РИТОРИКА

(греч.: ????? - оратор) - первоначально: теория красноречия, наука о правилах и приемах убеждения. Традиционно считается, что Р. была "изобретена" Кораксом из Сиракуз, который первым стал преподавать красноречие ок. 476 г. до н. э., и "ввезена" в Грецию учеником его ученика Горгием Леонтинским, прибывшим в Афины ок. 427 г. до н. э. Вес красноречия в политической жизни греческих государств V в. до н. э. был исключительно высок, поэтому неудивительно широкое распространение школ красноречия, учителями в которых были т. н. софисты. Хотя на протяжении всей истории античного общества софистика и Р. были тесно связаны, они противостоят друг другу в понимании коммуникации как цели языка: если софистика вообще не считает коммуникацию целью речи, то Р. представляет собой технику достижения успеха в коммуникации. Однако именно тесная связь с софистикой сделала Р. мишенью философской критики Платона, который не склонен был отличать софистику от Р. Называя Р. "сноровкой", "угодничеством низменным страстям", Платон стремился обосновать теорию красноречия диалектикой (логикой). Набросок теории красноречия, основывающейся на диалектической логике, дан в "Федре", где ораторам предлагается, во-первых, "возводить к единой идее то, что повсюду разрознено, чтобы, давая определение каждому сделать явным предмет поучения", и, во-вторых, "разделять все на виды, на естественные составные части, стараясь при этом не раздробить ни одной из них". Чрезмерная абстрактность этого наброска принудила Аристотеля, развившего и систематизировавшего логическую теорию красноречия, значительно смягчить отношение к Р., с тем чтобы проложить путь от логических оснований к практическому красноречию.

Трактат Аристотеля "Риторика" открывается утверждением соответствия между диалектикой (логикой) и Р. в том, что касается средств доказательства: как в диалектике есть наведение (индукция), силлогизм и кажущийся силлогизм, так и в Р. есть пример, энтимема и кажущаяся энтимема. Подобно тому, как пример сходен с индукцией, энтимема сходна с силлогизмом, она представляет собой вывод не из необходимых (как силлогизм), но из вероятных положений. В отличие от Платона, Аристотель стремится разделить Р. и софистику и проводит с этой целью исследование отношений, связывающих Р. с диалектикой и политикой. С т. зр. Аристотеля, Р. является одновременно отраслью науки о нравах (политики) и диалектики. По мнению Аристотеля, Р. можно определить как способность к доказыванию, "способность находить возможные способы убеждения относительно данного предмета". Подобно диалектике, Р. остается методологией, наукой о способах доказательства, но не сводится к доказательству того или иного тезиса. Подразделяя все речи на совещательные, хвалебные и судебные, Аристотель посвящает значительную часть своей "Риторики" (кн.1, 3 - 15) перечислению общих положений, на основании которых должны строиться речи каждого вида. Т. о., как в аспекте формы, так и в аспекте содержания Р., как ее понимает Аристотель, тесно связана с философией, что и отличает ее от софистики, якобы не основывающейся на сколько-нибудь последовательной философской теории. В то же время Аристотель рассматривал Р. только как теорию устного красноречия, противопоставляя ее в трактате "Поэтика" теории литературы. Если целью красноречия является убеждение, то целью литературы - подражание, литература изображает события, которые "должны быть явны и без поучения", тогда как красноречие представляет содержащиеся в речи мысли "через говорящего и по ходу его речи". Риторическая теория Аристотеля отличается двумя основными чертами: 1) это - философская Р., Р. как вероятностная логика,  используемая политическими ораторами; 2) это - Р. устной речи, радикально отличающаяся от теории литературы.

По смерти Аристотеля его риторическая теория была развита Феофрастом, Деметрием Фалерским и др. перипатетиками; вместе с речами выдающихся афинских ораторов IV в. до н. э. Исократа и Демосфена она стала образцом для многочисленных риторических теорий эпохи эллинизма. Время эллинистических монархий не способствовало развитию политического красноречия, тем интенсивнее развивались школьные исследования Р. В эллинистических теориях Р. находят развитие идеи Аристотеля о членении речи; согласно этим теориям, подготовка речи делится на пять частей: 1) нахождение (инвенция), или обнаружение доказательств, - сводится к выделению предмета обсуждения и установлению тех общих мест, опираясь на которые следует строить доказательство; 2) расположение (диспозиция), или установление правильного порядка доказательства, - сводится к разделению речи на предисловие, рассказ (изложение обстоятельств), доказательство (подразделяющееся, в свою очередь, на определение темы, собственно доказательство своих доводов, опровержение доводов противников и отступление), заключение; 3) словесное выражение (элокуция), или поиски языка, подходящего для найденного предмета речи и доказательств, - заключается в отборе слов, их сочетании, Применении фигур слова и мысли, с тем чтобы достичь четырех качеств речи: правильности, ясности, уместности, пышности (стоики добавляли к ним также и краткость); 4) запоминание - заключается в использовании мнемотехнических средств, с тем чтобы твердо удерживать в памяти предмет речи и подобранные доказательства; 5) произнесение - представляет собой управление голосом и жестами во время речи, с тем чтобы оратор соответствовал своим поведением достоинству предмета речи.

Разные части теории членения речи были развиты неравномерно: в античных риториках наибольшее внимание уделялось инвенции, несколько меньшее - диспозиции и элокуции, причем роль последней становилась все более и более важной от трактата к трактату Временный разрыв между Р. и социально-политической жизнью античных государств был преодолен, когда Р. стала развиваться в Римской республике, т. е. в государстве, в котором во 11-1 вв. до н. э. возрастало значение политического красноречия. Теоретическим обобщением римского красноречия стали анонимный трактат "К Гереннию", работы Марка Туллия Цицерона и Марка Фабия Квинтилиана. Трактат "К Гереннию" представляет собой древнеримский учебник Р., замечательный своей систематичностью, известный также и тем, что в нем дана одна из первых классификаций риторических фигур. Помимо 19 фигур мысли и 35 фигур речи, автор выделяет еще 10 дополнительных фигур речи, в которых язык используется необычным образом (слова употребляются в переносном смысле, имеет место семантическое отклонение) и которые позднее будут названы тропами (?????? - поворот). К этому трактату восходит проблема отличия тропа от фигуры, столь значимая для последующего развития Р.

Р. Цицерона, напротив, примыкает к перипатетической традиции. Хотя в диалоге "Об ораторе" Цицерон и выделяет 49 фигур мысли и 37 фигур речи, но делает это достаточно небрежно, поскольку его занимают совсем другие вопросы. Его, как и Аристотеля, интересует метафора, которая кажется ему прообразом всякого украшения речи, заключенного в отдельном слове, почему Цицерон считает метонимию, синекдоху, катахрезу разновидностями метафоры, а аллегорию - вереницей развернутых метафор. Но более всего его вновь, так же как и Аристотеля, интересуют философские основания красноречия, которые Цицерон описывает, в общем следуя учению о членении речи. Особый трактат Цицерон посвятил нахождению (инвенции). Его Р. (впрочем, как и Р. трактата "К Гереннию") зачастую характеризуют как попытку сочетать эллинистическое учение о нахождении с родившимся в римском судебном красноречии учении о статусах. Статусы позволяют точнее определить предмет речи, в судебной речи - сущность того вопроса, по поводу которого затеяны судебные прения. Р. трактата "К Гереннию" выделяла три статуса: установления ("кто сделал?"), определения ("что сделал?"), законности ("как сделал?"); последний статус Цицерон разделял еще на три: расхождения, двусмысленности, противоречия. Подчеркнутое внимание к предмету речи не случайно; Цицерон считал разбор общего вопроса (тезис) и развертывание заданной тезисом темы (амплификация) главными средствами убеждения. Тем самым вновь подчеркивалась ориентация Р. на философскую логику, причем авторитет Цицерона-оратора подкреплял правильность такой ориентации. Если Р. Аристотеля была образцом для риторических трактатов эпохи эллинизма и для Цицерона, то Р. Цицерона стала образцом для риторических трактатов Римской империи и для риторик средних веков.

Обращая как теоретические взгляды, так и ораторскую практику Цицерона в образец, Квинтилиан создал программу преподавания Р., изложенную в трактате "О воспитании оратора". Согласно этой программе, Р. - искусство говорить красиво - изучалась после грамматики, искусства говорить и писать правильно. Тем самым, Р. оказывалась вне области грамматического контроля. Однако Квинтилиану же принадлежит классификация видов отклонения (от грамматической нормы), которая по сей день используется в Р. Квинтилиан выделял четыре вида отклонения: 1) добавление; 2) сокращение; 3) добавление с сокращением, замена одного элемента на тождественный ему; 4) перестановка, замена одного элемента на нетождественный ему. Осознание того, что украшения речи нарушают правила грамматики, что в основании любого украшения речи лежит отклонение от этих правил, вынуждало пересмотреть вопрос о соотношении грамматики и Р. Творчество Квинтилиана открывало эпоху т. н. "второй софистики" (ок. 50 - 400 гг. н. э.). Знаменитый трактат Элия Доната, названный по своему первому слову "Варваризмы" (ок. 350 г.), завершал эту эпоху и вместе с ней всю историю античной Р. Донат, следуя Квинтилиану, определяет сущность Р. через отклонения, вводя понятие "метаплазм", под которым подразумевается минимальное отклонение, искажение значения слова с целью метрического украшения в поэзии. Донат различает прозу и поэзию (здесь: обыденную речь и литературу); оправданные в последней риторические украшения обращаются в первой в ошибки, метаплазмы превращаются в варваризмы. 17 фигур речи и 13 основных тропов являются усложнениями метаплазм, а потому любой риторический прием, если он применен в обыденной речи, связан с нарушением грамматических правил. Трактат Доната - это первое зафиксированное вторжение грамматики в область, прежде безраздельно принадлежавшую Р., что означает разрыв с античной традицией и начало средневековой Р.

Сведенные Марцианом Капеллой (V в. н. э.) в тривиум грамматика. Р., логика (диалектика) оказываются в заведомо неравных условиях. Способные к отвлечению от конкретного языка логика и грамматика образуют противопоставленное Р. единство, применяющее к Р. не приложимые к ней критерии, вследствие чего область Р. постоянно уменьшается. Уже в трактатах Аниция Манлия Северина Боэция и Исидора Севильского ставится не проблема взаимных отношений логики и Р., но проблема отношения грамматики к Р., проблема отличия разных искусств речи друг от друга. Грамматика в средние века  превращается из описывающей в поучающую, грамматика такого рода близка к логике и противоположна Р., вследствие чего содержание риторических трактатов меняется: риторы средних веков переходят от исследования инвенции и диспозиции к исследованию элокуции и, в первую очередь, вопроса о классификации тропов и фигур. Три основных направления, в которых развивается средневековая Р., - это Р. проповеди, Р. написания писем и Р. стихосложения. Представление о Р. как об искусстве устного красноречия постепенно заменяется теорией литературной Р. Р. проповеди, близкая классической античной Р., исследовала соотношение таких необходимых частей проповеди, как Св. Писание, примеры, библиографические справочники, сборники проповедей и искусство самого проповедника. Р. написания писем была сравнительно высоко развита только в Италии и только в XI - XIV вв.; здесь и именно в это время появляются известнейшие письмовники Альберика из Монте-Кассино (1087 г.) и Лаврентия Аквилейского (1300 г.). Зато Р. стихосложения была сравнительно широко распространена. Она представляла собой, по сути дела, новый раздел Р. - Р. письменного текста; в античности такое понимание Р. не было принято, впрочем, и история литературной теории в античности сводится к нескольким блестящим эпизодам ("Поэтика" Аристотеля, "Наука поэзии" Горация и т. д.), не образуя традиции. Тем более замечательно появление риторических трактатов, в которых классификация риторических приемов основывалась на материале стихосложения; отчасти распространение подобных трактатов объясняется тем, что в них область Р. ограничивается поэзией (литературой), тогда как попытки выйти за пределы этой области пресекаются грамматикой. Вершиной развития Р. стихосложения в средние века становятся трактаты "Doctrinale" Александра из Вилдье и "Грецизмы" Эврарда Бетюньского; в них были представлены разные системы метаплазмов, схем (фигур), тропов и "цветов Р.", применяемых поэтами.

Средневековая Р. опиралась на латинскую Р., известнейшими авторами были Донат и Цицерон (которому приписывался и трактат "К Гереннию"), в XII в. был вновь открыт Аристотель, а в XV в. - Квинтилиан, но сущность средневековой Р. от этого мало изменилась. Ограничиваемая логикой и грамматикой литературная Р., появившаяся в средние века, получила дальнейшее развитие в эпоху Возрождения и в новое время.  Несмотря на то, что декламация, популярная в эпоху "второй софистики", вновь широко распространилась в эпоху Возрождения, основным направлением развития Р. в XV - XVI вв. оставалась литературная Р. Работы, посвященные Р. или просто затрагивающие некоторые ее проблемы, даже если они написаны такими выдающимися мыслителями, как Ф. Меланхтон, Э. Роттердамский, Л. Балла, X. Л. Вилес, Ф. Бэкон, обнаруживают влияние античных образцов, воспринятых, однако, сквозь призму идей о Р., сложившихся в средние века, и отсутствие новых подходов к Р. Произведенная в XVI в. Пьером де ла Раме реформа логики, развитая в области Р. О.Талоном, ограничила Р. исследованием стиля и исполнения и свела стиль к совокупности тропов и фигур. В рамках этой узкой области, отделенная от философии и подчиненная грамматическому контролю, Р. вновь пережила подъем в XVII - XVIII вв. В это время классические образцы были восстановлены в своем значении и освобождены от неправомерных интерпретаций, но авторы риторических трактатов сознательно отказывались от философского обоснования Р., каким оно было у Аристотеля и Цицерона. Этот подъем Р. имел место прежде всего во Франции и в Англии и был связан с культурой классицизма. Создание французской Академии (1635 г.) приводит, помимо всего прочего, к появлению первых французских Р. - Бари и Ле Граса, за которыми последовали Р. Б. Лами, Ж.-Б. Кревье, Л.Домерона; особым же авторитетом пользовалась Р. одного из авторов "Энциклопедии" С.-Ш. Дюмарсе. Одновременно Р. использовалась в работах Ф. Фенелона и Н. Буало, обосновавших классицистскую поэтику. Философы же, в частности Р. Декарт и Б. Паскаль, критиковали Р. как таковую, не находя особого смысла в сохранении этой дисциплины. То же самое повторяется и в Англии, где учреждение Королевского общества (1662 г.) приводит к появлению английских Р. Дж. Уорда, Дж. Лоусона, Дж. Кемпбелла, Дж. Монбоддо и самой авторитетной Р. "английского Квинтилиана" - X. Блэра, к образованию Движения Ораторов во главе с Т. Шериданом, стремившимся создать школу правильной английской речи, к резкой критике Р. как таковой Дж. Локком. Однако печальная судьба Р. была определена не этой критикой со стороны философов, которая (как то уже имело место во время Платона и Аристотеля) могла лишь породить Р. нового типа, восстановив связь логики и Р., но разделением Р. и поэтики.

Литературная Р. воспринималась в конце XVIII - начале XIX в. как воспроизведение шаблонов, нетворческое следование традиционным образцам, тогда как новая дисциплина - стилистика - обещала рассмотрение литературы с т. зр. творческой свободы и полноты раскрытия индивидуальности автора. Однако представления о Р. как о царстве, в котором господствуют шаблоны, неверны. Р. последнего великого французского ритора П. Фонтанье свидетельствует, что в начале XIX в. Р. развивалась творчески и стояла перед созданием новой философской теории языка. Фонтанье, в общем достаточно осторожно критикуя Р. Дюмарсе, резко расходился с ним в понимании теории тропов. Дюмарсе следует традиции, в соответствии с которой фигура - это вообще всякое риторическое отклонение, а троп - только семантическое (употребление слова в переносном смысле). Р. Фонтанье ставит под сомнение правомерность самого различения прямого и переносного смысла, когда речь идет об одной из групп тропов. Традиционно троп определяется, как замечает Фонтанье, через понятие перевода· каждое употребленное в переносном смысле слово может быть переведено словом с тем же значением, употребленным в прямом смысле. Если область тропов ограничивается только употребленными в переносном смысле словами, которые Фонтанье назвал фигурами обозначения, тогда Р. как система тропов и фигур действительно представляет собой царство шаблонов. Однако, выделяя среди тропов такие, которые заключаются в использовании слова в новом смысле (по традиции такой троп называется катахрезой), Фонтанье переходит к Р., ищущей причины появления новых значений и не ограничивающейся описанием функций риторических приемов. Если к этому добавить, что Фонтанье стремился показать авторский, неклишированный характер фигур, то становится очевидной предвзятость отрицательного отношения к Р., которое предопределило ее замену стилистикой. Достойную оценку Р. Фонтанье получила только во второй половине XX в. в работах Ж. Женетта, а в XIX в. обстоятельства складывались не в пользу Р.

Для того чтобы заниматься Р. в XIX в., нужно было быть или историком культуры, как Г. Гербер или Р. Фолькман, или эксцентричным мыслителем-одиночкой, как Ч. С. Пирс или Ф. Ницше. Философские основания "неориторики" XX в. были в основном созданы двумя последними. Предпринимая ревизию всего тривиума, Ч. С. Пирс разработал теорию спекулятивной Р., или методевтики, которая должна была исследовать знаки в их семиотическом измерении третичности, как интерпретанты в сознании интерпретаторов, т. е. исследовать перенос значения от сознания к сознанию, социально-символизирующую функцию знака. Другим философским источником современной Р. являются риторические идеи Ницше, наиболее концентрированно выраженные в ранней работе "Об истине и лжи во внеморальном смысле", где Ницше доказывает, что истины метафизики, морали, науки носят антропоморфный, метафорический и метонимический (тропологический) характер: истины - это метафоры, про которые забыли, что они собою представляют. Наброски философии Р., созданные Пирсом, Ницше и некоторыми другими, существовали где-то на периферии наук о языке, место Р. среди которых на протяжении всего XIX в. прочно занимала стилистика. Такое положение начало медленно меняться только в 20-е гг. XX в.

Сегодня можно выделить несколько независимо друг от друга возникших течений современной Р. 1. Разрабатываемая английскими и американскими литературоведами, принадлежащими к т. н. "новой критике", и восходящая к деятельности Чикагской школы неоаристотелизма. В рамках этого подхода Р. определяется как наука о социально-символизирующей деятельности, целью которой является установление социальной идентичности, а исходным условием - непонимание. 2. "Неориторика" X. Перельмана и Л. Олбрехт-Тытека, основывающаяся на ориентированной на аудиторию теории аргументации. В рамках этого подхода Р. отводится задача исследования тех средств аргументации (пример, иллюстрация, аналогия, метафора и т. д.), которыми обычно не занимается логика. 3. Критико-герменевтическая Р. Гадамера и его последователей. В рамках этого подхода считается, что Р. в наше время уступает место герменевтике, древняя наука об истолковании устной речи сменяется современной наукой об истолковании письменных источников. Свидетельства возрастающего интереса к Р. используются Гадамером как аргументы в пользу герменевтики. 4. Семиотика риторических фигур восходит к спекулятивной Р. Пирса. Однако в силу того, что теория Пирса была сравнительно мало известна, действительным источником различных вариантов семиотики риторических фигур была теория метафоры и метонимии Р. Якобсона. В ряде своих работ, самая ранняя из которых восходит к 1921 г., О. Якобсон рассматривает метафору и метонимию как фигуры-прототипы, полагая, что метафора представляет собой перенос по сходству, а метонимия - по смежности. Предложенная Якобсоном теория истолковывается двояко: а) эту теорию можно воспринять как набросок таксономии риторических фигур и, следуя примеру древних, восстановить эту таксономию. Одной из самых разработанных систем риторических фигур является Р. льежских логиков, объединившихся в т. н. "группу М." Исходя из концепции идеального нулевого уровня языка, группа M рассматривает риторические фигуры как отклонения от нулевого знака, причем минимальное отклонение называется метаболой. Вся совокупность метабол делится на несколько групп. Следуя глоссематике Л. Ельмслева, группа M выделяет фигуры плана выражения и фигуры плана содержания; первые из них подразделяются на морфологические и синтаксические фигуры, а вторые - на семантические и логические. Т. о., выделяются четыре группы метабол: метаплазмы (фонетические или графические отклонения на уровне слова, например, каламбур), метатаксис (фонетические или графические отклонения на уровне предложения, например, эллипсис), метасемемы (семантические отклонения на уровне слова, например, метафора), относящиеся к системе языка, и металогизмы (семантические отклонения на уровне предложения, например, ирония), метаболы референциального содержания. Используя введенные еще Квинтилианом виды отклонения, группа M вносит дальнейшие уточнения в эту классификацию метабол. В основании анализа риторических фигур лежат два разных вида семантической декомпозиции, предложенных группой М: декомпозиция по типу логического умножения (дерево - это ветви, и листья, и ствол, и корни...) и декомпозиция по типу логического суммирования (дерево - это тополь, или дуб, или ива, или береза...). На сегодняшний день Р. группы M - это наиболее совершенная классификация риторических фигур, использующая методы структурной семантики. Поскольку группа M рассматривает Р. как дисциплину, характеризующую литературный дискурс лишь как один среди множества других, Р. группы M близка к разрабатывавшейся структуралистами лингвистике текста. Характерна в этом отношении лингвистика текста Р. Барта. Еще в ранних работах, посвященных мифологемам общественного сознания, Барт ввел понятие коннотативной знаковой системы, т. е. системы, использующей в качестве означающих знаки другой системы. Позднее Барт показал, что для определенного общества на определенном этапе его развития область коннотативных означаемых всегда одна и та же; эта область называется идеологией. Область же коннотативных означающих (коннотаторов) меняется в зависимости от субстанции коннотаторов; эта область зовется Р. Отношение между идеологией и Р. можно уподобить отношению между функционирующим как знак произведением и работающим в сфере означающего уклончивым текстом; тогда Р. становится древним аналогом современной лингвистики текста, как ее понимал Барт, или даже отраслью этой лингвистики. К сходным же заключениям приводят и варианты семиотики риторических фигур, разрабатываемые К. Бремоном, А.-Ж. Греймасом, Ж. Женеттом, Э. Косериу, Ж. Лаканом, Н. Рюветом, Ц. Тодоровым, У. Эко; б) теория метафоры и метонимии Якобсона может быть также истолкована в духе риторических идей Ницше как описание механизма текстопорождений. Впервые такого рода Р. развивалась В. Беньямином, но лишь в деконструктивизме она была развернута и последовательно применена на практике. В знаменитой статье "Белая мифология" Ж. Деррида приходит к выводу о принципиальной невозможности сведения метафизики к метафорике или метафорики к метафизике, рассматривает определяемое способом использования Р., различие между литературой и философией как обоснование всякого начинания как в той, так и в другой области. В развитие идей Деррида П. де Ман предложил развернутую модель механизма текстопорождения, основывающуюся на деконструктивистской Р. П. Де Ман полагает, что всякое повествование представляет собой заполнение разрыва, порожденного иронической аллегорией, которая и является текстопорождающим механизмом. Сочетание аллегорического уровня дискурса, обусловливающего неуспех всякого повествования и прочтения, с метафорическим уровнем, обусловливающим неуспех всякого наименования, позволяет Ману создать модель текста. Основанием этой теории служит очевидное уже из истории противостояние Р. как искусства убеждения Р. как системе тропов: обнаружение приема приводит к разрушению убеждения, достигнутого при помощи этого приема. В этом отношении Р., сама себя опровергающая, и может служить моделью вечно незавершенного самопротиворечивого текста, по отношению к которому литература и философия выступают как две противоположные стратегии истолкования, обусловленные Р.

С. А. Никитин