ЗНАНИЕ

— результат процесса познания, обычно выраженный в языке или в к.-л. знаковой форме.

Стремление понять, что такое 3. и чем оно отличается от др. продуктов человеческого сознания, характерно уже для философов античности, которые поставили и пытались разрешить проблему: чем 3. (episteme) отличается от мнения (doxa)? Если кратко резюмировать воззрения Ксенофана, Гераклита, Парменида, Платона и Аристотеля по этому вопросу, то можно сказать, что антич. мыслители относили мнение к чувственно воспринимаемому изменчивому миру, а 3. — к умопостигаемому миру вечных сущностей. Мнение может быть истинным или ложным, 3. — всегда истинно. Это обусловлено тем, что чувственно воспринимаемые вещи изменчивы и любое утверждение, ис-

тинное для них в настоящий момент, через некоторое время может стать ложным. Напр., высказывание “Сократ сидит” в момент его произнесения может быть истинным. Но вот Сократ встал, и это высказывание стало ложным. Мир идей не изменяется, поэтому высказывания об объектах этого мира всегда остаются истинными, напр, высказывание “Человек есть разумное животное” остается истинным, какие бы изменения ни происходили в чувственно воспринимаемом мире и с отдельными конкретными людьми. Т.о., антич. мыслители полагали, что 3. всегда остается истинным и может быть получено лишь посредством разума. Некоторые из них вообще склонялись к тому, что 3. владеют лишь бессмертные боги, а на долю людей остается лишь ненадежное мнение.

Для философов Средневековья главной проблемой становится проблема разграничения 3. и веры и выяснения отношений между ними. 3. понималось как то, что можно рационально обосновать, постулаты же веры принимаются без всякого обоснования. В связи с истолкованием взаимоотношения между верой и 3. выделились три основные позиции. Представители одной (Августин, Ансельм Кентерберийский) утверждали, что постулаты веры предшествуют 3. и служат отправным пунктом при построении рациональных рассуждений (“верую, чтобы понимать” — вот их кредо); сторонники второй позиции (П. Абеляр), напротив, настаивали на том, что 3. должно предшествовать вере и использоваться для ее обоснования (“понимаю, чтобы веровать”); наконец, третья позиция (Тертулли-ан, Петр Дамиани) провозглашала несовместимость 3. и веры и невозможность рационального обоснования догматов веры (“верую, ибо абсурдно”). Т.о., 3. может и должно быть рационально обосновано, вера же не нуждается в таком обосновании.

Современная философия, в частности философия 20 в., продолжая старую традицию выделения 3. из всей совокупности человеческих убеждений, верований, предрассудков и т.п., ставит вопрос об отличении научного 3. от религиозных, филос., идеологических построений и мифов (“проблема демаркации”). К отличительным особенностям научного 3. в настоящее время  относят: непротиворечивость, эмпирическую проверяемость, логическую или эмпирическую обоснованность. Утверждения же и концепции, не обладающие этими характеристиками, остаются вне сферы научного 3. Итак, подводя итоги рассмотрения проблемы отличения 3. от др. феноменов человеческого сознания в истории философии, можно констатировать: 3. есть такой результат познавательной деятельности, который обладает непреходящей истинностью, может быть логически или фактически обоснован и допускает эмпирическую или практическую проверку.

3. принято разделять на обыденное и научное. Обыденное 3., опирающееся на здравый смысл  и повседневный опыт человека, служит для его ориентации в окружающем мире и организации практической

деятельности. Считается, что это 3. не всегда вербали-зировано и отчасти существует в чувственных образах и наглядных представлениях о вещах и явлениях. Та- кого рода 3. в элементарных формах присуще уже вые- шим животным. Обыденное 3. относится к отдельным предметам и явлениям, оно не проникает в суть вещей, носит обрывочный и фрагментарный характер. 3. о глубинной структуре предметов и явлений, об их существенных взаимосвязях дает наука. Научное 3. отличается систематичностью и опирается на целенаправленные познавательные процедуры. Оно разделяется на эмпирическое и теоретическое  3. Первое является результатом применения эмпирических методов познания (наблюдения и эксперимента) и относится к чувственно воспринимаемым вещам и явлениям. В этом отношении оно близко подходит к обыденному 3. Теоретическое 3. выражает существенные, закономерные связи изучаемой области явлений и, как правило, относится к идеализированным, аб- страктным объектам. Некоторые исследователи (напр., М. Полани) полагают, что в науке — наряду с вербальным — имеется еще и невербальное, т.н. неявное 3., представленное навыками, умениями и личным опытом ученого.

Основная проблема, обсуждавшаяся в философии 20 в. в связи с понятием 3., — это проблема отношения 3., гл.обр. научного, теоретического, к реальности. Представители марксистской философии, пользовавшейся широким влиянием в 20 в., истолковывали 3. как адекватное отражение действительности, т.е. считали, что 3. дает нам образ, картину окружающего мира. Такая позиция близка к т. зр. “наивного реализма”, считающего, что предметы и явления окружающего мира таковы, какими они нам представляются. Но уже со времен открытия “вторичных качеств” стало ясно, что это далеко не так. Поэтому представители марксистской философии попытались раскрыть особый характер отображения мира в сознании человека, показать, что это — не зеркальное, не буквальное отражение. Однако понятие отражения — важнейшее понятие марксистской гносеологии — так и осталось неясным. Трудно сказать, напр., в каком смысле языковое выражение, скажем, предложение “уголь черен”, “отражает” черноту угля. Поэтому если истолкование 3. как отражения или описания реальности в той или иной мере разделяется многими философами в том случае, когда речь идет об общей картине мира, создаваемой человечеством в ходе его исторического развития, то в применении к отдельным элементам 3. — понятиям, законам, теориям — принцип отражения вызывает трудности и споры. В какой-то мере этот принцип разделяют ныне представители “научного реализма” (X. Патнэм), стремящиеся доказать, что понятиям научных теорий соответствуют реальные объекты  и взаимосвязи.

С реалистской интерпретацией 3. конкурирует инструментализм, сторонники которого счита-

ют, что 3., гл. обр. теоретическое, не является отображением или описанием реальности, а представляет собой лишь инструмент для установления фактов, их систематизации и предсказания. Инструменталист-ская концепция возникла еще в 16 в., когда была предпринята попытка истолковать учение Н. Коперника не как описание Солнечной системы, а как удобный математический аппарат для вычисления положений звезд и планет. И каждый раз, когда в науке происходит смена теорий, вызванная отказом от прежних представлений, инструментализм возрождается. В 20 в. в связи с возникновением теории относительности и квантовой механики и крушением картины мира классической физики оживились попытки рассматривать теоретическое 3. только как инструмент, а не подлинное описание.

Одна из интересных и недавних попыток истолкования 3. принадлежит К. Попперу. Он исходит из невозможности обосновать истинность 3. и считает всякое 3. принципиально недостоверным. Верно, конечно, что научное 3. претендует на описание реальности, но наука не может надежно обосновать этих претензий, поэтому получаемое ею 3. остается предположительным и ненадежным. Можно сказать, что такая трактовка 3. в определенной мере возвращает нас к античности: истинное 3. доступно только богам, люди же вынуждены довольствоваться лишь изменчивым и ненадежным мнением. Во втор. пол. 20 в. именно такое понимание 3. получило наиболее широкое признание: 3. есть такой результат познания, который претендует на адекватное описание реальности, поэтому может оцениваться как истинное или ложное, которое может быть рационально обосновано, однако при этом все наши оценки и обоснования относительны, поэтому никакое 3. не является вполне надежным и достоверным. И до сих пор нет сколько-нибудь признанных ответов на многие интересные и сложные вопросы по поводу понимания 3.: можно ли считать 3. то, что невыразимо в языке? В каком смысле можно говорить о “ложном 3.”? Если 3. оказалось ложным, то не равнозначно ли это “незнанию”? Наконец, самый главный вопрос: в какой мере 3. обусловлено особенностями познаваемого объекта, а в какой — деятельностью познающего субъекта? (см.: Мнение, Вера, Теория познания, Истина).

О Алексеев Д.В., Панин А.В. Философия. М., 1996; Поуп-кин Р., Строл А. Философия. М.; СПб., 1997; Фоллмер Г. Эволюционная теория познания.  М., 1998.

А.Л. Никифоров