Когда один феномен узурпирует вашу Жизнь

Любой феномен, который оказался либо в процессе психотерапии, либо в процессе иных встреч и разговоров с другими людьми – близкими, друзьями, провидцами, гадалками и пр. сверхинвестирован витальностью, может с легкостью узурпировать власть в поле. Так, например, человек мог оказаться интоксицирован той или иной концепцией относительно своей жизни или относительно жизни и ценностей вообще. Он мог просто прочесть книгу, сходить на семинар по личностному или духовному росту, принять участие во встречах того или иного сообщества людей, разделяющих единые ценности и идеи. Помните, что любая концепция имеет вирусную природу. Даже самый тщательно подготовленный и продуманный тренинг, кем бы он ни был проведен, если он не ставит акцент на природе переживания человека, апеллирует к той или иной концепции. Следовательно, он просто фиксирует поле, если и предоставляя возможность человеку развиваться, то в заранее известном и рассматривающимся автором тренинга как эффективном направлении.

В итоге мы оказываемся в ситуации, динамически очень схожей с описанной в параграфе об остром психологическом кризисе и травме. Любая зараженность поля сверхинвестированным феноменом ведет к нарушению переживания и вторжению в естественную природу поля, поскольку блокирует возможность появления и осознавания других феноменов. Это как у людей – если один человек занимает слишком много места в той или иной среде и группе людей, центрируя все внимание на себе, то другим этого внимания просто не остается. Если, конечно, не появляется в группе витально сильный человек, который разрушает сложившуюся узурпацию власти. Вырисовывающийся в этой ситуации выход в социально-политической терминологии представлен как  анархия – проявление власти каждого (в понимании анархии ее теоретиком П.А.Кропоткиным).

На языке феноменологического поля это означает, что появление одного феномена никак не должно ущемлять права возможных в этот момент других. Рекомендация в этой ситуации прежняя – деконструкция ригидного контекста, сформированного вокруг узурпировавшего власть феномена-фигуры, посредством «перекидывания феноменологических мостиков» в сторону ближайшего фона. Например, если во время тренинга успеха человек «выучил», что он рожден, чтобы быть успешным и счастливым (что само по себе неплохо), то с терапевтической точки зрения нам скорее важна не сама эта идея, а что происходит с человеком, когда он в присутственном контакте говорит о ней лично другому человеку. И довольно часто в этот момент человек чувствует отнюдь не гордость или радость, а тревогу, стыд или страх – согласитесь, это пять совершенно различных контекстов. Это лишь примеры, на самом деле этих контекстов может быть множество. И все они годятся быть отправной точкой для восстановления у человека способности переживать.

А сам тренинг может рассчитывать лишь на скромную случайную эффективность, которая может выглядеть более или менее значимой лишь учитывая огромное количество участников – у кого-то да получится применить информацию, полученную на тренинге, в жизнь, заменив предыдущую менее успешную концепцию на новую, более адекватную желаемым человеком внешним целям. Но даже если в силу таланта и харизмы автора и ведущего тренинга количество участников, получивших эффект от  тренинга, будет значительным, это не отменяет первоначального тезиса о том, что процесс переживания окажется замороженным. Более того, чем более сильным будет тренинговый эффект, тем больший урон это нанесет перспективам переживания – контекст поля, узурпированный системообразующим феноменом, будет тем более ригидным.

Другая ситуация, которая может хорошо проиллюстрировать описываемый тезис, может иметь отношение к психотерапии. Таким феноменом, узурпировавшим власть в поле, может оказаться инсайт, полученный в процессе эффективной терапевтической сессии. По иронии судьбы то, что призвано развивать человека и создавать условия для терапевтического прогресса, может парадоксальным образом остановить это развитие. Поэтому само по себе содержание осознавания никогда не выступало ценностью для диалогово-феноменологической психотерапии. Яркое и сильное осознавание, появившееся в ходе терапии, заимствует для своего существования значительный объем витальности поля. Эта витальность может стать источником процесса переживания. Но в этом случае феномен или комплекс феноменов, лежащих в основе инсайта, должны расстаться со своей властью, передав витальную энергию поля следующему феномену или комплексу феноменов. Разумеется, и в социальной жизни, в динамике феноменологического поля добровольное расставание с властью не самое часто встречающееся событие.

Человек настолько увлечен появившемся в результате осознавания открытием, что зачастую оказывается не в состоянии оторваться от него, символически повторяя по аналогии с персонажем Джона Р.Р.Толкина «Моя прелесть!». Контекст поля фиксируется намертво, причем намертво в обоих смыслах этого слова – очень крепко и безжизненно, потому что вся витальность уже ушла на поддержание этой крепости. Как вы понимаете, для переживания здесь остается довольно мало шансов. Поэтому для восстановления естественного процесса полевой динамики, основанной на естественной валентности, нам придется совершить насильственную деконструкцию актуального ригидного контекста.

Однако деконструкция такого рода происходит не за счет целенаправленного воздействия на контекст – в этом случае мы должны были бы прибегнуть к другой альтернативной концепции, а посредством естественного любопытства (напомню, «из живота») к окружающему контекст фону. КАК наш клиент и мы сами относимся к этому важному для него открытию, КАК мы ПЕРЕЖИВАЕМ его? Если мы будем внимательны и сосредоточены на витальных движениях поля, то очень скоро в контакте появятся феномены-инновации, которые станут преемниками витальной власти и тем самым трансформируют контекст – поток переживания снова двинется по полевому ландшафту. Если это не произойдет, инсайт либо встроится в правящую self-парадигму, передав ей свою витальную энергию, тем самым только укрепив ее, либо в лучшем случае станет источником концептуальной по своей природе трансформации той или иной концепции self-парадигмы, создав условия для ее дестабилизации. Одна концепция при этом просто сменится другой, более подходящей под актуальный инсайт. Как показывает опыт, первый вариант статистически более вероятен.