Одиночество и уединение.

Наконец , я нашла в русском языке слова, которые схожи семантически по форме (остаться одному), но разные по содержанию, и конечно, по проживанию.

Я не буду вешать вам лапшу на уши, что одним (одной) быть хорошо. Остаться одним быть часто больно. Когда то мы были с другим человеком одним целым, и это переживалось как рай на земле. И мы всю жизнь теперь стремимся в него вернуться, вернуться в ощущения единения, слияния, утробной неги. И мы чувствуем себя безумно счастливыми, когда удается воскресить эти переживания во взрослом возрасте в моменты близости в отношениях с другим.

И, в конце концов, быть в отношениях удобно: можно разделить быт, и/или проводить вместе свободное время, точно есть, кому пожаловаться, если что- то случается, и первым сообщить о радостной новости, и разделить свои чувства.

Но только  есть разница между близостью и безопасностью в отношениях. Близость не существует без безопасности, она возможна лишь в безопасности, а вот безопасность без близости вполне может быть. И многие выбирают безопасность присутствия другого рядом, но способен ли этот другой на близость, этим вопросом могут не задаться. И тогда, вроде ты не один, а эмоциональный голод растет. Одиночество присутствует даже в отношениях.

Вернусь к моему пониманию одиночества и уединения. Как вы уже поняли, я разделяю эти понятия. Одиночество (а в русском языке у этого слова негативный оттенок) я понимаю как состояние брошенности, отверженности, ненужности, остаться одному и страдать от этого. Уединений же – это одиночный статус как выбор, как отдаление от другого (других), чтобы побыть одному, встретиться с чем- то в себе, расслышать себя.

Так как травма брошенности зачастую нас преследует с детства, ведь наши родители не знали, что, например, долгое расставание с мамой до 3х лет серьезно фрустрирует способность ребенка доверять миру, то во взрослом возрасте наедине с собой остаться сложно. И страшно. Даже если вы в квартире одни, то находится масса дел, которыми можно себя отвлечь…от себя. Можно включить музыку, радио, ТВ, а также бесконечно чем то заниматься: мыть посуду, читать, играть в танки и т п.. Остаться наедине с собой, своими мыслями, своими страхами – это пугает. А может и столкнуть вас лицом к лицу с какими- то своими переживаниями, от которых вы бежите: боль, грусть,  тоска, отверженность, ненужность и т п. Это лишь в контексте одного дня дома.

А в контексте жизни – самым сложным становится жить для себя и ради себя. Ни ради детей, ни ради супруга, ни даже ради того, чтобы стать уважаемым человеком, чтобы оправдать надежды своих родителей. Заниматься чем -то в жизни ни для кого-то, а только потому, что нравится этим заниматься.

Когда сталкиваешься  со своей детской болью, оставленностью, разделенностью со всем миром, это кажется непереносимо. Можно встречаться с друзьями, коллегами, близкими, легчает на время  от чьего- то присутствия в жизни, но после того, как возвращаешься домой, чувство одиночества возвращается. Похоже, мы с детства ждем все таки эту маму, которая придет, пожалеет и мир снова покажется доброжелательным. Но, к сожалению, никто уже не придет и никто не в силах развести эту боль руками. Даже партнер, с которым живешь, как часто бывает, такой же в душе «брошенный ребенок», требующий в свою очередь, заполнения своей собственной недолюбленности.  И тогда приходится пережить эту боль, по большому счету, в одиночестве, вернее в компании с собой. В какой- то момент можно обнаружить, что это возможно.

И тут появляется выбор. Можно выбрать побыть в уединении, или искать близости. Близость невозможна без опыта уединения, как встреча без расставания. И отношения становятся более насыщенными, в них появляются краски и больше толерантности к несовершенствам другого. Например, обнаруживается, что партнер не может и нее хочет меня развлекать. И тогда, опираясь на опыт уединения, где развлекать себя приходилось самой, и было достаточно времени, чтобы выяснить, а как именно мне нравится развлекаться, я смогу больше не требовать этого от партнера, и даже предлагать что-то в свою очередь, обогащая отношения.