Мери Уоткинс "Главы из книги "Сны наяву""

ДВИЖЕНИЯ В ВООБРАЖАЕМОМ ПРОСТРАНСТВЕ

Образ как гид.

Воображаемое имеет для нас качество иного мира, о котором мы не знаем практически ничего. Мы никогда не ложимся в кровать, зная, какую тему сновидение будет обсуждать с нами ночью, или какой образ всплывет днем. Нас похищают и транспортируют в ландшафты и драмы, находящиеся вне пределов нашей сознательной способности выдумывать фокусы и предсказывать. Мы движемся в видимую темноту. Обычный свет понимания не может проникнуть туда. Руководства и гиды [1] возникли, чтобы помочь научиться распознавать движущиеся тени и контуры, которые мы могли бы встретить, помочь нам изучить средства вхождения в отношения с этой чужой территорией. Эти руководства делают свою работу ускорения связывания индивидуального и воображаемого с символами и метафорами.
Воображаемое сопротивляется познанию вне его собственных терминов. Образ требует образ. Образ вызывает образ. Возникают системы понимания, символические сами по себе. Это как если бы вы могли сказать, на что воображаемое похоже, но не могли сказать, что оно есть. Эти системы воображаемого "знания" могут указывать метафорически, где образы проживают, кто их создал, где можно встретиться и побыть с ними. Поскольку такая система позволяет отношение к-, от-, между воображаемым и индивидуальным, образы сами по себе могут стать настоящими гидами.
Каждый образ раскрывает свой собственный характер – особенный способ, которым он очерчивает и выражает природу воображаемого, будучи самим собой. Он рассказывает, что оно делает, делая это, проигрывая это. Предполагает ли он рассказывание (т.е. можем ли мы приписать ему намерение) должно быть рассмотрено в отношении каждого явления. Однако мы можем использовать это явление, чтобы оно рассказало о себе само. Вероятно, нельзя заявлять, что все образы намереваются учить нас, но можно сказать, что, занимаясь всеми образами, мы можем научиться чему-то от них.
Некоторые образы, однако, сами выражают желание учить или направлять индивидуума, к которому они пришли. Во всей истории вы найдете рассказы о встрече с воображаемыми фигурами в форме ангелов, духовных гуру, человеческих и животных напарников, которые заявляли, что явились провести индивидуума через воображаемые ландшафты и показывали свою реальность, ценность и мудрость [2]. Абуль Баракат (1165), еврейский мыслитель, который впоследствии принял ислам, выразил свои идеи следующим образом:
Некоторые души... научились всему от невидимых гидов, познавая только самих себя. Древние мудрецы учили... что для каждой индивидуальной души, или, возможно, для ряда душ с такой же природой и склонностью, существует существо духовного мира, которое проявляет особую заботу и нежность к этой душе или группе душ на протяжении всей их жизни; именно она инициирует в них знание, защищает, руководит, охраняет, дарует благополучие...
цитировано по Корбину, 1970:34
Образы, которые собираются учить своей реальности, не обязательно все такие же приятные, как те, о которых упомянул Абуль Баракат – ведь приходят на ум многие примеры дьяволов и ведьм.
В нашей культуре вы более чем всегда зависите от понимания, что образ сам может учить и руководить в отношениях с воображаемым. Взаимоотношения требуют то, что им необходимо, если мы чувствительны к ним и остаемся верными им. В некоторых формах психотерапии (как обсуждается в последних трех главах), терапевт становится гидом для снов наяву индивидуума. В этих "онейротерапиях" отобрана информация, помогающая человеку пережить воображаемое посредством снов наяву. Обучающий процесс начинается с попыток развить в индивидууме отношение открытости символическому переживанию с его трудностями и опасностями (по мнению этого отдельного терапевта). Вас обучают, как обращаться с возникающими образами, и как начать открывать отношения между реальным и воображаемым миром. В этом процессе научения может помочь индивидуум, который сам приобрел такую установку и восприимчивость. Тот, кто обучался через особые средства (рисование, танец, визуализация, письмо и т.п.), может помочь путешественнику, пожелавшему начать с них, развить чувствительность к тому, как использовать язык и технику этих особенных форм для вхождения в отношения с воображаемым. Однако мы должны признать, что то, что делает этих гидов особенно необходимыми в нашей культуре – наше игнорирование воображаемого – также делает представления о гидах и управлении особенно опасными. Способ движения в воображаемом пространстве или обращения с пугающими образами слишком поспешно принимается и перенимается именно как способ. Если этот процесс начался, мы можем слишком легко обнаружить себя занимающимися неизвестным, как если бы оно было известным. Мы перестаем изобретать или позволять себе быть открытыми к выдумкам и новшествам. Мы впадаем в ошибочную привычку делания правильных вещей в неправильном месте, потому что используем уникальный образ как стереотипный. Тонкость отношений, которую мы могли бы развить с каждым новым образом, таким образом, теряется, и воображаемое гомогенизируется с нашими добрыми намерениями и психологической технократией.
Проблема в том, что наши предрассудки и недопонимания не дают воображаемому проясниться для нас; что мы имеем несколько способов начать отношения с воображаемым; что мы не считаем наш способ вхождения в отношения как само собой разумеющийся, и, делая так, незаметно блокируем воображаемую реальность. Т.к. только вы пытаетесь быть полезными и предписываете "как" следует поступать, занимаясь чем-то, возникает смесь добра и зла. Зло находится в том, что любой способ делать что-то молчаливо исключает другие пути, которые могли бы открыть другие вещи. Так что помните, что
...Есть только намеки и догадки.
За намеками следуют догадки...
Намек наполовину разгаданный, секрет наполовину понятый
Элиот, 1943:44
Мы должны выработать привычку спрашивать и переспрашивать, что каждый из нас говорит о воображении, чтобы раскрыть те допущения, которые запутывают нас своим невидимым присутствием. Раз мы начали соотноситься с образами, нам следует затем испытать другие пути, которые появились у нас или которые могут возникнуть спонтанно при переживании отдельного образа. Например, некоторые люди, возможно, не пожелают делать акцент на отделении эго от его обычных предрасположенностей, т.к. именно с их помощью они могут проще всего найти фантазии и образы своих личных мифов. Другие люди, возможно, не захотят расслаблять свое тело, т.к. его состояние в настоящий момент может быть тем, при котором они лучше всего входят в контакт с влияющими на них образами.
Уже в небольшой истории психологических попыток обучать воображению стили воображения задавались таким образом, что не побуждали к поиску. Существует много путей или типов воображения и много возможных движений к и от реальности воображения. Наблюдая, как мы сопротивляемся движению к и в отношения с образом, можно открыть способы обращения с образом, которые дадут ему свободу учить нас. В психологии воображения [3], психологии, происходящей из самого воображения, гид [4] – когда вы чувствуете необходимость – помог бы путешественнику сохранить возвращение к образу. Раз вы остались с образом (пришел ли он во сне, наяву или из ваших занятий, мыслей или чувств), образ сам может учить и раскрывать свою природу и свой мир через свое собственное бытие, Слушанье образа (способами, которые вызывает его природа, а не наша теория) развивает нашу чувствительность к воображаемому, так что его движения и отголоски в жизни могут более легко и правильно чувствоваться, и им можно следовать.

Для начала слушайте.

Входя в полусонное состояние, эго проходит через различные процессы трансформации. Виды воображения можно различить, наблюдая, как эго трансформируется и используется во снах наяву. Следовательно, мы должны помнить, что эти режимы воображения связаны не столько с природой воображаемого, сколько с различными вариациями эго, которые приводят к разным отношениям. Как мы могли увидеть, здесь остаются непроясненными грезы (где эго не бодрствует, но в состоянии идентификации), и это дискредитирует воображение, когда в действительности должно дискредитировать режимы эго присутствия. В грезах нет попытки трансформировать эго. Во снах наяву она есть.
Пути подхода к этой трансформации не все похожи между собой и не ведут к одному результату, к одному типу воображения. В большинстве случаев первой задействуется способность эго осознавать, присутствовать и запоминать. Различные вещи, происходящие с мирскими заботами и ценностями эго, отражаются в различных целях выполнения снов наяву и в типах отношений, формируемых образами. Здесь мы интересовались и будем интересоваться тем, что является работой по трансформации эго из агента обычной сознательной активности и мышления в агента воображения. Можно надеяться, что на этом пути типы воображения будут эволюционировать и отражать больше воображаемое, чем обычные способы, которыми мы используем эго. Некоторые средневековые алхимики заявляли, что для начала их опуса каждый материал должен быть сперва опущен в воду. Вода сама не производит движения, но сама по себе бесконечно подвижна. Она может получать и записывать впечатления. Ее бесцветность, отсутствие у нее запаха, ее бесформенность делают ее совершенным элементом, на фоне которого можно увидеть другие вещи. Чтобы мы были более восприимчивыми к воображению, мы можем представить, что часть нас должна стать подобной воде. Это в первую очередь означало бы, что эта часть должна научить, как прекратить движение, которое она сама инициирует [5]. Мы все время запускаем движения, уходя в размышления, делая дела, погружаясь в грезы. Мы поднимаемся и падаем, летим и кружимся. Все наши различные движения влияют друг на друга, влетают одно в другое. Невозможно рассказать, какое движение от какого происходит, и каковы качества отдельного движения, спровоцированного любой одной отдельной мыслью, действием, чувством. Образы, отражающиеся на нас из всего, что нас окружает, становятся нашей частью. Когда у нас так много наших собственных движений, отраженные образы скачут и мелькают. Их уникальная форма, свет, цвет и движение теряются. Подумайте о состоянии воды.