СПЕКУЛЯТИВНОЕ

СПЕКУЛЯТИВНОЕ
        (позднелат. speculative, от лат. speculor — наблюдаю, созерцаю), тип теоретич. знания, которое выводится без обращения к опыту, при помощи рефлексии, и направлено на осмысление оснований науки и культуры. С. знание представляет собой исторически определ. способ обоснования и построения философии. Идея о С. характере философии служила формой утверждения суверенности филос. знания и его несводимости ни к обыденному, ни к специально-науч. знанию. Представление о философии как С. знании сложилось уже в античности (причём здесь С. отождествлялось с теорией высшего ранга) и было воспринято в ср.-век. схоластич. философии, где С. отождествлялось с умозрением, интеллектуальной интуицией, созерцанием сверхчувств. и сверхэмпирич. сущностей. В философии нового времени С. знание трактовалось как духовная деятельность, связующая воедино в мыслит. систему всё содержание опыта. Эта трактовка С. проходит через всю философию 16—18 вв., начиная с Ф. Бэкона, который видел предмет философии в глубоком и подлинном изучении трансценденций (см. Ф. Бэкон, Соч., М., 1977, с. 203), и кончая Кантом, для крого познание всеобщего в абстрактной форме — это С. познание, а философия — С. познание разумом. Вместе с тем в этот же период началась и критика С. знания, получившая наиболее отчётливое выражение в критике Кантом спекулятивного применения чистого разума, самомнения С. разума, воспаряющего за пределы опыта. Новый вариант трактовки философии как С. знания был построен Гегелем, который усматривал в диалектике высшую форму теоретич. умозрения истины, постижения внутр. противоречий, причём логич. формой организации С. знания оказывается система понятий — гегелевское «понятие» в его конкретно-развитом богатстве мыслит. характеристик.
        В послегегелевской философии развёртывается критика С. знания в различных планах — связи С. философии и теологии (Фейербах), мнимой системности С. знания (Кьеркегор), разрыва С. философии и опытно-экспериментальной науки (Конт идр.). В бурж. философии С. знание либо радикально отвергается как полностью лишённое смысла (позитивизм), либо в противовес ему выдвигается идеал экзистенциально-личностного знания (экзистенциализм/ персонализм).
        Критика С. философии в марксизме основывается на выявлении истоков С. мышления: отрыв филос. знания от реальных обществ. отношений и развития науки, трактовка человека как абстрактного субъекта, гипер-трофирование теоретич. отношения мысли к действительности и др. Марксистский анализ выявляет осн. особенности С. философии, в которой мышление предстаёт как отстранённое, незаинтересованное размышление о бытии, между мышлением и бытием создаётся дистанция, а познающий субъект истолковывается как некий наблюдатель, вырванный из социальноисторич. контекста. Диалектич. материализм, отмечая рациональный момент в С. философии — её стремление к осознанию особенностей филос. мышления, раскрывает неразрывную связь философско-теоретич. мысли с обществ.-историч. практикой, утверждает важнейшее познават. значение логич. мышления, науч. абстракции, отражающей всеобщие закономерности объективной реальности.

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

СПЕКУЛЯТИВНОЕ
(позднелат. speculativus, от лат. speculor – наблюдаю, созерцаю) – тип знания, лежащий в основе метафизики как специфически филос. дисциплины и направленный на осмысление предельных оснований духовно-практич. освоения мира. Сфера С. знания полагается стоящей над непосредств. опытом и в качестве объекта размышления имеет наличное теоретич. знание; филос.-теоретич. синтез осуществляется здесь не спец.-науч. методами, а с помощью рефлексии.
Истолкования специфики С. и его отношения к опытно-науч. знанию непосредственно связаны с трактовкой предмета философии и его развитием. Мыслители, стремившиеся обосновать философию как строгую науку (Гегель, Гуссерль и др.), видели в теоретич. системе форму развертывания С. знания, подчеркивая его несводимость к спец.-науч. знанию. Подход к философии как к критике науки и связанное с ним противопоставление С. и науч. знания (Ницше, Бергсон, Хайдеггер и др.) включают в себя отрицание самой идеи о возможности представления С. знания в виде логически расчлененной и организованной системы; приоритет здесь отдается афористич. или эссеистскому изложению С. проблем. Наконец, те направления, к-рые защищают позицию сциентизма, считают С. знание логически неполноценным и даже несостоятельным.
Если всякое спец.-науч. знание строится при помощи определ. совокупности логич. операций и методов, расчлененной и одновременно внутренне взаимосвязанной (эксперимент, моделирование, обобщение и т.д.), то С. знание не может укоренить себя с помощью такого рода логич. операций, хотя, напр., в феноменологии Гуссерля была предпринята попытка выявить специфич. операции С. филос. синтеза. Спец.-науч. знание всегда фиксирует в качестве своего предмета определ. аспект действительности – реальный предмет или какие-то типы связей между явлениями. Оно направлено на сущее, противопоставляя свой предмет мышлению. С. знание направлено не на природно-сущее, противолежащее мышлению, а на чистые принципы полагания и существования норм производства и воспроизводства базисных концептов культуры, ее оснований, лежащих в фундаменте и науки, и языка, и иск-ва, и практически-обыденной жизни людей. Поэтому принципы С. знания имеют регулятивный характер, т.е. относятся к способам постижения предметного мира. С. знание не может претендовать на поучение о подлинных свойствах самих вещей и, следовательно, не может подменять науку и ее цели; в противном случае оно вырождается в натурфилософию, полагающую, что она в состоянии решить с помощью умозрения те проблемы, к-рые не может решить спец.-науч. познание. Но, определяя общие принципы подхода к бытию, в т.ч. и специфически науч. подхода, С. знание может предлагать науке такие способы решения проблем, к-рые в самой науке обнаруживают свою применимость лишь по прошествии достаточно большого времени (так было, напр., с принципами атомистич. подхода, в чисто С. форме предложенными еще Демокритом). Выявляя общие принципы, стиль мышления той или иной эпохи, С. знание обращается не только к рационально-дискурсивному познанию, высшим выражением к-рого является наука, но и к принципам нравственности, художеств. деятельности, т.е. фиксирует человека в совокупности всех форм его жизнедеятельности, как личность.
В антич. философии всякое теоретич. знание толковалось как С. и выступало как высшая форма знания, как предел, к к-рому должно стремиться познание. В ср. века в качестве такого предела рассматривалось мистич. откровение, а С. умозрение понималось как подчиненная ему, но высшая для человека форма способностей. Напр., Фома Аквинский, различая в душе человека вегетативные, чувств. и умопостигающие способности и, далее, разделяя последние на С. ум (его объектом является истина сама по себе) и практич. ум (он рассматривает истину в отношении к поступку человека), отдает предпочтение теоретич. деятельности ума. Философия нового времени, опиравшаяся на развитие естествознания, в своей критике схоластики и теологии критиковала прежде всего С. знание, оторванное от человеч. опыта и науки. Эту линию особенно ярко выразили Ф. Бэкон, Гоббс и Локк. В остроумной форме она была продолжена франц. материалистами. Вместе с тем Декарт, Мальбранш, Спиноза и Лейбниц продемонстрировали глубокую значимость С. метафизики. Эта метафизика "...пережила свою победоносную и содержательную реставрацию в немецкой ф и л о с о ф и и и особенно в с п е к у л я т и в н о й немецкой философии XIX века" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, с. 139). Кант показывает, что стремление к С. знанию имманентно присуще разуму, к-рый "...неудержимо доходит до таких вопросов, на которые не могут дать ответ никакое опытное применение разума и заимствованные отсюда принципы"; поэтому "...человеческий разум, с тех пор как он начал... размышлять, никогда не обходился без метафизики..." (Соч., т. 3, М., 1964, с. 118, 686–87). Вместе с тем в стремлении к С. разум переходит собств. границы, и поэтому задача критики чистого разума состоит в том, чтобы раскрыть иллюзии разума и "...низвести самомнение спекуляции до скромного, но основательного самопознания" (там же, с. 615). Результатом этой критики у Канта явилось различение конститутивной роли категорий рассудка и регулятивной роли идей разума. Эти последние, позволяя познанию выходить за пределы опыта и тем самым делая возможной метафизику, должны выступать лишь в роли организаторов познания. В системе Гегеля С. характеризуется как высшая форма философско-теоретического знания, способного постичь противоречие. При этом Гегель подчеркивает, что "...предложение в форме суждения не пригодно для выражения спекулятивных истин" (Соч., т. 5, М., 1937, с. 78): логической формой развертывания С. является теория, фиксирующая не только тождество, но и различие субъекта и предиката.
В послегегелевской философии вновь начинается наступление на С. метафизику. По мнению Фейербаха, "спекулятивная философия есть настоящая, последовательная, р а з у м н а я теология" (Избр. филос. произв., т. 1, М., 1955, с. 137); ее существо состоит в обособлении человеч. качеств от самого человека, в переворачивании субъекта и объекта. Маркс и Энгельс, продолжая критику С. философии, понимают, однако, что нельзя ограничиться простым переворачиванием С. конструкций, превращением субъекта в объект. Указав, что источник гипостазирования Гегелем роли С. лежит в отчуждении от человека его способностей и превращении их в родовые сущности, Маркс, вместе с тем, подчеркивает, что часто внутри С. изложения Гегель дает действит. изложение, захватывающее самый предмет. Начиная с "Немецкой идеологии" критика С. философии в марксизме перерастает в критику классово-идеологич. сознания и его форм.
Показав связь С. философии с реальными обществ. отношениями, ограничение филос. знания рассудочной знании,нств замещение практич. коллизий идеальными, марксизм впервые понял человека не только как абстрактного субъекта, но во всей совокупности его жизненных проявлений.
В бурж. философии резкой критике подвергает С. подход Кьеркегор, отмечающий, что рационалистич. понимание человека, сопряженное со С. философией, неполно, частично, оставляет нетронутым тот превратный, филистерский образ жизни, к-рый вынужден вести философ за пределами своих спекуляций; философия, по Кьеркегору, решает личностные экзистенциальные проблемы и взывает не только к интеллекту, но и к воле, ответственности, совести и мужеству человека. Эту же позицию отстаивают позднее Ницше, Дильтей и др., у к-рых С. знание отождествляется с сугубо рационалистич. постижением человека. В зап. философии 20 в. противоборствуют две тенденции: первая стремится возродить С. размышление, отвергая при этом способы прежнего натуралистически-метафизич. познания (Гуссерль, Хайдеггер, Ясперс и др.); вторая отвергает возможность С. познания (неопозитивизм). Феноменология и экзистенциализм, полагающие, что развитие науки и техники завуалировало подлинный смысл человеч. бытия, противопоставляют науку (особенно естествознание) и философию как два диаметрально разных способа мышления. Своеобразным показателем значимости С. знания и его особого места в системе культуры служит тот факт, что в неопозитивистских работах последнего времени признается осмысленность С. проблем (Г. Райл, Дж. Уисдом, М. Блэк, П. Строусон и др.).
Лит. см. при ст. ст. Философия, Практика, Рефлексия.
А. Огурцов. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.