Как заставить людей признавать факты?

Три столетия назад, на заре эпохи Просвещения, европейские философы наивно верили, что человеческий разум скоро рассеет «предрассудков тьму», так как все ложные взгляды и убеждения — всего лишь результат невежества, незнания научных фактов. Достаточно «просветить» людей относительно истинного положения дел, чтобы они с презрением отбросили «дедовские предрассудки» и научились руководствоваться доводами разума.

Этот оптимизм рухнул уже в начале ХХ века , а с тех пор изучение причин, механизмов и проявлений человеческой иррациональности стало одним из магистральных направлений многих общественных наук — от психологии до экономики и политологии. Уже давно известно, что развитие науки не делает человеческое общество более рациональным, и более того — параллельно с ростом научных знаний растет и количество разного рода диких мифов, в то время как сама наука из «властительницы умов» превратилась в подозрительную служанку. Сегодняшние люди, охотно принимая все новые дары научно-технической цивилизации, с возмущением отвергают «тоталитарные» претензии науки и отстаивают свое право игнорировать любые доказанные факты, если они по тем или иным причинам противоречат их интимным убеждениям.

Психологи, проведя десятки экспериментов, пришли к выводу, что люди практически никогда не отказываются от дорогих сердцу взглядов и верований «под напором неопровержимых доказательств», и даже наоборот — информационный натиск порождает реакцию отторжения, включаются разнообразные механизмы психологической защиты, и человек, вместо того, чтобы принять «неопровержимую истину», еще более укрепляется в своих заблуждениях.

Как это происходит, показано, например, в недавнем исследовании американских психологов Джастина Фрейсера и Троя Кэмпбелла, опубликованном в Journal of Personality and Social Psychology. Экспериментаторы «изучали скользкие пути, которыми люди убегают от фактов, противоречащих их верованиям», — и обнаружили, что в ситуациях, когда индивид не может опровергнуть достоверность «неудобного» факта, он переводит дискуссию в сферу, где заведомо не действуют научные принципы проверяемости и погрешимости, — например, в область моральных принципов и личных ценностей.

Такой эффект наблюдался, в частности, в эксперименте, где сторонники и противники однополых браков обсуждали допустимость воспитания детей в семьях гомосексуалистов. При рациональном ведении такой дискуссии должны бы учитываться научные факты о наличии или отсутствии каких-то психологических последствий для детей, выросших в подобных семьях. Однако на деле испытуемые готовы были принимать и учитывать данные этого рода лишь тогда, когда они подкрепляли их априорное убеждение, — и «уходили в сферу непроверяемого», как только факты грозили подорвать их взгляды.

Ранее в других экспериментах было показано, что попытки изменить ложные убеждения людей с помощью целенаправленной пропаганды могут оказаться не только бесплодными, но и иметь обратный эффект.

Политолог Брендан Найхен из Дартмутского колледжа недавно опубликовал результаты трехлетнего исследования, в котором группа педиатров и политологов пыталась найти способы повлиять на предубежденность родителей против вакцинации детей. Были испробованы (в разных группах) все мыслимые способы рационального и эмоционального воздействия — брошюры с объяснением опасности инфекционных заболеваний, выводы научных исследований об отсутствии связи между прививками и риском аутизма, фотографии обезображенных болезнями детей, страшная история об умершем от кори младенце. Ни один из методов не повысил готовность родителей сделать прививки собственным детям, а в некоторых группах наблюдался и обратный эффект.

«Мы никогда не искореним предрассудки — ни у других, ни у себя, ни в своем обществе», — заключают Джастин Трейсер и Трой Кэмпбелл. Однако успокоиться на этом выводе и просто позволить каждому «жить со своими тараканами в голове» современное общество не может: слишком дорого эти «тараканы» обходятся.

Известно, например, что противники вакцинации детей не подвергают их существенному риску — но лишь до тех пор, пока подавляющее большинство родителей исправно водят детей на прививки. Если ложные идеи «вреда вакцинации» завоюют сознание масс, последствия будут страшными.

В других сферах — например, в области политических убеждений, — последствия массовой иррациональности и «бегства от фактов» не столь очевидны, но, возможно, еще более разрушительны. Образование, СМИ, научные знания, логика — обеспечивают информацией и инструментарием для ее обработки. Но когда речь заходит о вопросах политических, настоящая проблема заключается не в недостатке информации, не в неумении анализировать, а в том, как работает наш мозг, какими бы умными и рациональными мы себя не считали.

Экспериментов, доказывающих обратный эффект политических опровержений, в последние годы было множество.

Так, если дезинформированным избирателям дать факты, позволяющие скорректировать их неверные представления, они… начинают еще отчаяннее цепляться за свои убеждения. Поскольку мы, чаще всего, сначала имеем мнение, а потом подводим обоснование

Рост количества и качества известных фактов не превращает плохо информированных избирателей в хорошо осведомленных граждан.

Например, люди, считавшие, что в Ираке было найдено оружие массового уничтожения, начинали верить в это еще сильнее, когда им показывали статью, которая это опровергала.

Моника Прасад из Северо-Западного университета вместе с коллегами провела в 2009 году серию интервью-опровержений, в ходе которых напрямую оспорила ложное убеждение сторонников республиканцев в том, что Ирак был соучастником «Аль-Каиды» при проведении терактов 11 сентября. Моника Прасад приводила выводы комиссии по расследованию терактов 11 сентября и даже заявление Джорджа Буша, сказавшего, что его администрация «никогда не утверждала, будто атаки 11 сентября готовились Саддамом и «Аль-Каидой» совместно». Но несмотря на эти факты, лишь один из 49 сторонников такой точки зрения изменил свое мнение, выслушав опровержение. 41 такой сторонник всячески отвергал эту информацию, а семеро… вроде заявили, что не верят в такое сотрудничество, но…. явно верили.

Американцам, которые утверждали, что для них важнее всего экономика, а потому они недовольны президентом Обамой, который якобы провалился в этой области, показывали график роста занятости вне сельского хозяйства за последние годы, который демонстрировал прибавку примерно миллиона рабочих мест. Затем их спрашивали, выросло ли количество людей, имеющих работу, уменьшилось или осталось прежним. Многие, глядя прямо на график, говорили, что оно уменьшилось.

Американских консерваторов попросили прочитать вымышленную статью, в которой были подлинные слова Джорджа Буша, что налоговые сокращения «помогут увеличить поступления в государственную казну». В некоторых вариантах этой статьи данное ложное утверждение затем опровергалось экономической статистикой. В поправке к статье приводились убедительные выкладки: на самом деле, вслед за налоговыми сокращениями Буша «наступил беспрецедентный трехлетний период уменьшения номинальных налоговых поступлений — с 2 триллионов долларов в 2000 году до 1,8 триллиона долларов в 2003-м». Авторы исследования обнаружили, что читавшие это исправление консерваторы в два раза чаще верили заявлению Буша, нежели те консерваторы, которые его не читали.

Точно такие же результаты показало опровержение экспертами слов Сары Пэйлин о том, что медицинская программа Обамы приведет к созданию «комитетов смерти». У тех участников опроса, которые поддерживали Пэйлин и обладали большим объемом политических знаний, поправка вызвала обратную реакцию, и они стали активнее поддерживать ложную теорию о «комитетах смерти».

Белокожие респонденты-республиканцы, сомневающиеся, не мусульманин ли нынешний президент США, которые смотрели видеокадры, где президент Обама отрицал, что он мусульманин и даже утвердительно заявлял: «Я христианин», начинали еще больше верить в то, что Обама — мусульманин.

Исследования последних лет доказывают, что партийные симпатии способны подорвать наши мыслительные способности. Даже базовые! Люди, хорошо умеющие считать, не справляются с простенькими задачами, поскольку правильный ответ противоречит их политическим убеждениям.

Например, группе людей предлагаются две задачи. Первая — интерпретировать таблицу с цифрами, показывавшую, уменьшает ли крем для кожи высыпания. Люди справляются.

Через некоторое время той же группе людей предлагается та же таблица. Но в этот раз показывающую, уменьшает ли закон, который запрещает частным лицам скрытно носить оружие, преступность.

Обнаружилось, что американцы — в тех случаях, когда цифры в таблице противоречили их позиции по вопросу о контроле над оружием, не могли правильно произвести вычисления, хотя справлялись с ними, когда речь шла о креме для кожи.

Самое интересное, что чем лучше у участников эксперимента было с математическими навыками, тем чаще их политические взгляды — все равно, консервативные или либеральные — отрицательно влияли на их способности решать задачи.

Однако исследователи не оставляют упорных попыток «пробиться к человеческому разуму», нащупать пути преодоления защитных психологических барьеров «бегства от фактов». Кое-какие любопытные находки в этой области уже есть — например, в ряде экспериментов выяснилось, что люди с большей готовностью принимают «неудобные» факты и корректируют свои взгляды в ситуации, когда это не угрожает их самооценке.

Психолог Клод Стил еще много лет назад доказал, что люди начинают вести себя более адекватно и достигают лучших результатов в любых видах деятельности после «упражнений на повышение самооценки» — проговаривания или написания рассказа о какой-то своей удаче, достижении, любом моменте гордости собой. Политолог Бнендан Найхен обнаружил, что этот метод «работает» и в ситуациях столкновения с «неудобными» фактами: утвердившись в своей самооценке, люди начинают демонстрировать большую широту взглядов и готовность сверяться с фактами.

Другими словами, если вы хотите что-то доказать человеку, не пытайтесь припереть его к стене неотразимыми фактами, выставляя его идиотом, и торжествующе кричать «слив засчитан!», когда собеседник включает механизмы защиты заветных убеждений (как это делают многие участники сетевых дискуссий). У вас есть шанс «достучаться» до собеседника лишь в том случае, если его самооценка не пострадает от признания вашей правоты. Умные люди догадались об этом давным-давно — но теперь это еще и экспериментально подтвержденный научный факт.

По материалам интернет-сми