АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЭТИКА

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЭТИКА
    АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЭТИКА — общее наименование этических теорий, использующих методы и подходы аналитической философии. В современной западной (гл. о. англоязычной) литературе обычно противопоставляется “классической” этике, которая отвечает на вопросы “как надо жить”, “что такое добро”, “в чем состоит человеческий долг” и т. п., полагая при этом, что смысл указанных вопросов ясен и что споры между философами обусловлены не отсутствием взаимопонимания, а исключительно различием жизненных (ценностных) позиций (см. Ценность). Аналитики же считают, что сами эти вопросы далеки от ясности: слова, с помощью которых они формулируются, неопределенны и многофункциональны, поэтому и ответы на них расплывчаты и могут быть интерпретированы по-разному. Только контекстуальный анализ употребляемых понятий позволяет выявить действительную позицию того или иного философа, а также логическую структуру его концепции, способ обоснования практических рекомендаций и выводов, к которым он приходит. Подобная направленность этической мысли имеет свою историю, которая, по мнению многих исследователей, начинается с Сократа; непосредственными же предшественниками нынешних аналитиков, по общему признанию, являются Д. Юм, И. Кант, Дж. С. Милль, Г. Сиджвик и некоторые другие (в основном британские) философы 18—19 вв. Но только в 20 в. эта тенденция оформилась в виде широкого и влиятельного течения моральной философии. Значительный вклад в эту область знания внесли Дж. Э. Мур, Б. Рассел, Л. Витгенштейн, М. Шлик, Г. фон Вригг, А. Айер и др.
    На неопозитивистском (см. Неопозитивизм) этапе развития аналитической философии логико-лингвистический анализ морального (нормативно-этического) рассуждения стал предметом особой дисциплины— метаэтики, которая отождествлялась с научной, ценностно-нейтральной философией морали. Однако радикальный “лингвоцентризм” метаэтики резко ограничивает ее исследовательское поде, исключая из рассмотрения те проблемы и подходы, без которых она вообще не может рассматриваться в качестве целостной теории морали. Кризис неопозитивизма и распространение постпозитивистских (см. Постпозитивизм) методологических идей (под влиянием которых анализ из цели философствования перешел в разряд одного из его средств) имели следствием постепенную утрату метаэтикой статуса специальной философской науки, претендовавшей на замену традиционной моральной философии. Теперь аналитическая этика трактуется более широко: она включает в себя не только метаэтику, но также метафизические, конкретно-научные (социологические, психологические и пр.) и нормативно-ценностные компоненты, от которых раньше она отстранялась. Среди современных этиков-аналитиков есть платонисты и кантианцы, натуралисты и интуитивисты, гедонисты и утилитаристы и т. д. Аналитическая этика не выдвигает, таким образом, собственной ценностной программы, не предлагает своих оригинальных способов объяснения морали и обоснования моральных принципов. По существу ее единственным конституирующим признаком является сейчас аналитический стиль мышления: отказ от метафорически-суггестивного способа изложения, тщательное определение ключевых понятий, выявление семантических оттенков естественного языка морали, стремление к логической прозрачности этических рассуждений и т. п. Это означает, что аналитическая этика, прекратив существование в качестве особой “школы”, трансформировалась в широкое течение, объединяющее весьма далекие по содержанию этические концепции лишь на основании их более или менее выраженной приверженности указанному стилю мышления.
    Д. В. Максимов
    АНАЛИТИЧЕСКИЕ И СИНТЕТИЧЕСКИЕ СУЖДЕНИЯ A PRIORI (нем. analytische und synthetische Urteile a priori)—термины кантовской философии, имеющие также широкое применение в различных направлениях современной философской мысли, главным образом в рамках аналитической философии. Введены И. Кантом в “Критике чистого разума”. Вопрос о возможности синтетических суждений a priori заявлен Кантом как основной вопрос всей критической философии. Дихотомия аналитических и синтетических суждений основывается на возможности различного отношения между субъектом и предикатом суждений. Под аналитическими Кант понимает такие суждения, где предикат, уже содержащийся в понятии субъекта и смутно мыслящийся в нем, эксплицируется из этого понятия по закону тождества. Хотя аналитические суждения и не расширяют наших познаний, они все же расширяют сферу отчетливо мыслимого. В этом психологическом моменте основное отличие аналитических суждений от бессодержательных тавтологий. Будучи основанными на непреложном законе тождества, все аналитические суждения априорны (строгая необходимость трактуется Кантом в качестве одного из критериев априорного знания). В числе примеров аналитических суждений, приводимых Кантом, положения: “все тела протяженны”, “всякое золото желто”, “все мои представления объединены в Я”. Разъяснения Канта позволяют связать аналитические суждения с экспликациями правил словоупотребления. Суждение “золото желто” имеет в таком контексте следующий смысл: необходимым условием именования предмета “золотом” является наличие у данного предмета желтого цвета (если трактовать данное суждение как синтетическое, возможность чего Кант в принципе не исключает, то оно будет означать, чтовсякий предмет с такими-то и такими-то свойствами, т. е. золото, обладает также и желтым цветом). В метафизике, как и в других науках, аналитические суждения играют служебную роль, уточняя и разъясняя основные понятия. Аналитическое “добавление” к критике чистого разума превращает последнюю в трансцендентальную философию. Сама же критика концентрируется на выяснении основных принципов синтетических суждений.
    Под синтетическими Кант понимает такие суждения, где предикат извне прибавляется к субъекту. Расширяя наше познание, синтетические суждения являются подлинной целью всех наук. Примеры синтетических суждений: “все тела имеют тяжесть”, “всякое изменение имеет причину”, “7+5=12”. К синтетическим Кант относит и все экзистенциальные суждения, ибо ни в одном понятии не содержится предикат существования. Номинальная дефиниция синтетических суждений не дает, однако, адекватного представления о кантовской концепции. Канта интересуют только истинные синтетические суждения, т. е. синтетические познания. Истинность синтетических суждений не может быть задана их формальной структурой, как в случае аналитических суждений. Поэтому она зависит от отношения субъекта и предиката к какому-то внешнему X, который и должен удостоверить правильность их соединения. Таким образом, все синтетические суждения—суждения о вещах (аналитические—о словах).
    В отношении синтетических суждений возможны два случая. 1) Связь между субъектом и предикатом “подсказывается” наличными предметами, как в тезисе “все тела имеют тяжесть”. Тогда мы имеем дело с эмпирическими синтетическими суждениями. Их всеобщность может быть исключительно “индуктивной”. 2) Связь между субъектом и предикатом удостоверяется благодаря тому, что образуемая ею формальная структура отображает залегающие в душе необходимые условия самой данности предметов чувств в опыте, так что эти предметы заведомо должны соответствовать тому, что мыслится в таком суждении (напр.. Кант доказывает, что a priori знать о том, что всякое изменение имеет причину, можно именно потому, что подчинение последовательности событий закону причинности есть необходимое условие восприятия нами этой последовательности). Это и есть синтетические суждения a priori. Они обладают строгой всеобщностью и необходимостью.
    Синтетические суждения a priori составляют каркас чистой математики и общего естествознания. Метафизика только претендует на априорные синтетические познания и может реализовать их лишь в качестве практических постулатов. Неспособность метафизики к априорным синтетическим познаниям связана с тем, что ее предметная область (Бог, свобода и бессмертие души) лежит за границами возможного опыта. Между тем антиципировать можно лишь формы возможного опыта. Соответственно сфера априорных синтетических познаний связана исключительно с предметами, которые могут стать объектами восприятия. Таким образом, исследование Кантом синтетических суждений a priori включает: 1) установление общих условий их возможности, 2) определение на основании этих условий границ синтетического познания, 3) доказательство реализованностй этих условий в том или ином конкретном случае, к примеру для основоположения о причинности (область возможных случаев определяется также a priori).
    Кантовская концепция аналитических и синтетических суждений вызвала значительный резонанс в европейской философии. Однако ближайшие последователи Канта не придавали ей определяющего значения, выдвигая тезисы об относительности данной дистинкции. Активные дискуссии на эту тему возникли в 20 в. в связи с “лингвистическим поворотом” современной философии. Среди наиболее спорных проблем — вопрос о синтетической природе математического знания. Этот кантовский тезис отвергался большинством аналитиков, близких идеям Венского кружка. Правда, при этом нередко принималось во внимание одно лишь номинальное определение синтетических суждений. Еще более мощной атаке подверглось центральное положение Канта о возможности синтетических суждений a priori в целом. Стандартная “аналитическая” схема вообще исключает эту разновидность суждений и подразумевает жесткое противопоставление конвенциональных аналитических положений и синтетических суждений опыта. Во 2-й пол. 20 в. вновь усиливается тенденция к отказу от резкого противопоставления аналитического и синтетического познания (У. ван О. Куайн, Р. Рорти).
    В. В. Васильев

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.