ДИЛЬТЕЙ (DILTHEY) Вильгельм

(1833-1911) - нем. философ и историк культуры. Проф. в Базеле (1867), Бреслау (ныне Вроцлав, 1871), Берлине (1883-1908).

Интеллектуальная ситуация, определившая философский поиск Д., определена характерным для последней трети XIX в. противостоянием позитивистского сциентизма и спекулятивного идеализма (метафизики). Сознавая непродуктивность противопоставления спекулятивной философской традиции позитивной науке, Д. обращается к такой - восходящей к немецкой романтике - категории, как "жизнь". Это обстоятельство дало позднейшим интерпретаторам повод отнести Д., наряду с Ницше и Бергсоном, к философии жизни. Однако понятие "жизнь" в дильтеевском случае связано не с развитием идей витализма или интуитивизма, а с разработкой гносеологической и методологической проблематики научного (и, в частности, гуманитарно-научного) познания. Тематизируя специфику историко-гуманитарных наук ("наук о духе") по отношению к естествознанию ("наукам о природе"), Д. формулирует классическую дихотомию "понимания" и "объяснения". ("Природу мы объясняем, духовную жизнь мы понимаем"). Между тем это методологическое различение не следует смешивать с онтологическим отделением естественнонаучной и гуманитарной сфер знания друг от друга. Во-первых, противополагание "объясняющих" и "понимающих" процедур не носит у Д. абсолютного характера: он постоянно ведет речь о многоаспектности научной методологии и, в частности, о взаимодополнительности аналитического, сравнительно-исторического и субъективно-эмпатического подходов. Во-вторых, подчеркивание несводимости гуманитарного познания к методам естественных наук было необходимо Д. не для того, чтобы обособить их друг от друга как несовместимые, а для того, чтобы отыскать общий для них теоретико-познавательный фундамент.

В ходе этого поиска Д. неоднократно менял и свои отправные пункты, и свою терминологию. Центральными понятиями его философствования выступают то "переживание" (в сопряжении с "жизнью") и "выражение", то "значение" и "понимание", то "мировоззрение", "индивидуальность" и "биография". Базис, на каком должна покоиться универсальная (пригодная и для точных, и для исторических наук) теория познания, он стремится нащупать то в "психологии" (обозначаемой как "описательная", "расчленяющая", "сравнительная", "понимающая" и "феноменологическая"), то в "антропологии", то в "герменевтике". Отсюда внешняя фрагментарность дильтеевского творческого наследия. Начав с грандиозного проекта "Критики исторического разума" (название отражает полемическую заостренность против неисторического подхода Канта), Д. уточняет свой замысел как "Введение в науки о духе" (первый том вышел в 1883); работа над вторым томом "Введения..." разрослась, с одной стороны, во множество скрупулезных исследований историко-культурного свойства, а с другой стороны, вылилась в несколько новых проектов - таковы "Идеи к описательной и расчленяющей психологии" (1894), "Возникновение герменевтики" (1900), "Построение исторического мира в науках о духе" (1910). Большая часть исследований не дождалась прижизненной публикации, что наложило существенный отпечаток на образ Д. как мыслителя: для современников он остался автором двух крупных незавершенных проектов (наряду с "Введением..." это труд о Шлейермахере, первая половина которого вышла в 1870) и множества сравнительно небольших исторических, литературоведческих, педагогических и публицистических сочинений. Так, в процессе работы над вторым томом "Введения..." возникли семь "Статей по истории философии и религии" (три из которых при жизни не публиковались) - они составили впоследствии, благодаря усилиям Георга Миша, объемистый том "Мировоззрение и анализ человека от эпохи Возрождения до Реформации". В качестве интегративной части труда "Жизнь Шлейермахера" замышлялась подробнейшая "История немецкого духа", Фрагменты которой увидели свет в 1901; в 1905 была опубликована "История юного Гегеля", которая в свою очередь задумывалась как часть всеохватывающей "Истории немецкого идеализма". Из прижизненных публикаций Д. следует выделить работу "Переживание и поэзия: Лессинг, Гёте, Новалис, Гельдерлин" (1906), ставшую классической для так называемой "духовно-исторической" школы, а также адресованные широкой публике статьи "Сущность философии" (1907) и "Типы мировоззрений" (1911). Второе открытие Д. началось с выходом в свет Собрания сочинений, предпринятого в 20-е годы учениками и последователями (Г. Миш, Б. Гротхойзен, П. Риттер, Г. Ноль, Больнов и др.) и растянувшегося более чем на полвека. В 1923-24 стала доступной общественности переписка Д. с графом Йорком, послужившая источником инспираций для Хайдеггера в его размышлениях над феноменом историчности, в 1966 по манускриптам была восстановлена вторая часть "Жизни Шлейермахера", а в 1982 - фрагменты и подготовительные материалы ко второму тому "Введения...", произведшие почти сенсационное впечатление на международное дильтееведение и изменившие взгляд на проблему отношения Д. и Гуссерля.

Важнейшей философско-методологической проблемой, вокруг которой сосредоточилось мышление Д., была так называемая проблема историзма. Ее суть выражена самим Д. как антиномия релятивности и общезначимости: с одной стороны, всякое знание (и метафизика, т.е. философия, в том числе) есть продукт определенных исторических условий; с другой стороны, всякая метафизическая система притязает на объективную и всеобщую значимость, а значит, претендует на над- и внеисторический статус. Разрешение этого противоречия видится Д. на пути радикального "исторического самоосмысления". Философии надлежит сделать многообразие мировоззрений своим объектом. Необходимо проанализировать различные философские системы как исторически обусловленные образования, но не с тем чтобы релятивизировать их как исторические и релятивные, а с тем чтобы установить связь философских мировоззрений с породившей их "жизненностью". Иными словами, возможность объективного общезначимого познания - в изоморфности познаваемого и познающего. Поскольку и объект, и субъект познания в конечном итоге определены одной и той же стихией - "жизнью", постольку объект принципиально не может заключать в себе содержаний, каковых не содержалось бы в постигающем его субъекте. Такая установка наиболее четко артикулирована в работах 90-х годов (прежде всего в докладе "Возникновение герменевтики", впервые прочитанном в 1896). Но, будучи неудовлетворенным явным психологизмом этого подхода, Д. постоянно возвращается к затронутой проблематике. Он вводит, например, такие существенные феноменологические различения как Lebensausdruck (выражение жизни) и Erlebnisaus-druck (выражение переживания), а также различие между "значением", "смыслом" и "осмыслением" (Besinnung); выдвигает ряд постулатов, свидетельствующих о том, что он отдавал себе отчет в несводимости идеально-логических (смысловых) связей к связям субъективно-психическим; кроме того, Д. активно обращается к гегелевской категории "объективного духа", интерпретируя последнюю в философско-антропологическом ключе. Наконец, стремясь избежать психологизации процедуры понимания, Д. подчеркивает нетождественность понимания эмпатии, вчувствованию: объект понимания не носит непосредственного характера, он дан лишь в культурно-знаковых опосредованиях, а потому его познание также не может быть непосредственным - оно всегда представляет собой вторичное воспроизведение, последующее воссоздание, историческую реконструкцию (Nacherzeugnis, Nachkonstruiren). Понимание, таким образом, есть не просто Vestandnis, а именно Nachverstandnis.

На нетривиальность дильтеевских феноменологических и герменевтических идей в разное время обращали внимание многие исследователи - от Г. Шпета и Г. Миша в 10-20-х годах до Апеля и Ф. Роди в 80-х. В результате сделалась очевидной ошибочность оценки герменевтической программы Д. в терминах психологизма - будь то разработка психологической стороны процедуры понимания (контекст, задаваемый Шлейермахером) или сведение проблематики логики и феноменологии к проблематике психологии (контекст, задаваемый Гуссерлем). Значение Д. в этой связи состоит прежде всего в демонстрации жизненно-практической обусловленности сознания. Сознание нельзя рассматривать как нечто самоопределенное - оно с самого начала определено "жизнью" и "историей", т.е. конкретной ситуацией сознающего индивида, его "биографией", а в конечном счете - социально-культурными обстоятельствами его страны и его эпохи. "Чистая логика" для Д. - иллюзия. Вера в возможность построения чисто логического учения о сознании не выдерживает критики не только потому, что мышление изначально включено в социокультурный контекст, но и потому, что деятельность мышления вообще не может быть понята как исключительно рефлексивно-логическая. Во-первых, элементарные логические акты осуществляются уже на уровне восприятия. Во-вторых, отношение субъекта к объекту всегда представляет собой не столько рациональное, сколько морально-волевое отношение: прежде чем начать мыслить мир, мы уже находимся в некотором отношении к нему; любовь и ненависть, вина и страх, благоговение и долг с самого начала встроены в отношение человека как субъекта к миру как объекту. Эти мысли Д., не получившие, правда, систематической разработки в его сочинениях, позволили Больнову (а до него - Липпсу) вести в связи с Д. речь о разработке самостоятельной "герменевтической логики".

В. С. Малахов

Типы мировоззрения и обнаружение их в метафизических системах // Культурология. XX век. М., 1995; Сущность философии // Философия в систематическом изложении В. Дильтея, А. Риля, В. Оствальда и др. СПб., 1909; Сила поэтического воображения. Начала поэтики // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX - начала XX века. М.,1987; Описательная психология. Спб., 1996; Gesammelte Schriften. Bde. l-20. Gottingen, 1950-1982; Категории жизни // Вопросы философии. 1995, №10; Воображение поэта // Вопросы философии. 1995, №5.

Михайлов A.A. Современная философская герменевтика. Минск, 1986; Два текста о Дильтее. М., 1996.