ЯЗЫК

(language) — 1. Система символической коммуникации, то есть путем вокальных (и письменных) знаков, резко отличающих человеческие существа от всех остальных видов. Язык регулируется правилами и первоначально включал в себя множество условных знаков, которые зачастую имели общее значение для всех членов лингвистической группы. 2. "Решающая знаковая практика, в которой и посредством которой человеческая личность формируется и становится социальным существом" (У. Малфорд, 1983). 3. Важнейшая, но не единственная знаковая система  человеческого общества — ср. Язык тела. Язык — это средства, путем которых стабилизируется и кристаллизуется субъективность (включая "знание" и науку, а также протяженность обществ в пространстве и времени; см. Пространственно-временная протяженность). Язык существует также как "объективный" институт, не зависящий от какого-либо индивидуального пользователя. В сумме со всеми аспектами человеческой культуры он считается историчным и подверженным изменению. В настоящее время имеется от трех до пяти тысяч активных языков и большое число неактивных. Люди овладевают знанием или умением на специфическом языке путем сложного процесса социализации. Пока специфические знание и умение не являются неотъемлемой их чертой, но они генетически наделены механизмом усвоения языка. Примечательно, что Нома Чомский утверждал: "Мы владеем врожденной способностью схватывать правила грамматической структуры" (см. также Глубинная структура; Грамматика; Синтаксис; Соссюр; Якобсон). Социологи и социальные психологи часто были менее связаны с формальными свойствами языка, чем с отношением между языком, идеологией, знанием и социальной природой словесного общения. Социальные психологи обычно концентрировались на последнем факторе, а социологи — на изучении отношения между языком и такими нелингвистическими структурными механизмами, как класс и тендер. Творчество Бэйзила Бернштейна (1971 — 1977), однако, показало, что различные формы социального отношения порождают разные формы лингвистических норм. Так, в процессе школьного обучения дети из среды низшего рабочего класса часто находятся в невыгодном положении из-за употребления ими ограниченных лингвистических норм (см. Разработанные и ограниченные коды). Скотт (1977) и Туриэл (1983) провели различие между лингвистическим и социально-коммуникативным умением, причем мастерство общения зависит от индивидуальной способности сочетать оба аспекта. Лингвистическое умение относится к индивидуальному владению и словарем, и грамматическими правилами, а социально-коммуникативное - к степени, в которой энкодер (человек посылающий сообщение) отзывчив на социальные и лингвистические характеристики декодера (слушателя). По мнению многих, оба вида умения должны рассматриваться как весьма взаимосвязанные. Так, семантика может формулироваться только с точки зрения прагматики, то есть языковое употребление должно изучаться, прежде всего, контекстуально. Социологи и социальные психологи (а также философы — см. Лингвистическая философия; Формы жизни; Языковые игры; Речевое действие, Витгенштейн) проявляли возрастающий интерес к изучению сложных и социально определенных правил, управляющих лингвистической деятельностью. В частности, вербальная интеракция (словесное общение) характеризируется правилами, связанными со структурированием разговора и с очередностью высказываний (см. Диалоговый анализ). Этнометодологов особенно интересуют не установленные правила, управляющие коммуникативной интеракцией (см. X. Гарфинкель, 1967; X. Сакс и др., 1974). Другой общей сферой является лингвистическая относительность. Природа отношения между языком и нашим восприятием, а также пониманием мира изучается с различных точек зрения. Одна из наиболее влиятельных из них — работа Бенжамина Ли Уорфа и Эдварда Сапира. Согласно гипотезе Сапира-Уорфа, речь личности определяет природу ее представления о мире. Но есть и другое мнение: язык не имеет определяющей функции и в действительности сам зависит от опыта. Еще одна область исследования — отношение между тендером и языком. Д. Спендер (1980) доказывал, что язык "делается мужчинами", а М. Дэйли показала "андроцентричный" или "фаллоцентричный" его характер, выступая за необходимость "гиноцентричного" языка. В основе различия между подходами лежит следующее предположение: угнетение женщины проявляется и поддерживается посредством языка и процесса языковой интеракции. Правда, такие подходы не являются новыми (см., например, Хершбергер, 1948; Мерриам, 1964), но "вторая волна феминизма" дала толчок развитию иных форм анализа. Наконец, но не в последнюю очередь, язык в возрастающей мере используется как "модель" социальных отношении в целом, особенно опираясь на "структурную" регулируемую правилами природу обоих областей. В структурализме и постструктурализме (см. также Леви-Стросс; Лакан) социальные отношения  не просто подобны языку, а они и есть язык. Следовательно, индивидуальные действия (как и частные выражения) можно рассматривать как "структурные" результаты (см. также Синтагматическое и парадигматическое; Децентрированное "Я"). При такой критике структурализм утрачивает связь с творческим потенциалом субъекта, очевидным не в последнюю очередь в отношении использования языка, которое предполагает "творческое" впитывание правил, являющихся интерпретируемыми, а иногда и трансформируемыми. С тех пор в представлении о растущем признании зависимости синтаксиса от контекста в широких научных кругах более не признается способность структурной лингвистики обеспечивать адекватную модель хотя бы языка, и не удивительно, что она не смогла дать обществу такой модели. См. также Лингвистика; Социолингвистика; Когнитивная антропология.