ИНДИВИДУАЛЬНОЕ и КОЛЛЕКТИВНОЕ

- взаимосвязанные характеристики социальности, функционирования и развития общества. Они определяют социальность в аспекте индивидного бытия людей и их контактов между собой. Категории И. и К. указывают на взаимозависимость обособленного бытия людей и объединяющего их способа жизни. Этот способ может быть основан на прямых контактах (непосредственная коллективность) или на использовании различных средств коммуникации (опосредованная коллективность). Разные формы коллективности предполагают и разные формы индивидуализации людей. Этим в значительной степени и определяются особенности функционирования социальных структур, общественных систем, характеристики обществ и типов социальности. Иначе говоря, отличия одной социальной системы от другой могут быть достаточно четко описаны через сопоставление способов связи И. и К. бытия людей.

Довольно распространенным является стереотип, противопоставляющий И. и К., отождествляющий К. с социальным, выводящий, т. о., индивидуальность за границы социальности. Этот стереотип действует и в обыденном и в научном мышлении. Он реализуется и в практической политике (противопоставление либерализма и социальной демократии), и в научных дискуссиях, когда, например, сталкиваются интересы социологии, борющейся с психологизацией социальных структур, и психологии, выступающей против социологизации индивидуального бытия человека. Социологический термин "социализация" указывает на схему понимания человека, в соответствии с которой индивидуальность как бы "одевается" в социальную форму (формы), предлагаемую или навязываемую ей коллективностью. Если в социологии такая схема рассматривается как выражение "естественного" положения вещей, то в психологии она оценивается как теоретически непродуктивная и практически вредная.

В чистом виде противопоставление И. и К. встречается не часто и соответствует обычно конфликтным практическим и теоретическим ситуациям. В иных случаях это противопоставление "обрамляется" оговорками о том, что И. раскрывается в обществе, а К. существует благодаря составляющим его индивидам. За этими оговорками скрывается проблема взаимосвязи И. и К. Философия, социология и психология за последние полтора столетия приложили много усилий к тому, чтобы выявить "внутреннюю" связь И. и К., т. е. увидеть соответствия и взаимопереходы в структурах коллективных организаций и формах бытия индивидов. Серьезные шаги в этом направлении были сделаны К. Марксом, Э. Дюркгеймом, 3. Фрейдом, К. Юнгом, Э. Фроммом, Л. Выготским, Ж. Пиаже, философами Франкфуртской школы, советскими исследователями в 70-е гг. (Свердловская и Ростовская школы), в последнее десятилетие - П. Бурдье и Э. Гидаенсом. Причем в поисках этих соответствий обнаружилась еще одна существенная особенность: они проявлялись в первую очередь "на стороне" И., т. е. именно во "внутреннем" бытии людей находились или гипотетически намечались элементы социальных форм, коррелирующие с "твердыми" формами коллективности (потребности - с предметами, ориентации - с нормами, "суперэго" - с запретами, "внутренние" действия - с внешними и т. д.). Внимание к И. росло, глубина "погружения" в И. становилась все больше, и вместе с этим, как ни странно, повышалась опасность растворения И. в К., да и предваряющее поиск связи противопоставление И. и К. т. о. не преодолевалось.

В этой тенденции существенным оказалось действие другого стереотипа, отождествляющего К. с непосредственной коллективностью, редуцирующего ее к прямым контактам и взаимодействиям между людьми. Представление о непосредственном взаимодействии как необходимом условии реализации любых социальных связей явно или скрыто закрепляется в качестве образца для объяснения различных систем взаимосвязи между людьми. Этот образец в основном и использовался как инструмент обнаружения в И. следов, средств, элементов реализации К. Поскольку он оказывался своего рода устойчивым логическим определителем И. в разных формах К., то его собственные меняющиеся функции, роль И. в их изменении, динамика соотношений И. и К. оказывались на втором плане. Чтобы сдвинуть этот стереотип с "мертвой" логической точки, т. е. включить в рассмотрение формы К., использующие различные опосредования, ввести в проблему К. и И. историческую динамику социальности, необходимо прежде всего рассмотреть И. как "ядерную" структуру и силу К. как ее субъекта и как важнейшее звено и, в этом смысле, опосредование любых связей К. Весьма важным в этом плане оказывается тезис о том, что не только в контакте человека и человека образуется и поддерживается социальная связь, что она может и должна замыкаться в силах самих индивидов, в них функционировать и развиваться, и если такого "замыкания" в И. не происходит, значит, К. утрачивает свою форму. Подсказываемый этим тезисом путь восстановления социальных "прав" И. оказывается связанным не только с "углублением" в И., но и с выявлением того, какую роль в разных системах К. играет И., каким образом оно определяет энергетику и форму этих систем, их организованность и сложность.

Значительный ход в этом направлении был сделан К. Марксом, когда он рассматривал модель социального воспроизводства, выражающую специфику капиталистической экономики, ее возможности и границы. Он показал, в частности, что индивидуальная, особенная, частная жизнь людей не только включена в формы коллективной деятельности, но является важнейшей составляющей последней и в своем развитии стимулирует преобразование форм К. "Чем подтверждает индивид свой частный труд как всеобщий труд и продукт этого частного труда как всеобщий общественный продукт?.. Индивид... подтверждает свой частный труд как всеобщий труд тем, что его труд представляет собой определенную особенность в общей совокупности общественного труда, некоторую особо ее восполняющую отрасль. Коль скоро труд обладает содержанием, определяемым общественной связью, - это и есть вещественная определенность и предпосылка, - он выступает как всеобщий труд. Форма всеобщности труда подтверждается реальностью его как члена совокупности всех видов труда, реальностью его как особенного способа существования общественного труда" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. II, с. 448).

Этот методологический ход не получил достаточного развития. Критики Маркса использовали его для обвинений автора "Капитала" в редукционизме, в сведении И. к механизмам функционирования социальных систем. Последователи Маркса обратили на него внимание в связи с анализом творческих процессов, подмечая, что деятельность художника или ученого, создающих новые образы мира, хотя и протекает в индивидуальной, особенной и частной форме, по сути является обогащением коллективного опыта и его структур. Можно, однако, предположить, что гипотеза Маркса имела более широкий социально-философский смысл. Из нее следует, что не только творческая деятельность артиста, но и все содержание И. (практическое, обыденное, опредмеченное и "сокровенное"), вся совокупность его форм (от уникальных до тиражируемых) создают поток социального процесса, взаимодействуют через разные средства осуществления К., продуцируют новые схемы действия, общения, знания и тем самым изменяют характер систем, объединяющих людей в коллективности.

Внимание к этой стороне взаимозависимости И. и К. стимулирует выделение и характеристику типов социальности как разных типов взаимозависимости И. и К. Так, например, в традиционном обществе обнаруживается включенность личностной формы индивидуализации человека ("персона", "личина", "маска") в структуры простого воспроизводства, сохранения и трансляции социального опыта, важнейших схем, скрепляющих со-бытие людей. Теснота человеческих взаимодействий, их концентрация вокруг форм непосредственной совместности определяет и жесткую привязанность индивида к той личностной позиции, которая ему предписана (по рождению) в социальной структуре. Средства опосредования И. и К. представляются неизменными (традиция, обычай) и трактуются как свидетельства естественного порядка, определяющего связь И. и К. Причем само И. по сути оказывается своеобразным опосредованием, передающим социальный опыт от человека к человеку, от поколения к поколению, своеобразным прежде всего потому, что оно, включая в этот опыт новое жизненное содержание, неизбежно приводит к его изменению. Именно необходимость трансляции человеческого опыта в социальном времени и социальном пространстве (в длительности времени и в прогяженностях пространства) указывает на то, что и в традиционных обществах непосредственная коллективность осуществлялась за счет коллективности опосредованной, воспроизводящей и дистанцирующей социальные контакты, и субъектами этих опосредований выступали сами индивиды с присущими им жизненной энергией и особенностями.

В индустриальном типе общества усложнение системы социальных связей (за счет роста машинного сектора производства, изменения временных и пространственных порядков взаимодействия между людьми) стимулирует автономизацию И., динамику и разнообразие его влияний на К. Самостоятельность индивидов, реализация их индивидуальных качеств становится условием функционирования и развития К. Увеличение массы предметных посредников, участвующих в движении человеческих взаимосвязей, делает важным учет многообразия индивидных сил, способностей, стремлений, их группировок в особые интересы, определяющие работу экономических и прочих "механизмов" социальной системы. На практике усложнение И., возрастание его социальной значимости может получить "усеченные", частичные выражения. Так, сведение индивидуальной жизни людей к меркам экономических и технологических процессов приводит к противопоставлению И. и абстрактно-социальных сил, реализуемых в производстве. А увеличение значимости связей типа "человек вещь", "человек - предмет", "человек машина" приводит и к акцентирование му вниманию, обращенному на связи типа "человек - человек", "личность - личность", "субъект - субъект", и тогда И. противопоставляется уже собственно "человеческому измерению" К. Такие частные противопоставления И. и К. и кладутся в основу тех стереотипов, которые изначально "разрывают" И. и К., а потом вынуждают практиков и теоретиков искать компромиссные ходы для их связывания.

Потребность в такой работе и в более углубленном философско-методологическом исследовании взаимозависимостей И. и К., демонстрирующих "органику" их взаимопереходов, осознается по мере того, как все более обозначаются постиндустриалистские перспективы развития человеческого сообщества. Эти перспективы "высвечивают" факт существования и необходимость сосуществования человеческих коллективностей, основанных на различных формах опосредования индивидуальных взаимодействий; они же подчеркивают социальную значимость И. в сохранении, воспроизводстве и развитии коммуникаций современного общества.

Дело не сводится к учету роли И.; проблема И., определенный тип ее постановки может (или должен) быть положен в основу структурных и организационных изменений жизни общества. Проблемы получения добавочной стоимости в экономике, добавочной производительной силы в производстве, новой квалификации в обучении, нового знания в науке, рекреации культурных форм и природных систем - все они определенно указывают на свою зависимость от индивидуального развития людей. Они по-настоящему и поняты могут быть лишь через И. и именно в таком понимании обнаруживают свой глубинный "коллективистский", социальный и культурный смысл. Поскольку качества жизни и деятельности общества выявляют свою зависимость от уровня развития сил и способностей индивидов, постольку и движение энергии, материи, информации в обществе во многом уже определяется не жесткими - силовыми, "механическими", политическими и правовыми - опосредованиями (которые издавна имела в своем распоряжении человеческая коллективность), а формой присутствия социальности, а стало быть, и коллективности, в самом И., в его организованности и ориентированности. И. в этом плане оказывается своеобразным синтезом разных человеческих сил и свойств, обеспечивающим действие К. (взаимодействие коллективностей), поддерживающим функционирование сложной системы коммуникаций и присущих им опосредований. И. выступает динамической формой связи разных аспектов бытия человека и способом развертывания этого бытия во времени, средством сохранения его личной идентичности. В этом пункте личностные и индивидуальные характеристики человека сближаются: а) поскольку само наличие индивидуальной формы, связывающей разные качества человека, становится все более социально значимым, б) потому, что индивидуальная форма связи человеческих сил не может быть навязана извне и возникает как результат самоутверждения человека, его самореализации в сложной системе социальных связей. Понимание И. как своего рода "сборки" свойств человека, осуществляемой в процессе его самореализации, как динамической формы выявляет непродуктивность сведения человеческой индивидуальности к природным задаткам, экстраординарным чертам характера или особенностям поведения.

Соответственно, К. может быть представлено как форма опредмечивания и закрепления совместной жизни человеческих индивидов. Причем форма, воспроизводящаяся и меняющаяся в разнообразных человеческих взаимодействиях, в ходе использования, умножения и совершенствования опосредованных коммуникаций, замещающих непосредственные контакты между людьми, включающих в эти контакты все более широкие пространства и интервалы времени.

Понимание современного человеческого сообщества как суперсистемы, в которой используются энергии (атомная) и информация (телевидение), перемещающиеся безотносительно к государственным границам, в котором принципиально возможна доставка любого вещественного продукта человеческой деятельности в любую точку социального пространства в считанные дни, заставляет с особым вниманием отнестись к разным способам опосредования К., к их взаимодействиям. Социально значимыми оказываются не только пункты, позиции, места, концентрирующие непосредственные взаимодействия людей, но и кажущиеся пустоты между ними, на деле являющиеся трассами и коммуникациями, обеспечивающими движение человеческих опредмеченных сил, энергии, информации, более того - ресурсами для новых социальных синтезов, источниками новых человеческих конфликтов. Продуктивное освоение этих пространств в значительной мере зависит от баланса между системами опосредован ия, создаваемыми К., и формой самореализации людей, выражаемой И.

Учет этой перспективы указывает на факт существования и на проблему сосуществования разных типов К. и И. Философия в этом плане выступает средством преодоления сложившихся стереотипов в трактовке К. и И. В частности, такая философская работа помогает понять, что К. не сводится к непосредственной совместности, а непосредственная совместность - к схеме языкового общения. Ритуальное шествие, македонская фаланга, толпа, митинг, суд, театр, очередь в магазине, доверительное общение - все это разные формы непосредственной коллективности. Они существуют и меняются в составе своеобразных систем социальности. Их выявление и описание - задача, которую проясняет философия, в решении которой она участвует вместе с другими социально-гуманитарными дисциплинами. (См. "Идиографический и Номотетический методы", "Общество", "Соборность", "Совместное и Разделенное".)

В. Е. Кемеров