Снова про "внутренний мир"

Мне кажется, я понимаю, против чего протестует автор статьи. Меня и саму нередко смущает то удовольствие, с которым некоторые клиенты, поощряемые терапевтами, «играются» со своим «внутренним миром», старательно избегая при этом осознавания того, как они проявляются в мире внешнем и во взаимоотношениях с другими людьми.  Раздражает также защитное, к тому же, достаточно бесцеремонное отфутболивание других людей, пытающихся вступить в контакт, и использование для этой цели штампованных фраз, типа: «Это твои проекции», «Это твои интроекты» или «Мой внутренний ребенок сейчас испуган, я должна о нем позаботиться, поэтому отвалите». Либо наоборот: "Если я чем-то недоволен, то ведь это моя проблема - значит, я должен проработать это в себе, а не предъявлять претензии окружающим".  Прошу прощения за смелую метафору, но мне это напоминает мастурбацию – причем, зачастую, в присутствии других лиц, с которыми вполне можно было бы вступать в более живой  контакт. То самое не-Бытие и избегание переживаний, о котором говорит автор.

 

 Однако, соблазн противостоять банальности и вульгаризмам приводит иногда к тому, что называется «вместе с водой выплеснуть и ребенка».

 

«Мы реагируем целостно» – аргумент не менее спорный, чем то, что мы реагируем частями.

Прислушиваясь к себе, могу сказать, что, обычно, реакция на любой стимул – как минимум, неоднозначна. Конечно, неоднозначность не подразумевает нецелостности, но тогда что называть целостностью?

Скажем, моя реакция на эту статью. Интерес, понимание, сомнение, несогласие, желание вступить в полемику, нежелание вступать в полемику – о какой целостности может идти речь? При всем при этом есть еще «некто», кто все эти реакции в себе замечает, т.е. как бы видит себя со стороны.

 

Еще некоторые моменты в статье, заставляющие вступить в полемику. Вот, например, цитата: «Теперь несколько слов о самой природе «внутреннего мира». Одним из общих мест и общественного сознания, и индивидуалистического психотерапевтического мышления всегда были и остаются представления о психике внутри человека. Никогда это положение всерьез не подвергалось сомнению, а уж тем более ревизии. В то же время представления о внутреннем мире находятся в противоречии с теорией поля. Существует ли он вообще? Или это глобальная иллюзия, в которую многие предпочитают верить?”

А что скажете о теории поля? Что это такое – поле? Существует ли оно вообще? Или это иллюзия, в которую многие предпочитают верить?

Как мне кажется, конечно же, никакого внутреннего мира не существует, так же, как и не существует никакого поля – ведь ни то, ни другое нельзя пощупать и увидеть воочию. Все это – что-то вроде форм мышления. Или, возможно автор прав, что-то вроде метафоры. Но если это феномен сознания, значит, это то, что субъективно для человека существует! Возможно, на каком-то этапе развития субъект может подвергнуть сомнению и свой внутренний мир, и даже самого себя – как это, к примеру, делает Гуссерль. Но прежде чем он это сделает, он для начала должен увидеть, усвоить этот феномен. Да и не каждому, вообще-то, нужно становиться Гуссерлем…

И еще одна мысль автора, которая наводит на размышления: «По всей видимости, понятие внутреннего мира годится в качестве метафоры. Не более и не менее. Важно, чтобы она не заменяла переживание….. если это способ относиться к терапевтической реальности, то мы с неизбежностью покидаем поле диалогово-феноменологической психотерапии”. Вопрос возник прямо сейчас: а что с того, что покидаем?  В чем, на самом деле, ценность переживаний, испытываемых в контакте? Почему мы должны отдавать им приоритет перед, скажем, переживаниями внутреннего мира? Не то, чтобы я против переживаний – как раз нет: по какой-то причине мне тоже переживания в контакте кажутся важной частью психотерапевтической работы. Но мне сейчас стало интересно: откуда оно, это понимание возникло? Как вам идея, что кто-то в свое время придумал эту фишку, чтобы не скучать во время терапевтических сессий, пока клиент там в своем “внутреннем мире” копошится, и придал этой фишке ценность? Если честно, у меня иногда случаются “ломки”, когда я наблюдаю работу гештальтистов “на границе контакта” – что-то в этом мне видится не очень приличное, как будто бы идет взаимное соблазнение. Не знаю…. Это может быть очень субъективное впечатление, хотя, насколько мне известно, не только я его испытываю.

 

И последняя фраза автора: “Зачастую очень трудно поддерживать переживание, размышляя о своем опыте в терапии в понятиях внутреннего мира или переноса”. Возможно это идеализированное представление о работе терапевта, но мне кажется, что, как раз, наше мастерство, которое мы оттачиваем годами заключается в том, чтобы уметь удерживать эти разные фокусы: внутренний мир клиента, его перенос, свой внутренний мир и свой перенос, а также то, что происходит в непосредственном контакте во время работы – плюс контекст жизни клиента, своей жизни и жизни общественной.