КОЖЕВ Александр

(наст. имя Кожевников Александр Владимирович) (11 мая 1902, Москва— 4 июня 1968, Брюссель) — французский философ русского происхождения. В начале 1920 покидает Россию, изучает в Берлине и Геидельберге философию и восточные языки; в 1926 защищает диссертацию о философии всеединства Вл. Соловьева под руководством К. Ясперса. С 1927 живет во Франции, в 1938 получает французское гражданство. С 1933 по 1939 читает курс «Введение в чтение Гегеля» в Практической школе высших исследований. Во время оккупации принимает активное участие в движении Сопротивления. После войны работает в Министерстве внешнеэкономических связей, участвует в разработке важных экономических и политических договоров (ЕЭС, ГАТТ и др.).

Философское учение Кожева чаще всего квалифицируется как одна из разновидностей неогегельянства. Собственная доктрина Кожева действительно скрыта за интерпретацией «Феноменологии духа», а диалектика Гегеля рассматривается им как вершина и предел развития философской мысли. Вместе с тем гегелевская система радикально пересматривается им под несомненным влиянием Маркса и Хайдегтера, а некоторые исходные интуиции Кожева восходят к его увлечению буддизмом хинаяны. В рукописи 1931, озаглавленной «Атеизм», им сформулированы все основные тезисы атеистического экзистенциализма. Ключом к интерпретации гегелевской философии для него является понятие времени, истолкованное в духе «Бытия и времени» Хайдеггера. Кожев отбрасывает не только философию природы Гегеля, но и его учение об абсолютном духе. Диалектично только конечное человеческое существование, экзистенция  наделена способностью самоотрицания и отрицания любой предзаданной сущности. Природные характеристики не отвергаются вообще (Кожев склоняется к онтологическому дуализму), но они входят в человеческую реальность только как возможности отрицания и выбора. В курсе 1933—39 Кожев пользуется следующей метафорой: если взять кольцо, то оно определяется не только свойствами того металла, из которого изготовлено, но также формой, являющей пустой круг внутри. Эта пустота и есть че ловеческая реальность, которая не зависит от заданных при родных характеристик. Свободное и отрицающее себя существование образует своего рода «дыру» в неизменном природном бытии — эта идея станет фундаментом всей онтологии Ж.-П. Сартра. Отличие философии Кожева от экзистенциализма заключается в понимании истории как рационального и закономерного процесса.

Человеческое существование есть отрицание собственной животной природы. В обществе вожделение (гегелевское Begierde) превращается в «борьбу за признание» — человечность каждого существа зависит от признания его другими. В результате борьбы один становится Господином, другой — под страхом смерти — Рабом. «Диалектика господина и раба» из «Феноменологии духа» выступает как фундамент философии истории Кожева. Господин доказывает свою человечность в схватке не на жизнь, а на смерть; он преодолевает инстинкт самосохранения. Но за пределами поля боя его жизнь не является человеческой, поскольку он предается наслаждениям и находится за пределами истории. Он не получает и подлинного признания, поскольку таковое со стороны Раба не является свободным признанием. «Господство есть экзистенциальный тупик. Господин способен либо оскотиниться в наслаждении, либо погибнуть на поле боя, но он не может жить сознательно, являясь удовлетворенным сущим» («Introduction a la lecture...», p. 174—75). Овладение силами природы, ее познание и практическое преобразование реализуются не Господином, а Рабом. В труде и борьбе Раба осуществляется преодоление не только инстинкта самосохранения — собственная животность и фактичность природы преодолеваются с помощью производства, науки, техники. Конечным пунктом этого процесса является тотальная трансформация природы в соответствии с человеческими потребностями и преображение самого человека в Мудреца, способного решать все рационально поставленные проблемы. Уничтожение царства Господина посредством революции является исторической необходимостью и предпосылкой такого преображения. Результат революции — синтез Господина и Раба в Гражданине, признаваемом всеми прочими гражданами универсального и гомогенного государства. Политико-правовые аспекты этого процесса были описаны Кожевом в работе «Очерк феноменологии права» (1943, опубл. посмертно в 1981).

История мыслится Кожевом как тотальность: у нее имеется начало и неизбежный конец. Политическая история завершается универсальным и гомогенным государством, в котором нет войн и революций, борьбы «за место под солнцем» между индивидами, группами, государствами. Но «конец истории»  означает для Кожева исчезновение человека. Полное подчинение природы и удовлетворение всех мыслимых желаний, прекращение борьбы — все это характеризует уже не человека, но какое-то иное существо. Человеческое бытие определяется нехваткой, вожделением и борьбой. Поэтому оно исторично, а конец истории означает и «смерть человека». Человечество уже вступило в эпоху «пост-истории». Гегель, по мнению Кожева, правомерно связал этот переход с Французской революцией и Наполеоном. Войны и революции 19—20 вв. ведут лишь к расширению царства Гражданина. Если в 1930 — 40-е гг. Кожев видел в «конце истории» наступающее царство Мудреца, то последующие его взгляды можно охарактеризовать как пессимистические — надвигается «животное царство» удовлетворенных и самодовольных потребителей, время «последнего человека».

Данная Кожевом интерпретация гегелевской философии занимает важное место во французской философии 20 в. Слушателями его курса были Р. Арон, Ж. Батай, Р. Кено, П. Клоссовски, Ж. Лакан, М. Мерло-Понти и др. Экзистенциализм, гегельяно-марксизм, структурный психоанализ создавались под явным влиянием его курса, опубликованного в 1947 Р. Кено по записям самого Кожева (полностью были записаны три первых лекции курса 1937—38 и весь текст лекций 1938—39) и конспектам слушателей. Влияние Кожева прослеживается также, помимо философии Ж. Батая, романов Р. Кено и темы «смерти человека» у М. Фуко, в спорах о «конце истории» в 1980—90-е гг. (доклад С. Фукуямы и все работы о «пост-истории» последних десятилетий).

В 1950—60-е гг. Кожев написал ряд работ по истории философии, целью которых была демонстрация закономерного движения европейской мысли к философии Гегеля. Наряду с ними посмертно были опубликованы и некоторые ранние рукописи Кожева, из которых наибольший интерес представляет его диссертация 1932 «Идея детерминизма в классической и в современной физике».

Соч.: Конкретная (объективная) живопись Кандинского. — «Человек», 1997, № 6; Тирания и мудрость. — «ВФ», 1998, № 6; Идея смерти в философии Гегеля. М., 1998; Introduction a la lecture de Hegel. P., 1947; Esquisse dune phenomenologie du droit. P., 1981; Essai dune histoire raisonnee de la philosophie paenne, t. 1—3. P., 1968—73; Kant. P., 1973; Le Concept, le Temps et le Discours. Essai dune mise a jour du Systeme du Savoir hegelien. P., 1990.

A. M. Руткевич