Мария Де Нагловски. Свет Секса. Глава 1

Глава 1

Избранные

Необходимо делать то, что трудно, и пробовать то, что невозможно.

Чтобы понять доктрину Третьей Части Троицы, необходимо с самого начала избавиться от мыслей о том, что во вселенной якобы существует что-то, видимое или невидимое, являющееся абсолютным, идеальным, неподвижным.

Эта идея, столь долго доминировавшая в нашем сознании, фальсифицировала саму человеческую мысль, мешая нам познать Истину.

Подвергшиеся сознательному или бессознательному внушению католических догм духовные мыслители воображают, что Божественное, в отличие от человеческого, неизменно и идеально.

И, таким образом, они противопоставляют земную природу небесной, выкапывая бездну между Человеком и Богом, между материей и духом; заставляя искателей «града небесного» лелеять в своих сердцах абсурдные устремления, результатом которых тотчас же становится покрывало лицемерия, расстилающееся над всей нашей жизнью.

Абсолютного, идеального, неподвижного не существует.

Всё находится в процессе становления — люди, животные, растения.

Бог — не «Тот, кто есть», но «Тот, кто был, кто есть, и кто будет вечно».

Бог есть Жизнь. Бог живёт в движении.

И именно эту догму надо понять и принять в первую очередь, для того, чтобы ознакомиться с нашей доктриной.

Но что такое догма?

В наши дни само это слово вызывает ощущение несогласия во множестве сильных умов.

С этим словом связывают слишком обязывающее значение, затеняющее его истинный и по сей день ясный смысл, и никто не хочет иметь с этим ничего общего, поскольку все хотят быть свободными!

Но всё же, в своей первобытной чистоте слово «догма» не означало ничего большего, чем «учение», и ввиду этой разницы было куда более точным термином, нежели профанный оборот, ныне употребляемый без неприязни.

И что такое «учение», если не формулировка некой идеи в точном и чистом виде?

«Учение» — не значит «убеждение», и в ещё меньшей степени оно является «отдачей приказов».

Учить — значит «давать точные формулы», и каждый вправе принимать или отвергать их; но когда учение даётся в виде догм, человек не станет отделять их содержание от слов.

Никто не станет пересказывать по-своему то, что принял или отверг.

В этом и состоит добродетель догмы: это лучшая формула для выражения задуманной идеи.

Посему наши мысли нельзя понимать иначе, чем сказано здесь:

Доктрина Третьей Части Троицы признаёт и чтит только одного существующего ныне Бога: Жизнь.

Никто не обязан падать ниц перед нашими словами без их изучения, но никто не сможет и стать нашим учеником без того, чтобы сформулировать эти тезисы так, как это делаем мы сами; поскольку на время их написания дело состояло не в объединении множества людей под флагом «Стрелы», а в передаче немногочисленному «ядру» точного смысла нового учения.

Сегодняшнее человечество можно сравнить с длинной цепью железнодорожных вагонов, движимым Божественным Локомотивом по рельсам узкого тёмного тоннеля.

Локомотив и первые вагоны уже выезжают из тоннеля, а остаток поезда до сих пор находится во мраке.

Тем, кто ускоряет движение поезда, элите человечества, необходимо быть посвящёнными в новую доктрину, если мы хотим, чтобы все люди, или хотя бы большая их часть, пришли к Свету, прежде чем катастрофа завершит Вторую Эру.

Конец уже близко, ибо Тёмные Века не могут длиться бесконечно.

Великой милостью нам было дозволено проехать через тенистый тоннель, но те, кто опоздают, погибнут под горой, когда та обвалится.

Поспешим же, ибо время пришло!

Но к кому мы обращаемся в наших речах?

Где мы сможем найти людей, способных ускорить движение вещей?

Мы уверены в том, что современные правители Земли не могут ничего сделать. Они — рабы, а не вожди народных масс.

Никто из тех, кто ныне находится во главе какой бы то ни было человеческой организации, не может повести за собой людей туда, куда им нужно — скорее, они сами вынуждены направляться туда, куда толкает их народ.

И всё это из-за того, что в наш «современный» век существует мнение, именуемое «общественным», и именно оно является главным определяющим фактором коллективного поведения.

Верно и то, что от людских масс можно добиться нужного путём хитрых обходных манёвров, через прессу и другие каналы воздействия; но невозможно сделать это без соблюдения обязательного условия: людям должно быть позволено верить, что ни один из исповедуемых ими принципов не нарушен, даже если видимое говорит об обратном.

Другими — жестокими в своей прямоте — словами, мы можем сказать, что нынешние вожди народов не могут навязать свою волю массам, не одурачив их.

Мы не пытаемся критиковать сложившееся положение дел, но мы верим, что строгая логика позволяет нам сделать выводы о людях, в настоящий момент вооружённых тем, что называется «властью», и о том, что они — не те, кто могут сделать что-либо для изменения тех принципов, что властвуют над умами масс.

Следовательно, они не та элита, к которой мы обращаемся...

Также и толпа не является элитой, и это понятно без отдельных разъяснений.

Толпа — слепая масса людей, способная любить или ненавидеть, но неспособная думать.

«Мнение» толпы слеплено из остатков старых догм, растерявших остатки света ещё тогда, когда поезд человечества вошёл в тоннель, символ Тёмной Эры. А за ним начинается уже совершенно другая местность.

Толпа больше не верит в Бога Второй Эры, Христа-Спасителя, но по-прежнему держится за этику, потому что ей нужно знать, какие человеческие поступки «хороши», а какие «плохи», и ещё никто не ей сказал ничего нового по этому вопросу.

Толпа не особенно заботится о том, чтобы поступать согласно тому, что считается «хорошим», но в то же время ею повелевает потребность в охране своего внутреннего единства — поскольку Закон, неизвестный ей, но неизменно в ней действующий, приказывает любой человеческой реке оставаться в своём русле, а составляющим её каплям — отдельным людям — течь вместе в одном и том же неизвестном направлении.

Массы не смогут принять того, что один из них может чем-то отличаться от прочих. Им нужно, чтобы все вели себя одинаково — и именно поэтому проведение черты между «хорошим» и «плохим» является для них абсолютной необходимостью.

Так приказывает Закон Божий, и он сильнее любой человеческой аргументации.

Посему и не к толпе мы обращаемся.

Мы разговариваем с теми — крайне немногочисленными — людьми, что не управляют, но и не являются управляемыми.

С теми, кто являются изгоями в современном обществе, не находя себе места в старом обиталище.

Эти люди принадлежат будущему, ибо сам их дух девственно чист: они не связывали себя узами земного брака и не приносили клятв верности чему бы то ни было в прошлом.

Это те, кто ждут — пытаясь в достаточной степени вырасти над собой — чтобы в сердцах загорелось новое пламя.

Профаны скажут, что эти люди лишились своего наследства. Мы же ответим, что именно они унаследуют будущее.

Именно в них сформируется та сила, что заставит реку человечества течь по новому руслу — в победоносную эру Третьей Части Троицы.

Они поймут эту книгу и сохранят её идеи в своих сердцах.

В глубине их бытия эти идеи обрастут новыми ветвями — и прекрасная листва увенчает Растение^[1].

Новое Древо вырастет на Земле во всём своём великолепии, и человечество отведает его плодов — День и Ночь поменяются местами, и для толпы уже другие вещи будут «хорошими» или «плохими». Другие принципы будут вдохновлять людей на действия, и другой Свет будет признан ими.

И это будет делом рук элиты, которой мы посвящаем эти строки.

[1] Нагловская в других местах описывает это «Растение» как «Древо Человечества».