мышление

мышление
        МЫШЛЕНИЕ — процесс решения проблем, выражающийся в переходе от условий, задающих проблему, к получению результата. М. предполагает активную конструктивную деятельность по переструктурированию исходных данных, их расчленение, синтезирование и дополнение.
        М. может быть направлено либо на понимание реальных обстоятельств («в какой ситуации приходится действовать, как устроен мир»), либо на достижение практического результата («как достичь того, что мне нужно»). М. первого типа выражается в разных формах: ориентация в обстановке на основе обыденного знания, мифологическое, философское, научное (теоретическое и эмпирическое). М. второго типа существует в форме решения задач в ходе практических действий, а также в виде составления проектов действий (выявление системы средств, обеспечивающих достижение поставленной цели). В истории философии в течение длительного времени именно М. первого типа (а внутри этого типа теоретическое) рассматривалось как выражающее сущность М. и одновременно как высшая человеческая ценность. Но даже теоретическое М. понималось преимущественно как рассуждение (в первую очередь дедуктивное, а затем также и индуктивное). Поэтому предлагавшиеся теории М. были узкими по охвату проявлений реального М. Сегодня существуют концепции, полагающие, что проектное М. вытесняет исследовательское М. вообще и теоретическое в частности. В действительности же второй тип М. необходимо предполагает первый: невозможно проектировать деятельность без знания реальной ситуации и без выявления возможности получения желаемого результата с помощью тех или иных средств. Результатами процесса М. могут быть выработка обобщения (житейского, научного, философского), понимание уникального предмета или ситуации (как на обыденном, так и на научном уровне), вывод на основании рассуждения (формального или неформального), составление плана (проекта) действий.
        М. может выражаться разными способами, с точки зрения взаимодействия внутренних процессов и внешних действий, а также взаимоотношения чувственных и нечувственных компонентов. 1. М. на базе восприятия. Оно выражается в переструктурировании поля восприятия с помощью перцептивных действий, и посредством внешних действий субъекта. Восприятие может относиться как к обычным предметам опыта (решение житейских задач), так и к специально созданным изображениям — геометрическим фигурам, схемам, наглядным моделям, географическим картам и т.д. (решение житейских, и более сложных практических и научных проблем). 2. М. с помощью наглядных представлений. Комбинирование этих представлений, их расчленение и синтез могут выступать средствами решения проблем, а в некоторых случаях (М. музыканта, писателя, шахматиста и др.) играют особо важную роль. 3. М. на основе языка. Оно может выражаться в виде внешне выраженной речи, обсуждения проблемы вслух (нередко в форме диалога с др. человеком), или в виде внутренней речи, размышления «в уме», «про себя». М. такого рода может быть ненаглядным, использовать понятия, непосредственно не соотносимые с восприятием или представлением. Исторически именно этот частный вид М. — ненаглядное М. «в уме» — считался выражением существа М.
        Существует мнение, что М. всегда предполагает действие в двух плоскостях: в исходной ситуации и замещающей ее системы знаковых средств (при подобном понимании к знаковым средствам относятся не только знаки языка, но и чертежи, схемы, наглядные изображения и т.д.). Действительно, многие виды М. могут быть поняты таким образом. Однако даже если отнести к системе знаковых средств наглядные представления (которые на самом деле знаками не являются), то нужно признать, что это понимание не охватывает всех случаев М. Дело в том, что преобразование исходной ситуации может осуществляться и в форме переструктурирования данной в восприятии ситуации с помощью перцептивных или внешних практических действий.
        М. изучается в разных аспектах различными дисциплинами. Формальная логика изучает нормы и правила такого вида М., как рассуждение (хотя существует точка зрения, согласно которой логика непосредственно не имеет дела с М. — об этом см. далее). Психология исследует М. с точки зрения взаимодействия в этом процессе текущего и прошлого опыта, влияния на него установок субъекта, его эмоциональных состояний. В настоящее время интенсивно развивается работа по математическому моделированию некоторых типов М. в рамках исследований по искусственному интеллекту. Философия изучает М. не с точки зрения анализа техники рассуждений, а с целью выяснения возможности или невозможности постижения реальности с помощью тех или иных норм М. Поэтому исторически философия критически относилась к ряду имевшихся норм М. и предлагала их изменение или переосмысление. В рамках современной когнитивной науки М. изучается во взаимодействии символической логики, психологии, исследований в области искусственного интеллекта и философии.
        В центре философских исследований М. находится несколько проблем.
        Мышление и опыт. С точки зрения эмпиризма, М., прежде всего, имеет дело со сравнением, расчленением (анализом) и соединением (синтезом) того, что дано в опыте (ощущения, восприятия). М. может выражаться также в комбинировании представлений, которые являются не чем иным, как следами прошлых восприятий. Понятия, с этой точки зрения, возникают на основе выделения общих признаков данных в опыте единичных предметов (абстракция) и фиксации их с помощью языка. Эмпирические обобщения возникают на основе индукции. Дедуктивное рассуждение в логике и математике рассматривается либо как производное от опыта, либо как экспликация некоторых особенностей языка. Таким образом, при подобном понимании содержание М. полностью определяется тем, что непосредственно дано в опыте. Однако попытки последовательного осуществления концепции эмпиризма потерпели крах: выяснилось, что сам опыт и деятельность по его переработке (в частности, индукция) предполагают вне-опытные компоненты.
        Рационализм противопоставляет опыт и М. С этой точки зрения, опыт либо вообще не дает знания о реальности (Платон), либо дает знание «смутное», нуждающееся в прояснении с помощью М. (рационалисты 17— 18 вв.). Опыт при таком понимании может лишь дать толчок М., которое развертывает содержание доопытных «врожденных» идей, данных субъекту в акте интеллектуальной интуиции. Продуктами такого независимого от опыта М. являются метафизика, математика, теоретическая наука. М., по Гегелю, не противостоит опыту, считается с ним (поэтому чисто априорная метафизика невозможна), но только для того, чтобы выйти за его пределы и сделать его производным от самого себя. Для Г. Гегеля то, что неадекватно дается в опыте, разворачивается в истинном виде посредством М., которое в процессе саморазвития освобождается от всякой связанности с чувственностью, «снимает» опыт (и одновременно содержит его в себе в «снятом» виде) и выступает как спекулятивное М. Согласно Гегелю, мыслимое всеобщее содержит в себе многообразие в виде особенного и единичного. Во многом линию Гегеля в понимании М. продолжили в 20 в. неокантианцы, понимавшие М. как категориальный синтез, порождающий из себя многообразие. Согласно неокантианцам, чувственная данность как самостоятельная не существует, исходно имеется лишь заданность, проблема, решаемая посредством М. Опыт возникает как результат развития М., которое разворачивает свои априорные структуры. Свою концепцию «чистого М.» неокантианцы пытались применить к исследованию эмпирического материала истории науки.
        И. Кант занимает в этом вопросе особую позицию, которую нельзя считать ни эмпиристской, ни рационалистической. Он различает восприятие и опыт. Первое, с его точки зрения, не предполагает М., а лишь организует ощущения с помощью априорных форм пространства и времени. Однако опыт возможен лишь на основе применения априорных категорий рассудка к чувственному восприятию, т.е. является результатом конструктивной деятельности М. Порождающее знание М. предполагает категориальный синтез чувственного многообразия. Такой синтез возможен в случае чистого естествознания (имеющего дело с внешним опытом) и чистой математики (имеющей дело с априорными формами чувственного созерцания). Он невозможен в случае метафизики. М. существует как априорное в чистой математике и в исходных теоретических частях чистого естествознания (постулаты чистого естествознания). М. осуществляется как своеобразный сплав априорного и эмпирического в обыденной жизни и во многих разделах естествознания. Что касается предметов метафизики, то о них можно мыслить, но это М. не будет плодотворным, т.к. не сможет породить знания. Согласно Э. Гуссерлю, продукты М. могут считаться истинными лишь в том случае, если их содержание совпадает с тем, что дано субъекту как феномены в акте переживания очевидности. Для феноменологии М. не конструирует опыт, а зависимо от опытно данных феноменов. Но последние конституируются априорными структурами трансцендентального сознания. Категориальные структуры М. при таком понимании тоже могут непосредственно созерцаться («категориальное восприятие сущности»).
        Развитие современной философии, когнитивной психологии и когнитивной науки приводит к ряду выводов относительно связи М. и опыта. Во-первых, невозможно выделить чисто опытное содержание знания, независимое от определенных схем, эталонов, категорий (некоторые из них могут быть врожденными). Использование последних с полным основанием может рассматриваться в качестве актов М. Поэтому уже восприятие может быть понято как процесс решения интеллектуальных задач, связанный с использованием перцептивных гипотез. Восприятие рассматривается как извлечение информации из внешнего мира, что предполагает воздействие внешних предметов на субъект. Однако, как показано в современных исследованиях, извлечение перцептивной информации возможно лишь на основе активной деятельности субъекта, выражающейся как во внешних действиях, так и в использовании схем сбора информации. Поэтому восприятие, объединяющее пассивность и активность субъекта в некоторую целостность, выступает как особая форма М. Во-вторых, М. и опыт взаимодействуют. С одной стороны, результаты мыслительной деятельности так или иначе используются на опыте и в этом процессе подвергаются испытанию на пригодность (хотя способы определения этой пригодности могут быть весьма сложными). С др. стороны, сам опыт критикуется, меняется и переосмысливается на основе прогресса М. Поэтому существуют разные, несводимые друг к другу типы опыта и соответствующие им типы М.: обыденный опыт и обыденное М., научное наблюдение и соответствующая деятельность М., эксперимент, являющийся особым способом М. и вместе с тем возможный лишь на основе теоретического М. В-третьих, нет резкого различия между М. в рамках опыта и М. вне этих рамок. Любой опыт предполагает вне-опытные мыслительные схемы. С др. стороны, и в таких вне-опытных науках, как математика (приводившаяся в качестве образца «чистого» априорного М.), имеют место догадки, гипотезы, отказ от того, что казалось несомненным.
        Суждения, понятия, категории. Исторически эмпиризм считал, что понятия, с помощью которых осуществляется М. в наиболее развитом виде, возникают на основе общих представлений и фиксируются с помощью языка. Связь понятий выражается в суждении. Последнее можно рассматривать как средство и результат процесса М. — мысль. Когда стало ясным, что многие теоретические понятия и суждения не могут быть истолкованы подобным образом, ибо не сопровождаются наглядными представлениями (понятие бесконечности, большинство математических понятий, понятия электрона, кварка, справедливости, истины и т.д. и мысли, в которые они входят), то представители эмпиризма (в частности, той его разновидности, который выступил в 20 в. в виде аналитической философии) стали защищать точку зрения, согласно которой понятие совпадает со смыслом того или иного слова, а суждение - со смыслом высказывания. Эти смыслы, в свою очередь, определяются взаимоотношением данной единицы языка с др. единицами, а также отношением определенных высказываний к эмпирическому опыту (к восприятию, «чувственным данным», протокольным высказываниям). Философские оппоненты эмпиризма обратили внимание не только на его общую уязвимость, но и на то, что понятие не может определяться особенностями того или иного конкретного языка. Ведь одно и то же понятие может выражаться в разной языковой форме и даже на разных языках, что делает возможным перевод. Произнесение высказывания (вслух или «в уме») осуществляется во времени. Во времени существуют и наглядные представления, если они сопровождают утверждение той или иной мысли. Но сама мысль (суждение) существует вне времени. Мысль включена в процесс М. и может быть результатом этого процесса. Но сама она процессом не является. В противовес эмпиризму ряд современных философов и представителей когнитивной науки отстаивают точку зрения, в соответствии с которой М. не сводится к использованию обычного языка, а предполагает существование в мозгу особого врожденного универсального кода — «языка мысли» (Дж. Фодор и др.). Понятия, согласно этой концепции, могут существовать и до овладения обычным языком, как это имеет место у маленьких детей. Некоторые сторонники этой точки зрения допускают существование понятий даже у животных.
        М. предполагает использование категорий. Важно подчеркнуть, что это не просто наиболее общие понятия (как их нередко истолковывали представители эмпиризма), а способы конструирования самого опыта. Это хорошо показал уже И. Кант. Согласно Канту, категории выражают формы суждений, т.е. разные способы осуществления главной деятельности М. — синтеза чувственного многообразия, разные и необходимые способы построения опыта. На базе построенного опыта можно образовывать понятия об отдельных предметах и ситуациях. В современной философии представляет интерес исследование категорий у Г. Райла. Последний понимает их как разные типы высказываний, которые определяют разные возможности М. и которые нельзя смешивать. Важный вклад в понимание роли категорий в М. внесли исследования Ж. Пиаже, изучавшего развитие операторных интеллектуальных схем в процессе психического онтогенеза: эти схемы, по существу, выражают категориальные структуры. Операторные интеллектуальные схемы, по Пиаже, возникают и развиваются до языка и влияют на процесс овладения им. Дж. Брунер показал в своих психологических исследованиях, что категоризация является обязательным условием любого восприятия и в этом отношении пошел дальше Канта, считавшего, что воеприятие (в отличие от опыта) не предполагает применения категорий.
        Аналитическое и синтетическое мышление. И. Кант резко противопоставил два возможных способа М.: аналитическое и синтетическое. Первое сводится к экспликации того содержания, которое уже имеется в понятиях, но явным образом не выражено. Такого рода М. не порождает нового знания. Плодотворное М., создающее знание, может быть лишь синтетическим. Синтетическое М., предполагающее применение категорий к чувственности, может быть как априорным (математика, постулаты чистого естествознания), так и соединением априорных и эмпирических компонентов (М. в естествознании, в обыденной жизни).
        Логический позитивизм как современная разновидность эмпиризма тоже строго различает аналитическое и синтетическое М. Однако, с точки зрения этой концепции, априорное и аналитическое М. совпадают. Логика и математика как дедуктивные априорные дисциплины являются не знанием, а некой особой разновидностью языка. Синтетическое М. совпадает с эмпирическим, фактуальным. Результаты последнего выражаются посредством языка, в том числе языка математики.
        У Куайн показал, что не существует строгой дихотомии аналитических и синтетических высказываний и, следовательно, аналитического и синтетического М. Поэтому элементы синтетического М. есть в дедуктивных дисциплинах (которые поэтому не могут рассматриваться как чисто априорные), а элементы аналитического М. — в фактуальных науках.
        Мыслимое и немыслимое. Исторический характер мышления. Философы всегда пытались выявить те предметные области, в которых М. невозможно, и те способы М., которые не порождают знания реальности, а заводят размышление в тупик. В этом отношении сознательное М. отличается от восприятия. Даже если считать, что последнее не просто представляет сознанию нечто данное, а является продуктом активной конструктивной деятельности субъекта (а именно такое понимание представляется современным), все же приходится признать, что характер восприятия не зависит от сознательной деятельности субъекта. Даже если человек сознает иллюзорность воспринимаемого, он не может изменить саму иллюзию, которая как бы навязывается ему конкретными условиями восприятия. Между тем, возможность избежать иллюзии М. зависит от того, насколько мыслящий правильно выбирает поле приложения М. и его способы.
        Платон считал, что М. может привести к знанию только в том случае, если оно направлено на не зависящие от чувственного опыта идеи. М., относящееся к предметам обычного опыта, порождает лишь мнения — нечто неопределенное, зыбкое и необоснованное. Для новоевропейской философии эмпиризма М., наоборот, должно как можно ближе следовать эмпирическому опыту — единственному источнику знания. В том случае, когда оно отходит от опыта, оно создает химеры: понятия субстанции (Дж. Беркли), причинности (Д. Юм), понятия абсолютного пространства и времени (Дж. Беркли, Э. Мах). И. Кант выделяет две формы М.: на основе рассудка и на основе разума. Рассудочное М. может быть плодотворным, т.к. его предметы конструируются на основе категориального синтеза чувственного многообразия. Между тем, предметы разумного М., соответствующие идеям чистого разума — Бог, мир в целом и трансцендентальный субъект, — не могут быть включены ни в эмпирический опыт, ни в своеобразный априорный опыт, с которым имеет дело чистая математика. Поэтому М. об этих предметах (разумное М.) не может породить знание: оно запутывается в антиномиях и паралогизмах. Если М. намерено быть плодотворным, оно должно умерить свои притязания. Одна из основных задач современной аналитической философии — разоблачение разных псевдопроблем (в философии и науке), порождаемых не контролирующим себя М. С точки зрения логического позитивизма, только то М. имеет смысл, выводы которого могут быть проверены (верифицированы) в чувственном опыте и которое следует правилам логического синтаксиса. Д л я К. Поппера критерием осмысленности М. является принципиальная возможность опытного опровержения (фальсификация) мыслительных предположений. Г. Райл связал появление абсурда с нарушением категориальных границ в процессе размышления. Т а к, напр., е с л и не учитывается, что высказывания об ощущении и высказывания о восприятии относятся к разным категориальным типам, возникают разные абсурдные проблемы, которые невозможно решить (вроде вопроса о том, как из ощущений или «чувственных данных» строится восприятие и т.д.).
        Развитие современной философии, а также исследование исторического развития науки и культуры, приводят к мнению о том, что граница мыслимого и немыслимого всегда есть, но что она, вместе с тем, исторически изменчива. Возможность мыслимое™ задается определенными концептуальными рамками, специфичными для д а н -ной культуры, мифологической, философской, научной картины мира, для той или иной школы мысли (к этой идее подошел Т. Кун в понятии «парадигма» и М. Фуков понятии «эпистема»). Так, напр., понятие математической несоизмеримости не вписывалось в картину мира, характерную для античной культуры, что делало невозможным в этих рамках развитие математических идей, связанных с дифференциальным и интегральным исчислением. Немыслимой для аристотелевской картины мира (а поэтому и для всей перипатетической физики, господствовавшей в европейской культуре в течение многих столетий) была возможность точного предсказания траектории тела в земных условиях. Эта возможность стала вполне осмысленной в принципиальном плане (хотя и трудно осуществимой практически) в картине мира, основанной на классической механике. Однако, с точки зрения современной физики, эта возможность существует не всегда: в частности, ее нет в определенных ситуациях, с которыми имеет дело квантовая механика. Понятие целевой причины, важное для аристотелевского М., оказалось бессмысленным для европейской философии и науки 17—18 вв., и вновь вошло как важное в современную науку. Существуют ситуации, в которых бессмысленными оказываются и некоторые законы логики (исключенного третьего и даже запрета на противоречие), и отдельные аксиомы математики. В то же время следует подчеркнуть, что смена концептуальных рамок, задающих условия мыслимости и немыслимое™, не является чем-то произвольным, а определяется историческим развитием культуры и прогрессом научного знания. Таким образом, не существует внеисторических псевдопроблем. М. оказывается всецело историческим и культурным феноменом.
        Мышление как «внутренняя» активность. Исторически сущность М. понималась в философии как «внутренняя» активность ума, как размышление «про себя». Рассуждение вслух или успешная практическая деятельность рассматривались только как внешнее выражение внутренней умственной деятельности. Для рационалистов М. понималось как деятельность души, ее внутренний диалог, осуществляемый «в уме» на основе врожденных идей. Эмпирики считали, что деятельность «в уме» возможна на основе представлений как копий ощущений и посредством образов речевых высказываний. В 20 в. рядом философских и психологических направлений подобное представление было подвергнуто резкой критике. Во-первых, к 20—30-м гг. 20 в. стало ясно, что М. осуществляется в разных формах, а не только «в уме». М. может происходить на основе восприятия внешних предметов или специальных знаковых систем, данных субъекту внешним образом: в виде текста, в виде нарисованных на бумаге схем, чертежей и иных изображений. М. нередко предполагает реальную деятельность с этими схемами или даже внешние действия с реальными предметами (так называемое сенсомоторное М.). М. может осуществляться также в виде речевых высказываний («вслух») как отдельного человека, так и нескольких собеседников, размышляющих совместно. Вместе с тем мнение о существовании особого «внутреннего» мира сознания, принципиально отличного от деятельности человека во внешнем мире и от его взаимодействий с др. людьми, вызвало большие сомнения. Ибо неясно, каким образом могут восприниматься представления, размещенные во «внутренней галерее» сознания и кто может воспринимать их и оперировать ими. В этой связи на основе работ позднего Л. Витгенштейна Г. Райлом была сформулирована идея о том, что главными формами М. являются именно внешние действия и размышления вслух, на основе языка. Иными словами, М. — это, прежде всего, публичная деятельность. Что касается «скрытого» М., то это не что иное, как диспозиции (возможности) будущих внешних действий и речевых высказываний. Мнение о существовании особого «внутреннего» мира М. является мифом, согласно Г. Райлу. Однако в современной когнитивной науке, основывающейся на разработках в области искусственного интеллекта и на результатах современной когнитивной психологии, стала доминирующей иная позиция. Конечно, не существует особого замкнутого в себе «мира сознания», наподобие того, как его понимал Декарт. Но, вместе с тем, М. как деятельность «в уме» является фактом. Этот факт может быть понят как оперирование когнитивными схемами извлечения перцептивной информации из внешнего мира и языковыми значениями. Когнитивные схемы в основном возникают на основе реального взаимодействия с миром. Но некоторые из них являются врожденными. Языковые значения усваиваются на основе овладения языком в ходе коммуникации с др. людьми. В то же время некоторые языковые структуры могут быть врожденными. По-видимому, успешные внешние действия и коммуникация и деятельность «в уме» взаимно предполагают друг друга.
        Сознательное и бессознательное в мышлении. Мышление о мышлении. Исторически соответствующее нормам М. понималось в философии как сознательная, т.е. контролируемая субъектом, рефлектируемая деятельность. Во всяком случае, если речь идет об эмпирическом индивиде. Как это сформулировал Р. Декарт, мыслящий человек одновременно сознает, что он мыслит. Однако уже Г. Гельмгольц высказал мысль о том, что восприятие может быть понято как бессознательное умозаключение. Правда, эта идея не была принята наукой того времени. Между тем сегодня в когнитивной науке стало общим мнение, что на бессознательном уровне человек осуществляет множество разнообразных видов мыслительной деятельности: выдвижение и опробование гипотез, рассуждение, интерпретация и т.д. Важно иметь в виду,что речь идет не о бессознательных физиологических процессах, происходящих в нейронах, а именно о мыслительных процессах, в принципе таких же, как сознательно осуществляемые акты М. В этой связи становится ясным, что вообще осознанной может быть лишь часть М. Ибо высказывание «Я мыслю» означает лишь рефлексию первого порядка, т.е. осознание предмета М. и самого факта М., но не означает рефлексию способов М. Последнее возможно на основе высказывания «Я мыслю, что я мыслю». Рефлексия второго порядка возникает лишь в особых ситуациях, когда субъект ставит под сомнение те способы М., которые до сих пор были для него самоочевидными и потому не сознавались. Такого рода рефлексия возможна и в акте субъективной интроспекции, направленной на процесс М. Однако наиболее адекватным способом М. о М. оказывается критический анализ М., объективированного в виде текстов или иных способов внешнего воплощения М. Согласно классической философской традиции, полностью сознающее себя М. является нормой и эталоном. М. Гегель считал, что мыслящее себя М. в виде Абсолютного Духа выражает высший этап в развитии универсума. Сегодня ясно, что рефлексия над М. никогда не может быть полной и что она имеет исторический характер. При этом речь идет о сознательно осуществляемом М. Что касается многочисленных процессов М., совершаемых индивидом на бессознательном уровне, то они, в принципе, не могут быть осознаны самим индивидом, а становятся предметом исследования специалистами по когнитивной науке.
        Субъективное и объективное мышление. Психологизм и антипсихологизм в исследовании мышления.
        С точки зрения философии эмпиризма, М. — это часть происходящих в индивиде психических процессов. Начатое эмпириками изучение такого рода процессов естественно было подхвачено психологией уже на экспериментальном этапе ее развития. Психологическое исследование М. сначала шло в рамках ассоцианизма, который в философском плане не выходил за рамки традиционного эмпиризма. В 20 в. в экспериментальном психологическом исследовании М. произошли серьезные философско-методологические изменения. У ж е в работах Вюрцбургской школы (О. Кюльпе, Н. Ах, К. Бюлер и др.) была продемонстрирована невозможность понимания М. как производного от чувственного опыта и комбинации наглядных представлений. Гештальтпсихологи (В. Келер, М. Вертгаймер и др.) убедительно опровергли сенсуализм и выявили роль психических структур и их динамики в процессе решения мыслительных задач, а также показали сложность взаимодействия прошлого и текущего опыта в ходе М. Бихевиористы (К. Халл, Ф. Скиннер и др.) дали острую критику традиционного понимания М. как чисто «внутренней» деятельности сознания и обратили внимание на то, что М., прежде всего, осуществляется как внешнее поведение, направленное на решение задач. В этой связи они попытались понять «скрытое» М. в качестве подготовки к будущим внешним действиям, а также как производное от речевого поведения. Между тем многие философы обращали внимание на то, что невозможно понять М., ограничиваясь его психологическим исследованием. Ведь психолог изучает законосообразность процессов, происходящих в субъективном мире индивида. Но законосообразность психических процессов М. и нормативность М. не одно и то же. Нарушения правил М. имеют причины, однако эти нарушения не могут быть оправданы с точки зрения нормы. Нормы М., имеющие всеобщий и необходимый характер, обязательные для всех мыслящих существ и обеспечивающие соответствие М. реальности, не могут быть выявлены на основе эмпирического исследования психики индивида. Изучением этих норм занимается не психология, а философия. Антипсихологизм в исследовании М. выражался в разных формах.
        Согласно И. Канту, правила М. изучаются формальной логикой, имеющей дело с аналитическим М., и трансцендентальной логикой, относящейся к синтетическому М. Эти правила коренятся в трансцендентальном субъекте, отличном от того эмпирического субъекта, с которым имеет дело психология. Для Г. Гегеля М. — это, прежде всего, процесс саморазвития Абсолюта, осуществляющийся в соответствии с объективной диалектической логикой. Эмпирический индивид способен мыслить лишь постольку, поскольку он приобщается к этой логике. С точки зрения неокантианцев (Г. Коген, П. Наторп, Э. Кассирер и др.), априорные нормы М., выражающиеся в категориях и создающие возможность синтеза многообразия, принадлежат не эмпирическому индивиду, а «духу научности», и могут быть выявлены на основе исследования объективного выражения М., прежде всего, в научных текстах.
        Антипсихологическую позицию в отношении М. особенно остро выразил Э. Гуссерль. Он даже приходит к точке зрения о том, что логика вообще не имеет дела с М. (в отличие от психологии) и занимается только исследованием идеальных смысловых связей. Отнюдь не все эти связи могут осуществиться в М. Эту линию своеобразно продолжили представители аналитической философии. Для них философия имеет дело с логическим синтаксисом языка и критериями осмысленности высказываний. То и др. не характеризует процессы М. Как писал Я. Лукасевич, логика не изучает формы М. и вообще имеет к анализу М. отношение не большее, чем, напр., математика. Более тонкую концепцию развивает К. Поппер. Он считает, что философия в виде эпистемологии имеет дело с М. Но не всякое М. — предмет философского исследования. К. Поппер различает М. в субъективном смысле и М. в объективном смысле. К первому относятся процессы, осуществляемые в уме. Ко второму — объективное содержание М.: проблемы и проблемные ситуации, теории, рассуждения, аргументы как таковые. Субъективное М. предполагает мыслящего субъекта и изучается психологией. Объективное М. не предполагает познающего субъекта и принадлежит к особому «третьему миру», воплощенному в книгах и др. текстах. «Третий мир» является продуктом человеческой деятельности, но, возникнув, приобретает автономию и развивается по собственным законам. В заостренной и парадоксальной форме позиция антипсихологизма в изучении М. была выражена главой Московского методологического кружка Т.П. Щедровицким Он считал, что М. может рассматриваться как самостоятельная субстанция, развивающаяся по собственным объективным законам. Ее носителем может быть и человек, но это вовсе не обязательно, ибо М. может с таким же успехом захватывать знаковые системы, машины и т.д.
        Сегодня резкая антитеза между психологизмом и антипсихологизмом в изучении М. начинает смягчаться. Во-первых, в развитии самих психологических исследований М. обнаружилась невозможность понимания этого процесса вне учета нормативной структуры мыслительной деятельности. Такой крупнейший специалист по психологии М., как Ж. Пиаже, вынужден был для осмысления результатов своих экспериментов построить специальную логику интеллектуальных операторных структур, характеризующих нормы М. на разных этапах развития психики в онтогенезе. Он же должен был включить свои психологические результаты в состав эпистемологической концепции («генетическая эпистемология»). Современная когнитивная психология в изучении М. начинает интенсивно взаимодействовать с логикой и философией, что выразилось в возникновении когнитивной науки, в состав которой вошли также определенные разделы лингвистики и математические разработки в области искусственного интеллекта. Логика и философия, таким образом, по крайней мере в виде некоторых своих разделов, оказываются важными для понимания того, что происходит при субъективном процессе М., совершающемся «в уме». Во-вторых, оказалось, что современные исследования в когнитивной психологии и в когнитивной науке дают новый материал и вместе с тем ставят новые проблемы, связанные с понимание таких классических философских тем, как взаимоотношение М. и опыта, характер и роль категорий М., взаимоотношение языка и М., М. как «внутренняя» деятельность ума, сознательное и бессознательное в М. и др.
        Таким образом, философия изучает М. как объективный процесс, воплощающийся в предметах культуры: в структурах языка, в книгах и иных текстах, в произведениях искусства, в правилах деятельности. Вместе с тем целый ряд важных философских проблем возникает при изучении того, как объективные нормы М. работают в индивидуальной мыслительной деятельности.
        В.А. Лекторский
        В современной психологии мышления выделяется два основных уровня М. — операционный и процессуальный; соответственно этому различают М. как деятельность и М. как процесс. М. как деятельность — это особый уровень функционирования и изучения М., содержанием которого является операционный состав мыслительной активности. Термин предложен в отечественной психологии в научной школе С.Л. Рубинштейна и соотносится с понятием «М. как процесс». М. как деятельность характеризует мыслительную активность в качестве познавательной деятельности и образует личностный план М. (А.В. Брушлинский). При исследовании этого уровня М. рассматривается, прежде всего, мотивация мыслительного поиска (познавательная и неспецифическая), познавательные цели, которые ставит перед собой субъект, умственные действия (мыслительные операции), с помощью которых личность осуществляет решение задачи.
        Целостная теория операционального состава М. и интеллекта развита Ж. Пиаже. Такие свойства мыслительных операций, как парность, наличие системы, обратимость, координация, «ассоциативность» композиции операций и т.д. образуют качественную специфику мыслительной деятельности. Существенный вклад в разработку М. как деятельности был внесен O. K. Тихомировым и его сотрудниками. В этих исследованиях показано, что процесс формирования умственных действий при решении задачи включает в себя взаимодействие различных смысловых образований человека, образующих динамическую смысловую систему. Смысл задания для субъекта отражается в промежуточных целях, становится основой построения ментального действия.
        М. как процесс — это определенный уровень функционирования и изучения М., содержанием которого являются умственные процессы (анализ, синтез, обобщение и др.), приводящие или неприводящие к решению задачи. Термин предложен в теории С.Л. Рубинштейна и соотносится с понятием «М. как деятельность». М. как процесс понимается в качестве исходного состояния М., выражающегося в непрерывном взаимодействии субъекта с познаваемым объектом. Мыслительные операции, умственные действия и др. сформированные компоненты М. вырабатываются в мыслительных процессах и погружены в них.М. как процесс не противостоит М. как деятельности, но является более глубоким уровнем изучения мыслительной деятельности, раскрывающим психические процессы, порождающие и обеспечивающие функционирование операционального состава М.
        Процессуальность М. активно исследуется в научной школе А.В. Брушлинского. Процесс М. понимается как непрерывный, недизъюнктивный (в М. нет строго изолированных компонентов, его составляющие переходят друг в друга), неизоморфный (в М. нет однозначного копирования объекта в образе, происходит его обобщение и др.). Основным механизмом процесса М. является анализ через синтез — изучение личностью объекта через его мысленное или реальное включение в систему связей с др. объектами и выявление на этой основе новых свойств объекта. Критериями фаз и уровней М. как процесса выступают: характер тех прогнозов искомого, которые выдвигает субъект; определенное отражение соотношения условий и требований задачи; принятие-непринятие подсказки; уровень обобщения основных компонентов задачи и др. В отечественной психологии М. рассматривается в качестве личностного и субъектного процесса. Личностная детерминация М. — это взаимосвязь личности и М., обусловленность функционирования и итога М. личностными особенностями. В конкретных психологических исследованиях данная обусловленность реализуется через рассмотрение влияния компонентов личности (мотивации, способностей, направленности, сознания) на ход и результат мыслительной активности. Исходная личностная детерминация М. проявляется в обнаружении значительной роли следующих личностных компонентов в протекании, организации и результативности мыслительной активности: 1) исходной мотивации субъекта (А.В. Брушлинский, O.K. Тихомиров, Э.Д. Телегина, ТВ. Корнилова и др.); 2) сформированных установок личности (Н.Л. Элиава и др.); 3) личностных смыслов и смысловых образований (O.K. Тихомиров, И.А. Васильев и др.). Личностная детерминация М. не является однонаправленным процессом, где воздействие исходит только со стороны личности. М., будучи глубоко личностным и субъектным, влияет на сформированные личностные структуры, приводит к их изменению, развитию, особенно на микроуровне. Это проявляется в изменении по ходу мыслительных процессов познавательной мотивации (С.Л. Рубинштейн, А.В. Брушлинский, М.И. Воловикова, Ю.Н. Кулюткин, ГС. Сухобская и др.), познавательных потребностей (A.M. Матюшкин), опыта собственной деятельности через овладение средствами и способами действия ( В. В. Давыдов, А. К. Маркова), в изменении когнитивных стилей, элементов сознания и бессознательного и личностных свойств (В.В. Селиванов). М. есть единство сознательных и бессознательных процессов. Наиболее осознанным со стороны субъекта выступает содержание познаваемого объекта. Неосознаваемыми преимущественно выступают процессы М., творческие акты, эмоциональные, интуитивные компоненты мышления, инсайт (мысленное озарение).
        В экспериментальных психологических исследованиях М. представляет собой процесс решения задач, проблем. Представители Вюрцбургской школы психологии М. в числе одними из первых начали систематическое экспериментальное изучение мыслительной деятельности. О. Кюльпе, К. Бюлером, О. Зельцем был введен новый термин «проблема», или задача, и вместе с ним отчетливо осознавалась основная функция М. (его предназначение) — решать задачи — и его специфичность по отношению к сенсорно-перцептивному, наглядно-образному уровню познания. В современной когнитивной психологии М. изучается как процесс переработки информации. В работах У Найссера, Д. Бродбента, Дж. Брунера и др. содержание мыслительной деятельности заключается в преобразовании, переработке информации, в последовательности ментальных схем и конструктов. М. здесь анализируется не как энергетическая, но как информационная система.
        В психологии рассматриваются следующие виды М.:
        1) по форме: а) наглядно-действенное (опирающееся на непосредственное восприятие предметов в ходе реальных действий с ними); б) наглядно-образное (анализ объекта реализуется в перцептивных и чувственных образах); в) словесно-логическое (осуществляющееся при помощи логических и психологических операций с понятиями);
        2) по уровню обобщения: а) эмпирическое (в котором обобщение осуществляется по несущественным, часто встречающимся, наглядным признакам); б) теоретическое (где обобщение строится по существенным, понятийно выраженным основаниям); 3) по характеру решаемых задач: а) теоретическое (содержанием которого выступают теоретические познавательные проблемы); б) практическое (направленное на решение житейских или прикладных задач); 4) по степени развернутости: а) дискурсивное (опосредствованное прошлым опытом, логически развернутое, речевое М. субъекта); б) интуитивное (строящееся на основе эмоционального и чувственного предвидения, без детального логического анализа объекта или ситуации); 5) по степени новизны и оригинальности: а) репродуктивное (воспроизводящее М., характеризующееся только субъективной, для самого человека, новизной мыслей); б) продуктивное (творческое М., в котором субъект продуцирует объективно новое знание). Выделяется также социальное М. (К.А. Абульханова), предметом которого являются сложные социальные объекты, экономические, политические, правовые, межличностные отношения между людьми в обществе.
        В.В. Селиванов

Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация». И.Т. Касавин. 2009.

Синонимы:

дух, мысль