ШАРТРСКАЯ ШКОЛА

школа ср.-век. схоластич. философии при Шартрском соборе, виднейший центр «франц. возрождения» 12 в. Основанная в 990 учёным епископом Фульбером по прозвищу «Сократ» (ум. 1028), чьим учителем и покровителем был философ и математик Герберт из Орийака (ок. 945-1003; с 999 - папа Сильвестр II), школа с самого начала получила гуманитарное и энциклопедич. направление. Через Фульбера, знатока права, математики, логики, медицины, она приобрела переводы логич. соч. Аристотеля, греч. и араб. соч. по математике, естествознанию. Ш. ш. начинает соперничать с Парижем в последние годы епископства Ива Шартрского (1090-1116). Иск-вом преподавания прославился Бернард Шартрский (ум. до ИЗО), магистр школы в 1114-26 и её канцлер в 1119-24; он отстаивал абс. примат нравственности над учёностью («без этики нет философа»); философия его сохранилась только по упоминаниям в «Металогике» Иоанна Солсберийского. Учениками Бернарда были Гильом из Конша (1080-1154, деятель III. ш. с 1120), учитель Иоанна Солсберийского, и Жильбер Порретанский (1076-1154, магистр и канцлер в 1124-37, с 1141 преподавал в Париже). В 1115-50 в школе учил, с 1141 был канцлером Тьерри (Теодорик) Шартрский, с к-рым связан расцвет Ш. ш.

Если гл. парижские школы оставались оплотом логики, а сенвикторская школа  - центром догматич. мистицизма, то Ш. ш. явилась центром метафизич., космологич. и естеств.-науч. «платонизма», точнее говоря - синтеза Платона (известного в основном по «Тимею»и комм. к нему Халкидия) и Аристотеля (известного по «Физике», «О душе», почти всем логич. трактатам). Духовным «патроном» школы был Боэций, предметом подражания служил Марциан Капелла, почитался Иоанн Скот Эриугена и его перевод соч. Псевдо-Дионисия Ареопагита. Ш. ш., допускавшая игру поэтич. образа и филос. построения, интегрировала христ. и внехристианские антич., араб., «еретич.» источники. Трактат Аделарда из Бата «О тождественном и различном» (1108-09) как бы задал тон платонич. настроениям Ш. ш. Утверждался союз мудрости и красноречия, в образцовом тексте видели «образ всех иск-в», цветущее поле «грамматики (т. е. языка) и поэзии», пронизанное «золотыми стрелами логики», украшенное «серебром риторики». В свою очередь, в синтезе иск-в видели модель космоса, а в космосе, по «Тимею» - цельное, просвеченное гармонией (а потому поддающееся науч. исследованию), одухотворённое и осмысленное существо, тело «мировой души». Как природа прячет свою суть в одеждах чувств. мира, так смысл таится в аллегориях, символах и образах (теория «облачений» - involucre или integumenta). От каждого слова Платона или Боэция заранее ждали таинств. глубины. Но вкус к символу, «фабуле» уживался с рационализмом, логикой и даже «геометричностью» развёртывавших смысл толкований; «платонизм» восполнялся аристотелевской позитивностью не только в проблеме универсалий, решённой в плане «реалистич. номинализма» (идеи реальны в уме бога, где они нераздельно слиты с этим умом и с богом), но и во всём филос. стиле.

Комментарий - осн. форма творчества философов Ш. ш.; «цветом философии» считался «Тимей», комментировались гл. обр. «О Троице» и др. соч. Боэция. Тьерри, получивший прозвище «осёл» за выносливость в учёной работе, первым в Европе прокомментировал «Топику» и «Софистич. опровержения» Аристотеля. «Философия мира» (или «Сноп филос. колосьев») Гильома из Конша написана по типу компиляций Исидора и Беды; Гильом полагает в основе мировой природы неощутимые, «понимаемые лишь через дробление разумом», т. е. умопостигаемые атомы, однако не совечные богу. Жильбер Порретанский допустил в своих комментариях больше авторской «независимости», часто обходясь без ссылок на авторитеты. Духовную связь с Ш. ш. обнаруживает Бернар из Тура (Бернард Сильвестр, ум. ок. 1167) в поэтико-филос. трактате «О совокупности мира» («Космография», между 1143 и 1148), посвящённом Тьерри; эта аллегорич. драма в прозе и стихах вплотную подводит к универсализму и возвеличению человека у Алана Лилльского и к поэтич. платонизму «Романа о розе». Отмечено воздействие Ш. ш. на естествознание 13 в., но ещё более важной представляется недавно установленная зависимость Николая Кузанского от Ш. ш. (так, идея бога  как максимума и одновременно минимума принадлежит Тьерри) и её подспудное влияние на философию раннего Возрождения, особенно Северного.