ТЕОРИЯ ИНТУИЦИИ В ФЕНОМЕНОЛОГИИ ГУССЕРЛЯ

ТЕОРИЯ ИНТУИЦИИ В ФЕНОМЕНОЛОГИИ ГУССЕРЛЯ

’ТЕОРИЯ ИНТУИЦИИ В ФЕНОМЕНОЛОГИИ ГУССЕРЛЯ’
(‘Theorie de l'intuition dans la phenomenologie de Husserl’, 1930) — первая работа Левинаса и первая фундаментальная интерпретация феноменологии Гуссерля во франкоязычной философии. В предисловии и семи главах — ‘Натуралистическая теория бытия и метод философии’, ‘Феноменологическая теория бытия: безусловная экзистенция сознания’, ‘Феноменологическая теория бытия: (продолжение). Интенциональность сознания’, ‘Теоретическое сознание’, ‘Интуиция’, ‘Интуиция сущностей’, ‘Философская интуиция’ — Левинас изложил свое понимание концепции Гуссерля, ее исторических и методологических предпосылок, а также прогнозируемых последствий для философии в целом. Феноменологическая философия Гуссерля представляла для Левинаса воплощение нормативного состояния традиционной европейской философии, стандартами которого был очерчен круг вопросов, ставших впоследствии предметом критического анализа. Феноменология преследует одну цель: возвратить мир объектов — объектов восприятия, науки или логики — в конкретные отношения нашей жизни и на этом основании понять их. Именно на это направлены, по мнению Левинаса, ноэтико-ноэматические анализы Гуссерля. Автор ‘Т.И.вФ.Г.’ рассматривает гуссерлевскую концепцию различения в сознании ‘с одной стороны, содержания основных мыслей, с другой — актов, которые их воодушевляют’. Он признает, что ноэма сознания — осознаваемое, коррелирующее с ноэзой как субъективной стороной интенциональности (способом данности интенционального предмета сознания), которая продуцирует содержание основных мыслей, — не имеет ничего общего с объектом сознания. Отношение ноэзы к ноэме ‘не может интерпретироваться как связь сознания с его интенциональным объектом’, — соглашается Левинас с Гуссерлем. Он принимает гуссерлевскую трактовку ноэмы именно как объекта бытия, а не как объекта сознания. Конкретное бытие не является тем, что существует для одного единственного сознания. Ограничение сферы конституирования объектов индивидуальным сознанием ego означает, согласно Левинасу, гипостазирование мира абстракций, но не постижение объектов самих по себе. Восприятие невозможно без своего коррелята, ‘того, что воспринимается как воспринимаемое’; воображение невозможно без воображаемого; желание — без объекта желания и т.д., т.е. cogito в феноменологии принимается только со своим cogitatum. Интенциональная модель сознания как формализация ‘естественной установки’ экспонирует обращенность человека к миру, полагая этот мир существующим. ‘Размышляя о себе и воспринимая других, человек считает себя и других частью мира’, следовательно, сам мир выступает как ‘бытие-в себе’, как ‘тотальность’. Смысл объекта, на который направлено сознание, ‘не может стать доступным, пока мы живем среди вещей и пока наш взор непосредственно к ним прикован: подлинная интенция жизни остается скрытой’, — констатирует Левинас. Вопрос ‘Как мысль трансцендирует себя?’ он относит к числу псевдопроблем. Но это не означает, что сфера трансцендентного признается совершенно прозрачной для сознания. Раскрыть смысл трансцендентности объектов означает понять ‘интенции’ мышления и декодировать способ конституирования ими трансцендентного объекта. Данная цель предполагает ‘видение того, на что направлено сознание, когда трансцендирует себя’, и что в категориях Гуссерля означает ‘способ бытия ноэмы, способ, в котором она должна ‘лежать здесь (wie es liege)’ и быть ‘осознанной’ в опыте’. Такого рода исследование конституциональных проблем означает ‘исследование внутренних значений сознания’. Структура предметности специфична для каждого региона сознания. Например, ‘существование ценности, способ ее данности жизни’ открывает совершенно иное ‘измерение смысла’, не исчисляемое средствами онтологии. Сфере ценностей, способ данности которой отличен от онтологической структуры бытия, атрибутивны гетерогенность, нечеткость, неопределенность. Спор о сущности сознания — его интенциональности или диалогичности — стал ключевым моментом в становлении философии диалога Левинаса. Левинас допускает интенциональную модель как отражающую объект бытия, но ставит перед собой задачу преодолеть трансцендентальность ego за счет вовлечения в сферу анализа ‘другого Я’. ‘В дальнейшем мы должны открыть ‘других’, интерсубъективный мир, — замечает Левинас в ‘Т.И.вФ.Г’. — Феноменологическая интуиция жизни других открывает поле трансцендентальной интерсубъективности’. Интерсубъективное измерение, обозначенное Гуссерлем, но ограниченное другим как alter ego и означенное метафорикой света, было реконструировано Левинасом и стало принципом новой диалогической философии с характерными для нее метафорикой слова, коммуникативным мышлением и актуализацией таких понятий как трансцендентальность общения, ‘чувствительность’ к другому (чужому), язык и время. ТЕРМИНИЗМ (лат. terminus — граница, определенность, имя) — позднесхоластическое течение в рамках номинализма (14—15 вв.), ориентированное на понятийную аналитику (логика и теория языка) и исследование проблем соотношения логико-языковых средств познания с данными чувственного опыта (гносеология и методология). Развивается в рамках радикальной традиции францисканского ордена, выразив в своих концептуальных построениях фундаментальную интенцию позднего францисканства на логицизм и эмпиризм. Был распространен в университетской среде (Кембриджский, Парижский, Гейдельбергский, Лейпцигский, Эрфуртский, Падуанский, Пражский, Краковский и др. университеты). Наиболее яркие представители — Роберт Холкот, Жан из Мирекура, Николай из Отрекура, Жан Буридан, Альберт Саксонский, Марсилий Падуанский и др. В своем возникновении был инспирирован идеями Уильяма Оккама, чья позиция ‘universale post res’ фундирует собой методологический изыск Т.: номиналистический пафос последнего во многом продиктован ранней формулировкой знаменитой ‘бритвы Оккама’: ‘без необходимости не следует утверждать многого’ (в силу этого обстоятельства в рамках постсхоластической традиции Т. часто обозначается как ‘оккамизм’). Развивая общесхоластическую интенцию на экспликацию содержания понятий и рефлексивную отстройку категориального аппарата теоретического познания, Т. выступает интеллектуальным феноменом схоластической традиции, наиболее мощно и плодотворно репрезентирующим логико-аналитический потенциал схоластики (см. СХОЛАСТИКА , ИОАНН ДУНС СКОТ , НИКОЛАЙ КУЗАНСКИЙ ). Вместе с тем статус Т. внутри схоластической традиции может быть оценен в категориях модернизма: методологический пафос Т. был эксплицитно презентирован в оценочной формулировке своего метода, фундированного параллельно категориальным анализом терминов и анализом данных чувственного опыта: via moderna (лат. ‘современный путь’ — в противоположность via antiqua — ‘старому пути’ классической схоластики). Стандартная ориентация на концепцию ‘двойственной истины’ трансформируется в Т. в программу синтеза парадигмальных когнитивных установок на получение знания на базе сенсорных данных опыта, с одной стороны, и парадигмы движения мысли в сфере абстракции, с другой. В области социальных воззрений Т. апплицирует гештальт ‘двойственной истины’ на проблему разделения властей, проводя идею о секуляризации светской государственной власти, за что неоднократно официально осуждался папской курией (1339, 1340, 1348, 1474). Амбивалентность статуса Т. как, одновременно классики и модернизма схоластики позволяет типологически сопоставить его как с последующей когнитивной программой эмпиризма локковского направления (например, у Гоббса), с одной стороны, так и с интегративной парадигмой синтеза опытно-эмпирического и логико-рационального путей получения знания в новоевропейской философии науки. Семантические отголоски терминистской методологической программы могут быть — в исторической перспективе — зафиксированы и в проекте унификации языка науки Фреге, и в позитивистской программе элиминации ‘метафизических суждений’ из языка науки, и в программе ‘исключения абстракций’ в логико-философском анализе оснований математики (В.Крейг, А.Хвистек, С.Лесьневский и др.). Т. внес серьезный вклад в разработку функциональной теории терминов, теории логического следования, модальной силлогистики и теории суппозиции, а также в становление формальных языков исчислений (термин как ‘обозначающее’ в значении предметной переменной в концепции разрешаемых множеств). Т. содержательно повлиял на формирование методологических концепций Юма, Ф.Бэкона, Гоббса и др., а также оказал значительное воздействие на оформление новоевропейской парадигмы математического естествознания. Трактовка в Т. знаков и их свойств в качестве предмета логики позволяет квалифицировать Т. как один из ранних источников семиотического подхода к языку и мышлению: в частности, в сфере анализа коннотативных терминов (лат. connotative — соозначающее) и феномена коннотации, выдвигаемого на передний план в семиотическом анализе постмодернизма.

История философии. 2008.