Про кота-травматика и доверие.

Когда дедушка стал дряхлеть, он завел кота. Это было удивительно, потому что любой кот, принесенный в дом, встречался дедом «в штыки».

Дед, хромал на двух костылях. Тихонько стонал и материл два свои незажившие переломы, и медленно пробирался через закуток двора. Кучи строительного мусора, залежи когда-то ценных вещей были ловушкой для его неустойчивых ног. В закутке за сараем прятался еще один низкий сараюшка - невнятное строение, сбитое из старых досок. Его крыша за сто лет осела и сползла, примерно по пояс взрослому человеку.

Там на крыше деда ждал Кот. Кот был черно-белый и очень худой. Непропорционально длинные лапы и узкая лента черного облезлого хвоста. Видимо Кот был молодой, только за изможденным видом это было трудно понять.

Кот прятался от всех кроме Деда. К Деду он выходил медленно и осторожно, беззвучно открывал розовую пасть и дальше молчал. Он смотрел на Деда, Дед смотрел на Кота. Потом Дед ставил один костыль в сторону, проверял, чтобы костыль был устойчив, вытягивал из кармана ломоть ржаного хлеба, и швырял Коту. Кот уволакивал хлеб за печную трубу и там жадно рвал ломоть на части и заглатывал. Потом он выходил к Деду поближе и они молчали и смотрели друг на друга.

Бабушка кричала на Деда и гоняла Кота, точнее она прибегала на место где до этого был кот и там кричала, плескала водой. Дед грустил, но его странная дружба с Котом все равно продолжалась.

Когда выпал скользкий снег, Дед перестал выходить на улицу. Обязанность кормить Кота он поручил мне. Но при первой же попытке подойти Кот сбежал, хлеб остался нетронутым.

- Не спеши, иди медленно к Коту, - учил меня Дед, - кот молодой еще, а настрадался он, никому не верит. Подходи к нему медленно, потом стой и ничего не делай. В хорошее Кот тоже не верит. Дай ему время принять тебя как друга. И только если Кот поверит, что ты не делаешь плохого, он может и придет. Будь терпелива, доверие медленно растет и за секунду ломается.

И правда, через время, кот начал хватать ломоть хлеба от меня. Погладить его по-прежнему было невозможно. Днями он сидел и ждал. Он сидел на холодном листовом железе или на утоптанном лапами снегу.

- Больно ему, - пояснял Дед, - но терпит он. Он привык к боли и снаружи не показывает ничего.

Когда Дед слег совсем и его кожа стала сереть и неподвижно-восковой, Кот стал приходить и сидеть на подоконнике снаружи. Бабушка кричала, плескала водой в Кота, тыкала в него шваброй. Кот скручивался в черно-мутную мокрую тряпку и смотрел на бабушку, не мигая. Однажды из его волчьих желтых глаз вытекла слеза. Может это была и вода, которой бабушка щедро залила Кота, я не знаю, но бабушка перестала кричать, открыла форточку.

- Иди уже ирод, пакость такая, иди к своему Деду грейся, - сказала она. Только она отошла, Кот нырнул в форточку и забился у Деда под кроватью.

Так он и прижился в доме. Жил по кроватью, ел на стуле возле кровати и прыгал в форточку гулять. Разьелся постепенно килограмм до шести. Тощие длинные лапы и хвост стали пропорциональными. Оказывается, он был большим котом, только очень худым.

После смерти Деда, Кот одряхлел и ослаб. Он только грелся на солнышке в том месте, где Дед его впервые накормил. Он не намного пережил своего хозяина.

Сейчас в дни теплой и солнечной осени, я сижу и думаю. Насколько травматиком был сам Дед и насколько он перенес свои советы со своего характера. Его советы стали мне подспорьем в сеансах психотерапии. Для меня это навсегда про доверие и любовь.