УНАМУНО Мигель де

(29.9.1864, Бильбао - 31.12.1936, Саламанка), исп. философ-экзистенциалист, эссеист и поэт. Получив религ. воспитание, У. отошёл от религии в период учёбы в Мадридском ун-те, где увлекался идеями позитивизма (гл. обр. Тэн, Спенсер, Конт) и социализма (Бакунин, Лассаль, Маркс). Политич. кризис 1898, вызванный поражением Испании в войне с США, сформировал умонастроение целого поколения исп. интеллигенции, искавшего пути к духовному возрождению нации. У. становится лидером этого поколения, олицетворяя внутр. противоречивость его духовных исканий. Нац. кризис, интерпретируемый У. как всеевроп. «экзистенциальный кризис», обращает У. к трём филос. проблемам - «ничто», личность и историч. связанным с главной для У. темой бога.

В эссе «Во глубине души» («Adentro») У. формулирует своё филос. кредо: «Из сознания собственного глубинного ничто человек черпает новые силы, дабы стремиться быть всем» («Obras completes», t. 3, Md., p. 209). Психологич. переживание собств. «ничто» вызывает у человека специфич. состояние, фиксируемое У. в категории «la congoja» («печаль», «скорбь»). Соngoja ассоциируется у У. с «conscientia» («сознание»), подчёркивается не изолированный, замкнутый в себе характер этого состояния, а некое коллективное «сопереживание» («сопечаль», как и «сознание»), единство человечества в его стремлении к абсолюту. «Ничто», по У. - источник человеч. духовного творчества, к-рое коренится в страданиях части, стремящейся к целому. У. определяет это стремление через потребность человека в личном бессмертии, в вечности. Перед лицом экзистенциального «отчаяния» У. утверждает «надежду» на восстановление онтологич. единства «твари» и «творца», «любимого» и «любящего». «Печаль», «скорбь», по У. - свидетельство зависимости человеч. бытия от абсолюта.

Категория «ничто» как исходный пункт философствования У. вплотную подводит к проблеме бога, однако У. не переступает грань, отделяющую экзистенциалистское богоискательство от собственно христ. богословия. Противоречие между разумом и жаждой личного бессмертия становится определяющим для филос. мышления зрелого У. «Трагическое чувство жизни у людей и народов» («Del sentimiento tragico de la vida...», 1913) - осн. филос. соч. У.- может быть рассмотрено как попытка онтологизировать собств. трагедию разорванности веры и разума. В конечном итоге У. усвоил профетический, мессианский стиль самовыражения: «Я начал верить в провиденциальную миссию, которая поручена мне в Испании» («Ensayos», t. 2, p. 27).

Трагич. переживание безверия вызвало у У. напряжённое теоретизирование относительно проблемы веры. Вопрос о сущности реального У. непосредственно связывает с напряжённостью веры. «Вера - источник реальности», ибо «верить - значит созидать» («Назидательные новеллы», М - Л., 1962, с. 114). Эта связь обнаруживается и в филос. антропологии У., центр. тема к-рой - понимание реальности личности. Полагая условием реализации личности её «страстную, трагич.» устремлённость к предмету веры, У. противопоставляет «реальную личность, желающую быть или желающую небытия», «неподлинному» существованию индивида, лишённого «идеала и воли» и подверженного социальному конформизму. Однако сам способ рассмотрения проблемы (подмена трансцендентной сущности веры имманентным стремлением верить) неизбежно приводит У. к внутр. парадоксу. «Реальность» у У. выступает как чистая абстракция, к-рую с большим успехом можно использовать применительно к «идеальным» персонажам, т. е. к героям художеств. лит-ры. ДонКихот - центр. фигура историософии У., как бы связывающая две фундаментальные темы его философии: личности и истории. В основе философии истории У.- анархич. бунт против повседневности, неподвижности и в этом смысле «абсурдности» человеч. бытия. Та же контрадикция «подлинного» и «неподлинного» приводит У. к жёсткой дихотомии «феноменальное», преходящее - «вечное», «выпадающее в осадок истории»: «интраистория». На внеш., феноменальном, уровне истории всё явно, познаваемо и объединяется по к.-л. формальным признакам: нац., гос., политич. или религ. принадлежности. На внутр., «вечном», уровне - в «интраистории» осуществляется подлинное единение человеч. рода; здесь «язык» противостоит «литературам», «народ» - «историч. нациям», «культура» - «цивилизации» и т. д. Восставая против рациональности феноменального бытия, У. противопоставляет ему иррационалистич. «спасительное безумие», апостолом ?poro объявляет ДонКихота (см. «Жизнь ДонКихота И Санчо» - «Vida de Don Quijote y Sancho», 1905). У. видит в «безумии» ДонКихота одну из высших реальностей «интраистории», а в самом рыцаре - «душу Испании», к-рую У. призван возродить к жизни и тем самым спасти не только Испанию, но и Европу. У. строит концепцию «кихотизма» («кихотизации» Испании), к-рая постепенно осмысливается им в качестве нац. философии и нац. религии. Разрабатывая параллель ДонКихот - Христос, У. вплотную приближается к христ. эсхатологии, однако и на этом уровне он остаётся в рамках экзистенциалистского богоискательства: истины (вера, реальность, бог) так и не получают у него онтологич. статуса, оставаясь имманентными личности. Т. о., филос. интенция У. остаётся нереализованной, а его филос. концепция - внутренне противоречивой. Ситуация фашистской диктатуры усугубляет духовную трагедию У., к-рый, будучи отстранённым от поста ректора Саламанкского ун-та, вскоре умирает в полной духовной изоляции.