АНТРОПОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНАЯ

АНТРОПОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНАЯ
    АНТРОПОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНАЯ (КУЛЬТУРНАЯ) — область знания, объединяющая ряд полуавтономных дисциплин, которая занималась в первую очередь обществами, изолированными от письменной исторической традиции. Излюбленные объекты такого рода исследований—первобытные общества, племенные культуры, традиционные крестьянские общины, т. е. те социоисторические объединения людей, при анализе которых культурное и социальное трудно дифференцировать, ибо реально они выступают как нераздельное целое. Это обусловило различные обозначения одного и того же исследовательского поля, которые могут рассматриваться как различные дисциплины: социальная антропология, культурная антропология, этнология, этнография и т. д. Такое разделение достаточно условно. Здесь играют роль научные традиции той или иной страны. Часто различение проводится не столько теоретически, сколько практически, с целью и в процессе обучения.
    Антропологические общества и кафедры антропологии в университетах появились в Англии, Франции, Германии в нач. 19 в.
    В 20 в. многие объекты социальной антропологии исчезли. Это обусловило обращение социальных антропологов к жизни “больших” городских обществ. Зрение антропологов было натренировано на исследовании людей, живущих в наблюдаемых общностях (“глаз ювелира”). Антропологи всегда изучали общности на локальном уровне, а человека вместе с конкретными формами его существования—на уровне общества. При переходе к анализу обществ современного типа антропология сохранила свою специфику, обращаясь к исследованиям систем родства, ритуальной стороны социальной жизни, “экономики дара”, неформальных статусных структур, социальных классификаций и др.
    Большой интерес представляет методологическое взаимодействие социальной антропологии и др. социогуманитарных дисциплин и философии. С одной стороны, практика социально-антропологических исследований находилась под влиянием общей познавательно-методологической ситуации в ее динамике. Если первоначально в антропологической традиции господствовал позитивистский “стандартный идеал научности” (позитивистский эволюционизм Э. Тайлора, Дж. Фрэзера, Л. Г. Моргана), то в нач. 20 в. в качестве познавательной нормы выступил неокантианский антисциентизм (Р. Лоуи и др.). В дальнейшем, имели распространение универсалистские теории, авторы которых стремились выявить глубинные структуры, семантические инварианты и пр. универсалии (функциональный анализ Б. Малиновского, структурная антропология К. Леви-Стросса). В 50—60-е гг. в неоэволюционизме были реанимированы идеи социокультурной эволюции (Л. А. Уайт, М. Салинз, Дж. Стюарт). Затем “стандартный идеал научности” вновь был поставлен под сомнение в различных вариантах интерпретативной, понимающей, конструкционистской антропологии—поздние работы Э. Эванс-Причарда, “интерпретативная антропология” (К. Гирц), “символическая антропология” (В. Тернер), “когнитивная антропология” (Мери Дуглас, С. Тайлер). С другой стороны, социальная антропология сама выступала источником методологических новаций. Достижения крупных антропологов органически входят в общенаучный арсенал. Ссылки на труды известных антропологов можно найти в учебниках, энциклопедиях, трудах по различным социальным и гуманитарным дисциплинам и философии. В качестве примера поля междисциплинарного взаимодействия можно привести то, что в США и Великобритании называют cultural studies (культурными исследованиями). Основные понятия западной социальной теории были выработаны на материале истории западной цивилизации. Они были связаны с исследованием “нас” (белых, европейцев и североамериканцев, живущих в урбанизированных и модернизированных обществах). Антропология изучала “их” (небелых, живущих в обществах традиционных, племенных). В современном антропологическом дискурсе осознается связь антропологии с колониализмом. Антропологическое знание не только способствует переосмыслению тех понятий и категорий мышления, которые выработаны на материале западных обществ, но выступает также как форм” культурной критики (Дж. Маркус, М. Фишер). Логика антропологического исследования не совпадает с логикой глобальных проектов преобразования мира, политической философии и политологии, истории великих личностей. В антропологических исследованиях человеческие масштабы всегда сохранены. В современной ситуации кризиса “глобальных” идеологий, “больших” теоретических систем, который можно характеризовать и как кризис репрезентации социальной реальности, интерес именно к антропологическим подходам неудивителен. Опыт социальной (культурной) антропологии диктует осторожность. Он предостерегает от впечатывания теоретической схемы в жизнь людей. Нельзя не отметить, что антропологические исследования всегда опирались на вероятностные модели, что позволяло избегать жесткого детерминизма (см. Детерминизм в социальных науках). Если в социальной (культурной) антропологии говорится об универсалиях, то не иначе, как в локальных проявлениях. Недаром Леви-Стросс, которого в первую очередь интересовали именно структуры, писал: “Всегда остается только одно — провести кропотливое изучение одного случая; единственное различие заключается в выборе “случая”, составные элементы которого будут... относиться к шкале проектируемой модели или же к какой-то иной шкале” (Леви-Строс К. Структурная антропология. М„ 1983, с. 256).
    Проблема всемирной истории предстает в новом свете. В качестве ее ядра выступает не эволюция (или деградация) мировых систем, но напряженное взаимодействие сил, которые обеспечивают как глобальную интеграцию, так и локальную автономию. Происходящее в мире уже не воспринимается как предопределенное динамикой западной экспансии.
    Традиционно в социальной антропологии проводился анализ человеческого опыта, отличного от опыта исследователя. При переносе в область исследования больших городских обществ это позволяет внимательно отнестись к тому, что в этих обществах кажется самоочевидным, а потому не замечаемым. Интерес ряда отраслей социологии к “зоопарку повседневных практик” порою делает невозможным демаркацию между социологией и антропологией (см., напр., работы И. Гофмана). Социальная антропология сыграла определенную роль в становлении такой области знания, как гендерные исследования (Маргарет Мид). И для социологической теории, и для антропологии основные вопросы—как конструируется социальная связь, которая объединяет людей в общность или общество, какие используются средства ориентации в обществе и мире в целом, каковы культурные формы и социальные практики в различных обществах, как отдельный человек становится носителем определенного типа социальности и культуры. Для социальной антропологии в силу специфики объекта исследования всегда был характерен холизм как принцип целостного восприятия человека, общества, культуры. Материальные и символические практики рассматриваются на равных. Антропологические подходы избегают резкого противопоставления позиции и отношения, социальной функции и социального явления. Они создают поле исследования, в котором индивидуальные и групповые интенции вписываются в систему коллективных принуждений. Это позволяет найти новые пути понимания того, как люди в процессе совместной жизни изобретают “правила”, по которым живут. Социальная антропология повлияла на выработку нового языка социальной теории, который “снимает” привычную оппозицию индивида и общества. Антропологические подходы дают возможность уйти от представлений о человеке как бестелесном, субъекте, равном чистому сознанию. Современная социальная теория проявляет большой интерес к связи телесности и социальности. Напр., Я. Элиас, П. Бурдье активно занимались процессами встраивания социальности и истории в живое тело человека и выстраивания социума из тел.
    Предмет социальной антропологии—не структуры и механизмы, которые вне всякой субъективности и телесности упорядочивают социальные отношения, но логика и стратегия действий индивидов и социальных групп. В социальной антропологии опыт не сводится к дискурсу, к объясняющей теории, к речевым практикам. Имеет место интерпретация социальных связей через поведенческие отношения, анализ функциональных отношений в наблюдаемых общностях.
    Для эволюционистов “иная” культура, “другие” люди'выступали лишь моментом прогрессивного развития, а для универсалистов лишь методологической условностью. Социальная антропология внесла огромный вклад в понимание равноценности в несоизмеримости каждой культуры и каждого общества, в складывание представлений о плюрализме социокультурной реальности, на которых во многом основывается современная картина мира.
    Лт•.: Антология исследований культуры, т. 1, Интерпретации культуры. СПб., 1997; Кяакхон К. К. М. Зеркало для человека. Введение в антропологию. СПб., 1998; Marcus G. E., Fischer M. J. Anthropology as Cultural Critique. An Experimental Moment in the Human Sciences. Chi., 1986.
    H. H. Козлова

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.