Постмодернизм

— особое мироощущение, характерное для человека эпохи постмодерна. П. возник в середине 50-х гг. XX в. в США как художественное течение в области архитектуры, скульптуры, живописи. Затем появились литературная и музыкальная формы П., в том числе в Европе, в первую очередь во Франции. Для П. как художественного стиля характерны такие особенности, как сознательная ориентация на эклектичность, мозаичность, ироничность, игровой стиль, пародийное переосмысление традиций, неприятие деления искусства на элитарное и массовое, преодоление границы между искусством и повседневной жизнью и т. п. В 80-е гг. П. сформировался как особое идейное, теоретическое течение, связанное определенным единством философских и общетеоретических предпосылок и методологических подходов. Он быстро проник во все сферы социально-гуманитарного знания, в том числе и в социологию, начал рказывать влияние на различные сферы общественной жизни — политику, культуру, международные отношения. Широкую известность приобрели ведущие теоретики П. — Ж. Деррида, Ж.-Ф. Лиотар, М. Фуко, Ж. Бодрийар и др. Возникнув как явление духовной жизни Запада, П. на рубеже 80—90-х гг. преодолел границы западного общества и стал распространяться не только вглубь, но и вширь, порождая различные незападные формы. Сложность и неоднозначность этого духовного явления порождаетвесьма широкий спектр его оценок — от признания П. самой актуальной и продвинутой частью современной культуры до его полного неприятия и интерпретации как вируса, разлагающего современную культуру. Споры о П. начались с момента его возникновения и продолжаются до сих пор. При всей отличающей его пестроте подходов, П. создал собственную специфическую традицию социального анализа, которая отчетливо выделяется среди всех остальных. «Мир как текст» — один из наиболее известных и основополагающих тезисов П. Его центральной проблемой оказывается проблема языка, текста. Реальность невозможно постичь вне языка, вне текста. «Ничто не существует вне текста», — утверждает Деррида. Тексты можно понять только в их отношении к другим текстам, а не в отношении к внешней реальности, относительно которой они могли бы проверяться. Язык описывается в П. как знаковая структура, которая является вместилищем значений, независимых от их связи с «фактами» мира. Язык «владеет» своим носителем, определяя его способы мышления и жизнедеятельности, а не наоборот. П. отказывается от старой веры в язык, способный правдиво и достоверно воспроизводить действительность, говорить «истину» о ней. Отсюда вытекает важнейший тезис П. — о ненадежности знания, получаемого с помощью языка, и, как следствие, о проблематичности той картины действительности (эпистемы, по Фуко), которая существует в ту или иную эпоху. Это — исходная и главная идея П., рождающая установку на сопротивление власти языковых структур, источник его негативистского пафоса. Она выражает те кардинальные изменения социокультурной ситуации, которые произошли в мире (и не только в западном обществе) под воздействием глобализирующейся системы масс-медиа, мистифицирующей массовое сознание, порождающей мифы и иллюзии. Бодрийар назвал реальность, формирующуюся под их воздействием, гиперреальностью. Гиперреальность возникает тогда, когда культурные представления утрачивают связь с человеческой реальностью, которую они должны описывать, и становятся автономными — си-мулякрами. Это ставшее модным слово означает псевдовещь, заменяющую «исчезающую» реальность, кажимость, не обладающую никаким референтом. Таким образом, отношения человека с миром трансформируются фундаментальным образом. В мире, где доминируют искусственные модели, уже не делается различий между «словами» и «вещами» («Слова и вещи» — одна из самых известных работ М. Фуко). П. характеризуется двумя основными чертами — распадом характерного для модерна единства и ростом плюрализма. По мнению Лиотара, до последнего времени единство знания, мировосприятия обеспечивалось влиянием «великих базовых идей» — «метарассказов». Это — религия и история, наука и искусство, марксизм и либерализм и т. п. целостные идейные системы, обеспечивавшие целостное восприятие мира. П. — это «недоверие к мета-рассказам», великим «объяснительным системам», это «конец метарассказов», что означает освобождение мира от унифицирующей монокультуры и выход к культуре многообразия. Признание многообразия и равноценности любых культурных форм, отказ от установления какого бы то ни было иерархического порядка — главный лозунг П. Поэтому для П. естественным оказывается отказ от идеи линейного развития истории, от принципа универсальности исторического развития, от идеи прогресса. В П. социальный мир теряет черты тотальности, выстроенности. Он предстает как неустойчивая совокупность локальных фрагментов, слабо скоординированных друг с другом, а потому таящих в себе многообразие возможностей дальнейшего развития. В П. представление о детерминированности и универсальной направленности социального развития сменяется представлением о его неопределенности и многовариантности. Особое внимание П. уделяет процессам локальной идентичности, мультикультурализму — формированию множества групп, основанных на культурной., в первую очередь — этнокультурной идентичности. Эти процессы свидетельствуют о распаде «универсальных» социальных структур модерна, об отказе от «универсальных» принципов организации общества. Глобальное «размножение» локальных идентичностей означает разрушение характерной для модерна культурной вертикали «центр — периферия» как в национальном, так и в мировом масштабе, закат гегемонии Запада и возникновение нового социального порядка глобального уровня. В этом отношении П. выражает эпохальные изменения в парадигме мирового общественного развития, суть которых состоит в замене европоцентризма глобальным полицентризмом. П. — это отражение кризиса универсальности модерна, кризиса западного рационализма как его универсального культурного основания. Он несет в себе ощущение исчерпанности старого и непредсказуемости нового, грядущие контуры которого не ясны и не обещают ничего определенного и надежного.