Карл Густав Юнг "Психология раннего слабоумия (dementia praecox)"

      [Впервые опубликовано на немецком под названием «Uber die Psychologie der Dementia praecox: Ein Versuch» (Halle a.S., 1907). На русском впервые напечатано в; К. Г. Юнг. Избранные труды по аналитической психологии / Под ред. Э. Метнера. Том I. Цюрих, 1939. В дальнейшем в тексте везде термин «раннее слабоумие» используется взамен употреблявшегося в предшествующих редакциях термина dementia praecox. Перевод Б. Рейнуса, О. Раевской. В редактировании перевода принимала участие 3. А. Кривулина.]

      Настоящий труд является плодом экспериментальных исследований и клинических наблюдений, продолжавшихся в течение трех лет. Ввиду трудности и обширности материала, моя работа не претендует, да и не может претендовать ни на исчерпывающую полноту изложения, ни на абсолютную точность заключений и выводов; напротив, она страдает всеми недостатками эклектичности, недостатками, которые, пожалуй, в такой степени привлекут к себе внимание многих читателей, что мой труд покажется им не столько научной книгой, сколько простым изложением убеждений автора. Но это не беда! Важно лишь, чтобы мне удалось показать читателям, как я, путем психологических исследований, пришел к определенным воззрениям, способным, по моему мнению, дать новое направление в постановке вопросов об индивидуально-психологических основах раннего слабоумия и оказать плодотворное влияние на решение этих вопросов.

      Мои воззрения являются не искусственным порождением фантазии, а идеями, созревшими в почти повседневном общении с моим высокочтимым шефом, профессором Блейлером. Ценным обогащением своего эмпирического материала я обязан моему другу, д-ру Риклину из Рейнау. Даже поверхностного просмотра настоящих страниц достаточно, чтобы оценить, сколь многим я обязан гениальным открытиям Фрейда. Ввиду того, что Фрейд все еще не пользуется справедливым признанием и оценкой и продолжает служить мишенью для отрицательной критики даже со стороны первоклассных авторитетов науки, я считаю целесообразным несколько прояснить свое отношение к Фрейду. Уже первая книга Фрейда, «Толкование сновидений», которую мне случилось прочесть, привлекла мое внимание. И далее я принялся за остальные его сочинения. Могу смело сказать, что и у меня, естественно, вначале тоже возникли все те возражения, которые приводятся в литературе против Фрейда. Однако я сказал себе, что лишь тот в состоянии опровергнуть учение Фрейда, кто уже сам неоднократно применял психоаналитический метод и поступал в своих научных изысканиях так же, как Фрейд, то есть долго и терпеливо наблюдал повседневную жизнь, истерию и сновидения со своей точки зрения. Тот, кто этого не делает или кто не может поступать таким образом, тот не имеет права судить о Фрейде, если не хочет уподобиться тем пресловутым ученым, которые считали ниже своего достоинства пользоваться телескопом Галилея. Впрочем, справедливое отношение к Фрейду еще отнюдь не означает, чего опасаются многие, безусловного подчинения одной какой-нибудь догме. Оно вполне совместимо с независимым и самостоятельным суждением. Так, например, если я признаю комплексные механизмы сновидений и истерии, то отсюда совсем еще не следует, что я приписываю, как это, по-видимому, делает Фрейд, решающее значение травмирующим переживаниям детского возраста. Еще более ошибочным было бы заключение, будто я выдвигаю на первый план сексуальность или даже признаю ее психологическую универсальность, как это делает Фрейд, находящийся, как кажется, под сильным влиянием той, несомненно, огромной важности роли, которую играет сексуальный момент в психической жизни. Что же касается терапии Фрейда, то она является, в лучшем случае, лишь одним из возможных методов и не всегда, быть может, соответствует теоретически возлагаемым на нее надеждам. Но все это вопросы второстепенные в сравнении с психологическими принципами, установление которых составляет величайшую заслугу Фрейда; их важность еще не оценена по достоинству критикой. Кто намерен относиться к Фрейду справедливо, должен поступать согласно словам Эразма Роттердамского: «Приводи в движение все камни, испытывай все и ничего не оставляй неисследованным» (Unumquemque move lapidem, omnia experire, nihil intentatum relinque). [Erasmus, Adagia, I.IV.xxx. См. также переписку Фрейда и Юнга: The Freud/Jung Letters, p. xviii.]

      Поскольку я часто пользуюсь в данном труде результатами экспериментальных изысканий, то читатель, надеюсь, извинит многочисленные ссылки на изданную мной книгу «Диагностические исследования ассоциаций» (Diagnostische Assoziations-studien). [Составляющую второй том Собрания Сочинений.]

      К. Г. Юнг.

      Цюрих, июль 1906 г.

      В литературе существуют, собственно говоря, лишь весьма фрагментарные попытки объяснения явлений душевного расстройства, сопровождающих раннее слабоумие; хотя частично эти попытки и заходят довольно далеко, но они не составляют законченной системы. Данные, собранные учеными старшего поколения, имеют лишь условную ценность, так как они относятся к различным формам заболеваний, которые не могут быть с уверенностью причислены к раннему слабоумию; ввиду этого представляется невозможным полностью полагаться на справедливость их суждений. Первой известной мне попыткой более или менее систематически рассмотреть сущность психического расстройства при кататонии является появившаяся в свет в 1886 г. теория Чижа [изложена в /1/], согласно которой для раннего слабоумия типична и характерна неспособность к концентрации внимания. Близкий, лишь слегка видоизмененный взгляд, мы встречаем у Фройсберга (Freusberg) /2/, считавшего, что автоматические действия кататоников связаны с ослаблением сознания, утратившего свою власть над психическими процессами. Моторный дефект есть всего лишь симптоматическое выражение степени психического напряжения.

      По мнению Фройсберга моторные кататонические симптомы находятся, следовательно, в зависимости от соответствующих психических симптомов. «Ослабление сознания» напоминает новейшую точку зрения, которую представляет Пьер Жане. Расстройство внимания подтверждают также Крепелин (Kraepelin) /3/, Ашаффенбург (Aschaffenburg) /4/, Циген (Ziehen) и другие. В 1894 году мы впервые встречаем экспериментально-психологический труд, посвященный кататонии, а именно, исследование Зоммера под названием «К учению о торможении духовных процессов» /5/. Следующие наблюдения автора имеют общее значение:

      1. Способность восприятия и формирования идей замедлена.

      2. Показываемые пациенту картины во многих случаях до такой степени приковывают его внимание, что он лишь с большим трудом может переключить свое внимание на что-либо иное.

      Часто наблюдаемые явления блокировки (удлинения требуемого для реакции времени) Зоммер объясняет в данном случае оптическим привлечением (скованностью) (visual fixation) [Leopold, недавно работавший над этим симптомом, называет это явление «симптомом называния и касания». /6/]. Подобного рода явления наблюдаются иногда и у нормальных людей в состоянии рассеянности (так, говорят, что человек в глубокой задумчивости «неподвижно устремил свой взор в пространство» или «застыл в состоянии изумления»). Проводя сравнение между кататоническим состоянием и нормальной рассеянностью, Зоммер констатирует, подобно Чижу и Фройсбергу, ослабление функции внимания. Далее, Зоммер видит родственное оптической скованности явление в каталепсии, которую он считает «явлением, всецело обусловленным психическими факторами». Этот взгляд Зоммера резко противоположен точке зрения Роллера (Roller), с которым полностью согласен и Клеменс Нейссер (Clemens Neisser).