МЕТАЯЗЫК

- язык описания какого-либо языка. Описываемый язык называют при этом языком-объектом. Иногда первичный язык называют "объектным" или "предметным" языком, предполагая, что он обозначает реальные предметы. Однако последнее не является необходимым. В более общем, семиотическом, значении М. будет всякая знаковая система, означающая некоторую другую, первичную знаковую систему.

М. - одна из центральных категорий семантики. Семантическую амбивалентность слова, его способность обозначать как вещи, так и имена вещей, открыли уже древнеиндийские языковеды, такие как Панини (IV в. до н. э.). У философов европейской античности возникает сознание связи логических антиномий с данной амбивалентностью. Так, Секст Эмпирик проводит различие между уровнями языка для устранения софизмов. Августин проводит различие между "именами вещей" и "именами имен". Схоласты продолжают данное различение в форме различия между "первичной интенцией" и "вторичной интенцией". Последняя принадлежит уровню М. и включает такие метатермины, как "термин", "универсалия", "предложение", "род" и др. Буридан использовал эту теорию для разрешения логических антиномий. Смешение первичной и вторичной интенций признавалось как причина парадокса "лжец". Схоласты разработали теорию суппозиций, т. е. различных употреблений термина. Особенно значимы две из них: формальная суппозиция, как использование термина для обозначения предмета из некоторого класса предметов, и материальная, как использование термина для обозначения самого себя, в качестве имени самого себя (например, "слово состоит из 5 букв"). Логические антиномии возникают в результате их смешения. В металогических исследованиях средневековых философов проводилось также различие между именованием (номинацией) и означиванием (сигнификацией).

После схоластов традиция металогических исследований прерывается, вплоть до возникновения математической логики в конце XIX - начале XX в. Понятие М. имплицитно используется уже в исследованиях Г. Фреге. Он рассматривает слова прямой и косвенной речи как знаки знаков, которым нельзя приписать их собственный денотат, но лишь "косвенный денотат", который совпадает с обычным смыслом соответствующего слова. "Косвенным денотатом" предложения является некоторое суждение. Термин "М." вводят в употребление представители Львовско-варшавской школы аналитической философии, термин используется у С. Лесневского, а в дальнейшем у А. Тарского. Из логиков Венского кружка проблемами М. наиболее активно занимался Р. Карнап. Согласно Р. Карнапу, М. включает выражения, соотнесенные со всеми элементами объектного языка: его знаками, качеством и связью выражений, а также правилами их образования и преобразования. М. строится как часть обычного языка, расширяющая язык-объект рядом семантических понятий (истинности, лживости, эквивалентности и др.). В теорию логического М. внесли ряд важных результатов Д. Гильберт и К. Гедель.

А. Тарский заложил основы логической семантики. Он доказал неопределимость понятия истинности средствами предметного языка и предложил семантическое определение истины, формализующее классическое определение Аристотеля. В этом определении истинность рассматривается как семантическая, метаязыковая категория. Им рассмотрены два возможных способа построения М.

1. Семантические понятия вводятся в М. как исходные, а их свойства описываются посредством системы аксиом (что требует доказательство полноты и непротиворечивости семантической теории).

2. Семантические понятия вводятся в М. посредством определений, тогда М. должен: а) включать средства для описания синтаксиса объектного языка; б) быть богаче объектного языка, т. е. всякое выражение последнего должно быть переводимо на М.; в) иметь не менее богатый, чем в языке-объекте, логический словарь; г) включать переменные более высокого, чем в языке-объекте, порядка.

Естественные языки являются семантически замкнутыми. Это значит, что они включают как выражения с внеязыковой референцией, так и имена собственных языковых выражений плюс семантические предикаты "истинно", "ложно", "доказуемо" и др. Поэтому Тарский не считал возможным распространение на них семантического определения истины и логических определений М. и языка-объекта. Естественные языки - также предельно богатые семантические системы, т. е. выполняют функции универсальной знаковой системы, М., на который можно перевести значения прочих знаковых систем. Это приводит к проблематичности использования логического определения М. Последнее предложил Ельмслев, противопоставив простой означивающей системе две комплексные: коннотативные и метаязыковые семиотики. В коннотативных языках форма выражения (означающее) в свою очередь является языком, в М. же форма содержания (означаемое) есть первичный язык, т. е. язык-объект.

Р. Якобсон в числе языковых функций выделяет и метаязыковую функцию использования языка для описания кода. К М. обращаются, когда возникает необходимость уточнения языковых значений кода общения. Информация о коде передается посредством М. Данное положение можно распространить за рамки лингвистики: код всякой знаковой системы определяется и транслируется, а также изменяется благодаря использованию соответствующего М. (за исключением самопроизвольных кодовых помех и трансформаций). Это позволяет использовать понятие М. в культурологии.

В логике требуется, чтобы язык-объект составлял часть М., включался в него. М. лингвистики же, наоборот, составляет часть естественного языка, т. е. включается в язык-объект. Использование категорий языка-объекта в качестве семантических может приводить к противоречивости получаемого описания (за счет автореференции). Невключенность же языка-объекта в М. ведет к неполноте описания, которая, однако, преодолима множественностью взаимодополнительных описаний. Случай перевода можно рассматривать как такое описание, в котором язык-объект не включается в М., и обратно. Когда язык перевода (М.) беднее переводимого (языка-объекта), тогда адекватность описания возможна только в некоторой серии (множестве) переводов. Одним из культурологических следствий является невыразимость мифа в рамках единого повествования, но лишь в ряде различных вариантов. Поливариантность мифа отмечает К. Леви-Стросс.

Несмотря на возможность различных соотношений между М. и языком-объектом культурологического описания, желательно, чтобы М. не входил полностью в язык-объект. Это требование служит сохранению необходимой для объективного описания дистанции культуролога к описываемой им культуре. Описание же культуры "изнутри" не будет неадекватным по причине автореференции, отсутствия точки опоры для ее устранения.

Д. В. Анкин