ГЛАВА 14. ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ФАКТОРЫ ПРИ ПОРАЖЕНИЯХ СУСТАВОВ И СКЕЛЕТНЫХ МЫШЦ - Психосоматическая медицина. Принципы и практическое применение - Александер Ф.

1. РЕВМАТОИДНЫЙ АРТРИТ

Наличие роли эмоциональных факторов в патогенезе ревматоидного артрита долгое время подозревалось и эксплицитно признавалось рядом клиницистов. Важ-239

 ная особенность этого заболевания — его изменчивое течение, необъяснимые ремиссии и рецидивы — указывает на эмоциональные конфликты в ряду возможных причин. Всего несколько систематических психосоматических исследований было проведено на больных артритом. Публиковались различные клинические наблюдения, но они не обсуждаются в рамках данной книги; для знакомства с ними читатель отсылается к работе Данбар «Эмоции и телесные изменения» (71). д,

Среди тех, кто занимался систематическими иссле- ь дованиями данной проблематики, особого внимания заслуживают исследователи Бут (Booth — 34) и Халлидэй (Halliday — 113, 114). Их наблюдения во многом подтверждаются систематическими исследованиями, которые проводили в Чикагском институте психоанализа Джонсон, Луис Шапиро и Александер (Johnson, Louis Shapiro & Alexander — 126). Поскольку большинство обследованных пациентов были женщины, мы будем в качестве примеров брать в основном больных женского пола.

Первой особенностью, отмечаемой с завидной pery- |j лярностью, является тенденция к телесной активности, <| проявляющаяся в склонности к работе на свежем воздухе и соревновательным видам спорта. Это особенно заметно в допубертатном и пубертатном возрасте, когда пациентки демонстрируют явное сорванцовское поведение. Во взрослом возрасте у них наблюдается строгий контроль над выражением эмоций. Подобные личностные особенности отметили Бут и Халлидэй. Помимо тенденции контролировать свои эмоции пациентки также имеют склонность контролировать своих близких, мужей и детей. В целом они требовательны и придир

 чивы по отношению к детям, но в то же время беспокоятся и много заботятся о них. Однако здесь имеют место авторитарный тип заботливости, смесь тенденции | доминировать и мазохистической потребности служить людям. Такой мазохизм на первый взгляд находится в противоречии с агрессивным доминированием, тем не менее, обслуживая своих близких и принося себя в жертву членам семьи, они доминируют и контролируют их.

В своих сексуальных установках эти больные также имеют поразительное сходство; они демонстрируют открытое неприятие женской роли, что в психоаналитической литературе часто называется «маскулинной реакцией протеста». Они принимают определенные мужские установки; они конкурируют с мужчинами и не могут подчиниться им. Интересно, что большинство таких пациенток выбирают в мужья мягких и пассивных мужчин. Иногда даже это мужчины с физическими недостатками, что уже нельзя объяснить простым стечением обстоятельств. Большей частью мужья с готовностью оказывают помощь своим женам, становящимся нетрудоспособными вследствие прогрессирующей болезни.

При поверхностном рассмотрении у провоцирующих эмоциональных факторов нет общего знаменателя: они охватывают широкий спектр внешних событий. В самом деле, они распространяются на целый ряд жизненных ситуаций: рождение детей, выкидыш, смерть в семье, изменение профессии, внезапное изменение семейной ситуации или сексуальных отношений, разочарование в межличностных отношениях. Неудивительно поэтому, что даже такой опытный исследователь, как

 Халлидэй, не усматривает особого резона в провоциру- I ющих факторах.                                 

Однако, если мы сосредоточиваем наше внимание , на том, что именно означают для больных эти различные события, мы можем свести провоцирующие обстоятельства к нескольким важным психодинамическим факторам. Они наблюдаются в трех совокупностях:| (1) Болезнь часто начинается, когда бессознательное возмущение и негодование против мужчин повышалось вследствие определенных превратностей судьбы; например, когда больную бросал муж, без которого она не ^ чувствовала себя защищенной, или когда прежде мяг- j кий мужчина становился более самоуверенным, или ког- а да мужчина, на которого больная рассчитывала, разо- | чаровывал ее. (2) Болезнь может также быть спровоци-J рована событиями, благодаря которым проявляются3 враждебность и чувство вины, находившиеся прежде в | латентном состоянии. К примеру, провоцирующим фак-1 тором может быть рождение ребенка, активизирующее соперничество у старшего сиблинга. Чувство вины мо- S жет проявиться, когда упускается возможность пожер- „ твовать или услужить, как в случае выкидыша или смерти ненавидимого зависимого родственника, или когда больная загоняется в ситуацию, в которой она должна принять помощь без возможности чем-либо ее компенсировать. Обострение чувства вины усиливает запрет, налагаемый на себя пациенткой, и активизирует враждебность, которую она не может выразить, поскольку не может больше сочетать ее с услужливостью по отношению к окружающим. Комбинация услужливости и доминирования, являющаяся замаскированным средством выражения враждебных импульсов, разрушается.

 (3) В некоторых случаях болезнь была спровоцирована сексуальными переживаниями в тот момент, когда больная была вынуждена принимать навязываемую ей фе-минную роль, реагируя на это усилением маскулинного протеста.

Эти провоцирующие события являются для нас хорошей отправной точкой для воссоздания уязвимых точек в структуре личности этих больных. Общим психодинамическим фоном во всех случаях является хронически подавляемое враждебное агрессивное состояние, возмущение против любой формы внешнего или внутреннего давления, контроля со стороны окружающих и запрещающего воздействия собственной сверхчувствительной совести. Наиболее заметным проявлением бунта против подобной субдоминантности является реакция маскулинного протеста в сексуальных отношениях.

Центральный психодинамический фактор, хронически подавляемое агрессивное возмущенное состояние, во многих случаях может быть ретроспективно прослежен вплоть до очень характерного семейного сочетания: сильная, доминирующая, требовательная мать и зависимый, мягкий отец. Бут и Халлидэй оказались под впечатлением от подобной психологической картины. В этой связи Бут упоминает о строгих родителях своих пациентов, а Халлидэй сообщает, что у больных артритом хотя бы один из родителей является доминирующим и что самоограничение начинается в раннем детстве. В детстве наши пациентки боялись холодной агрессивной матери и зависели от нее, и в то же время питали злобу, которую они не отваживались выразить вследствие зависимости и страха. Подавляемый бунт против матери является основой их враждебных импульсов. Позже эти чувства переносятся на мужчин и на всех членов ' семьи. Впоследствии, когда они становятся матерями, ситуация возвращается в перевернутом виде — они начинают контролировать своих детей так же, как их контролировали собственные матери.

Показательными являются нижеприведенные исто-^ рии болезни".

У С. Г., в возрасте 28 лет развились симптомы болезненной ригидности мышц сразу после того, как она обнаружила, что у ее мужа есть любовная связь. После постоянной боли и мышечной ригидности в течение нескольких месяцев у нее развился артрит. Ее мать была заботливой, но эмоционально холодной женщиной; отец ушел из семьи, когда пациентке было два года. Пациентка испытывала сильное чувство соперничества по отношению к своему старшему брату; в детстве она проводила много времени на свежем воздухе. Она чувствовала, что роль ее матери и вообще позиция женщин является для нее неприемлемой, и открыто заявляла о том, 1 что она скорей умрет, чем признается мужу в любви, S даже если она будет его любить. «Иначе я никогда не смогу быть первой». Она отказывалась от сексуальных отношений за несколько месяцев до замужества, никогда не испытывала оргазм и только изредка соглашалась на интимную близость. Несмотря на то, что ее муж был профессиональным боксером, а пациентка была хрупкой комплекции, она всегда вела домашнее хозяйство и сама принимала все решения; подспорьем в ведении хозяйства были трое дочерей. Неверность мужа была

Цит. по: A. Johnson, L. В. Shapiro & F. Alexander «APrelimi-nary Report on a Psychosomatic Study of Rheumatoid Arthritis», Psy-chosom. Med. 9:295, 1947.

 первым признаком его недовольства ситуацией и ее неспособности соревноваться с ним и контролировать его. Не сумев одержать верх, она стала более агрессивной, но ее агрессия не находила выхода, что привело к мышечной ригидности и последующему артриту. Во время прохождения психоанализа она постоянно отказывалась проводить с мужем время вне дома, и он снова изменил ей во второй раз. Это привело к резкому обострению болезни.

Другая пациентка испытывала заметную мазохистскую потребность к принесению себя в жертву. Она была 32-летней матерью троих детей и сама была восьмым ребенком из девяти. Следующее заявление вкратце дает представление о ее личности: «Я очень боюсь излечиться от артрита, потому что тогда у меня больше не будет моей семьи. Если бы у моей матери небыло столько детей, я бы никогда не родилась». В детстве она не только выполняла тяжелую домашнюю работу и заботилась о своей нетрудоспособной матери, но также помогала отцу в работе на ферме, хотя был еще и младший брат. Все остальные дети учились в университете, она же после окончания школы переехала жить к своей старшей многодетной сестре, чтобы помогать ей в воспитании детей. В браке она продолжала проявлять рабскую услужливую установку по отношению к своему мужу и трем дочерям. В качестве реакции на выкидыш у нее появились симптомы артрита. В начале психоанализа она сказала характерную для нее фразу: «У меня нет эмоциональных проблем, но я готова пожертвовать всем ради науки». Ставя акцент на принесении себя в жертву окружающим, она имела возможность проявлять враждеб-245

 ные агрессивные наклонности, не испытывая по этому поводу чувства вины.

Общую психодинамическую формулировку для провоцирующих причин и раздражителей мы зададим как личностный фактор, развивающийся в результате чрезмерно ограничивающих родительских установок. У маленького ребенка наиболее примитивным выражением фрустрации является случайная моторная разрядка. Если с помощью мер воспитания и наказания эта разрядка ] начинает ассоциироваться со страхом и виной, то позднее, во взрослой жизни, всякий раз, когда возникает вина или страх, он начинает психологически держать себя в «ежовых рукавицах». Такие больные пытаются достичь равновесия между агрессивными импульсами и контролем. Они учатся реагировать на агрессию через мышечную активность с помощью социально приемлемых способов: работа, спорт, садоводство, домашнее хозяйство. Они также учатся освобождаться от ограничивающего воздействия совести, принося себя в жертву окружающим. Когда это равновесие нарушается каким-либо образом, препятствующим осуществлению адаптивной модели разрядки агрессии и снятия вины, хронически подавляемая агрессия приводит к повышению мышечного тонуса и некоторым образом к артриту.

В ряде исследованных случаев характерные сексуальные конфликты регулировались с помощью типичной символической конверсии. Остается открытым вопрос, накладывается ли она на ту же структуру личности, что и в большинстве наших случаев, или независимо функционирует в качестве провоцирующего фактора. Наше предположение состоит в том, что эти больные выражают и разряжают свое вытесненное возмущение

 через скелетные мышцы путем повышенного мышечного тонуса. Таким образом, подобную симптоматику можно причислить к разряду истерической конверсии. По крайней мере modus operand! в данном случае тот же, что и при конверсионной истерии, а именно выражение неосознанного конфликта путем соматических изменений через произвольно сокращающиеся мышцы. Мы допускаем, что мышечные спазмы и повышенный мышечный тонус, возникающие в определенных условиях под воздействием вытесненных агрессивных импульсов, могут провоцировать приступ артрита.

Понимание психодинамики ревматоидного артрита проливает свет на многие ремиссии, равно как и на рецидивы, имеющие место во время психоанализа. Если привычные способы разрядки агрессии становятся возможными благодаря внезапной уступчивости со стороны мужа, артрит обыкновенно утихает. Женщина страдала очень тяжелым артритом, и муж за ней ухаживал. Когда он внезапно скончался, она встала с кровати, оплатила все расходы, пересекла всю страну для того, чтобы участвовать в похоронах, у нее произошло немедленное выздоровление, и такое состояние длилось несколько месяцев. Возобновление артрита, наблюдавшееся, когда возможность мазохистского самопожертвования была снижена, сменялось его отсутствием, когда снова возникала необходимость в самопожертвовании под воздействием семейных обстоятельств. Когда больные под влиянием психоанализа становятся способными к принятию помощи, болезнь проходит.

При исследовании артрита нужно учитывать тот факт, что личностное развитие в случае тяжелой инвалидности становится менее значимым на фоне хронической пси-24.7

 хологической адаптации личности к инвалидному состоянию. Изначальный характер личности, безусловно и оказывает влияние на ее поведение, но новые особенности личности выходят на первый план. На большинство авторов, исследовавших'подобные случаи, производили сильное впечатление такие вторичные свойства личности, как стоицизм и оптимизм. Одновременно с реализацией самообманывающего желания подобный способ адаптации объясняется тем фактом, что состояние'болезни освобождает пациента от чувства вины и Наделяет его правом требовать внимания, недоступного ранее или в котором ему раньше отказывалось. Особен но четко это проявлялось у пациентки, которая в течение многих лет была вынуждена заботиться о требовательном отце. Когда у нее развился артрит, она сказала:

«Теперь'он должен буДет заботиться обо мне».

Установлено, что повышенный мышечный тонус, являющийся особенностью артрита, в дальнейшем замещается, судя по жалобам больных, мышечной ригидностью и напряженностью после Пробуждения. Некоторые из них сообщают, что спят в согнутом положении. Во многих случаях мышечная ригидность и боль были предвестниками первого приступа артрита. Можно сослаться на распространенное использование неостигмина клиницистами, верящими в то, что ослабление мышечного спазма и боли может происходить даже в дистрофически измененном суставе.

Мне хотелось бы подчеркнуть, что при современ-;

ном состоянии наших исследований мы не имеем воз- i можности оценить этиологическое значение всех этих | •результатов. Мы подозреваем, что Подавляемые враждебные импульсы приводят к повышенному мышечно- ';

му напряжению. Враждебные импульсы ищут разрядки путем мышечных сокращений, но их подавление ведет к одновременному увеличению тонуса мышц-антагонистов. Одновременная активация антагонистов может вести к травматизации суставов и способствовать уже начавшемуся процессу болезни, имеющему, по-видимому, еще не изученную соматическую основу.

Расположенность больных артритом к выражению подавленных тенденций с помощью скелетных мышц была продемонстрирована в исследовании Френча и Шапиро, изучавших сновидения больных, страдающих рев-матоидным артритом (91).

У больных-мужчин также наблюдается хроническое состояние подавляемого возмущения и враждебности, что, по-видимому, является реакцией против бессознательных зависимых феминных тенденций, гиперкомпенсирующихся их агрессивностью. Подавление этих агрессивных импульсов создает психодинамическую картину, близкую к тому, что наблюдается у женщин.

Для окончательного подтверждения этих концепций необходимо подождать проведения обширных миогра-фических исследований по измерению изменений мышечного напряжения у больных с артритом и без артрита в корреляции с различными эмоциональными состояниями. Предварительные результаты, полученные в исследовании, проведенном совместно Психосоматическим институтом при госпитале Майкла Риза и Чикагским институтом психоанализа, показали, что у больных артритом и некоторых других больных, таких, как гипертоники, мышечная реакция на эмоциональные стимулы значительно выше нормы. Отсюда следует, что могут быть обнаружены и другие факторы, характери зующие больного артритом. При настоящем состоянии наших знаний слишком рано делать какие-либо выводы об эффективности психотерапии в таких случаях. При оценке того факта, что многие больные артритом были успешно вылечены с помощью психотерапии, необходимо учитывать частоту спонтанных ремиссий, кратких или продолжительных, при этой болезни.

Характерный динамический паттерн при ревматоидном артрите

Ограничивающее и (у женщин) гиперопекающее родительское влияние в детстве — бунт против ограничивающего родительского влияния — тревога — подавлед ние стремления к бунту путем чрезмерной зависимости, питаемой родительской гиперопекой — выражение бунта, в соревновательных видах спорта и в активности вне дома в детстве и раннем подростковом возрасте — выражение враждебности путем сочетания принесения себя, в жертву и контролирования окружающих (благотворительная тирания) на дальнейших этапах жизни; неприятие женской роли (маскулинный протест) — прерывание успешного паттерна жертвования и одновременно, с этим господство над окружающими — увеличение мышечного тонуса — артрит.

: •I 2. СКЛОННОСТЬ К НЕСЧАСТНЫМ СЛУЧАЯМ

Современная психиатрия утверждает, что большая часть несчастных случаев происходит вовсе не случайно; причиной их является преимущественно предрасположенность самих жертв. Строго говоря, несчастный случай является событием, не контролируемым самой

 личностью. Кирпич, падающий на голову пешехода, является полной случайностью, особенно при отсутствии какого-либо предупреждающего знака о том, что это может случиться в определенном месте. Однако большинство производственных, транспортных и бытовых несчастных случаев имеет совершенно иной характер. Жертва несчастного случая играет какую-либо активную роль в его причинности. Обычно предполагается, что человек был неловок, устал и рассеян, в противном случае ему удалось бы избежать несчастного случая.

Однако с научной точностью было установлено, что причиной большинства несчастных случаев являются не настолько простые человеческие свойства. Некоторые люди в большей степени склонны оказываться жертвами несчастных случаев, чем другие, не из-за свойственной им неловкости или рассеянности, а из-за особенностей структуры их личности в целом. Важным фактором становится не какая-то отдельная черта характера, как, например, замедленная реакция или несообразительность, а что-то более основополагающее, относящееся к целому человеку как личности. Мы приведем несколько поразительных фактов, касающихся роли человеческого фактора при несчастных случаях.

Более двадцати лет назад немецким психологом Мар-бе (Marbe — 146) было сделано наблюдение, согласно которому человек, один раз бывший жертвой несчастного случая, с большей вероятностью окажется жертвой в следующий раз, чем тот, у кого не было подобного опыта. Статистические исследования крупных индустриальных компаний показали, что распределение несчастных случаев среди служащих является неравномерным; достаточно малому проценту служащих соот ветствует весьма большой процент несчастных случаев/ Из этого можно было бы сделать вывод, что, возможно,! те служащие, которые чаще всего попадают в несчаст-» ные случаи, имеют наиболее опасные профессии. Од^ нако то, что это не так, доказывается тем, что люди, наиболее склонные к попаданию в несчастные случаи на одной работе, чаще всего попадают в несчастные случаи и на другой. Мало того, эти служащие, для кото-» рых характерно рекордное количество попаданий в не-i счастные случаи на работе, с максимальной частотой становятся также жертвами несчастных случаев дома или по пути на работу.

В исследовании автомобильных аварий в штате Коннектикут было установлено, что за период свыше шести лет лишь 3,9% водителей, попадавших в аварии, яви-' лись участниками 36,4% всех аварий (171).          •

Одна крупная транспортная компания, занимающаяся грузовыми перевозками, обеспокоилась высоким уровнем расходов на возмещение убытков от случающихся автомобильных аварий и предприняла попытку анализа причин аварий для того, чтобы снизить их частоту. В ряду прочих процедур они проверили, сколько аварий было на счету каждого водителя; в итоге тех, на чьем счету было больше аварий, перевели на другие рабочие места. Таким простым способом они сумели понизить аварийность до 1/5 от изначального уровня. Наиболее интересным фактом в данном исследовании является то, что водители, у которых была высокая аварийность, сохранили склонность к попаданию в аварии и на своих новых рабочих местах. Это неопровержимо доказывает, что существует тип личности, склонный к попада- | нию в аварии, и что такая личность будет проявлять эту

 склонность в любой профессии и просто в повседневной жизни.

Следующей проблемой явилось определение тех качеств личности, которые являются причиной склонности к попаданию в несчастные случаи. Данбар (72, 75), которая с использованием современных психиатрических методов исследовала значительное количество пациентов с переломами, дала следующее описание личности, склонной к несчастному случаю: это решительный или даже импульсивный человек, сосредоточенный на немедленном получении удовольствия и удовлетворения. Он склонен действовать под влиянием данного момента. Он любит острые переживания и неожиданность и не любит заранее планировать будущее. Большое количество людей, склонных к несчастным случаям, получили строгое воспитание и накопили невероятное количество агрессии против людей, обладающих властью. Короче говоря, они являются людьми действия, а не тщательного планирования. Они не проявляют особенной осторожности и лишних колебаний в промежутке между возникновением импульса и его реализацией. Их импульсивность может иметь разные причины, но безусловно здесь налицо бунт против ограничений со стороны власти и всех форм внешнего принуждения, что и является обычно наиболее частой причиной склонности к несчастным случаям. Такой человек является мятежником по своей сути, он не может выдержать даже самодисциплины. Он бунтует не только против внешней власти, но и против правил, диктуемых его собственным разумом или самоконтролем.

Интенсивное психоаналитическое исследование нескольких случаев позволило глубже заглянуть в лаби ринты эмоциональной жизни людей со склонностью к несчастным случаям. Особенно информативными стали исследования, в которых изучалось эмоциональное состояние человека непосредственно перед его попаданием в несчастный случай. Данбар (72, 75), Карл Мен-нингер (Karl Menninger — 153), Рэусон (Rawson — 6), Аккерман и Чидестер (Ackerman и Chidester — 185) и другие установили, что в большинстве несчастных случаев наличествует элемент намерения, хотя это намерение ни в коей мере не является осознанным. Другими словами, большинство несчастных случаев имеют неосознанную мотивацию. Они относятся к той категории феноменов, которые были описаны Фрейдом как ошибочные действия, проявляющиеся, когда человек кладет предмет на неверное место, забывает отправить письмо, неправильно пишет или произносит слово. Фрейд показал, что подобные ошибки не являются случайными в строгом смысле слова, а имеют бессознательную мотивацию. Когда председатель по ошибке объявил о закрытии заседания вместо его открытия, у него были весомые, хотя и скрытые причины для того, чтобы это заседание окончилось прежде, чем началось.;

Человек, который в течение нескольких дней носит письмо в кармане, имеет определенную, хотя и неосознанную причину, чтобы его не отправлять. Большинство несчастных случаев также вызваны бессознательными ' мотивациями, хотя обычно имеют гораздо более серьезные последствия, чем безвредные ошибочные действия.

Психоаналитические исследования раскрыли природу бессознательных мотивов, вынуждающих людей действовать так, чтобы произошел несчастный случай.

 Наиболее частым мотивом является чувство вины, от которого жертва пытается избавиться с помощью наложения на себя наказания. Данной цели служит такой бессознательно вызванный несчастный случай. Поскольку это может казаться неправдоподобным, я постараюсь дать подтверждение с помощью нескольких коротких примеров. Аккерман приводит следующий случай.

Молодой человек вез свою мать за покупками. Он попросил ее дать ему машину на завтра для поездки на рыбалку. Она отказалась, и тогда он нервно дернулся, «случайно» нажал акселератор и отправил машину в кювет, из-за чего пострадал и он сам, и его мать'.

Очевидным в данном случае является сочетание чувств мести и вины. Молодой человек наказал свою мать, но в то же время наказал самого себя. Согласно Рэусону 60% пациентов с переломами, прошедших психиатрическое обследование, продемонстрировали чувство вины и агрессию в своих взаимоотношениях с каким-либо человеком в связи с несчастным случаем. Он приводит следующие примеры.

16-летний пуэрториканец сказал: «Это была действительно моя ошибка, потому что мама сказала, что ужин был готов и я не должен был выходить из дома, но я все равно ушел на соревнования по борьбе и сломал руку. В любом случае я полагаю, что мама сожалеет о том, что она была так строга со мной».

27-летняя женщина получила повреждение, скользя вниз по перилам. Она всегда отвечала подобными выходками на раздражение со стороны родителей, а позже — со стороны мужа. «Возможно, мне надо было хоN.. W. Ackerman & L. Chidester:

 рошенько подумать, но я бы не была такой, если бы они были более разумными, обращались со мной как с личностью и не были бы настолько строгими».

Секретарша упала и сломала бедро. «Я спросила у моих друзей, почему я должна быть так сильно наказана. Я не помню, чтобы я сделала что-то не так, но наверно, я сделала что-то ужасное»'.

В основе этого странного сочетания эмоций заложена глубоко внедренная установка, преобладающая в нашей современной цивилизации, что страдание освобождает от вины. Если ребенок делает что-то не так, его наказывают. Страдая от наказания, он освобождается от вины и таким образом вновь приобретает любовь своих родителей. Наши уголовные законы основаны на той же установке. Преступник заслуживает наказания, после чего он может вернуться в общество свободным человеком, заплатившим за свои проступки. Человеческое сознание использует тот же принцип внутри личности, действуя как внутренний судья, требующий страдания за проступки. Страдание освобождает от оков сознания вины и возвращает внутреннюю гармонию.

Наиболее частой причиной чувства вины у детей являются враждебные бунтарские импульсы по отношению к родителям. Человек, склонный к несчастным случаям, сохраняет свою детскую мятежность против людей, обладающих властью, и на более поздних этапах своей жизни. Он также сохраняет чувство вины, которое он изначально испытывал по отношению к родителям. Сочетание этих двух чувств, агрессии и вины, является распространенной причиной несчастных случаА. Т. Rawson: «Accident Proneness», Psychosom. Med. 6:88, 1944.

 ев. Люди с сильным стремлением к самонаказанию составляют большинство среди индивидов со склонностью к несчастным случаям. Чувство вины наглядно проявляется в часто задаваемом ими вопросе сразу после произошедшего несчастного случая: «Почему это случилось именно со мной? Чем я такое заслужил?» Эти вопросы показывают, что чувство вины, хотя и не является осознанным, все же смутно чувствуется пациентом.

Более двадцати лет назад я убедился в бессознательно намеренной природе определенных несчастных случаев. Я консультировал одного интеллигентного мужчину среднего возраста, страдавшего от сильной депрессии, возникшей по причине неудавшейся борьбы за существование. Он был из экономически благополучной, социально устойчивой семьи, однако женился на женщине, имевшей другой социальный статус. После женитьбы его отец и вся семья отказались дальше иметь с ним дело. Его продолжительные попытки начать хорошо зарабатывать окончились (по причине невротически обусловленных запретов) полным психическим крахом. Я посоветовал ему пройти психоанализ у моего коллеги, поскольку у меня были личные отношения с ним и его семьей и я был хорошо осведомлен обо всей этой истории. Но для него это решение оказалось затруднительным. Однажды вечером, когда он должен был принять окончательное решение, он попросил разрешения зайти ко мне для того, чтобы еще раз обсудить все за и против, однако не пришел. Его переехала машина неподалеку от моего дома. Он был госпитализирован с тяжелыми ранениями. Только на следующий день я узнал об аварии. Когда я обнаружил его в больничном отде лении, он был завернут в гипс, как мумия. Он не мог двигаться, и из всего его лица были видны только глаза сияющие эйфорическим блеском. Он был в хорошем настроении, свободный от угнетавшей его в течение последних дней меланхолии. Первые Слова, которыми он меня приветствовал, были: «Теперь я за все заплатил. Теперь я по крайней мере смогу сказать отцу все, что я о нем думаю». Он хотел немедленно продиктовать пись- „^ мо в решительном тоне, предназначенное для отца, с | требованием от него своей доли в собственности мате-| ри. Он был полон планов и думал начать новую жизнь.(|

Наиболее впечатляющим в этой истории является. | эмоциональное облегчение, которое пациент получил от своего ранения. Это спасло его от груза сознания вины, застывшего в нем из-за его чрезвычайно враждебных чувств по отношению к семье, отказывающейся признать его брак. После ранения он оказался спосо- t

бен свободно выразить свою агрессию и сказать отцу у все, что он о нем думает.                           •

Встречаются также и другие бессознательные мотивы попадания в несчастные случаи на работе, такие, как желание избежать ответственности, желание получить заботу, внимание и даже желание материальной компенсации.

В конечном счете человек, склонный к несчастным случаям, является импульсивным человеком, который немедленно переводит свои психические импульсы в действие. Он питает глубинное чувство протеста по отношению к чрезмерному контролю в процессе взросления — глубокую враждебность по отношению к людям, обладающим властью. В то же время он имеет строгое , сознание, которое заставляет его чувствовать себя ви- '

новатым за этот мятеж. В бессознательно спровоцированном несчастном случае находят выражение его агрессия и месть, искупающие его бунт полученными увечьями.

Поскольку основные причины несчастных случаев не являются внешними, такими, как, например, поврежденный механизм или неблагоприятные условия погоды, темнота и т.д., а коренятся в человеке, который попал в несчастный случай, первичные средства предосторожности должны быть направлены на самого человека. Существует только два эффективных способа работать с человеческим фактором. Первый — изменять личность индивида, а второй — удалять человека, склонного к несчастным случаям, от профессий, связанных с сильным риском. Оба средства требуют надежных методов, с помощью которых можно определить личность, склонную к несчастным случаям. Поскольку психологические факторы, влияющие на предрасположенность человека к несчастным случаям, не являются простыми отдельными свойствами, они не могут быть обнаружены простыми методами психологического тестирования. Наиболее надежным методом является психиатрическая беседа, проводящаяся экспертом, в которой открывается вся предыдущая жизнь индивида. Склонность к несчастным случаям развивается рано и проявляется у подростков в склонности получать телесные повреждения, даже пусть только незначительные. Сочетание чрезмерного негодования и чувства вины проявляется в раннем детстве различными способами, известными опытному психиатру.