Стоит ли ворошить прошлое?

Что мы можем получить, "копаясь в собственном прошлом"?
Особенно, если приходится залезать в неприятные, наполненные болью, отчаянием, страхом моменты? Туда совсем не хочется спускаться. Там дурно пахнет, там берет дрожь, там хочется быстрее смыть с себя грязь. И там уже ничего не исправить.
Вчера на одну из сессий молодая женщина принесла свой сон, который повторяется с детства. Она стоит перед несколькими абсолютно разными дверьми с пониманием, что ей туда нужно войти. В детстве она ломилась туда, но они были заперты.
Теперь ей сниться, что она стоит со связкой ключей в руках. Она может войти в любую. Её выбор падает на самую старую и дряхлую дверь. Она внушает впечатление, что ей часто пользовались. Женщина думает, что раз туда много заходили, значит там должно быть что-то ценное, важное.
Наяву ассоциации с возможным содержанием там, за этой дверью приводят её к пониманию, что там прошлое. Её прошлое,  от которого она так долго бежала  — всю свою жизнь и еще пару месяцев терапии.
А теперь у неё есть ключи от этой двери, от своего прошлого. И в сознании всплывают всё новые и новые пакостно пахнущие подробности. Она точно знает, даже сейчас наяву, что ей туда надо.
Там она получит недостающие части от картины, которая вроде и нарисована, но не доделана. Её никак невозможно убрать с виду или повесить — не вешают на стенку половинчатые работы.
 Эта картина всё время притягивает внимание своей незавершенностью, манит и требует дописать её. Она тянет столько сил,  что не остается возможности заниматься чем-то еще. Женщина, вроде как, и не думает о ней постоянно, вспоминает совсем редко. Но на стене не хватает этой картины, и она периодически лезет под ноги, заставляя спотыкаться об неё.
И в голову постоянно приходят варианты того, как её можно доделать. Отгоняй, не отгоняй мысли — но как только взгляд падает на то место, которое для неё предназначено или ноги утыкаются в пылящийся холст — мысли и чувства начинают кружиться в неимоверном потоке, заслоняя всё остальное.
А там, за дверью точно есть краски и кисти. А еще там она может заново прожить то, от чего так долго бежала. Именно эти места в её картине пустуют. Именно их она никак не может дописать.
И теперь она уже знает, насколько страшно каждый раз переступать порог этой старой двери. Как деревенеют ноги, становятся такими тяжелыми, будто их залили в бетон. Как противно, пакостно и гадко проживать заново то, что решали когда-то убрать с глаз долой.
Вот только теперь она еще точно знает, как легко становится после. Каждое маленькое дописанное белое пятно  становится частью картины. Переживания, утраты, страхи, одиночество и безнадега переливаются в рисунки, сливаются в общий образ и перестают мучить. От них больше не нужно бежать, не нужно прятаться, можно отдохнуть и просто жить.
А та старая дверь во сне ведет её к пробуждению. Просыпается она в своей настоящей жизни, в той реальности, где есть место и наслаждению и боли, и спокойствию и переживаниям, и новым силам и новым усилиям.
Там в прошлом она обретает себя. С каждым разом она делается более цельной и живой. Она становится свободной от прошлого — для жизни сегодня.