МАЛЕНЬКИЕ СТРАХИ БОЛЬШИХ ЛЮДЕЙ

Страх сопровождает человека от рождения до смерти. Одни боятся пауков и змей, другие – замкнутого пространства и высоты. Бывают и совсем уж экзотические фобии, типа клоунов или зеркал… Современные психологи не в состоянии назвать точного количества фобий, присущих человечеству. Сбились со счета.

Никола Тесла был величайшим ученым и большим умницей, однако это не мешало ему до дрожи в коленях бояться… микробов. Он постоянно мыл руки, а заселяясь в отель, требовал, чтобы в ванной комнате висело не меньше 18 полотенец.

Обед ученого в ресторане напоминал шоу, взглянуть на которое хоть одним глазком стремились все – от шеф-повара до посудомойки. Сначала Николо обнюхивал блюдо, которое ему подавали, потом – внимательно его разглядывал. Затем брал салфетки и минут десять до блеска натирал ложку, вилку и нож. И только после этого приступал к трапезе. Если же во время обеда на его стол садилась муха, Тесла отодвигал еду, бежал мыть руки, просил официанта принести новый заказ, и все начиналось сначала.

А вот Сальвадор Дали мух любил. Более того, он обожал, когда они в летнюю жару облепляли его потное тело. Зато неподдельный ужас наводили на него милые и безобидные кузнечики. Если зеленый попрыгунчик всего лишь попадался художнику на глаза, он трясся от ужаса. Если же насекомое прыгало на него – терял сознание. Даже в зрелом возрасте Дали не мог избавиться от навязчивого страха перед этими существами. Так, живя в Америке в поместье Каресс Кросби, он всегда пил кофе на крыльце дома, а не на лужайке, как все, боясь встречи с этой мерзкой тварью. «Тяжелый неуклюжий скок этой зеленой кобылки, — пишет Дали в «Тайной жизни», — повергает меня в оцепененье. Мерзкая тварь! Всю жизнь она преследует меня как наваждение, терзает, сводит с ума.

О том, насколько глубоко кузнечик забрался в подсознание художника, можно судить по некоторым его работам. К примеру, в «Великом онанисте» мерзкое насекомое, у которого брюшко облеплено муравьями, изображено присосавшимся к лицу сновидца. Не обошлось без кузнечика и в картине «Осквернение гостии».

Впрочем, мухи и кузнечики – это все ерунда. Мелко как-то, без размаха. Вот великий писатель Оноре де Бальзак больше всего на свете боялся жениться. Вот это фобия! Долгие годы писатель успешно избегал свадьбы, потому как был влюблен в замужнюю даму - графиню Эвелину Ганскую. Потому даже речи идти не могло о том, чтобы связать свою жизнь с какой-то другой женщиной. Десять лет длился их роман, пока Эвелина, наконец, не овдовела. И тут Бальзак впал в ступор: их отношения на тот момент были таковы, что отказаться от бракосочетания - значило обесчестить не только графиню, но и себя самого, свое доброе имя. Тем не менее, понадобилось еще почти 8 лет, чтобы Бальзак, наконец, решился произнести обет верности. Но чем ближе был день свадьбы, тем страшнее становилось писателю. Кончилось все тем, что от страха он заболел - и даже написал невесте: дескать, здоровье мое таково, что скорее вы сопроводите меня на кладбище, нежели успеете примерить на себя мое имя. Но Эвелина оказалась крепким орешком: свадьба состоялась. Правда, под венец Оноре доставили в кресле, поскольку сам он идти не мог. А через пять месяцев после венчания писатель умер.

Кумира Сальвадора Дали, грозного психоаналитика Зигмунда Фрейда, наводившего ужас на современников откровенными высказываниями о сексуальной сущности человека, терзал весьма специфический страх. Маленький Зигмунд боялся лишиться своего… мужского достоинства. Вполне вероятно, что именно поэтому краеугольным камнем созданного им психоанализа стало представление о страхе кастрации.

Откуда у Фрейда появился этот страх? Биографы находят причину во взаимоотношениях с отцом. Маленький Зиги, как и любой нормальный мальчик, интересовался своим пенисом и любил с ним поиграть. Когда отец узнал, что сын мастурбирует, он решил раз и навсегда отучить его от этой вредной привычки. Папаша пригрозил мальчику, что отрежет его мужское достоинство. Представлял ли он, как глубоко в психике сына застрянет этот страх? Конечно же, нет, ведь строгий воспитатель искренне верил в то, что «подобное поведение» греховно, опасно для здоровья и духовного развития мальчиков.

Отец Владимира Маяковского умер нелепой смертью: сшивая бумаги, он уколол палец булавкой, началось заражение крови, и вскоре очень сильного и совсем нестарого человека не стало.

Эта смерть на всю жизнь оставила след в памяти поэта. С того момента он стал с нескрываемой мнительностью относиться к каждому порезу и каждой ранке, внимательно следить за своим здоровьем, взыскательно осматривать поданную в буфете тарелку, с брезгливой опаской браться за дверную ручку. Куда бы он ни шел, он всегда брал с собой йод, мыло и несколько чистых платков. Стоит ли удивляться тому, что его мнительность дополнялась невероятной боязнью врачей. К двадцати годам у него не осталось ни одного здорового зуба, все были гнилыми. Вечно распухший гриппозный нос не давал ему нормально дышать, частые головные боли сводили с ума. Он постоянно болел и мучился, но к врачам идти попросту боялся.

Испанский поэт Гарсия Лорка страдал танатофобией, то есть боялся смерти. И чтобы хоть как-то заглушить этот страх, постоянно говорил о ней. Ночами он не мог заснуть, и многочисленные друзья-любовники по очереди приходили укладывать его спать. Но и в постели продолжались возвышенные, исполненные духовности поэтические беседы о смерти. Иногда, вытянувшись на кровати, Лорка изображал смерть со всеми сопутствующими ей атрибутами: вот его тело положили в гроб, вот началась траурная процессия, вот стали заколачивать крышку... С помощью этого необычного фарса он как бы отпугивал от себя костлявую, получал короткую передышку в непрестанной борьбе с паническим ужасом.

Вот что он говорил в интервью одному уважаемому изданию в 1943 году: «Смерть... Все напоминает о ней. Безмолвие, покой, умиротворенность -- ее предвестники. Она властвует. Все подчинено ей... Я не могу ни на минуту прилечь на постель в туфлях... Когда я смотрю на свои ноги, меня хватывает предчувствие смерти. Ноги, когда они лежат — вот так, опираясь на пятки, ступнями вперед, напоминают мне ноги мертвых, которые я видел ребенком. Так они и лежали — недвижные, одна подле другой... Это сама смерть».

Одним из проявлений страха смерти являлась неописуемая боязнь воды. «Когда мы выходили в море на лодке при полном штиле, — вспоминал Дали, — Федерико боялся смотреть на воду: у него кружилась голова, ему казалось, будто лодка вот-вот перевернется, и мы потонем. Если же море хоть чуточку волновалось, Федерико опасался, что лодку захлестнет, и мы захлебнемся. А когда вся компания шла купаться, Федерико оставался на берегу».

Если он и соглашался войти в воду, то только в шаге от берега, не дальше! И то при одном условии, что кто-то будет держать его за руку.

У известного лицедея, актера Джонни Деппа с детства не складываются отношения с коллегами по цирковому цеху, ведь он испытывает страх перед клоунами. Однако актер не опускает руки и старается побороть эту фобию: повсюду он развешивает плакаты с изображением клоунов, полагая, что, окружив себя собственным страхом, ему удастся его побороть.

Уильям Шекспир очень боялся, что его останки когда-нибудь выкопают из могилы. Чтобы не допустить этого, поэт сочинил проклятие, выбитое на его могильном камне в Стратфорде-на-Эвоне:

«Мой друг, побойся ради Бога здесь скрытый прах киркою трогать. Благословен, кто камни щадит. Будь проклят тот, кто кости крадет».
По мнению исследователей творчества Шекспира, у великого британского драматурга, по-видимому, была параноидальная боязнь эксгумации, живо описанной в «Гамлете», «Ромео и Джульетте» и «Ричарде III». Всего, по подсчетам ученых, страх эксгумации можно обнаружить почти в половине пьес Шекспира.

К слову сказать, выкапывание останков ради освобождения места для новых захоронений было широко распространено в елизаветинской Англии. Так что страхи Шекспира беспочвенными не назовешь.

Сергей БОРОДИН