СИМУЛЯКР

СИМУЛЯКР
СИМУЛЯКР (фр. simulacres, от simulation - симуляция) - термин философии постмодернизма для обозначения внепонятийного средства фиксации переживаемого состояния. Введен Батаем, интерпретировался Клоссовски, Кожевым, Бодрийаром и др. Конституируясь в оппозиции вектору жестко категориального философствования, концепция Батая реализует себя в «С. понятий»: «я пошел от понятий, которые замыкали... Язык не оправдал моих надежд.., выражалось нечто иное, не то, что я переживал, ибо то, что переживалось в определенный момент, было непринужденностью... Язык отступает, ибо язык образован из предложений, выступающих от имени идентичностей». Между тем постмодернизм интегрально зиждется на отказе от последних: «философия сингулярностей» П. Вирилио, «мышление ин-тенсивностей» Лиотара, «варианты кодов» Барта - все это принципиально альтернативно феномену идентичности. Любая идентичность в системе отсчета постмодерна невозможна, ибо невозможна финальная идентификация, т.к. понятия в принципе не соотносимы с реальностью. - В этом контексте Батай постулирует «открытость существования» в отличие от «замкнутого существования», предполагающего «понятийный язык» и основанного на задаваемых им идентичностях. Строго говоря, «понятийный язык» задает идентичность существования с бытием, тем самым деформируя бытие как «убегающее всякого существования». В этой связи «мы вынуждены... раскрыть понятия по ту сторону их самих». Это становится очевидным в системе отсчета так называемых «суверенных моментов» (смех, хмель, эрос, жертва), в точечном континууме которых «безмерная расточительность, бессмысленная, бесполезная, бесцельная растрата» (»прерывность») становится «мотивом бунта» против организованного в конкретной форме (»устроенного и эксплуатируемого») существования - «во имя бытия» как неидентифицируемого такового. Эти «суверенные моменты» есть «С. прерывности», а потому не могут быть выражены в «понятийном языке» без тотально деструктурирующей потери смысла, ибо опыт «суверенных моментов» меняет субъекта, реализующего себя в этом опыте, отчуждая его идентичность и высвобождая тем самым его к подлинному бытию (ср. с мгновениями, «когда разум отказывает в своих услугах» у Шестова). В этой системе отсчета С. как выражение «суверенного момента» (»С. прерывности») фактически выступает у Батая квази-С, «симулякром симулякра», что упраздняет возможность самой мысли о какой бы то ни было идентичности. Усилие Батая в сфере поиска адекватного (или, по крайней мере, недоформирующего языка) для передачи «суверенного опыта» оценено Кожевым как «злой Дух постоянного искушения дискурсивного отказа от дискурса, т.е. от дискурса, который по необходимости замыкается в себе, чтобы удержать себя в истине». По формулировке Клоссовски, «там, где язык уступает безмолвию, - там же понятие уступает С». Избавленный от всех понятий как содержащих интенцию на идентификацию своего значения с действительностью, язык упраздняет «себя вместе с идентичностями», в то время как субъект, «изрекая» пережитой опыт, «в тот самый миг, когда он выговаривает его, избавляется от себя как субъекта, обращающегося к другим субъектам». Таким образом, «С. не совсем псевдопонятие: последнее еще могло бы стать точкой опоры, поскольку может быть изобличено как ложное. С. образует знак мгновенного состояния и не может ни установить обмена между умами, ни позволить перехода одной мысли в другую». В этом отношении С не может, подобно понятию, заложить основу пониманию, но может спровоцировать «сообщничество»: «С. пробуждает в том, кто испытывает его, особое движение, которое, того и гляди, исчезнет» (Клоссовски). Бодрийар в работе «Симуля-кры и симуляции» (1981) фундирует феномен С. анализом процесса симуляции, понятой как «порождение, при помощи моделей, реального без истока и реальности: гиперреального». В рамках симуляции осуществляется «замена реального знаками реального», и реальное как полученный продукт «не обязано более быть рациональным, поскольку оно больше не соизмеряется с некой идеальной негативной инстанцией. Оно только операционально. Фактически, это уже больше и не реальное, поскольку его больше не обволакивает никакое воображаемое. Это гиперреальное, синтетический продукт, излучаемый комбинаторными моделями в безвоздушное пространство» (Бодрийар). Фундаментальным свойством С. в этой связи выступает его принципиальная несоотнесенность и несоотносимость с какой бы то ни было реальностью. Рассматривая современность как эру тотальной симуляции, Бодрийар трактует в этом ключе широкий спектр социальных феноменов, демонстрируя их симуляционный характер в современных условиях: если власть выступает как симуляция власти, то и сопротивление ей не может не быть столь же симулятивным; информация не производит смысл, а «разыгрывает» его, подменяя коммуникацию симуляцией общения (»пожирает коммуникацию»), - симуляция, таким образом, располагается «по ту сторону истинного и ложного, по ту сторону эквивалентного, по ту сторону рациональных отличий, на которых функционирует любое социальное». Реальность в целом подменяется симуляцией как гиперреальностью: «более реальное, чем само реальное - вот таким образом оно упраздняется». Таким образом, С. как форма фиксации нефиксируемых состояний открывает «горизонт события», по одну сторону которого - мертвящая и жесткая определенность якобы объективного и имманентного событию смысла, а по другую - «ослепленность, являющаяся результатом... имплозии смысла». В контексте постмодернистской философской парадигмы с фигурой С. как противостоящего понятию с фиксированным объемом и содержанием типологически сопоставима такая фигура, как ризома, противостоящая структуре с жестко фиксированными элементами и конфигурацией, и нарратив как процедура означивания, противостоящая герменевтической процедуре реконструкции смысла и значения.

Новейший философский словарь. 2009.

Синонимы:

видимость, подобие, репрезентация