Трудно через всю жизнь пронести душевные отношения, а не ролевые

Семья в кризисе

Если говорить условно, то основную психологическую проблему, с которой приходят пары, можно сформулировать так: «Вместе плохо, а расставаться страшно, кажется, что если разбежаться, будет еще хуже». Люди хотят, чтобы им помогли научиться жить вместе — интереснее, веселее, безопаснее. А событийно повод для консультации может быть любой, начиная от проблем с падением сексуального влечения или разногласия в стратегии воспитания детей до измены и пьянства. Глубокие проблемы в супружеской коммуникации проявляются на «слабом звене» — деньги, сексуальное взаимодействие, дети и прочее. Сегодня за помощью обращаются разные люди, представители разных социальных слоев, с различным уровнем достатка, разнополые и однополые пары, те, кто давно в браке, и те, кто только столкнулся с реальностью семейной жизни.

Институт семьи в целом переживает сейчас глубокий кризис, везде, не только в России. С одной стороны, семья становится бессмысленным делом (это уже не является вопросом выживания), а с другой, мы теперь живем гораздо дольше, чем раньше, когда люди жили 20 лет вместе и потом умирали. И очень трудно через всю жизнь пронести душевные отношения, а не ролевые.

«Для нас естественнее не понимать, чем понимать»

Основная проблема семейной жизни — это проблемы с коммуникацией. Каждый человек живет в своей реальности, люди плохо понимают друг друга, если они не стараются. Для нас естественнее не понимать, чем понимать. Люди боятся обсуждать какие-то вещи, потому что опасаются, что в итоге ничего не выяснят, но получат что-то неприятное — крик, грубость, оскорбление, унижение. Многим кажется, что проще умалчивать. Но семейная жизнь — это как минимум два человека, и если в семье нет возможности открыто разговаривать, договариваться, приходить к общим решениям, то проблему очень трудно решить.

Бывает, что мы приносим в коммуникацию паттерны поведения из предыдущей жизни, из семейных отношений своих родителей, которые кажутся нам естественными и единственно возможными. И это может стать проблемой. Например, в одной семье родители скандалили громко, а в другой семье переставали разговаривать. Представляете, что происходит, когда два таких «ребенка» соединяются в пару? Тот, кто привык не разговаривать — дистанцируется, а тот, кто привык к скандалам — кричит. Тот, кто дистанцируется, еще больше пугается от крика, а тот, кто орет — продолжает бесноваться. Но и дистанцирование, и крик — это лишь знаки личного дискомфорта и страдания, а не желание расстаться.

Если люди доверяют друг другу, то они договариваются, кто из них испускает сигнал, а кто принимает. Если я отвечаю за понимание, то я проверяю, как меня понял мой партнер. Если мне его ответ непонятен, то я без страха проясняю, в чем причина недопонимания. И я точно знаю, что на свои вопросы получу искренние ответы.

На глубоком уровне общения ни пол, ни возраст не имеет значения

Я убеждена, что на глубоком уровне общения ни пол, ни возраст не имеет значения. Несмотря на физиологические отличия мужчин и женщин, психологический пол — это социально сконструированная вещь. Гендерные стереотипы, как и любые другие, сужают наши возможности. На мой взгляд, более терапевтично и экологично, когда люди в отношениях не опираются на социальные роли и стоящие за ними общественные ожидания.

В нашем же обществе разницу между мужскими и женскими ролями в семье (и не только в семье) творят общественные ожидания. В России они вписаны в патриархальную модель общества: мужчина должен зарабатывать деньги, а женщина должна отвечать за эмоциональную атмосферу в семье и за воспитание детей. Следовательно, от женщины мы не требуем много зарабатывать, а от мужчины требуем. На мой взгляд, в сегодняшней ситуации эти установки скорее неадекватны, чем адекватны, так как в определенных областях женщинам легче и проще много заработать. Я знаю семьи, где женщина зарабатывает во много раз больше мужчины. Недавно я консультировала семью, где муж долгое время не знал, сколько зарабатывает жена — она ему не говорила, так как считала, что это его уязвит.

Хотя по-прежнему есть зоны, в которых женщин мало — армия, ФСБ, пожарные, чиновники. И чем выше ранг чиновника, тем вероятнее, что это будет мужчина — этого требует патриархальная модель нашего общества, которая транслируется на государственном уровне.

С чего начать строить нормальные отношения

Прежде всего, надо разговаривать друг с другом. Если один разговор не получился, это не конец света. Разговаривайте снова и снова, ласково, слезно, с танцами, как угодно — важно говорить. Мужчинам при их коммуникативной бедности особенно важно учиться разговаривать в семье. Я всегда советую клиентам фильм Педро Альмодовара «Поговори с ней», где герой разговорами вернул к жизни женщину в коме.

Во-вторых, необходимо наблюдать, когда вам хорошо вместе, и воссоздавать эти ситуации. Нравится вместе насыщаться — должна быть вкусная еда. Хорошо вместе смотреть кино — не отказывайтесь, если один предлагает. У меня есть клиенты с ребёнком, которые так много работают, что дома только спят. А тут я их вижу, и они совершенно счастливые. Что случилось? Целый день провели втроем, случился незапланированный выходной, и это счастье. Повторяйте то, что дарит радость и комфорт, не ленитесь.

И, в-третьих, не стесняйтесь принимать помощь. В этом плане женщине чуть легче, ее предки гораздо дольше были в зависимом положении, и она научилась принимать помощь. Да, и общество ждет от женщины, что она будет беспокоиться о своей семье больше, чем мужчина. Но по моему опыту, если мужчина не хотел развода, а женщина его оставила, он переживает это гораздо труднее, мучительнее и дольше.

Домашнее насилие

Насилие в семье не всегда воспринимается как «настоящее» насилие. Пьяный муж не дает спать жене, потому что ему хочется разговаривать — это насилие? Если женщина соглашается заниматься сексом, лишь бы муж не разозлился — это насилие? Или мы готовы признать насилием, только если муж в полубредовом состоянии схватился за нож?

Масштаб распространения этого явления делает его в какой-то мере нормой для многих женщин. В силу того что, не сформированы ценности хорошей жизни, женщинам кажется, что их жизнь нормальная, ведь она не сильно отличается от жизни их приятельниц и соседок. Терпят, потому что нет понимания, что жить надо хорошо, плохо жить — это ненормально. Низкая ценность хорошей семейной жизни становится культурной нормой. При всех лозунгах и призывах к сохранению семейных ценностей наше общество не готово видеть демонстрацию любви и нормальных семейных отношений на высоком уровне. Единственный глава нашего государства, который демонстрировал свою привязанность к жене, — Михаил Горбачев. Но над ним вся страна смеялась, Раису Максимовну не любили, хотя, глядя на них, было очевидно, что это любящая пара.

Со стороны государства не предпринимается никаких системных действий: нет убежищ для людей, подвергающихся насилию, нет наказания для этих насильников, милиция часто не приезжает на семейные драки, потому что считается, что в семье всякое может происходить. Мы умеем спокойно относиться к страданиям. У нас чужое страдание — не аргумент.

Как изменить эту ситуацию

Что делать, чтобы в обществе изменилось отношение к этой проблеме? Если честно — я не знаю. А в каждой конкретной семье надо уничтожать толерантность к насилию, к плохому, давать людям внутреннюю уверенность, что они вправе на лучшую жизнь. Травма усугубляется молчанием. 

Есть такое правило работы с насилием: если ты боишься всех, должен найтись хотя бы один человек, которому можно верить. 

Стучитесь в двери, не скрывайте беды.