Феминистская критика социальной политики

Феминистская критика социальной политики
Ориентиры феминистской критике социальной политики задают следующие базовые предпосылки: 1) существует разделение труда по признаку пола: мужчины зарабатывают доход посредством занятости, а женщины берут на себя заботу о домохозяйстве, детях и пожилых членах семьи; 2) единственный вид работы, признаваемый и одобряемый обществом - это оплачиваемый труд; 3) среди паттернов участия женщин в рабочей силе преобладают неполный рабочий день, низкооплачиваемая работа, прерванная форма занятости; 4) модели социальной политики, связанные с рынком и занятостью, являются ключевыми механизмами распределения социальных ресурсов (Djoric). Анализ гендерных аспектов социальной политики основывается как на общих теориях социальных прав, гражданства (T. Marshall), режимов социальной политики (Esping-Andersen), так и на гендерно-чувствительных концепциях феминистских ученых. Первые феминистские исследования социальной политики не занимались сравнением гендерных аспектов в различных странах, концентрируясь на изучении опыта англо-саксонских стран как универсального случая для анализа отношений между гендером и социальным государством (Wilson; Fraser; Skocpol and Ritter; Gordon).
Однако вскоре стали развиваться компаративные феминистские исследования социальной политики, которые продемонстрировали, что государства отличаются друг от друга по степени "дружественности женщине" в аспектах равного социального участия и распределения социальных ресурсов между полами. Эти исследования были стимулированы, во-первых, книгой Эспинг-Андерсена о сравнении режимов социальной политики в разных капиталистических странах (Esping-Andersen), а также феминистской критикой влияния скандинавского "социализма" на жизнь женщин (Hernes). Эспинг-Андерсен предлагает трактовать социальную политику в широком смысле как особую организацию экономики, которая устанавливает правила распределения экономических ресурсов между разными группами людей, а также распределение ответственности за благополучие населения между семьей (домохозяйством), рынком и государством. Он сравнивает режимы социальной политики в зависимости от конкретной конфигурации семья-государство-рынок в разделении ответственности за обеспечение благополучия людей. Кроме того, он показывает, как социальная политика смягчает классовое деление в капиталистическом обществе, нейтрализуя товарный статус работника в отношении к работодателю. Эти и другие позиции были пересмотрены по причине игнорирования гендерных особенностей рынка труда и гендерно-специфического распределения обязанностей в семье. Джейн Льюис (Lewis) подвергла критике установки исследователей и политиков относительно традиционной формы семьи с характерной композицией типичных гендерных ролей. Модель семьи с мужчиной-кормильцем в ее идеально-типической форме применима лишь к женщинам среднего класса в конце XIX века, но в ряде индустриальных стран стала общим идеалом, базовым для моделей современного социального обеспечения. В связи с этим замужние женщины оказываются исключенными с рынка труда, они подчинены мужьям посредством особого устройства социальной защиты и налоговой системы, получают социальные гарантии на основании своего зависимого статуса в семье как жен и матерей, причем ожидается, что они возьмут на себя заботу о детях и других иждивенцах в доме без всякой публичной поддержки. Тем самым государству удается существенным образом сэкономить ресурсы на социальное обеспечение и социальную защиту, поскольку эту ответственность несет на себе женщина в качестве неоплачиваемой домашней работы. Льюис показывает, как изменялась в разных странах модель социальной политики, основанная на представлении о "типичной" форме семьи (Франция, Швеция, Британия и Ирландия). Феминистская критика, по мнению Льюис, должна рассматривать характер отношений между трудом (как оплачиваемым, так и неоплачиваемым) и системой социальной политики. Дайян Сэйнсбэри (Sainsbury 1994, 1996) применяет сравнительный подход к анализу гендерных аспектов социальной политики, обратив внимание на следующие параметры: права женщин на социальное обеспечение, единицы обеспечения, источник и получатель обеспечения, особенности налоговой политики и политики занятости. Ее интересует, кто именно оказывает услуги по воспитанию детей, заботе о престарелых и больных и как оценивается такой труд. Барбара Хобсон (Hobson 1990, 1994) использует категорию "соло-матери" или "одинокие матери" как аналитическую категорию для понимания гендерного измерения системы социальной политики. Положение соло-матерей в государстве синтезирует в себе все гендерно-релевантные черты данной социальной политики. Существует труд по воспитанию детей, заботе о заболевшем ребенке, который следует оценивать по заслугам независимо от брачного статуса. Поэтому, если мать зарабатывает на рынке труда, то ее зарплата должна включать стоимость услуг по воспитанию ребенка в учреждении или частным образом; если же она остается дома, чтобы заботиться о детях самостоятельно, то ей следует предоставить достаточно средств для достойной жизни. Кроме того, государственная поддержка, которую получают матери, должна способствовать установлению эгалитарных отношений с партнером, поскольку становится возможным выйти из угнетающего и насильственного брака.
Анн Шола Орлофф предложила аналитическую схему для оценки режимов социальной политики (Orloff). Данная объяснительная модель включает три компонента. Во-первых, в ней принимаются в расчет отношения государство-рынок-семья в контексте социальной политики, которые показывают вклад женской неоплачиваемой работы в социальное обеспечение и артикулируют разделение труда между государством и семьей (домохозяйством). Социальная политика, позволяющая сместить нагрузку за оказание заботы с семьи на государственные сервисы, а внутри семьи - с женщин на мужчин, действует в интересах женщин и организует соответствующие паттерны женской занятости. Во-вторых, в фокусе анализа - стратификация по признаку пола под действием режима социальной политики. Речь идет о том, что женщины получают диспропорционально меньше привилегий, чем мужчины, поскольку система социального страхования связана с оплачиваемой занятостью на рынке труда, где преобладает мужское население. Кроме того, такое социальное устройство усиливает гендерную иерархию, создавая привилегии работникам, занятым на полную ставку, в большей степени по сравнению с неоплачиваемыми работниками (домашний труд) и работниками на полставки (кто сочетает частично оплачиваемую работу с домашним трудом). Согласно Орлофф, такое положение вещей было достигнуто посредством направления женских и мужских требований в два разных сектора системы социального обеспечения - программы социального страхования (в основном мужчины) и социальной помощи (нацеленные преимущественно на женщин). Эти программы содержат разные политические оценки в терминах "заработанного" - "незаработанного", "заслуживаемого" - "незаслуживаемого", а следовательно, ведут к разным уровням бенефиций. Социальное страхование покрывает домохозяйства с мужчинами-кормильцами, включая зависимых членов семьи - жен и детей. Социальная помощь доступна домохозяйствам, поддерживаемым безработными или не полностью занятыми женщинами, которые должны базировать свои требования пособий на своем статусе матерей - одиноких матерей. Тем самым, двойная система социального обеспечения делит женщин на жен (застрахованных мужьями) и одиноких матерей, усиливая различия между семьями с двумя родителями и монородительскими семьями. Эту связь необходимо эксплицировать, так как равное отношение к разным семьям помогает женщинам избежать потенциально угнетающих, насильственных отношений. В-третьих, Орлофф вводит такой параметр, как способность женщины поддерживать автономное экономически независимое домохозяйство. Это качество входит в более широкое понятие самоопределение женщин, позволяя охарактеризовать, в том числе, отношения власти в брачных отношениях: "способность формировать и поддерживать автономное домохозяйство освобождает женщин от обязательства вступать и оставаться в браке по причине экономической уязвимости" (Orloff. Р. 321). Стратегии "дружественной женщинам" политики могут быть следующими: 1) доступ к оплачиваемой занятости (и сдвиг в разделении домашнего труда) и 2) стабильные доходы для тех, кто работает дома полное время, обеспечивая заботу слабым, больным и иждивенцам. Последняя стратегия возможна при условии, если заработок на рынке труда сравним с обеспечением тех, кто занят дома, а также если уровень жизни одиноких матерей сравним с их замужними подругами. Иными словами, степень самоопределения женщин зависит а) от доступа женщин к оплачиваемой работе (женщины-работницы и женщины-субъекты заботы), б) от различий в уровне жизни в зависимости от формы семьи (одинокие матери в сравнении с замужними матерями).
Феминистский анализ социальной политики стран с переходной экономикой (Баскакова, Воронина, Мезенцева, Римашевская, Ходкина, Ashwin, Bowers, Djoric, Dominelli и др.) показывает, что положение женщин во многих постсоциалистических странах ухудшилось в аспектах занятости и трудовых отношений, уменьшения государственных расходов на заботу о материнстве и детстве. В качестве стратегии совладания женщины стремятся найти работу в незащищенной сфере теневой экономики; изменяются паттерны репродуктивного поведения и усиливаются проблемы здоровья (Григорьева).
Feminist criticism of social policy (англ.)
Литература:
Григорьева Н. С. Гендер и государство благосостояния: к постановке вопроса // Теория и методология гендерных исследований. Курс лекций. М.: МЦГИ, 2001.
Она же. Гендерные измерения здравоохранения // Там же.
Ashwin S., Bowers E. Do Russian Women Want to Work? // Buckley M. (ed.). Post-Soviet Women: from the Baltic to Central Asia. Cambridge University Press, 1997.
Djoric G. Gender Contract of Social Policy Changes in East Central Europe since 1989. A thesis submitted in partial fulfilment of the requirements of the Open University for the degree of Master of Philosophy. Program on Gender and Culture, CEU. Budapest, 2000.
Dominelli L. Women Across Continents. Feminist Comparative Social Policy. New York, London: Harster Publishing, 1991.
Esping-Andersen G. The Three Worlds of Welfare Capitalism. Cambridge: Polity Press, 1990.
Fraser N. Women, Welfare and the Policies of need interpretation // Unruly Practices. Cambridge: Polity Press, 1989. Р. 144-60.
Gordon L. (ed). Women, the State and Welfare. Madison, WI: University of Wisconsin Press, 1990.
Hernes H. Welfare State and Woman Power. Oslo: Universitetsforlaget, 1987. Р. 26-45.
Hobson B. No exit, no voice: Women's economic dependency and the welfare state// Acta Sociologica. N 33, 1990. Р. 235-250.
Hobson B. Solo mothers, social policy regimes and the logics of gender // Sainsbury D. (ed.). Gendering Welfare States. Sage, 1994. Р. 170-188.
Lewis J. Gender and the Development of Welfare Regimes // Journal of European Social Policy. N 3, 1992. Р. 159-173.
Orloff A. S. Comment on Jane Lewis's "Gender and welfare regimes: further thoughts" // Social Politics. Summer, 1997. Р. 189-200.
Sainsbury D. (ed.). Gendering Welfare States. Sage, 1994.
Sainsbury D. Gender, Equality and Welfare States. Cambridge University Press, 1996.
Skocpol T. and Ritter G. Gender and the Origins of Modern Social Policies in Britain and the United States. Studies in American Political Development 5, 1991. P. 36-93.
© Е. Р. Ярская-Смирнова

Тезаурус терминологии гендерных исследований. — М.: Восток-Запад: Женские Инновационные Проекты. А. А. Денисова. 2003.