“КРИТИКА СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ”

“КРИТИКА СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ”
    “КРИТИКА СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ” (Kritik der Urteilskran) — работа И. Канта, анализирующая эстетическую способность человека. Опубликована в 1790; первое введение к ней — в 1914. Вошла в шестптомное собрание Сочинений (т. 5. M., 1966). Работа возникла из стремления Канта найти опосредствующее звено между “Критикой чистого разума” и “Критикой практического разума” и установить немеханический способ объяснения живой природы. Состоит из предисловия, введения и двух частей. В 1-й части — “Критике эстетической способности суждения” анализируется рефлектирующая способность суждения (термин введен Кантом), связанная с эстетическим удовольствием (Wohlgefallen, Lust) от произведений искусства (а также прекрасных созданий природы). Рефлектирующая способность суждения существенным образом отличается от определяющей способности суждения “Критики чистого разума”, где благодаря способности суждения особенное подводилось под всеобщее. Здесь, напротив, по данному особенному отыскивается всеобщее. Кант выделяет два вида рефлектирующего суждения — эстетическое и телеологическое. Эстетическим он называет такое суждение, основанием которого является ощущение, вызывающее в субъекте гармоническую игру воображения и рассудка, в свою очередь обусловливающую возникновение чувства удовольствия и неудовольствия. В “Аналитике прекрасного” формулируются основные характеристики эстетического суждения — суждения вкуса. Оно не есть познавательное суждение. “Чтобы определить, прекрасно ли нечто или нет, мы соотносим представление не с объектом посредством рассудка, ради познания, а с субъектом и его чувствами удовольствия и неудовольствия посредством воображения” (Соч. в 6 т., т. 5. M., 1966, с. 203). Далее, суждение вкуса носит незаинтересованный характер. Удовольствие, получаемое от приятного или доброго, всегда связано с каким-нибудь интересом, но удовольствие от прекрасного (которое вследствие этого правильнее было называть не удовольствием, а благорасположением — Wohlgefallen) “свободно от всякого интереса. Предмет такого удовольствия называется прекрасным” (с. 212).
    Т. к. эстетическая способность суждения относится не к самому предмету, а к нашему восприятию его, т. е. носит субъективный характер, то возникающая при этом трудность состояла в отыскании априорного основания для эстетического суждения. Оно было найдено Кантом во “всеобщем чувстве” (Gemeinsinn — от лат. sensus communis) как чистом суждении вкуса. Иначе говоря, суждения вкуса должны иметь в своей основе субъективный, но всеобщий принцип, который через чувство (не через понятие — прекрасное есть то, что нравится “без понятия”, с. 222) общезначимо определяет, что нравится, а что не нравится, и это — “общее чувство”. По Канту, возможность его обусловлена “всеобщей сообщаемостью” эстетического удовольствия, каковая присуща не только познаниям, но и душевным состояниям. Именно всеобщая сообшаемость “предполагает общее чувство” (с. 243). Важной характеристикой эстетического суждения является то, что оно “имеет своей основой только форму целесообразности предмета” (с. 223), поскольку “она воспринимается в нем без представления о цели” (с.240).
    В “Аналитике возвышенного” Кант различает математически возвышенное, когда удовольствие вызывается содержанием безусловно великого предмета, и динамически возвышенное, когда природа рассматривается “как сила, которая не имеет над нами власти” (с. 268). “Следовательно, возвышенность содержится не в какой-либо вещи в природе, а только в нашей душе, поскольку мы можем сознавать свое превосходство над природой в нас, а тем самым и над природой вне нас... Все, что вызывает в нас это чувство, — а сюда надо отнести и могущество природы... называется поэтому возвышенным” (с. 273).
    Исключительно важное значение в “Критике способности суждения” придается понятию “игры”: речь идет об игре рассудка и воображения, когда одна способность опосредуется другой, чтостимулирует развитие каждой. На “чувстве свободы в игре наших познавательных способностей — а эта игра должна в то же время быть целесообразной — зиждется то удовольствие, которое единственно и обладает всеобщей сообщаемостью, не основываясь, однако, на понятиях” (с. 321—322). Характеризуя прекрасное как “символ нравственно доброго” (с. 375), Кант видит в эстетической способности суждения опосредующее звено между природой и свободой, способностью познания и способностью желания. По Канту, “она не есть ни природа, ни свобода, но тем не менее связана с основой свободы, а именно с сверхчувственным, в котором теоретическая способность общим и неизвестным (для нас) способом соединяется в одно с практической способностью” (с.376).
    В завершающей 1-ю часть “Диалектике эстетической способности суждения” формулируется антиномия вкуса: тезис — суждение вкуса не основывается на понятиях, иначе можно было бы о нем дискутировать, и антитезис — суждения вкуса основываются на понятиях, иначе нельзя было бы о них даже спорить, т. е. притязать на необходимое согласие других с данным суждением (см. с. 359). Антиномия эта разрешается Кантом так, что суждение вкуса хотя и не основывается на определенных понятиях, но в основе его все же лежит неопределенное понятие о сверхчувственном субстрате явлений, неопределенная идея сверхчувственного в нас. Во 2-й части — “Критике телеологической способности суждения” анализируется применение принципа целесообразности при рассмотрении созданий природы. Кант следующим образом формулирует возникающую здесь антиномию. Первая максима ее: “Всякое возникновение материальных вещей и их форм надо рассматривать как возможное только по механическим законам” (с. 413). Вторая максима: “Некоторые продукты материальной природы нельзя рассматривать как возможные только по механическим законам (суждение о них требует совершенно другого закона каузальности, а именно закона конечных причин)” (там же). Существование живых организмов заставляет нас выходить за рамки механических объяснений, т. е. предполагать целесообразную обусловленность. По аналогии с живыми организмами мы стремимся рассматривать и всю природу. Однако мы не можем приписывать цели ни Богу (нам неизвестны ни его замыслы, ни способы его действий), ни тем более — неживой материи; мы можем лишь примысливать их (ориентируясь на существование живых организмов и по аналогии с деятельностью человека в искусстве), т. е. применять телеологический подход в качестве регулятивного принципа. “Понятие вещи как цели природы самой по себе не есть, следовательно, конструктивное понятие рассудка или разума, но может быть регулятивным понятием для рефлектирующей способности суждения, дабы по отдаленной аналогии с нашей целевой каузальностью вообще направлять исследование такого рода предметов и размышлять об их высшем основании” (с. 401). Рефлектирующая способность суждения обнаруживает в данном случае свой опосредующий характер: “Природа прекрасна, если она в то же время походит на искусство, а искусство может быть названо прекрасным только в том случае, если мы сознаем, что оно искусство и тем не менее кажется нам природой” (там же, с. 322). Основу же синтеза целевого и причинного объяснений природы Кант ищет в конечном счете в человеке. “Здесь, на Земле, человек — последняя цель творения, ибо здесь он — единственное существо, которое может составить понятие о целях и из агрегата целесообразно сформированных вещей составить с помощью своего разума систему целей” (с. 459). Русский перевод Н. М. Соколова (1898), 1-го введения — Ю. Н. Попова (1966).
    Лит.: Библер В. С. Век Просвещения и “Критика способности суждения”. Дидро и Кант. — В сб.: Западноевропейская художественная культура XVIII века. М., 1980, с. 151-248; Mode/A. Metaphysik und reflektierende Urteilskraft bei Kant. Fr./M., 1987; Esser A. Antinomie der Kunst. B., 1995. См. также лит. в ст. Кант.
    Т.Б.Длугач

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.