И не нужен мне ёжик ни какой даже

 

 А навела меня на эту мысль вот такая история. Первый просмотр нашумевшего фильма "Волчёк" Василия Сигарева несколько меня озадачил. В след последним титрам фильма куда-то убежали и все воспоминания о его содержании. Сознание услужливо и быстро навело порядок, нечего, дескать, тут нарушать с таким трудом установившийся покой. Естественно, это вызвало у меня ехидный смешок специалиста, к примеру, такой: "Ну - ну, а если повторить?"

 Повторили, и на этот раз Эго оказалось не столь расторопным. Страх нападения посмотрел на меня уже с момента появления на экране узкого отверстия колонки и недоброго детского глаза в нём. Далее всё шло плавно и по нарастающей: страх, боль, ужас и опять - вытеснение. Спасатель подоспел на этот раз ближе к концу картины и сделал своё дело. В голове остался только крайне устойчивый привкус безысходности, статичности и повторяющегося движения: как раскручивание волчка или кажущиеся бесконечными, некоторые слова героев. Какие уж тут вывода? Смотрим третий раз.

 И вот, наконец-таки, смотрю для того, чтобы сформировать хоть какое-нибудь личное мнение. После некоторых размышлений получилось вот что.

 Нет в этой истории ни каких главных героев, да истории вовсе ни какой нет. Сдаётся мне, начинающий режиссёр и эффектная актриса показали нам полностью очень автобиографичные личные переживания очень нарушенного ребёнка. Мы имеем возможность видеть семейную жизнь внутренних объектов, как бы сказала Мелани Кляйн. И мало того, внутренних, ещё и мёртвых. Подтверждением тому служат многие моменты. Вот, например, кто хоть раз расслышал имя девочки или мамы? А название города?  Ещё: 9 раз мы видим события, отражающиеся в зеркале, а не самих героев, 3 раза лицо девочки в кадре заменяет лицо мамы и наоборот. Меня не покидает фантазия, что это внутренняя мама и внутренняя девочка, основные части одной и той же личности. И куча мёртвых внутренних пап во главе с бабкой. Тогда встаёт вопрос, а был ли ёжик. Кто он, что он олицетворяет? Предлагаю вспомнить, с чего всё началось. Лампа, щелчок выключателя преследует малышку, как подтверждение периодической живости матери, её появления, как "свет в окошке". А потом ей надоело ждать, мама умерла, а вместе с ней и маленькая девочка внутри, как слабая тень идентификации. Они были едины, несмотря ни на что. По этому нападая с камнем на маминых любовников, она защищала скорее не её, а свою собственную живость, своё существование. Мы можем увидеть это у животных, которые в ситуации смертельной опасности могут наброситься на противника, значительно превосходящего по силе и размеру.

 Ну, вот, стоило только произойти этой страшной метаморфозе живых и мёртвых, как появляется мать и приносит коробку с ежом. Во внутреннем мире, похоже, когнитивный диссонанс: мёртвая  мама мёртвой дочке принесла живого ежа, нанеся девочке ещё одну нестерпимую травму, раскачав мёртвую тишину. Живой ёжик напомнил о живой маме, а это больно, ой как больно. Он всё испортил, и девочка восстанавливает покой внутреннего мира, отказываясь от живой мамы, равно как и от живого ежа, делая их обоих снова мёртвыми. Помогло ли это?  Похоже, что мало. Задушенное существо, по прежнему, не помещается внутри, т.к. обладает существованием, в отличии от его новой хозяйки, ведь, по сути, девочки просто нет и не было ни когда в мире других людей. Здесь вполне понятно желание уничтожить его окончательно и бесповоротно, ведь только после этого появляется возможность вместить его. Добавим сюда рассказанную матерью историю о волчонке, нежную дружбу с мальчиком - покойником, кучу надкусанных конфет с могил на кладбище, и картина станет достаточно полной.

 Таким образом, режиссёрское решение показало нам во всей красе необходимейший для каждой маленькой девочки процесс идентификации с матерью, мёртвой матерью в её случае, что повлекло за собой череду смертей внутренних объектов.

 Ну, это пока о самой маленькой девочке,  пусть и мрачновато, о это не конец. Не рассмотрев происходящего с мамой, эта история выглядит несколько однобоко и не окончено, но об этом уже в следующий раз.