|
|
Романов А.А. Интерсубъективный подход в психоанализе: историко-теоретический экскурсВведениеИнтерсубъективный подход – это новейшее направление в современном психоанализе, обосновывающее качественно новый взгляд на проблему понимания психических и психопатологических феноменов.Несмотря на высокий эвристический, психотерапевтический и научно-философский потенциал интерсубъективного подхода, до сих пор практически отсутствует какая-либо исследовательская реакция как со стороны академической науки и философской критики, так и со стороны психотерапевтического сообщества. В связи с этим было бы небесполезно осуществить историко-теоретический экскурс и проследить, какие предпосылки привели к возникновению интерсубъективного подхода в психоанализе, обозначить его основные теоретические положения и показать, что нового внесли представители этого направления в психоанализ. Критики традиционного психоанализа, представленного работами З. Фрейда и его последователей, указывали на две его фундаментальных ошибки: во-первых, при объяснении психических и психопатологических феноменов традиционный психоанализ отождествлял понимание и объяснение, и, во-вторых, его объяснительные концепты (трактуемые в духе биологизма и механицизма, характерного для психологии XIX века), как правило, подменяли собой исследуемые феномены. По сути, указывалось на несоответствие психоаналитического концептуального аппарата исследуемым психическим и психопатологическим феноменам. Понимая «узкие места» предшествующих решений, авторы интерсубъективного подхода подвергают традиционный психоаналитический концептуальный аппарат критической рефлексии. Интерсубъективисты развивают идею Х. Кохута о том, что эмпирическое психоаналитическое исследование ограничено методами эмпатии и интроспекции, из чего делают вывод о необходимости отказа от всех метапсихологических абстракций, которые не только не согласуются с использованием эмпатии и интроспекции, но и препятствуют их осуществлению. В своей теории интерсубъективисты фокусируются на обеспечении последовательного применения эмпатически-интроспективного метода и предлагают пути повышения эффективности и саморефлексивности психоаналитического исследования, что позволяет уйти от ловушек психоаналитического метаязыка и преодолеть отмеченные критиками недостатки предшествующих психоаналитических решений. 1. Предпосылки возникновения интерсубъективного подходаВ XVIII веке в Западной Европе психические расстройства еще объясняли как одержимость демонами, а психически больных людей сажали в тюрьмы строгого режима, истязали и даже сжигали на кострах. Только в XIX веке перед клиницистами, учеными и философами отчетливо вырисовалась проблема научного понимания и объяснения психических и психопатологических феноменов. В XX веке интерес к этой проблеме значительно усилился, а сама проблема в связи с определенными социокультурными реалиями стала тесно связана с институализацией и теоретическим обоснованием современных психотерапевтических школ. З.Фрейд на рубеже XIX и XX веков начал разработку психоанализа – собственного проекта решения проблемы научного понимания и объяснения психических и психопатологических феноменов. Однако за именем психоанализа стоит не только научно-философская система и психотерапевтическая технология, но и определенный социальный институт и «буржуазная» идеология. В своих теориях З. Фрейд сформулировал механизмы работы сновидения, показал осмысленность ошибочных действий и невротических симптомов, вывел закономерности, которым, по его мнению, подчиняется психическая деятельность. Он предложил генетическую, экономическую и динамическую точки зрения на психические явления, топографическую и структурную модели психики, описал стадии психосексуального развития и универсальность Эдипова комплекса. Постепенно фрейдовские объяснения вышли далеко за границы психотерапевтической сферы, распространившись на религию, мораль, искусство, культуру и общество. Теоретический подход З. Фрейда обладал и рядом недостатков, о которых речь пойдет дальше. Одним из важнейших источников по изучению фрейдовского психоанализа являются «Лекции по введению в психоанализ». Эти лекции большей частью были прочитаны З. Фрейдом в 1915-17 годах, а в 1932-33 годах он же дополнил их в связи с достижением новых, и по сути итоговых, рубежей в своих теориях. Эти лекции в силу ряда причин (авторское системное изложение, дидактическая форма, время написания) можно признать лучшим компендиумом фрейдовского психоанализа. Обратимся к ним с целью экспликации основных положений фрейдовских теорий. В первой вводной лекции З. Фрейд формулирует базовые утверждения психоанализа:
Первое утверждение является теоретически и эмпирически оправданным, оно разделяется многими философами и учеными, а подробная и систематическая разработка проблемы бессознательной мотивации признается важнейшей заслугой З. Фрейда. Второе утверждение возможно лишь в качестве метафоры или направляющей гипотезы, полезность которой весьма ограничена, так как в ней речь идет об откровенном постулировании сущностей, не только недоступных эмпирическому психоаналитическому исследованию, но и подменяющих его. Третье утверждение, узурпирующее право на истину и дискредитирующее оппонентов, выглядит вообще неуместной для ученого позой, однако в укреплении позиций психоаналитического движения эта поза сыграла немаловажную роль. Такая поза, вопреки своей философской некорректности, позволила на социальном уровне эффективно разделять «своих» и «чужих», «истину» и «предрассудок», «докторов» и «больных». Важно понимать характер и значение каждого из этих утверждений – соответственно научно-философский, мифологический и идеологический, – несмотря на то, что в производных от них фрейдовских теоретических построениях эти три компонента тесно переплетены. Такое понимание позволяет критически различать продуктивные эвристические представления о бессознательной мотивации от «метафизики» влечений и от психоаналитической идеологии, делавшей психоанализ некоммуницируемым для нелояльных оппонентов и неуязвимым для критики. В этом смысле интересны и фрейдовские экспрессивные комментарии, регулярно перемежающие изложение чисто теоретических вопросов: психоанализу сопротивляются, его открытия недооценивают, им возражают – «но мы не дадим себя запугать» (З. Фрейд, 1991, С. 53). Несмотря на отмеченную неуязвимость, стоит отметить важнейшие критические философские возражения против психоанализа:
Оба критических возражения указывают на неадекватность психоаналитического концептуального аппарата исследуемым психическим и психопатологическим феноменам. Эта неадекватность психоаналитических теорий (первое возражение) и психоаналитических понятий (второе возражение) выражается в том, что психоаналитические теории подменяют понимание обладающих смыслом психологических явлений, объяснением их в терминах биологических сил, энергий и механических процессов на манер естественных наук. Собственно основания для подобной критики лежат на «поверхности» фрейдовских произведений. З. Фрейд отождествлял процедуры понимания и объяснения, смысл также не отличался у него от значения и понимался даже уже, то есть в качестве желания или намерения (З. Фрейд, 1991, С. 22 – 23). Говоря о методе психоаналитического исследования, З. Фрейд акцентировал: «Мы хотим не просто описывать и классифицировать явления, а стремимся понять их как проявления борьбы душевных сил, как выражение целенаправленных тенденций, которые работают согласно друг с другом или друг против друга. Мы придерживаемся динамического понимания психических явлений. С нашей точки зрения, воспринимаемые феномены должны уступить место только предполагаемым стремлениям» (Фрейд, 1991, С. 40). Здесь высказана очень важная и весьма проблемная особенность классического психоанализа: исследование феноменов уступает место рассуждениям о гипотетических сущностях. Иначе говоря, З. Фрейд с легкостью вводит метафизические предпосылки, на которые надстраиваются изощренные метапсихологические конструкции, однако необходимость и оправданность таких метафизических предпосылок никак при этом не рефлексируется. Для полноты картины нужно сказать, что в другом месте З. Фрейд с такой же легкостью утверждает, что «явлениям нельзя предписывать их свойства» (Фрейд, 1991, С. 51). Этим высказыванием можно было бы опровергнуть все критические возражения, если бы оно соответствовало действительности и не противоречило последовательности «программных» высказываний. Будучи «высоко защищенной» системой, психоанализ долгое время был неуязвим как для внешней, так и для внутренней критики. При жизни З. Фрейда (1856 – 1939) начинавшие самоопределяться ученики отлучались от психоаналитического движения, позже традицию поддержания чистоты рядов продолжили Международная Психоаналитическая Ассоциация и Американская Психоаналитическая Ассоциация. Критерием демаркации психоаналитического и непсихоаналитического знания зачастую служили не теоретическая несовместимость разных подходов, а чисто идеологические соображения – степень лояльности по отношению к создателю психоанализа и его официальным приемникам. Тем не менее, на протяжении XX века три фактора способствовали уменьшению идеологической защищенности и усилению психоаналитической саморефлексии и диалогичности. Во-первых, это внутренние дискуссии, которые происходили между представителями различных психоаналитических направлений, одновременно демонстрировавшими высокую преданность идеям З. Фрейда и делавшими из этих идей слишком разноплановые выводы. Во-вторых, это социокультурная ситуация, когда психоанализ утратил статус единственно возможной психотерапии, и невольно оказался в конкурентных отношениях с поведенческой, а затем и с гуманистической школами психотерапии. В-третьих, это развитие философского знания в ХХ веке, когда игнорирование достижений феноменологии, экзистенциализма, герменевтики и позитивистское упрямство ученого становились все менее совместимыми со статусом современного образованного человека. Говоря об ослаблении идеологической составляющей современного психоанализа, нужно сказать и о его научно-практическом прогрессе, выражающемся в расширении поля психоаналитических исследований и психотерапевтической применимости. В это поле стали попадать такие психические и психопатологические феномены, которые в теориях З. Фрейда лишь предполагались. Как это ни удивительно, исходя из принятой перспективы, величайшая заслуга З. Фрейда и его последователей видится в привлечении внимания к широкому полю психологических фактов и в их систематическом объединении. Неадекватность концептуального аппарата З. Фрейда и его последователей, делающая невозможной последовательное исследование психических и психопатологических феноменов в связи с их подменой собственными концептами, все же не умаляет значения исследовательской прозорливости психоаналитиков – замечательной способности «замечать» феномены. Проводя аналогию, можно сказать, что заслуга Х. Колумба в открытии Америки, не уменьшается от того, что тот до конца жизни был уверен в открытии Восточной Индии. Перефразируя Ю. Хабермаса и современных герменевтиков, можно сказать о «феноменологическом самонепонимании» психоанализа. Разработку путей к «феноменологическому самопониманию» путем редукции необоснованных метафизических предпосылок, методологической рефлексии и уточнения концептуального аппарата психоанализа и попытались осуществить авторы интерсубъективного подхода. 2. Основные положения интерсубъективного подходаИнтерсубъективный подход – это новейшее направление в современном психоанализе, развиваемое с конца 1970-х годов группой психоаналитиков-соавторов из США во главе с Робертом Столороу. На сегодняшний день Роберт Столороу является автором и соавтором десяти книг и более чем 250 статей. В 1987 году был издан основополагающий для подхода труд «Клинический психоанализ: интерсубъективный подход» (на русский язык переведен в 1999 году). В этой книге, написанной в соавторстве Робертом Столороу, Бернардом Брандшафтом и Джорджем Атвудом, критически переосмысляется, уточняется, дополняется или отвергается ряд классических и современных психоаналитических положений. В основании такого переосмысления и в основании интерсубъективного подхода можно выделить три следующих утверждения:
В третьем утверждении заложены две важные идеи: переживания формируются и трансформируются в определенных интерсубъективных контекстах, являющихся в свою очередь контекстами понимания. Верно и обратное: контекст понимания является формирующим и трансформирующим для психических феноменов. В приложении к психотерапевтической ситуации третье утверждение можно переформулировать так:
Приведенные утверждения с их расширенными трактовками определяют как дальнейшие теоретические построения интерсубъективистов, так и их способ уточнения и дополнения психоаналитического концептуального аппарата, что будет подробно рассмотрено далее. Пока же важно отметить, что такое переосмысление психоаналитических основоположений как нельзя лучше согласуется с исследованием психических и психопатологических феноменов, не подменяет их собственными концептами и фокусируется на условиях их возможности. Как видно из этого, предпринятое интерсубъективистами переосмысление оснований психоанализа обеспечивает качественно новый уровень понимания психических и психопатологических феноменов. В практическом смысле это означает повышение психотерапевтической эффективности – ведущий аргумент, неустанно акцентируемый авторами, в противоположность затенению мощного антиидеологического и демифологизирующего потенциала интерсубъективного подхода. Рассмотрим подробнее теоретическое построение интерсубъективистов. Интерсубъективисты развивают идею Х. Кохута (1959) о том, что эмпирическое психоаналитическое исследование определяется «границами возможностей интроспекции и эмпатии» (Кохут, 2000, С. 298). Все то, что принципиально недоступно для этих методов, соответственно и не может попасть в границы эмпирического психоаналитического исследования. Речь здесь идет о том, что психоаналитическое исследование должно ограничиваться изучением психических и психопатологических феноменов, которые не должны подменяться чуждыми биологическими или физическими моделями и метапсихологическими абстракциями. Иначе говоря, интерсубъективисты стремятся путем критической методологической рефлексии привести психоаналитический концептуальный аппарат к наибольшему соответствию исследуемой феноменальной реальности. Сам Х. Кохут об этом же в «Анализе самости» (1971) писал так: «…теоретическая работа без постоянного контакта с материалом, который можно получить лишь благодаря эмпатии, вскоре станет бесплодной и бессодержательной, тяготеющей к чрезмерному увлечению нюансами психологических механизмов и структур и потеряет контакт с разнообразием и глубиной человеческих переживаний, на котором в конечном счете и должен основываться психоанализ» (Кохут, 2003, С. 325). Двумя нововведенными и центральными теоретическими конструктами интерсубъективного подхода являются концепция интерсубъективного поля и понятие конкретизации. Концепция интерсубъективного поля представляет процесс психического развития как взаимодействие субъективных миров, а понятие конкретизации обозначает символические преобразования «конфигураций субъективного опыта в события и сущности, которые полагаются объективно воспринимаемыми и известными» (Столороу, Брандшафт, Атвуд, 1999, С. 19). Основной тезис интерсубъективистов таков: психические и психопатологические феномены нельзя понять без учета тех интерсубъективных контекстов, в которых они формируются. С этой точки зрения психоанализ является наукой об интерсубъективности, исследующей взаимодействие наблюдателя и объекта наблюдения таким образом, что и наблюдатель, находящийся внутри интерсубъективного пространства, сам должен быть объектом наблюдения. Применительно к психотерапии это означает, что психопатологические процессы не могут быть локализованы исключительно внутри пациента. Организующая активность аналитика является тем интерсубъективным контекстом, который существенно влияет как на манифестацию, так и на угасание психопатологической продукции пациента. Отсюда целью психоаналитической терапии является «разворачивание, прояснение и трансформация субъективного мира пациента» (Столороу, Брандшафт, Атвуд, 1999, С. 25). Если в основании классического психоанализа лежало наивное представление о том, что психоаналитик познает объективную реальность и в конечном итоге транслирует ее пациенту, исправляя его «ложные связи» и «искажения», то интерсубъективисты утверждают принципиальную нерелевантность такого представления. Так как психоаналитическое исследование основано на эмпатии и интроспекции, то оно принципиально ограничено субъективными реальностями пациента, аналитика и интерсубъективного поля, создаваемого их взаимодействием. Представления об объективной реальности и «искажении», осуществляемом пациентом, являются характерным примером конкретизации – конкретизации субъективных представлений аналитика. Такая позиция существенно затрудняет аналитику понимание субъективной реальности пациента (Столороу, Брандшафт, Атвуд, 1999, С. 18 – 19). Психоаналитическое понимание поэтому стоит рассматривать как интерсубъективный процесс, представляющий собой диалог двух субъективных миров, горизонты смысла которых определяют это понимание. Таким образом, реальность психоаналитической психотерапии является интерсубъективной, она не открывается и не создается, но в результате эмпатического понимания артикулируется, то есть выражается словами. Из такого понимания психоаналитической реальности следует признание важнейшей роли организующей активности аналитика, его вклада в формировании этой реальности собственной эмпатической откликаемостью (Столороу, Брандшафт, Атвуд, 1999, С. 22 – 23). Эмпатическому исследованию в интерсубъективном подходе отводится центральная роль: «непрерывное эмпатическое исследование, проводимое аналитиком, способствует формированию такой интерсубъективной ситуации, в которой у пациента растет ощущение того, что его наиболее сокровенные эмоциональные состояния и потребности могут быть действительно поняты на самом глубоком уровне. Это в свою очередь поощряет пациента к развитию и расширению его собственной способности к саморефлексии, а кроме того – к настойчивости в артикуляции самых болезненных и потаенных сфер его жизни» (Столороу, Брандшафт, Атвуд, 1999, С. 27) Заботясь о развитии саморефлексивности психоанализа как теории и практики, авторы интерсубъективного подхода предлагают такие критерии для оценки психоаналитических идей:
Интерсубъективный подход демонстрирует оптимальное соответствие этим критериям, являясь их практическим выражением. Так интерсубъективисты сосредоточены на последовательном осуществлении методов эмпатии и интроспекции, подвергая в связи с этим психоаналитический концептуальный аппарат критической рефлексии, увеличивая в итоге его соответствие самому широкому полю психических и психопатологических феноменов. Интерсубъективисты предложили свои критерии для оценки качества психоаналитических интерпретаций, среди которых они выделили следующие:
Как уже отмечалось, интерсубъективисты стремятся к последовательному применению интроспективно-эмпатического метода. В этой связи они очень избирательно относятся к использованию теоретических конструктов, способных облегчать или затруднять эмпатическое понимание. Отбрасывая метапсихологические абстракции (ид, эго, супер-эго, катексис, инстинкт, либидо), интерсубъективисты вслед за Х. Кохутом делают центральными понятия Я и Я-объекта, понимаемых соответственно как связная организация переживаний себя и функция соответствующей аффективной откликаемости на эти переживания. Такая понятийная избирательность связана с теоретическим сдвигом от мотивационного главенства инстинктов, недоступных эмпатии и интроспекции, к мотивационному главенству переживаний и аффективного развития. Р. Столороу и его коллеги выдвигают и обосновывают важный тезис: функции Я-объекта существенно связаны с интеграцией аффекта в развивающуюся организацию опыта переживания себя. При этом «потребность в связях с Я-объектом – это потребность в специфической откликаемости на разнообразные аффективные состояния на протяжении всего развития» (Столороу, Брандшафт, Атвуд, 1999, С. 100). Посредством такой созвучной откликаемости осуществляется ряд аспектов аффективного развития, центральных для структуризации опыта переживаний себя:
Все эти аспекты в ходе естественного развития ребенка осуществляются благодаря созвучной аффективной откликаемости заботящегося о нем окружения. В случае хронической неадекватной откликаемости возникают серьезные препятствия для эмоционального созревания, выражающиеся, в том числе, и в виде психосоматических расстройств. В психотерапевтической ситуации одной из задач аналитика является осуществление отсутствовавшей аффективной настройки, связанной с «артикуляцией, интеграцией и развитийной трансформацией аффективности пациента» (Столороу, Брандшафт, Атвуд, 1999, С. 109). Говоря об эволюции аффектов, интерсубъективисты снимают оппозицию между аффективным и когнитивным аспектами психического. Оба аспекта становятся неразложимыми в результате успешного процесса психического развития, который (как не устают подчеркивать интерсубъективисты) осуществляется, прерывается и возобновляется всегда в особых интерсубъективных контекстах. ЗаключениеПодводя итог, можно сказать, что Р. Столороу и его коллеги:
Говоря об ограничениях собственно интерсубъективных решений, следует назвать следующие моменты:
В заключение хочется особо отметить, что данная статья в силу поставленных в ней целей не может претендовать на исчерпывающее изложение клинических следствий и философских аспектов интерсубъективного подхода. Это станет предметом следующих статей. Литература
Категория: Психоанализ, Психология Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|