АРХАИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ

– усвоенные при рождении человека содержания, имеющие не индивидуально-личностную, а филогенетическую природу.

   Термин «архаическое наследие» был использован З. Фрейдом для характеристики наклонности человека следовать определенным направлениям развития и его способности особенным образом реагировать на присущие ему возбуждения, впечатления и раздражения. Первоначально содержательные импликации этого наследия описывались им в иных терминах и только в работах более позднего периода стало фигурировать понятие «архаическое наследие».

   Так, в работе «Тотем и табу» (1913) З. Фрейд сослался на швейцарского психотерапевта К.Г. Юнга (1875–1961), обнаружившего, что фантазии некоторых душевнобольных совпадают с мифологическими космогониями древних народов. При этом он подчеркнул, что тем самым выявляется значение параллелизма онтогенетического и филогенетического развития в душевной жизни человека и что невротик сближается, таким образом, с первобытным человеком, с человеком отдаленного доисторического времени. Более того, по его мнению, мы знаем о доисторическом человеке не только по дошедшим до нас мифам и преданиям, археологическим находкам предметов и утвари, но и по «сохранившимся остаткам образа его мыслей в наших собственных обычаях и нравах».

   В «Лекциях по введению в психоанализ» (1916/17) З. Фрейд обратился к прафантазиям, являющимся своеобразным «филогенетическим достоянием». Специфика этих прафантазий состоит, по его мнению, в том, что человек выходит в них за пределы собственного переживания в переживание доисторического времени. Психология неврозов дает обширный материал, свидетельствующий об остаточной памяти, связанной с древним периодом человеческого развития, и способности человека к фантазированию, нередко воспроизводящему исторические события прошлого.

   Термин «архаическое наследие» встречается в таких работах З. Фрейда, как «Ребенка бьют»: к вопросу о происхождении сексуальных извращений» (1919) и «Массовая психология и анализ человевеского Я» (1921) В первой работе он критически отнесся к концепции «мужского протеста» А. Адлера (1870–1937) и подчеркнул, что мотивы вытеснения не могут сексуализироваться, а «ядро душевного бессознательного образует архаическое наследие человека». Во второй – в контексте обсуждения проблемы гипноза он отметил, что гипнотизер «будит у субъекта часть его архаического наследия, которое проявлялось и по отношению к родителям». Позднее, в своей «Автобиографии» (1924) основатель психоанализа подчеркнул, что для объяснения подверженности гипнозу он как раз и использовал «архаическое наследие времен первобытного существования человеческой орды».

   В работе «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1938) З. Фрейд не только использовал понятие «архаическое наследие», но и предпринял попытку ответить на такие вопросы, как: что представляет собой это наследие, что в нем содержится и что свидетельствует о его существовании. Отвечая на эти вопросы, он высказал предположения, в соответствии с которыми: архаическое наследие заключается в неких «предрасположениях, как они свойственны всем живым существам»; оно включает в себя то, что является конституционным моментом внутри индивида; архаическое наследие свидетельствует о каком-то изначальном знании, которое является привычным для детей, но забывается взрослым; это знание относится к всеобщности языковой символики, пронизывающей различные языки; в архаическом наследии сохраняются сформировавшиеся в ходе исторического развития языка мысленные отношения между представлениями, находящими отражение в унаследовании определенной умственной предрасположенности и предрасположенности влечений; архаическое наследие человека охватывает не только предрасположенности, но и «содержания, следы памяти о переживаниях прошлых поколений»; это наследие не пассивно, оно может оказаться столь действенным в душевной жизни индивида, что его собственные переживания способны соотноситься не с реальными происшествиями, а с прообразами неких филогенетических событий.

Исходя из предположений, связанных с архаическим наследием, З. Фрейд пришел к следующим выводам. Во-первых, с признанием архаического наследия уменьшается пропасть между человеком и животным, поскольку и тот и другой сохраняют в себе память о пережитом их прародителей. Во-вторых, отношение невротического ребенка к своим родителям при комплексе Эдипа и кастрационном комплексе изобилует реакциями, которые «кажутся неоправданными индивидуально и становятся понятными лишь филогенетически, через связь с переживаниями прошлых поколений». В-третьих, допущение остаточной памяти в архаическом наследии позволяет перекинуть мостик между индивидуальной и массовой психологией, в результате чего появляется возможность «рассматривать народы как отдельных невротиков».

   Если в «Толковании сновидений» (1900) и других ранних исследованиях З. Фрейд писал о присущей сновидениям символике, то в посмертно опубликованной работе «Очерк психоанализа» (1940) он подчеркивал, что сновидения представляют нам богатый источник человеческой предыстории. Они выявляют такой материал, который не относится ни к взрослой жизни спящего, ни к его забытому детству.

   Этот материал следует рассматривать «как часть архаического наследства, которое ребенок приносит с собой в мир и которое предшествует любому его личному опыту и является отпечатком опыта его предков». Фрейдовское понимание архаического наследия в определенной степени перекликается с общим представлением К.Г. Юнга об архетипах. Оно находит свое частичное отражение в размышлениях современных психоаналитиков об архаическом состоянии Я, обнаруживающих у взрослых пациентов такие чувства и переживания, которые свойственны для инфантильных стадий развития человека и ранних этапов развития человечества.