ВОПРОСЫ САМОРАЗВИТИЯ ЧЕЛОВЕКА. Вып. 2 (1990)

Rudhyar D. The Need for a Multi-level, Process-oriented Psychology.
In: East Meets West: The Transpersonal Approach. Ed. By R.Stewart. Wheaton, 1981

Под именем психологии в современных университетах изучаются различные, представленные рядом "школ", попытки применить научные методы наблюдения, сообщения, систематизации и эксперимента для описания и объяснения специфического класса явлений. Это явления, которые относятся к сфере, широко и неопределенно называемой "сознанием", а также явления, связанные со взаимодействием этого сознания с человеческим поведением и деятельностью.

В древности, – а у лиц, получивших традиционную университетскую подготовку, древность ассоциируется преимущественно с Грецией Платона и Аристотеля – психология была частью философии. Философия включала в себя большинство видов знания или служила для них основой; так, физика и смежные с ней науки рассматривались как натурфилософия, "естественная философия". Психология, соответственно, представляла собой ту часть философии, которая имела дело преимущественно с сознанием и самопознанием. Знаменитая надпись на храме в Дельфах призывала человека познать себя. Познание в данном случае выступает как формализованный результат осознания, а формализующим или формулирующим фактором служит то, что мы называем "умом". Огромную проблему составляло определение того, кто сознает, познающего. Познает, согласно греческой философии, Душа, которая складывается из двух основных частей: психэ, испытывающей чувства или эмоции, и нуса, разумного существа, способного действовать в сфере идей или архетипов.

Греческая философия применяла главным образом дедуктивный метод мышления, исходя из великих идей или принципов бытия. Напротив, подход современной психологии по существу эмпиричен. Даже такие психологи, как К.Г.Юнг и Абрахам Маслоу, которые не боялись иметь дело с субъективностью и интроспекцией, настаивали на применении эмпирических методов современной науки. Им приходилось делать это, чтобы окончательно не выпасть из того, что считается ныне основным руслом развития западной цивилизации.

Эмпирическое знание – это объективное знание. Основная проблема, однако, состоит в том, что рассматривать в качестве объекта познания. Для постренессансного евро-американского ученого объективно лишь то, что можно воспринять чувствами и современными приборами, в огромной степени расширявшими диапазон чувственных восприятий. Более того, наука приемлет только те восприятия, которые были получены в строгих экспериментальных условиях. Их воспроизведение должно быть доступно любому подготовленному наблюдателю. Кроме того, они должны поддаваться измерению и определению в единицах той или иной силы действия, то есть наблюдаемых и регистрируемых изменений. Выходит таким образом, что поле научно объективного знания ограничено указанными условиями. Как сказал однажды Эйнштейн, физики узнают все больше и больше о все меньшем и меньшем.

Напротив, субъективное знание – это знание, которое не зависит от данных органов чувств, хотя чувственные реакции и могут включаться в субъективный опыт. Субъективные переживания могут быть невоспроизводимы и как правило не поддаются измерению в чисто количественном выражении. Недоступны они и непосредственной регистрации. Может возникнуть впечатление, что ум способен регистрировать опыт; однако то, что регистрируется в словах, есть интерпретация опыта, и осуществляется такая интерпретативная регистрация чаще всего задним числом, то есть после имевшего место субъективного переживания. Таким образом, ум объективирует субъективный опыт, придает ему определенную объективность. Люди, которые подчеркивают действительность субъективных переживаний, имеют тенденцию недооценивать то, что вовлекается в объективирующую деятельность ума. А вовлекается очень многое: вовлекается весь социокультурный фон интерпретирующего ума, вовлекается наличное состояние культуры, которой принадлежит переживающий, вовлекается состояние человечества и планеты Земля.

Однако эмпирическое объективное знание, взыскуемое и добываемое современной наукой, также обусловлено наличным состоянием культуры, которой принадлежит данный ученый, и уровнем эволюции человечества, достигнутым к моменту получения данного знания. Мнение о том, что законы природы и универсальные константы не зависят от эволюции вселенной, не подкреплено никакими доказательствами. Оно вполне может оказаться не менее ошибочным, чем мнение о том, что деятельность функций человеческою организма не зависит от возраста последнего, – один ли ему год, тридцать лет или восемьдесят. Такого рода мнения придают фактору времени чисто нейтральный характер: время здесь рассматривается как абстрактная линия координат, вдоль которой можно делать измерения при помощи часов, подобно тому как длину, высоту и ширину можно измерять при помощи линейки. Однако такое понимание времени – не единственно возможное. Как мы увидим далее, возможна и другая концепция времени, которая создает предпосылки для психологии, весьма отличной от современной психологической науки, равно как и предпосылки для столь же отличного взгляда на место человека во вселенной.

В прошлом ученые полагали, что вещество – это плотная, инертная субстанция, которая изменяется только под воздействием внешних сил, таких как ветер, дождь или солнце. Но современные физики говорят, например, о периоде полураспада атомного ядра, то есть о сложном внутреннем процессе. Подобным же образом психологи в свое время говорили о душе, уме и воле если не как о самостоятельных сущностях, то по крайней мере как о неизменных характеристиках определенного лица, чья сущностная самотождественность ни у кого не вызывала сомнений, несмотря на то, что самотождественности этой постоянно бросали вызов (а нередко и подрывали ее) силы человеческого естества. Но сегодня указанные компоненты внутренней жизни человека утратили большую часть своей неизменности и определенности. Внутренняя жизнь человеческого существа рассматривается теперь как такая же непрерывная цепь сложных изменений, каковой является внешняя повседневная жизнь горожанина, вовлеченного в круговорот общественных, культурных и деловых взаимодействий.

Академически ориентированные психологи сегодня заняты главным образом изучением механизмов действия этого человеческого естества – либо поведения человека в целом, либо мозговой, нервной и клеточной активности, сопровождающей различные психические реакции. Напротив, значительное меньшинство психологов, чья деятельность широко освещается и привлекает всеобщее внимание, занимаются преимущественно проблемами психологического здоровья, то есть проблемами не только объективного поведения, но также и субъективного осознания человеком своей жизни, которое заставляет его страдать, сбивает с толку и вообще мешает ему жить. Таким образом, психология может быть нацелена либо на описание объективных следствий научно измеряемых событий, либо на лечение психических расстройств или устранение психологических защит. В первом случае психология представляет собой одну из естественных наук; она тесно связана с физикой и химией. Во втором случае она становится психотерапией, а в особых и исключительных обстоятельствах – психиатрией, отраслью медицины.

Вместе с тем психотерапевтические приемы могут быть использованы и для помощи вполне "нормальным" лицам, позволяя им гораздо полнее выявить заключенный в них потенциал роста и самоосуществления. В этом случае психология не только становится основой для различных видов психотерапии, но неожиданно оказывается связанной с философской и религиозной проблематикой. Эта проблематика порождена нашим обществом и несет на себе его печать.

Не вызывает сомнения, что наше общество сегодня пребывает в состоянии глубокого кризиса, охватившего всю планету. Переживаемые нами социальные, культурные, политические и религиозные потрясения можно объяснить кризисом роста – кризисом радикального коллективного преобразования. Но действия и сознание лиц, живущих в таком неспокойном обществе, не просто обусловлены коллективным кризисом; нередко последний обретает плоть в их собственном психологическом кризисе. По мере того как индивиды успешно преобразовывают свою личность, а также преодолевают стрессы и деформации, порождаемые семейной, школьной и социальной средой, они становятся средоточиями коллективного преобразования, центрами излучения новых ценностных ориентаций. Но какой путь, какой процесс ведет к такому состоянию? Это становится решающим вопросом для тех, кто хочет пережить свой кризис роста не в вакууме одиночества, но в качестве участника процесса, охватившего все человечество, – планетарного процесса.

Когда мы говорим о процессе, мы с необходимостью предполагаем время его протекания. Время, однако, – это не проста тиканье часов, отсчитывающих ряд единиц измерения, таких же абстрактных, как числа 1, 2, 3, 4 и т.д. Время можно понимать и воспринимать как собственно процесс преобразования. Иными словами, процесс не протекает во времени, но является временем. Осознав это, мы сознаем далее, что время течет циклически. Время как таковое имеет циклическую структуру.

Вместо слова "время" мы можем использовать слово "изменение". Изменение не однонаправлено. Оно является без конца повторяющимися в основе своей комбинациями событий. Переживания повторяются. Восход солнца и весна, рождение и смерть повторяются. Это происходит ритмично, циклически. Вместе с тем ритмы жизни чрезвычайно сложны. В нее включено множество факторов, причем каждый из них связан со всеми остальными. Процесс изменения и преобразования живого существа также протекает на нескольких взаимодействующих между собой уровнях сознания и действия. Поэтому процесс преобразования человека необходимо осмыслить с точки зрения философии циклов и принимая во внимание тот факт, что человеческое существо может функционировать на нескольких уровнях сознавания и действия. Ибо на карту сегодня поставлен не просто личный рост, этот узко очерченный идеал нынешнего Движения за осуществление возможностей человека, но процесс преобразования, значение которого может быть понято лишь в свете представлений о циклическом развитии человечества и всей планеты в целом.

Это развитие происходит путем последовательных переходов (или выходов) с одного уровня на другой. На каждом уровне действует определенный центрирующий фактор,* вокруг которого начинается упорядоченное взаимосогласованное развитие все более сложных связей и переживаний. При любом радикальном переходе с одного уровня на другой происходит и повышение уровня центрирующего фактора. Новый уровень отличается не только количественно более широким полем действия, но также и качественно более просветленным типом сознания.

* Аналог "системообразующего фактора" теории систем. В качестве системообразующего фактора системы выступает ее целевая функция. – В.Д.

Современная психология знакома с концепцией уровней сознания, но не оценила ее по достоинству, поскольку официальный менталитет западной культуры все еще скован доктриной, согласно которой реально существует лишь то, что можно чувственно воспринять и измерить, – материальный мир, человеческое тело. Психолог-профессионал, имеющий дело с индивидами, которые нуждаются в совете или помощи, должен сосредотачивать свое внимание на данном "лице" (person), что подразумевает главным образом сферу эмоций, межличностных отношений и проблем, обусловленных положением и поведением индивида в его семейной, общественной, культурной и деловой жизни. Результатом этих действий и эмоций является эго. Эго представляет собой центрирующий фактор личного сознания. Именно это имеется в виду и даже подчеркивается, когда произносится маленькое слово "я". Но это "я" обусловлено физическим телом, а также культурой (в том числе религией) и общественно-политической системой, в рамках которой данное лицо действует, чувствует и мыслит.

Психолог имеет дело с центрирующим фактором действий, мыслей и чувств данного лица – "я" – главным образом на уровне, весьма неопределенно именуемом психикой; между тем психика уходит своими корнями в функции биологического организма, тела. В основе всех известных нам культур также лежала задача удовлетворения биологических потребностей человека. Несмотря на то, что религии вроде буддизма и христианства подняли на щит идеалы аскетизма и отречения от "желаний плоти", подобное принижение значимости биологических импульсов не очень повлияло, по крайней мере в Европе, на очевидный факт биологической обусловленности культурных ценностей. Действительным результатом христианского образа мысли была скорее ситуация непрерывного конфликта между человеческим естеством (влечения которого расценивались как темные и греховные) и душой, сотворенной Богом раз и навсегда с тем, чтобы поместить ее на испытательный полигон тела, средоточия всяческих опасностей.

Идею, согласно которой душа в течение одного короткого срока жизни в теле может заслужить либо вечное райское блаженство, либо вечные адские муки, следует рассматривать как самое дьявольское из когда-либо изобретенных средств насаждения неврозов и разлагающего страха смерти. Не удивительны, что в качестве неизбежной реакции на это западная психология стала материалистической, а на место души поставила эго. В настоящее время люди, которые пытаются разрешить в своей личной жизни кризис, охвативший их общество и культуру, широко принимают концепцию "личности" (personhood) – целостной системы, состоящей из тела, ума и духа, где каждая часть взаимодействует со всеми остальными. Но это решение остается весьма двусмысленным, так как не дает достаточно убедительного ответа на вопрос, что собственно означают "ум" и дух", равно как не дает определения уровню, на котором действует центрирующий фактор, расплывчато именуемый "собой". Предполагается, что это "я" – не собственническое, агрессивное и обособленное эго; но откуда оно действует и каково его происхождение?

В действительности то, что ощущается как "я" и называется "собой" является чаще всего отнюдь не центрирующим фактором в структуре личности, якобы гармонизирующим тело, ум и дух, но продуктом постоянных конфликтов между этими тремя элементами. Даже более чем продуктом, – оно является компенсацией (нередко весьма сомнительной, иногда безнадежной компенсацией) того факта, что сознание и поведение представляют собой арену непрерывной войны, временами холодной, а подчас и горячей. Человек вынужден верить в "себя", существующего вне конфликтов, даже если он не имеет ясного представления о том, что значит "я" и каково его место в целостной личности. Такое представление может оформиться лишь тогда, когда мы поймем, что человеческое сознание в норме должно развиваться от биологического к социокультурному уровню, затем достигать стадии индивидуализации, которая, в свою очередь, после долгого и трудного процесса преображения должна поднять центр "я" на еще более высокий, сверхиндивндуальный уровень.

Мы должны говорить скорее не о "я", не о "самом себе" (self) как индивидуальной сущности, принимаемой за нечто само собой разумеющееся, но о "самости" (selfhood) как центрирующем состоянии сознания и действия, способном функционировать на нескольких уровнях.

Так, биологическая самость уходит корнями в физическое тело. Она представляет собой силу, которая действует во всех органах и клетках тела, поддерживая их. Это всеобщая жизненная сила в ее особенном – человеческом, как мы его называем, – проявлении. В отдельных лицах она действует через посредство генетического кода, устанавливая прежде всего фундаментальный факт принадлежности данного лица виду "человек", а затем детализируя общий набор генов так, что он становится генетическим кодом конкретного и неповторимого человеческого существа.

Биологическая самость очень сильна, она пытается полностью определять поведение и пока еще не индивидуализированное сознание человеческого существа. Но, будучи человеческим, организм этого существа обладает прирожденной возможностью проявлять такие формы группового поведения, которые недоступны животным. Речь идет об общественной и культурной деятельности, основанной на языке. Язык позволяет передавать новым поколениям извлекаемые из опыта знания и ведет к развитию мышления, способного иметь дело с символами и общими, а затем и отвлеченными понятиями о принципах организации. В связи с этим самость на уровне культуры приобретает новую форму. Она становится тем, что некоторые психологи именуют сегодня личностью (personhood), но без ясного понимания ее связи с биологической самостью и более высоким уровнем индивидуальной самости.

Любая организованная религия и культура предполагает определенную форму контроля биологических импульсов и желаний, а во многих случаях и совершенное их подчинение с тем, чтобы дать идеалу духовной жизни проявиться во всей его полноте. Подобным же образом повышение центрирующего индивидуального уровня требует возвышения не только над биологическим, но и над социокультурным уровнем. При этом должен появиться автономный, самомотивированный, объективно сознательный и по существу свободный (то есть независимый) центр сознания и – настолько, насколько это возможно в данном конкретном типе общества, – действия.

Благодаря Абрахаму Маслоу этот идеал ассоциируется сегодня с образом самоактуализирующейся личности. Но такой идеал допускает неоднозначность толкований. Самоактуализировавшейся, проявившей себя в чем? Является ли самоактуализация концом пути, или же только фазой некоего более широкого процесса?

Большинство современных психологических школ неявно предполагают, что личность действительно является конечным продуктом эволюции. Автономный самоактуализирующийся индивид актуализирует потенциал, обусловленный биологической природой человека и сознанием, выработанным социокультурной эволюцией человечества как живого вида, способного к умственному развитию. В том случае, когда к телу и уму добавляют еще и понятие духа, содержание последнего остается весьма неопределенным. Его связывают главным образом с пиковыми переживаниями, в которых чувство так называемого "единства со всем сущим" порождает экстатическое сознание.

Однако "экстаз" буквально означает "стоять вне себя". Единство такого типа напоминает единство недифференцированного состояния бытия, возвращение к пренатальному, дородовому или даже преконцептивному, дозачаточному состоянию – это единство океанического типа. Возможен другой тип единства, в котором различия не предаются забвению, но, напротив, все поле дифференцированного существования и все аспекты сознания переживаются как синтезированная полнота бытия. Когда такое переживание становится устойчивым, можно говорить о плероматическом сознании.* В этом состоянии все обособленные "я" превращаются в МЫ – общность существ, организованную общей причастностью к переживанию духа, но духа не как недифференцированного океана сознания, а духа, каким он действует на надындивидуальном уровне бытия.

* Плерома (греч.) – полнота, всеобъемлемость. – В.Д.

На этом надындивидуальном уровне действует плероматическое сознание и плероматическая самость, – точно так же, как индивидуальная самость действует на уровне, превосходящем личный, культурный и биологический уровень бытия. Все перечисленные виды самости являются ступенями в процессе космического и метакосмического масштаба. Как показывает теософская мысль, процесс этот имеет циклическую природу, а в полностью развитом и зрелом человеческом существе потенциально присутствуют все пройденные фазы. Проблема современной психологии состоит в том, что она ограничила круг своих задач либо работой с помраченными представителями западной цивилизации, пребывающей в состоянии глубокого кризиса, либо, если говорить об университетских лабораториях, престижными попытками лечить психические и нервные заболевания в соответствии со священным и неприкосновенным научным методом...

Теософское мировоззрение вполне может быть положено в основу новой психологии, – возможно, пятой психологической школы.* Оно повторяет старое каббалистическое утверждение, гласящее, что человек – незавершенное существо. Человек все еще создается. Производство индивидов в раздираемом противоречиями, якобы демократическом, анархически-индивидуалистическом обществе – это еще не конечная стадия человеческой эволюции. В лучшем случае оно представляет собой стадию, которую человечество должно пройти на пути к сверхиндивидуальному или даже трансфизическому уровню бытия. Впереди нас ожидает отнюдь не полная неизвестность, ибо природа эволюционного процесса циклична, и все его последующие фазы возникают из предшествующих по существу предсказуемым образом.

* Так называемые "третья" и "четвертая" школы или силы в психологии, гуманистическая и трансперсональная, возникли в качестве альтернативы двум первоначальным направлениям – психоанализу и бихевиоризму.

К сожалению, человеческий ум очень привязывается тому, на чем он вынужден был сосредоточиться в течение подходящей к концу фазы процесса. Сознание, которое сформировалось под воздействием коллективного разума культуры и религии, а также воля, которая действовала долгое время в одном правлении и превратилась тем самым в привычку, – вот два фактора, противостоящие переменам. Творческое воображение большинства людей очень слабо, ибо сознание их до краев заполнено традиционными образами, именами и рецептами. Однако движение времени непрерывно и неотвратимо. Циклический процесс продолжается. Остановить его нельзя; но отдельные лица и даже целые цивилизации могут оставаться в прошлом, панически цепляясь за отжившие, устаревшие верования, концепции и установки.

Сто лет тому назад Е.П.Блаватская дала нам новый взгляд на вещи: широкую оккультную картину циклов и уровней бытия. Она воплотила ее в форме, доступной пониманию современного ей коллективного разума западной культуры. Теперь необходимо сосредоточить этот взгляд на психологии и социальной организации. Основная задача состоит в том, чтобы выработать новый подход к индивиду – как отдельному лицу, так и отдельной стране, нации, культуре. На карту поставлено возрождение человечества.

Перевод В.Данченко, 1990