КОМПЛЕКС И РАЗВИТИЕ
Важно не рассматривать "комплекс" как чисто патологическое проявление, хотя невротики демонстрируют теорию комплексов совершенно явно. И негативные эмоции сами по себе не обязательно патологичны, а положительные эмоции могут сбивать с толку или вести к самообману. Поскольку архетипы содержат все возможные потенциалы, которые могут быть реализованы при наличии эмпатического и отзывчивого окружения, нам не следует говорить, что маленький мальчик вырастает до роли отца, или лидера, или мудреца; скорее он реализует или воплощает потенциал. Поскольку комплекс изначально отделен от сознания, личность мальчика обогащается потенциалами (такими как этот), которые становятся сознательными и интегрированными или обедненными длительным подавлением.
КОМПЛЕКСЫ КАК НЕЗАВИСИМЫЕ СУЩЕСТВА
Понятие комплекса основано на опровержении монолитных представлений о "личности". У нас много Я, происходящих из сочетания врожденных предрасположенностей и опыта. Однако значительный шаг состоит в рассмотрении комплекса как автономной единицы, такой как человек. Фактически, Юнг сам думал о том, можно ли рассматривать его теорию как «описание примитивной демонологии» Фактически, говорил он, это вполне правильно, поскольку, когда люди в древности и в средневековье говорили о власти демона или о потери души, они говорили о попадании под власть или о подавлении комплекса соответственно.
По большому счету, пишет Юнг, "нет принципиальной разницы между фрагментарной личностью и комплексом ... комплексы — это отколовшиеся души" (CW 8, para. 202). Он идет еще дальше: "комплексы ведут себя как независимые существа". Юнг завершает последнее предположение, добавляя: "этот факт особенно нагляден при ненормальных состояниях души, при которых ... они даже принимают личностный характер эго" (CW 8, para. 253). Иногда вторая половина предложения забывается и хотя, возможно, Юнг этого не хотел, было стремление рассматривать психическую деятельность как некий перманентный роман, в котором комплексы и сопутствующие им процессы схватываются в таких простых и клишированных персонификациях, что структура и тонкость деятельности совершенно теряются. Я упомянул об этом потому, что у меня было несколько учеников и пациентов, которые внезапно объявляли мне, что сейчас говорит их "старый мудрец" или "анима", или даже "самость". Очень часто это просто интеллектуальный процесс, не предполагающий никакого эмоционального контакта с бессознательным. Скоро мы рассмотрим терапевтическое использование таких персонификаций, но вначале несколько соображений против идеи комплексов как "независимых существ".
ПРОТИВ КОМПЛЕКСОВ
Психоаналитики Этвуд и Столороу разработали тезис, который связывает теории личности с личной жизнью и проблемами авторов этих теорий (1975, 1979; ссылки на 1975). Таким образом, предмет их рассмотрения в целом связан вообще не с Юнгом — скорее они надеются, что анализ должен освободиться от метапсихологических изысков, которые рассматривают субъективные переживания теоретика так, как если бы это были реальные, подобные вещам единицы. Они предпочитают иметь дело единственно с субъективно воспринимаемым миром отдельных личностей. Если мы сделаем это, утверждают они, мы сможем избежать навязывания субъективного образа переживания "человеческой природе". Но меня волнует не связь личной жизни Юнга с его идеями. Это сделали компетентно Этвуд и Столороу, которые заключают, что "неудивительно", что есть связь между часто беспокойной жизнью Юнга и его идеями. Я также не хочу спорить с положением о том, что теория имеет защитную цель.
Этвуд и Столороу подчеркивают то, как "образ объекта" (под которым они понимают архетипический образ или комплекс) ощущается как отдельная личность, цитируя положение Юнга о том, что "человек вполне прав, когда рассматривает аниму как автономную личность и адресует ей личные вопросы" (CW 7, para. 397). Здесь, считают Этвуд и Столороу, Юнг говорит о таких субъективных переживаниях образов объектов, как живых личностей", постулируя существование автономных единиц (там же, с. 19 . Объектам, представляемым Юнгом, приписываются неожиданные, часто магические и сверхъестественные силы, "как если бы они были мифологическими фигурами, пришедшими из архаичной части человеческого опыта" (там же, с. 19 . Эти архетипические образы, говорят Этвуд и Столороу, примитивные, очень гипертрофированные, всемогущие объекты, и они также расщеплены на всемогуще хорошие и всемогуще плохие ("божественные" или "демонические"). И это рассматривается другими критиками Юнга как регрессивная активизация примитивных способов восприятия и переживания самости и объекта. Такие качества не имеют ничего общего с реальностью. Эта критика напоминает мысль Гловера о том, что архетипический материал является просто остатком детских моделей мышления.
По моему мнению, Этвуд и Столороу избегают упоминаний о том, что Юнг неоднократно подчеркивал важность позиции, занимаемой эго человека по отношению к архетипам (также см. выше Вильяме). Этвуд и Столороу слишком четко проводят различие между внутренним и внешним и, наконец, термин "образ объекта" не эквивалентен архетипическому образу, поскольку сочетание внутреннего потенциала и внешнего объекта, характерное для последнего термина, не подразумевается в первом. "Образ объекта" предполагает просто внутреннюю репрезентацию того, что "реально" внешне.
Не такую крайнюю позицию занимает Драй (1961). Она призывает к осторожности, чтобы метафора полностью не вытеснила аргументы, а мы не пытались полностью отделить комплексы один от другого. Ее также беспокоит философский прыжок, который мы делаем, отталкиваясь от идеи о том, что комплексы не подвластны нашему сознательному контролю, к "персонификации сознательных существ, существующих помимо субъекта" (там же, с. 121).
КОМПЛЕКСЫ - НОВЫЙ ВЗГЛЯД
Новый подход к комплексам может основываться на современной психаналитической психологии самости, источник которой — работы Кохута (1971,1977). Как говорит кохутианскии аналитик: "люди используют других людей как функциональные части самих .себя" (Goldberg, 1980, с. 4). Гольдберг полагает, что человек реально является "собирательным существительным" (там же, с. 9). Он предупреждает против слишком упрощенного овеществления или антропоморфизма, говоря, что нам не следует представлять себе "крошечного гомункула в голове" (там же, с. 9). Но затем Гольдберг утверждает, что теперь мы научились изучать, что происходит в человеке или между людьми, "через значение и смысл, который придается происходящему" (там же, с. 9). Акцент делается не на том, что называть комплексом или частью самости, а на том, в чем смысл этого для человека. Это то же самое, что прояснение "тона чувств". Психология в этом гибриде Юнга - Кохута касается смысла, нового смысла, скрытого смысла. Необходим такой подход, который даст нам теорию внутренних агентов, влияющих на нашу жизнь, не персонифицируя без нужды этих агентов.
Мы можем избежать этого, помня о понятии обмена или отношений. Гольдберг дает пример: если разговаривают учитель и ученик, мы часто можем видеть отношения родителя — ребенка, которые при этом реализуются. Чем больше мы знаем об этом ученике, в частности, тем больше мы знаем о том, какой ребенок "скрывается в тени". Но только когда мы исследуем природу обмена, мы сможем задаться вопросом о воздействии на каждую из сторон. "Какие здесь играют чувства? ", — спрашивает он. "Как один человек ожидает измениться и быть измененным другим? Мы должны рассмотреть природу личного опыта, субъективное значение взаимодействия" (там же, с. 7).
Применительно к аналитической психологии и ее теории комплексов это равносильно рассмотрению комплекса как межличностного или внутриличностного отношения. Так, это не именно анима, но сеть отношений, сосредоточенных вокруг анимы. Фактически мы возвращаемся к положению Хобсона о математических репрезентациях, поскольку сеть становится слишком плотной.
Одно из значений этого состоит в том, что "отношения" включают все объектные отношения, внутренние, внешние, "независимо от того, дифференцированы ли инстинкты и эго из объекта" (Goldberg, 1980, с. 7). Это эффективный ответ Этвуду и Столороу на их обвинение Юнга в том, что он путает субъективное и объективное. Используется так называемая путаница при построении как можно более широкого предметного поля. Аналитическая психология тогда станет (заимствуя манифест психоанализа у Гольдберга) "интроспективным исследованием комплексных (т.е. сложных) взаимодействий, которые являются матрицами значений , и психика становится локусом отношений" (там же, с. 11).
Суммируем две предлагаемые поправки. Первая касается большего сосредоточения на смысле и значении комплекса для человека, чем на выделении комплекса только через называние его. Вторая состоит в переработке понятия комплекса, использовании его в рамках широкого поля отношений без различения между субъективным и объективным.