С.Л. Рубинштейн. ОСНОВЫ ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ | Примечания Впоследствии С.Л.Рубинштейн глубоко и оригинально проанализировал философско-психологическую

Примечания

Впоследствии С.Л.Рубинштейн глубоко и оригинально проанализировал философско-психологическую проблему идеального. По его мнению, характеристика психического как идеального относится, строго говоря, лишь к продукту или результату психической деятельности, а не ко всему психическому в целом (см. его философско-психологический труд "Бытие и сознание" М., 1957. Гл. II. §2. О психическом как идеальном. С. 41-54). В советской литературе это первая большая работа, в которой в рамках философско-психологической теории систематически разработана категория идеального. (Примеч. сост.)
В дальнейшем С.Л.Рубинштейн значительно углубил свою трактовку субъективного (см. его "Бытие и сознание". Гл. II. §3. О психическом как субъективном. С. 54-70). (Примеч. сост.)
Развивая впоследствии эту идею о "механизме" осознания, С.Л.Рубинштейн следующим образом конкретизировал ее в отношении мышления: исходный всеобщий "механизм" мышления как процесса состоит в том, что в процессе мышления познаваемый объект включается во все новые связи и в силу этого выступает во все новых качествах, которые фиксируются в новых понятиях и понятийных характеристиках; из объекта тем самым как бы вычерпывается все новое содержание; он как бы поворачивается каждый раз другой своей стороной, в нем выявляются все новые свойства (подробнее см.: Рубинштейн С.Л. О мышлении и путях его исследования. М., 1958. С. 98-99; его же. Бытие и сознание. С. 278). (Примеч. сост.)
Продолжая свою критику интроспекционизма, С.Л.Рубинштейн позднее пришел к выводу о необходимости принципиально различать обычно отождествляемые самонаблюдение и интроспекцию. По его мнению, самонаблюдение есть факт; оно – наблюдение, направленное человеком на самого себя, на самопознание, а интроспекция – это определенная (причем порочная) трактовка, бесспорно, существующего самонаблюдения. "Суть интроспекционизма... не в том, что в нем познание субъекта направлено на самого себя. Никак не приходится отрицать возможности и необходимости самопознания, самосознания, самоотчета в целях самоконтроля. Направленность на самого себя в интроспекции – не исходная, не основная, не определяющая, а производная черта. Смысл интроспекции – в утверждении самоотражения психического в самом себе..." (Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. С. 65-66).

Можно предположить, что такое различение интроспекции и самонаблюдения имело целью, в частности, сохранить и защитить последнее в качестве возможного, необходимого и объективного метода психологического познания. Это было особенно важно в 50-е гг. (автор в это время закончил и опубликовал цитируемую здесь монографию "Бытие и сознание"), потому что после так называемой Павловской сессии Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР в 1950 г. в директивном порядке началась безудержная физиологизация психологической науки. В результате собственно психологические методы и методики исследования (прежде всего самонаблюдение) были объявлены ненаучными и подлежали замене чисто физиологическими методами как якобы единственно объективными и научными. (Примеч. сост.)
К числу крайних и наиболее последовательных представителей интроспекционизма С.Л.Py6инштейн относил прежде всего отечественного психолога Н.Я.Грота и американского психолога Э.Титченера (см.: Грот Н.Я. Основания экспериментальной психологии / Вундт В. Очерк психологии: Введение. М.,1897; Титченер Э.Б. Учебник психологии. М., 1914). (Примеч. сост.)
К.Маркс очень ярко это выразил, говоря о глазах и ушах, что это "органы, которые отрывают человека от пут его индивидуальности, превращая его в зеркало и эхо вселенной" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 75).
Спиноза Б. Избранные произведения: В 2 т. М., 1957. Т. 1. С. 426, доказательство теоремы 21: "Эта идея души соединена с душою точно так же, как сама душа соединена с телом".
Проведенный С.Л.Рубинштейном анализ связей психики с мозгом и с внешним миром стал одним из объектов резкой критики в период обсуждения и осуждения 2-го издания "Основ общей психологии" на рубеже 40-50-х гг. С.Л.Рубинштейн был несправедливо обвинен в космополитизме (в "преклонении перед иностранщиной", в недооценке и даже отрицании успехов отечественной науки, в частности физиологического учения И.П.Павлова) и снят со всех постов. В ходе этой антикосмополитической кампании некоторые психологи (А.Н.Леонтьев и другие) публично критиковали автора "Основ..." за то, что вся его монография якобы пронизана дуалистическими идеями так называемой двойной детерминации психики: с одной стороны, психика определяется изнутри – органическим субстратом, мозгом (такова внутренняя детерминация); с другой стороны, она определяется извне – отражаемым объектом (внешняя детерминация).

Однако критика легко опровергается. С.Л.Рубинштейн с самого начала (в частности, на комментируемых страницах) специально оговаривает, что, с его точки зрения, вообще не может быть и речи о рядоположном существовании двух разнородных и не взаимосвязанных детерминации. Подобной рядоположности просто нет, поскольку ведущим, определяющим является развитие образа жизни, в процессе изменения и перестройки которого происходит развитие организмов и их органов (в том числе мозга) вместе с их психофизиологическими функциями. Эту главную идею С.Л.Рубинштейн последовательно реализует в "Основах общей психологии".

Ту же идею С.Л.Рубинштейн разработал на методологическом уровне в своей следующей монографии "Бытие и сознание", основываясь на выдвинутом им философском монистическом принципе детерминизма: внешние причины всегда действуют только через внутренние условия (т.е. в данном случае через специфические закономерности развития индивида, человека, организма, его мозга). Он подчеркивает, что "никак не приходится обособлять и противопоставлять одно другому – отношение психического к мозгу и к внешнему миру... Психическая деятельность – это деятельность мозга, взаимодействующего с внешним миром, отвечающего на его воздействия... Только правильно поняв связь психического с внешним миром, можно правильно понять и связь его с мозгом... Мозг – только орган, служащий для осуществления взаимодействия с внешним миром организма, индивида, человека. Сама деятельность мозга зависит от взаимодействия человека с внешним миром, от соотношения его деятельности с условиями его жизни, с его потребностями... Мозг – только орган психической деятельности, человек – ее субъект" ("Бытие и сознание". С. 5,7). (Примеч. сост.)
См.: К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч. Т. 42. С. 123.
Приводимый далее фрагмент из книги С.Л.Рубинштейна "Бытие и сознание" (М., 1957, с. 255-264) дает представление о существенной эволюции воззрений С.Л.Рубинштейна на предмет психологической науки. В монографиях "Основы психологии" (1935) и "Основы общей психологии" (1940, 1946) автор разрабатывал принцип единства сознания (вообще психики) и деятельности, систематически не дифференцируя в самой психике объективно присущие ей два аспекта: психическое как процесс и как продукт (результат) указанного процесса. Отсюда обобщающие формулировки: человек и его психика проявляются, формируются (и изучаются) в деятельности; психология изучает психику в закономерностях ее развития и т.д. При этом деятельность обычно понимается строго однозначно – как практическая и теоретическая деятельность субъекта. Однако позднее – в неопубликованной книге "Философские корни психологии" (1946) и особенно в выросшей из нее монографии "Бытие и сознание" (1957), а также во всех последующих рукописях, книгах и статьях – С.Л.Рубинштейн систематически вычленяет в психике ее процессуальный аспект, доказывая, что именно процесс есть основной способ существования психического (другие способы его существования – результаты психического процесса и психические свойства, состояния и т.д.) (Примеч. сост.)
Деятельность в этом смысле означает функционирование органа. Характеристика функции органа как деятельности подчеркивает роль в его функционировании взаимодействия организма со средой в отличие от трактовки функции как отправления органа, детерминированного якобы только изнутри.
Их мы обычно разумеем, говоря о психических явлениях.
Понятие аффекта берется здесь в смысле не современной патопсихологии, а классической философии XVII-XVIII столетий (см., например, у Б.Спинозы).
Павлова А. Дневник матери М., 1924; Рыбникова-Шилова В.А. Мой дневник: Записи о развитии ребенка от рождения до 3,5 лет: В 2 ч. Орел, 1923;, Стачинская Э. Дневник матери. М., 1924.
Дарвин Ч. О выражении ощущений у человека и животных // Собр. соч.: В 3 т. М.-Л., 1927. Т. 2. Кн. 2.
См. сб. "Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А.И.Герцена" Т. 18, 34 и 35
Декарт Р. Начала философии. Ч. I, §9 // Избр. произв. М., 1950. С. 429.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С. 143.
Локк Дж. Опыт о человеческом разуме // Избр. философ, произв.: В 2 т. М., 1960. Т. 1. С. 600.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 599.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 599-600.
Тот же Чарльз Белл явился, между прочим, и автором замечательного трактата о выразительных движениях.
Watson J.В. Psychology as the behaviorist views // Psychological Review. 1931. V. 20.
См.: Рубинштейн С.Л. Необихевиоризм Тольмана // Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А.И.Герцена. Л., 1939.
См.: Tolman Ed.Ch. Purposive Behavior in Animals and Men. N.Y.-L., 1932.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 439.
Wallon A. Le probleme biologique de la conscience // G.Dumas (ed.) Nouveau Traite de Psychologie. P., 1930. Т. 1. Во многом по-иному, чем в означенной статье, поставлены основные философские, методологические проблемы психологии в позднейшей работе того же автора – в его вводных установочных статьях к "La vie mentale" в "Encyclopedic Francaise" (т. VII), где дана новая интересная их трактовка.
Ломоносов М.В. Краткое руководство к красноречию, книга первая, в которой содержится риторика, показующая общие правила обоего красноречия, то есть оратории и поэзии, сочиненное в пользу любящих словесные науки. СПб., 1816. С. 11.
Потебня А.А. Мысль и язык. М., 1862. С. 21.
Теперешний НИИ общей и педагогической психологии АПН СССР. (Примеч. сост.)
В этом своем критическом анализе культурно-исторической теории высших психологических функций, разработанной Л.С.Выготским и его учениками (как и в анализе всех вообще теорий), С.Л.Рубинштейн выступает прежде всего в качестве методолога и теоретика, выделяющего наиболее общий концептуальный каркас и исходную логику рассматриваемых им теории. По мнению С.Л.Рубинштейна, культурно-историческая теория как целостная концепция страдает от противопоставления "культурного" и "натурального", что, однако, не исключает ее достижений в конкретных областях психологии. В последующих главах он раскрывает эти достижения и недостатки применительно к частным разделам психологической науки. Уже после смерти С.Л.Рубинштейна был проведен систематический сопоставительный анализ его концепции и теории Л.С.Выготского, подтвердивший справедливость общей оценки С.Л.Рубинштейном культурно-исторической теории (см.: Брушлинский А.В. Культурно-историческая теория мышления М., 1968; Будилова Е.А. Философские проблемы в советской психологии М., 1972). (Примеч. сост.)
Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 317.
Позднее Рубинштейн уточнит это определение и скажет, что нервная система, мозг являются механизмами психики, а последняя – регулятором поведения, а само поведение и деятельность осуществляются человеком (см. Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959. С. 19, 25 и др.). (Примеч. сост.)
Эволюция и психика. М., 1923 С. 8.
В своем анализе биологических основ психического развития С.Л.Рубинштейн, продолжая лучшие традиции научной школы А.Н.Северцова и его последователя И.И.Шмальгаузена, разрабатывает принципиально важную идею о формообразующей роли функций, осуществляющейся через естественный отбор. Вместе с тем легко понять, что в условиях 40-х гг. С.Л.Рубинштейн не мог не упомянуть и ламаркистскую точку зрения Т.Д.Лысенко. Делает он это предельно кратко, сразу же переходя к дальнейшему и явно сочувственному рассмотрению работ А.Н.Северцова и И.И.Шмальгаузена.

Для того чтобы правильно оценить комментируемые здесь страницы "Основ общей психологии", необходимо учитывать, как они были поняты и за что критиковались в конце 40-х гг. А.Н.Леонтьев писал, что автор "излагает как равноправные обе диаметрально противоположные друг другу теории: теорию морганистскую и теорию, развиваемую Т.Д.Лысенко" (Леонтьев А.Н. Важнейшие задачи советской психологии в свете итогов сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук // Советская педагогика. 1949. №1. С. 76-85). П.И.Плотников резко осудил С.Л.Рубинштейна за то, что он "поднимает на щит и восхваляет" И.И.Шмальгаузена (см. рецензию П.И.Плотникова на "Основы общей психологии" в: Советская педагогика. 1949. №4. С. 11-19). (Примеч. сост.)
Данное положение весьма существенно тем, что здесь С.Л.Рубинштейн указывает на философский первоисточник трактовки психики как оперирования знаками и символами – ее принадлежность Э.Кассиреру. Концепция субъекта, разработанная С.Л.Рубинштейном в марбургской диссертации, позволила ему позднее сделать существенные коррективы в знаково-символической трактовке психики: 1) ограничив ее значение ролью речи; 2) указав, что существенно не только происходящее с помощью знаков выделение субъекта из действительности, но и устанавливаемая субъектом его связь с ней; 3) отметив, что по мере проникновения субъекта в действительность расширяется внутренний план его психики. Эти коррективы позволяют сопоставить общефилософские взгляды С.Л.Рубинштейна на роль знаков в соотнесении субъекта с действительностью, диалектику внешнего и внутреннего со знаково-символической концепцией Л.С.Выготского в психологии. (Примеч. сост.)
В этом положении – в еще не развитом виде – содержатся истоки той концепции детерминизма, которую С.Л.Рубинштейн разработал в 50-е гг. и представил в книге "Бытие и сознание". Этим положением не только отрицается бихевиористская схема, согласно которой организм якобы реагирует на все внешние воздействия, не только указывается на его избирательность, но и определяется принцип этой избирательности – значимость, которая не совпадает с биологической и физиологической возможностью организма воспринять и дифференцировать внешние воздействия. (Примеч. сост.)
Эта мысль нашла яркое выражение у акад. А.А.Ухтомского (см. его статьи в: Физиологический журнал СССР. 1938. Т. XXIV. Вып. 1-2).
Богатейший материал об инстинктах содержат труды В.А.Вагнера, как специальные (Водяной паук. М., 1900; Городская ласточка. СПб., 1900), так и обобщающие (Биологические основания сравнительной психологии. СПб.; М., 1913. Т. I, II; Этюды по эволюции психических способностей. М., 1924-1929. 11 выпусков).
Положение, что биологические закономерности не упраздняются, а "снимаются", т.е. сохраняются в преобразованном виде, чрезвычайно существенно как принципиальная позиция С.Л.Рубинштейна в свете последующей дискуссии в советской психологии о соотношении биологического и социального, непосредственно касавшейся природы способностей, а более глубоко – соотношения социального и биологического (как наследственного, генетического и в широком смысле природного). В последующем анализе этой проблемы, который был связан с изучением "Философско-экономических рукописей 1844 г.", С.Л.Рубинштейн подчеркнул диалектику природного и общественного в философском плане. "Первично природа детерминирует человека, а человек выступает как часть природы, как естественное или природное существо" (Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959. С. 204-205). Это в свою очередь не исключало для него обратной зависимости – природы от человека (и окружающей человека природы, и его собственной "телесной" или "чувственной", по выражению К.Маркса, природы). Более того, только понимание общественного способа развития природы человека (превращение его зрительного восприятия в эстетическое, превращение его движения в пластику и язык танца) дает возможность раскрыть совершенно новое качество, в котором выступает биологическое, становясь на уровне человека природным.

Абсолютизация социальной детерминации человека приводит к двум методологическим просчетам: к упразднению специфики биологии человека (с настоятельным требованием восстановить которую выступил позднее Б.Г.Ананьев) и почти одновременно к переносу при генерализации павловской теории на всю психологию закономерностей биологии животных (и их высшей нервной деятельности) на биологию человека, что также фактически нивелировало специфику последней. Рефлекторные закономерности высшей нервной деятельности животных хотя и выявлялись по принципу связи организма со средой, при переносе на человека (в виде рефлекторных основ психики вообще) специфика этого принципа (как опосредующего возможность переноса основания) в них не учитывалась, а лишь дополнялась учением о второй сигнальной системе. (Примеч. сост.)
Попытку дать такую историю развития форм отражения и форм деятельности предпринял А.Н.Леонтьев в своей докторской диссертации "Развитие психики" (1940; см. также его книгу "Проблемы развития психики". М., 1972.).
Положение С.Л.Рубинштейна об обусловленности психического развития животных общими закономерностями биологического развития организмов, происходящего при взаимодействии последних с окружающей средой, и соответственно об обусловленности психики – ее форм – образом жизни существенно отличается от позиции по этому вопросу А.Н.Леонтьева. В своем выступлении в 1947 г. при обсуждении книги А.Н.Леонтьева "Очерк развития психики" С.Л.Рубинштейн четко сформулировал это различие: "В анализе развития психики животных проф. Леонтьев неизменно исходит из форм психики – сенсорной, перцептивной, интеллектуальной – с тем, чтобы, отправляясь от них как от чего-то определяющего, идти к анализу поведения тех или иных животных, вместо того чтобы исходить из их образа жизни и прийти к формам психики как чему-то производному" (частный архив С.Л.Рубинштейна). (Примеч. сост.)
См.: Боровский В.М. Психическая деятельность животных. М.-Л., 1936.
См.: Ладыгина-Коте Н.Н. Приспособительные моторные навыки макака в условиях эксперимента. М., 1928.
См.: Войтонис Н.Ю. Характерные особенности поведения обезьян // Антропологический журнал. 1936. №4; его же. Поведение обезьян со сравнительной точки зрения // Фронт науки и техники. 1937. №4.
См.: Маркс К. Капитал. Т. 1. Гл. 5. §1 // К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч. Т. 23. С. 188-189.
Фрагмент из книги С.Л.Рубинштейна "Принципы и пути развития психологии". М., 1959. С. 219-230, 232-233, 236-237.
Сравнение позиции С.Л.Рубинштейна с позицией другого известного психолога – Д.Н.Узнадзе по вопросу о формировании потребности как отвлеченной от непосредственных побуждений индивида позволяет лучше понять сложный диалектический процесс ее формирования. Отношение субъекта к действительности, появляющееся в результате отрыва от собственных побуждений, Д.Н.Узнадзе называл объективацией и связывал ее с переключением собственной потребности на детерминацию потребностями других людей. Он также связывает способность руководствоваться логикой объекта с абстрагированием от его значимости для удовлетворения собственной потребности. "Совершенно естественно, – пишет по этому поводу Д.Н.Узнадзе, – что, направляя свою деятельность на явления и вещи, объективированные мною, я получаю возможность при манипуляции с ними руководствоваться не какой-нибудь из практически важных для меня особенностей, а рядом объективных данных их свойств" (Узнадзе Д.Н. Экспериментальные основы психологии установки. Тбилиси, 1961. С. 192).

Сначала, на первом уровне, происходит абстрагирование непосредственных потребностей индивида и закладывается возможность руководствоваться в своих действиях потребностями других людей. Однако сказанное не означает, что при этом личность не руководствуется собственными потребностями, интересами и т.д., что происходит полное абстрагирование от собственных потребностей. Сознательность (или осознанность) личностных потребностей предполагает возможность их постоянного соотнесения с интересами общества и других людей и степень согласования, соединения личных и общественных потребностей. (Примеч. сост.)
Фрагмент из книги С.Л.Рубинштейна "Бытие и сознание". М., 1957. С. 233-238. Проблема социальной детерминации психики была конкретизирована С.Л.Рубинштейном в книге "Бытие и сознание", из которой приводится соответствующий фрагмент. (Примеч. сост.)
Общую диалектико-материалистическую трактовку сознания, связанную со способом существования человека, С.Л.Рубинштейн дает в книге "Бытие и сознание" (М., 1957. С. 272-276, 280), фрагмент из которой приводится. (Примеч. сост.)
Здесь С.Л.Рубинштейн пользуется общепринятым в мировой психологии понятием созревания, но впоследствии он перестал его употреблять, поскольку это понятие предполагает трактовку развития как имманентного процесса. (Примеч. сост.)
С.Л.Рубинштейн имеет здесь в виду прежде всего следующие идеи Л.С.Выготского, разработанные последним в 1933 г. и в начале 1934 г: "...процессы обучения пробуждают в ребенке ряд процессов внутреннего развития, пробуждают в том смысле, что вызывают их к жизни, пускают их в ход, дают начало этим процессам... Обучение создает зону ближайшего развития ребенка" (Выготский Л.С. Умственное развитие детей в процессе обучения. М.-Л., 1935. С. 132, 134). По мнению Л.С.Выготского, как известно, самым существенным симптомом детского развития является не то, что ребенок делает самостоятельно, а лишь то, что он выполняет в сотрудничестве со взрослыми, при их помощи. Этим и характеризуется зона ближайшего развития, создаваемая в ходе обучения. Тем самым проведено существенное различие между детьми, которые делают что-либо самостоятельно, без помощи со стороны, и детьми, делающими что-либо с помощью взрослых.

В дальнейшем С.Л.Рубинштейн продолжил свой анализ этих идей Л.С.Выготского и его последователей и пришел к следующему выводу: "Обычно испытуемых делят на тех, которые могут, и тех, которые не могут самостоятельно, без чужой помощи решить задачу. Эта альтернатива недостаточна, чтобы проникнуть во внутренние закономерности мышления. К тому же это фиктивное, метафизическое разделение. Умение самостоятельно решить данную задачу предполагает умение использовать данные прошлого опыта, решение других задач. Существенное значение имеет дальнейшее подразделение испытуемых, в распоряжение которых предъявлялись дополнительные средства для решения стоящей перед ними задачи, на тех, кто в состоянии и кто не в состоянии их освоить и использовать как средство дальнейшего анализа. В ходе мышления непрерывно те или иные данные, сообщаемые субъекту другими или обнаруживаемые им самим, – сначала внешние по отношению к мыслящему субъекту, к процессу его мышления – становятся звеньями мыслительного процесса; результаты произведенного субъектом анализа этих данных превращаются в средства дальнейшего анализа стоящей перед ним задачи.

Какие данные (подсказки, вспомогательные задачи и т.п.) человек в состоянии использовать, зависит от того, насколько продвинут его собственный анализ задачи" (Рубинштейн С.Л. О мышлении и путях его исследования. М., 1958. С. 82-83).

Так, С.Л.Рубинштейн совсем конкретно реализует в психологии мышления и обучения свой уже упоминавшийся выше принцип детерминизма: внешние причины (в частности, помощь со стороны) действуют только через внутренние условия, т.е. в зависимости от того, насколько человек, решающий задачу, самостоятельно продвинулся вперед в ее анализе. Эта фундаментальная закономерность мышления была подробно раскрыта в 50-е гг. в экспериментальных исследованиях Л.И.Анцыферовой, А.М.Матюшкина, К.А.Славской и других учеников С.Л.Рубинштейна (см.: Процесс мышления и закономерности анализа, синтеза и обобщения / Под ред. С.Л.Рубинштейна. М., 1960). В свете этих исследований было потом заново проанализировано понятие "зоны ближайшего развития" (см.: Брушлинский А.В. Культурно-историческая теория мышления. М., 1968. С. 63-68). (Примеч. сост.)
Stern W. Ableitung und Grundlehre des kritischen Personalismus. Leipzig, 1923. S. 299-300.
Известное положение С.Л.Рубинштейна об основном (ведущем) для каждого этапа развития виде деятельности было позднее подвергнуто острой критике Б.Г.Ананьевым (см. также критику этого положения А.В.Петровским в: Психология развивающейся личности. М., 1987. С. 48-50). Он отметил, что расположение ведущих видов деятельности в возрастной последовательности привело к тому, что учение не сочеталось с трудовой деятельностью, а это нанесло ущерб коммунистическому воспитанию (см.: Ананьев Б.Г. О проблемах современного человекознания. М., 1977. С. 158-159).

По поводу этой в принципе справедливой критики можно заметить следующее. Во-первых, как отмечает и сам Ананьев, задача Рубинштейна заключалась в сопоставлении двух планов развития личности – общественно-исторического и индивидуального, поэтому, хотя Рубинштейн и помещает свою периодизацию в раздел о развитии ребенка, его общая идея об основном виде деятельности (как это явствует из самого текста) относится в целом к индивидуальной линии развития человека, а не только к детству. Во-вторых, никак не отрицая, а постоянно подчеркивая роль трудового воспитания ребенка, Рубинштейн под трудом понимает не трудовые навыки, даже не общественно полезный труд, посильный для ребенка, а именно общественно необходимый труд. К сожалению, до сих пор психологи не различают эти два, конечно переходящие друг в друга, но вместе с тем принципиально различные по характеру личностной детерминации и социальной сущности параметра труда. Даже при осуществлении школьной реформы не было выявлено, что в жизнь взрослой личности труд входит в качестве системообразующей в отношении жизнедеятельности, т.е. является и осуществлением общественной необходимости, и возможностью, основанием самостоятельности в личной жизни, и сферой реализации ценностей личности, способом самовыражения. (Примеч. сост.)
См. Статьи С.Л.Рубинштейна и его сотрудников в сб.: Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А.И.Герцена. Л., 1939. Т. XVIII; 1940. Т. XXXIV; 1941. Т. XXXV.
Эта генетическая, исторически изменяющаяся на разных этапах развития сущность "клеточки", или "единицы", анализа в психологии до сих пор недостаточно учитывается многими психологами и философами, особенно современными последователями культурно-исторической теории, разработанной Л.С.Выготским. Поэтому полезно разобраться в позициях С.Л.Рубинштейна и Л.С.Выготского по данному, принципиально важному вопросу. Если Л.С.Выготский считал, что единицей анализа является такой "продукт", который "обладает всеми основными свойствами, присущими целому" (Выготский Л.С. Соч: В 6 т. М., 1982. Т. 2. С. 15), то для С.Л.Рубинштейна "единица" психического изначально содержит в себе лишь "зачатки всех элементов или сторон психики" (см. с. 163 наст. книги). Легко видеть, что у Л.С.Выготского недостаточно учтена именно развивающаяся сущность "клеточки", так как последняя уже изначально и сразу обладает всеми основными свойствами целого.

Отметим также и эволюцию в трактовке С.Л.Рубинштейном этой проблемы. Если в "Основах общей психологии" (1940, 1946) он в качестве "единицы" деятельности и поведения рассматривает действие (изначально практическое) и поступок, то в 50-е гг. "единицей" психического для него становится целостный акт психического отражения объекта субъектом, включающий единство познавательного и аффективного компонентов (см. дополнение к гл. I настоящей книги и комментарий к нему). (Примеч. сост.)
"Мы можем, – писал Э.Б.Титченер в 1897 г. в статье "The Postulates of Structural Psychology" ("Постулаты структурной психологии"), – установить в современной психологии точное соответствие с современной биологией. Как в одной, так и в другой существуют три способа рассмотрения... Первая цель экспериментальной психологии заключается в анализе структуры психики, в выделении из сознания элементарных процессов... Ее задача – вивисекция". В результате психика превращается в совокупность элементарных процессов, протекающих в организме при определенных условиях. Но наряду с этим он признает, что правомерно заняться и вопросами "духовной физиологии", т.е. проблемой функции. Он даже предсказывает функциональной психологии "большое будущее", но считает, что "на сегодняшний день (в 1897 г.) лучшие надежды психологии связаны с продолжением структурного анализа психики".
Вопросы строения действия специально изучаются у нас А.Н.Леонтьевым.
Эти выделяемые С.Л.Рубинштейном различия и взаимосвязи между процессуальными психическими компонентами какой-либо деятельности субъекта, с одной стороны, и всей в целом деятельностью субъекта, с другой, станут в дальнейшем одним из исходных пунктов для сопоставления друг с другом мышления, восприятия и т.д. как процесса и как деятельности (см. фрагмент в конце гл. I настоящей книги). (Примеч. сост.)
Здесь С.Л.Рубинштейн реализует в построении системы психологических категорий идущий от Г.В.Ф.Гегеля и К.Маркса методологический принцип восхождения от абстрактного к конкретному, подробный и оригинальный анализ которого он осуществил позднее в своем философско-психологическом труде "Бытие и сознание" (М., 1957. С. 106-125 и др.). (Примеч. сост.)
Впоследствии С.Л.Рубинштейн выделил генетически более раннее психическое явление, которое он обозначил как "чувственное впечатление". Это впечатление возникает при различении раздражителей при помощи механизма, приспособленного для соответствующей рецепции и наследственно закрепленного в ходе эволюции под воздействием раздражителей, жизненно важных для организма. Ощущение же возникает по мере того, как наследственно закрепленная, безусловно-рефлекторная основа чувственного впечатления обрастает условно-рефлекторными связями (см.: Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. С. 73-74). На основе идеи о чувственном впечатлении как первичном психическом явлении была разработана гипотеза о пренатальном (внутриутробном) возникновении психики у человека (см.: Брушлинский А.В. О природных предпосылках психического развития человека. М., 1977. С. 37-44). (Примеч. сост.)
В данном случае, как и в некоторых других, С.Л.Рубинштейн довольно близко подходит к будущей формулировке своего принципа детерминизма (внешние причины опосредуются внутренними условиями). Здесь он справедливо подчеркивает, что физиологические и психические процессы должны быть включены в состав (внутренних) условий, опосредующих внешние воздействия, и это опосредствование, вопреки Й.Мюллеру, означает не отрыв познающего субъекта от познаваемого объекта, а, напротив, взаимосвязь между ними. С позиций вышеуказанного принципа детерминизма С.Л.Рубинштейн осуществил впоследствии блестящий анализ трудов Й.Мюллера и Г.Гельмгольца, во многом заложивших основы современной психофизиологии органов чувств (см.: Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959. Раздел "Об ощущении". С. 43-50). (Примеч. сост.)
Бронштейн А.И. О синтезирующем влиянии звукового раздражения на орган слуха // Бюллетень экспериментальной биологии и медицины. 1936. Т. I. Вып. 4: Сообщения 1 и 2; Т. II. Вып. 5: Сообщение 3.
Сепп Е.К. К критике теории Хэда о протопатической и эпикритической чувствительности // Невропатология и психиатрия. 1937. Т. VI. №10.
Павлов И.П. Статьи по физиологии нервной системы: Лабораторные наблюдения над патологическими рефлексами в брюшной полости // Полн. собр. трудов. М.-Л., 1940. Т. I. С. 336.
Так как подавляющее большинство проприоцептивных импульсов не осознается, можно назвать удачным определение И.М.Сеченовым мышечного чувства как "темного".
Сеченов И.М. Элементы мысли. СПб., 1898. С. 187.
Орбели Л.А. Боль и ее физиологические эффекты // Физиологический журнал СССР. 1936. Т. XXI. Вып. 5-6.
См. Беркенблит З.М. Динамика болевых ощущений и представления о боли // Труды ин-та по изучению мозга им В.М.Бехтерева. 1940. Т. XIII; Давыдова А.Н. К психологическому исследованию боли // Там же.
Ряд тонких психических замечаний о роли руки, главным образом правой, как органа познания объективной действительности дал И.М.Сеченов, предвосхитивший многое из того, что позже разработал Д.Катц. "Рука не есть только хватательное орудие, – свободный конец ее, ручная кисть, есть тонкий орган осязания и сидит этот орган на руке как стержне, способном не только укорачиваться, удлиняться и перемещаться во всевозможных направлениях, но и чувствовать определенным образом каждое такое перемещение... Если орган зрения по даваемым им эффектам можно было бы уподобить выступающим из тела сократительным щупалам с зрительным аппаратом на конце, то руку как орган осязания и уподоблять нечего, она всем своим устройством есть выступающий из тела осязающий щупал в действительности" (Сеченов И.М. Физиологические очерки. С. 267-268).
Шабалин С.Н. Предметно-познавательные моменты в восприятии формы дошкольником // Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А.И.Герцена. 1939. Т. XVIII; Розенфельд Ф.С. Взаимоотношения восприятия и памяти в узнавании предметов // Там же.
В подготовке настоящего раздела существенную помощь оказала наша сотрудница В.Е.Сыркина, сочетающая психологическую и музыкальную специальности. Благодаря любезности Б.М.Теплова нам удалось также частично использовать в этом разделе его еще не опубликованную работу.
Расхождение закона Вебера-Фехнера с опытными данными объясняется, по-видимому, тем, что произведенное Фехнером интегрирование закона Вебера является не вполне законной математической операцией. Фехнер принял разностный порог за величину бесконечно малую, между тем как в действительности это величина конечная, да к тому же быстрорастущая при слабых звуках.
См.: Теплов Б.М. Ощущение музыкального звука // Ученые записки Гос. науч.-исслед. ин-та психологии. М., 1940. Т. 1.
Вибрато специально изучалось К.Сишором с помощью фотоэлектрических снимков. По его данным, вибрато, будучи выражением чувства в голосе, не дифференцировано для различных чувств. См.: Seaschore С.Е. Psychology of the Vibra to in Music and Speech // Acta Psychologica. 1935. V.I. №4.

H.А.Римский-Корсаков так характеризует тембр различных деревянных духовых инструментов в низком и высоком регистрах:

	низкий	высокий
Флейта	матовый, холодный	блестящий
Гобой	дикий	сухой
Кларнет	звенящий, угрюмый	резкий
Фагот	грозный	напряженный

См. его: Основы оркестровки с партитурными образцами. Пб., 1913. Т. 1.

В дальнейшем С.Л.Рубинштейн дал более глубокую трактовку запротоколированного им наблюдения (которое в 50-е гг. было экспериментально проверено в исследовании Ю.А.Кулагина под руководством Е.Н.Соколова). В книге "Бытие и сознание" С.Л.Рубинштейн писал: "Смысл этого факта не в том, что слуховые восприятия подчиняются зрительным, а в том, что любые восприятия, в том числе и слуховые, ориентируются по предмету, выступающему наиболее отчетливо в чувствительности того или иного рода (зрение, слух, осязание и т. д). Суть дела в том, что локализуется не слуховое ощущение, а звук как отраженное в слуховом образе физическое явление, воспринимаемое посредством слуха; поэтому звук локализуется в зависимости от зрительно воспринимаемого местонахождения предмета, являющегося его источником" (с. 81-82). См. также: Кулагин Ю.А. Попытка экспериментального исследования восприятия направления звучащего предмета // Вопросы психологии. 1956. №6. (Примеч. сост.)
Впрочем, некоторые исследования показывают как будто, что и другим частям лабиринта в какой-то мере присуща слуховая функция. Экстирпация и клинические наблюдения доказывают, что и после удаления обеих улиток реакции на звуковые раздражения сохраняются. Кроме того, дрессировка на восприятие тонов рыб, обладающих, как известно, одним лишь вестибулярным аппаратом, также указывает на слуховую функцию вестибулярного аппарата.
Андреев Л.А. Характеристика слухового анализатора собаки на основании экспериментальных данных, полученных по методу условных рефлексов // Журнал технической физики. 1936. Т. VI. Вып. 12.
См.: Ржевкин С.Н. Слух и речь в свете современных физических исследований. М.-Л., 1936.
Майкапар С.М. Музыкальный слух. Его значение, природа и особенности и метод правильного развития. М., 1900. С. 214-215.
Кравков С.В. Глаз и его работа. М., 1936.
См.: Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А.И.Герцена. Л., 1940. Т. XXXIV. С. 20 и далее.
См.: Труды Гос. ин-та по изучению мозга им. В.М.Бехтерева. 1938. Т. IX. С. 15 и далее.
Разработанная Г.Гельмгольцем теория была впервые предложена Т.Юнгом в 1802 г. и получила дальнейшее развитие в ионной теории (П. П. Лазарев).
См.: Компанейский Б.М. Проблема константности восприятия цвета и формы вещей: Докт. дис. // Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А.И.Герцена. Л., 1940. Т. XXXIV. С. 15-179.
См.: Каничева Р.А. Влияние цвета на восприятие размера // Психологические исследования / Под ред. Б.Г.Ананьева. Л., 1939. Т. IX.
Узнадзе Д.Н. К вопросу об основном законе смены установки // Психология. 1930. Вып. 3.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 122
Сеченов И.М. Германн ф. Гельмгольц как физиолог // Собр. соч.: В 6 т. М., 1908. Т. 2. С. 446.
См.: Шемякин Ф.Н. К психологии пространственных представлений // Ученые записки Гос науч.-исслед. ин-та психологии. М., 1940. Т. I. С. 197-236.
См.: Комм А.Г. Реконструкция в воспроизведении // Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А.И.Герцена. Л., 1940. Т. XXXIV. С. 237.
Данное явление объясняется также влиянием константности восприятия.
См.: Беленькая Л.Я. К вопросу о восприятии временной длительности и его нарушениях // Исследования по психологии восприятия / Под ред. С.Л.Рубинштейна. М.-Л., 1948. (Примеч. сост.)
В дальнейшем С.Л.Рубинштейн продолжил – во многом по-новому – свой методологический и теоретический анализ философско-психологических проблем восприятия. См. его ст.: Проблемы психологии восприятия. Вместо предисловия// Исследования по психологии восприятия. М.-Л., 1948; и его кн.: Бытие и сознание. М., 1957, §4 "Восприятие как чувственное познание мира". С. 70-105. Новейшие результаты в изучении ощущений и восприятии обобщены в коллективном труде: Познавательные процессы: ощущения, восприятие / Под ред. А.В.Запорожца, Б.Ф.Ломова, В.П.Зинченко. М., 1982. См. также: Митькин А.А. Дискуссионные аспекты психологии и физиологии зрения // Психологический журнал. 1982. Т. III. №1. (Примеч. сост.)
Н.А.Рыбников, например, установил, что осмысленное запоминание в 22 раза эффективнее механического. См. его работу: О логической и механической памяти // Психология и неврология. 1923. №3.
С 1918 по 1934 г. Харьков был столицей Украинской ССР. (Примеч. сост.)
См.: Комм А.Г. Реконструкция в воспроизведении // Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-таим. А.И.Герцена. Л., 1940. Т. XXXIV.
Зинченко П.И. Проблема непроизвольного запоминания // Научные записки Харьковского гос. пед. ин-та иностр. яз. 1939. Т. 1.
См. Смирнов А.А. О влиянии направленности и характера деятельности на запоминание. Экспериментальное исследование // Труды Института психологии АН ГССР. Тбилиси, 1945. Т. 3.
В работе "Бытие и сознание" (с. 229) С.Л.Рубинштейн углубил свою интерпретацию этих и других данных, полученных в экспериментах А.А.Смирнова (Примеч. сост.)
Bartlett Е.S. Remembering. Cambridge, 1932
П.П.Блонский в одной из своих последних работ рассматривает разные типы припоминания, резко отделив припоминание от вспоминания. См.: Блонский П.П. Психологический анализ припоминания // Ученые записки Гос. науч.-исслед. ин-та психологии. М., 1940. Т. 1. С. 3-25; а также: Занков Л.В. О припоминании // Советская педагогика. 1939. №3. С. 151-157; Соловьев И.М. О забывании и его особенностях у умственно отсталых детей // Вопросы воспитания и обучения глухонемых и умственно отсталых детей. М., 1941. С. 193-229.
Halbwachs М. Les cadres sociaus de la memoire. Paris, 1925.
См.: Шардаков М.Н. Усвоение и сохранение в обучении // Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А.И.Герцена. Л., 1941. Т. XXXV.
Bollard D.В. Obliviscence and Reminiscence // British Journal of Psycholoqical Monography: Supplement. 1913. V. 1.
В педагогической практике известно, что воспроизведение воспринятого материала происходит не сразу, а по истечении некоторого времени: заученному материалу надо как бы "отстояться".
Красильщикова Д.И. Реминисценции в воспроизведении // Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А.И.Герцена. Л., 1940. Т. XXXIV.
З.Фрейд подверг такую особенность забывания, как обмолвки, описки и т.д., изучению с позиций своего учения о вытеснении и о бессознательном.
См.: Леонтьев А.Н. Развитие памяти. М., 1931. С. 235-247.
В дальнейшем С.Л.Рубинштейн продолжил и значительно углубил свои теоретические и экспериментальные исследования памяти. Главное из них – это проведенное вместе с К.А.Славской изучение актуализации знаний в процессе мышления. Данное исследование привело к следующему выводу: "...невозможно рассматривать память и мышление как две порознь действующие "функции"; они сливаются в единую деятельность, в которой анализ и синтез играют ведущую роль. Таким образом, актуализация теорем, общих положений – привлечение и применение их к решению проблем или задач, в каких бы конкретных формах они ни совершались, всегда является результатом процесса мышления, подчиненного определенным закономерностям; актуализация теоремы при решении задачи определяется закономерным ходом анализа этой последней". Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959. С. 88-90; Славская К.А. Процесс мышления и использование знаний // Процесс мышления и закономерности анализа, синтеза и обобщения / Под ред. С.Л.Рубинштейна. М., 1960. (Примеч. сост.)
Писарев Д.И. Промахи незрелой мысли // Собр. соч.: В 3 т. Л., 1981. Т. 2. С. 177. (Примеч. сост.)
Рибо Т. Творческое воображение. М., 1901.
Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 330.
Там же. Т. 45. С. 125.
Ленин В.И. Полн собр. соч. Т 29. С. 152-153.
Здесь С.Л.Рубинштейн имеет в виду прежде всего философские и психологические теории Э.Кассирера, К.Бюлера, Л.С.Выготского и других, согласно которым слово-знак выступает в качестве демиурга мышления. Открытую, развернутую и убедительную полемику с этими теориями С.Л.Рубинштейн провел в первом издании "Основ общей психологии" (М., 1940. С. 338-339, 343 и далее). В 1946 г. – во втором издании "Основ" – он в большинстве случаев ограничивается обычно скрытой полемикой с вышеуказанными авторами, особенно с Л.С.Выготским (подробнее об этом сказано в послесловии к настоящему изданию). (Примеч. сост.)
Здесь С.Л.Рубинштейн имеет в виду прежде всего Т.Цигена – одного из наиболее последовательных представителей ассоциативной теории. См.: Циген Т. Физиологическая психология. СПб., 1893. (Примеч. сост.)
Эббингауз Г. Очерк психологии. СПб., 1911. С. 153.
Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 29. С. 161.
На основе этих положений С.Л.Рубинштейн разработал впоследствии свою теорию научного обобщения, противопоставив ее эмпирической теории обобщения (см. его "Бытие и сознание", с. 140-162; его же "О мышлении и путях его исследования". М., 1958, а также уже упоминавшуюся статью К.А.Славской, с. 344). С данной концепцией С.Л.Рубинштейна в некоторых пунктах сближается теория В.В.Давыдова, разработанная им по вопросу о соотношении теоретического и эмпирического обобщения (см.: Давыдов В.В. Виды обобщения в обучении. М., 1972). (Примеч. сост.)
По вопросу об отношении понятия и представления см.: Шемякин Ф. О взаимоотношении понятия и представления // Фронт науки и техники. 1937. №2; Deyerson I. Wes images // Kumas (ed.). Nraité de Psychologie. Paris, 1932. V. III.
См.: Stählin R. Pur Psychologie und Statistik der Detaphern. Eine methodologishe Untersuchung // Archiv für die gesamate Psychologie. Bd. 31. H. 1-2.
Немногочисленные психологические исследования понимания метафор детьми (Ж.Пиаже, Л.С.Выготский) строились до сих пор на рационалистических основаниях, и весь вопрос в них сводился к тому, в состоянии ли ребенок выявить ту общую мысль, которая заключена в метафоре. Идея, что подлинное понимание метафоры включает понимание не только общей мысли, но и специфических выразительных оттенков, выходящих за ее пределы, легла в основу работы: Семенова А.П. Психологический анализ понимания аллегорий, метафор и сравнения (образ и понятие) / / Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А.И.Герцена. Л., 1941. Т. XXXV. С. 138-200.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 24.
По трудности задачи предъявлялись в следующей последовательности: достать предмет при помощи простейших средств (становясь на стул, взяв палку); догадаться самому изготовить нужное средство (сделать крючок из гибкой проволоки, лежащей возле банки, и достать им находящийся в банке предмет); использовать несложный механизм; наконец, решить простейшие задачи по динамике (заполнить промежутки для передачи толчка) и по статике (восстановить равновесие).
Работы П.П.Блонского и Л.С.Выготского, посвященные изучению детского мышления, С.Л.Рубинштейн проанализировал в первом издании "Основ общей психологии" (М., 1940) и потому здесь не повторяет свой анализ (подробнее об этом см. в послесловии к настоящему изданию). (Примеч. сост.)
См.: Менчинская Н.А. Вопросы развития мышления ребенка в дневниках русских авторов // Ученые записки Гос. ин-та психологии. М., 1941. Т. III.
См.: Isaacs S. Intellectual Grouth in Young Children. N.Y., 1930.
См.: Запорожец А.В., Луков Г.Д. Развитие рассуждений у ребенка младшего школьного возраста // Научные записи Харьковского гос. пед. ин-та. 1941. №76 (на укр. яз.).
Минто У. Логика. М., 1898. С. 103.
Здесь С.Л.Рубинштейн продолжает скрытую полемику с культурно-исторической теорией Л.С.Выготского (подробнее см. с. 85-86, 99, 152-153, 163-164, 312, 346 настоящего издания). Термин "производящая причина" взят из его итоговой книги (1934) "Мышление и речь" (Выготский Л.С. Собр. соч.: В 6 т. М., 1982. т. 2. С. 133.). (Примеч. сост.)
Гиттис И. Историческая терминология в начальном обучении истории // Советская педагогика. 1937. №3.
Иванов П. Природоведческий словарь учащихся I класса // Начальная школа. 1939. №7.
Скаткин М.Н. Образование элементарных понятий в процессе обучения естествознанию // Советская педагогика. 1944. №4.
Последующая эволюция философско-психологической концепции С.Л.Рубинштейна особенно сильно проявилась в его теории мышления. Легко видеть, что в данной главе мышление выступает преимущественно как деятельность субъекта, т.е. в личностном аспекте. Иначе говоря, С.Л.Рубинштейн раскрывает здесь мотивационные и некоторые другие деятельностные характеристики мышления, такие как цели, мотивы, интеллектуальные действия и операции и т.д. Однако в конце 40-х гг. и в 50-е гг. он, продолжая исследовать мышление как деятельность субъекта, начинает изучать его в новом качестве, как психический процесс. Первично "не операции порождают мышление, а процесс мышления порождает операции, которые затем в него включаются" (Рубинштейн С.Л. О мышлении и путях его исследования. М., 1958. С. 51). Благодаря такому выделению процессуального аспекта мышления и вообще психики становится возможным уточнить предмет психологической науки.

В 50-е гг. экспериментальное изучение мышления как деятельности и как процесса под руководством С.Л.Рубинштейна вели Л.И.Анцыферова, А.В.Брушлинский, И.М.Жукова, Е.П.Кринчик, Н.С.Мансуров, А.М.Матюшкин, В.Н.Пушкин, Э.М.Пчелкина, К.А.Славская (ныне Абульханова-Славская), Ф.А.Сохин, О.П.Терехова, Д.Б.Туровская (ныне Богоявленская), Н.Т.Фролова, И.С.Якиманская. Некоторые из них до сих пор продолжают эту линию исследования мышления. Сейчас новое поколение психологов присоединилось к указанному направлению: Н.И.Бетчук, М.И.Воловикова, Б.О.Есенгазиева, В.А.Поликарпов, Л.В.Путляева, С.В.Радченко, В.В.Селиванов, Л.В.Сластенина и другие.

Основные результаты этих работ обобщены в следующих монографиях и сборниках: Рубинштейн С.Л. О мышлении и путях его исследования. М., 1958; его же: Принципы и пути развития психологии. М., 1959; Процесс мышления и закономерности анализа, синтеза и обобщения; Экспериментальные исследования. М., I960; Исследования мышления в советской психологии. М., 1966; Основные направления исследований психологии мышления в капиталистических странах. М., 1966; Славская К.А. Мысль в действии. М., 1968; Брушлинский А.В. Психология мышления и кибернетика. М., 1970; МатюшкинА. М. Проблемные ситуации в мышлении и обучении. М., 1972; Брушлинский А.В. Мышление и прогнозирование. М., 1979; Якиманская И.С. Развивающее обучение. М., 1979; Абульханова-Славская К.А. Деятельность и психология личности. М., 1980; Мышление: процесс, деятельность, общение. М., 1982; и др. (Примеч. сост.)
Фрагмент из статьи "Принцип детерминизма и психологическая теория мышления", опубликованной в жур. "Вопросы психологии". 1957. №5. Приводимый фрагмент позволяет лучше понять, что изменилось во взглядах С.Л.Рубинштейна на мышление в середине 50-х гг. (Примеч. сост.)
Goethes H.W. Werk. Auswohl in sechzehn Bänden. Leipzig: Zweiter Band.S. 190.
С этим изменением понятийной характеристики элементов задачи связано и совершающееся в процессе анализа переформулирование задачи. Сама формулировка задачи обусловливает направление ее анализа; в свою очередь анализ ведет к ее неоднократному переформулированию. В ходе решения задачи осуществляется непрерывная взаимозависимость между словесной формулировкой задачи и ее анализом. Эта взаимозависимость является частным выражением связи мышления с речью и языком как фиксированной системой анализа и обобщения. См.: Рубинштейн С.Л. К вопросу о языке, речи и мышлении // Вопросы языкознания. 1957. №2.
Этот анализ дан в: Рубинштейн С.Л. О мышлении и путях его исследования М, 1958. (Примеч. сост.)
Достаточно точная оценка взглядов С.Л.Рубинштейна на характер связи сознания и речи была дана в рецензии на рукопись "Основы общей психологии": "У автора совершенно правильно решается вопрос о психологической природе речи: речь у него коррелирует с сознанием в целом, а не только с мышлением. Это значительный шаг вперед по сравнению с обычной постановкой этого вопроса даже в нашей марксистской литературе. В итоге, совершенно правильно выступая против традиции западной психологии выделить по преимуществу сигнификативную функцию речи в ущерб ее коммуникативной функции, автор по существу не только связывает проблему речи с психологией познавательных процессов, но и рассматривает ее в аспекте психологии общения" (ОР ГБЛ им. Ленина. Ф. 642. Ед. хр. 1.17). (Примеч. сост.)
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 29.
Исходя из этого О.Йесперсен (см.: Jespersen О. Language: It's Nature. Development and Origin. N.Y., 1922) построил свою теорию происхождения речи из пения. Говорящий человек, согласно этой теории, – это более интеллектуализированный и менее эмоциональный потомок поющего человека.
В 50-е гг. С.Л.Рубинштейн существенно пересмотрел теорию речи (см. раздел "Мышление, язык и речь" в его книге "Принципы и пути развития психологии". М., 1959). Если в "Основах общей психологии" он, как правило, придерживался распространенной тогда (да и теперь) точки зрения о двух функциях речи: 1) коммуникативной (сообщение, общение) и 2) обозначающей, смысловой, сигнификативной, семантической, то впоследствии он приходит к выводу, что у речи не две, а "одна основная функция, ее назначение – служить средством общения". Функция общения включает в себя "функции коммуникаций – сообщения, обмена мыслями в целях взаимопонимания – экспрессивную (выразительную) и воздейственную (побудительную) функции... Речь в подлинном смысле слова является средством сознательного воздействия и сообщения, осуществляемых на основе семантического содержания речи; в этом – специфика речи в подлинном смысле слова, речи человека" (Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. С. 110-111). С этой точки зрения, скажем, обезьяны, овладевая языком жестов, не владеют речью в точном смысле этого слова. (Примеч. сост.)
Вопрос о различии письменной и устной речи достаточно четко был поставлен еще Аристотелем. В лингвистической литературе он хорошо освещен у Ч.Балли. В советской психологической литературе этот вопрос разрабатывал Л.С.Выготский.
Особенности строения внутренней речи в нашей психологической литературе изучал Л.С.Выготский, характеризовавший структуру этой речи как предикативную.
См.: Прейер В. Душа ребенка: наблюдение над духовным развитием человека в первые годы жизни. СПб., 1912.
Хотя их значения у разных народов все же различны.
Ситуация описывается в: Рагозина З.А. История одной души (Елена Келлер). М., 1923. С. 36-37.
Примеры таких словоупотреблений и словоизменений, которые ребенок не мог слышать от взрослых, приводит К.И.Чуковский в книге "От двух до пяти". Они встречаются и во всех дневниках, посвященных детям этого возраста.
См.: Звоницкая А.С. Психологический анализ связности речи и ее развития у школьника // Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А.И.Герцена. Л., 1941. Т. XXXV.
Сыркина В.Е. Психология речи // Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А.И.Герцена. Л., 1941. Т. XXXV.
Ухтомский А.А. Доминанта как рабочий принцип нервных центров // Русск. физиол. журн. 1923. №6.
Маркс К. Капитал. T.I. Гл. V. 1931. С. 120.
Монтессори: см. Фауссек. О внимании у маленьких детей. Пг., 1922.
Имеется в виду сбор средств на оборону страны в годы Великой Отечественной войны. (Примеч. сост.)
Арнольд Винкельрид – народный герой Швейцарии. По преданию, в битве 1386 г. при Земпахе ценою жизни обеспечил победу швейцарского войска над войском австрийского герцога.
Одним из наиболее интересных динамических эффектов, вскрытых К.Левином, является замещающее (эрзац") действие. Замещающим действием является такое действие, которое разряжает напряжение, созданное какой-нибудь потребностью, но не приводит к той цели, на которую направлено замещенное подлинное действие. Например, когда человеку не удается осмысленное действие, необходимое для достижения поставленной перед ним цели, он иногда совершает первое попавшееся бессмысленное движение, дающее какую-то разрядку создавшемуся у него напряжению. В таком замещающем действии мы имеем более или менее чистый аффект динамических соотношений напряжения и разрядки, так же как в тех аффективных разрядках, когда человек срывает раздражение, вызванное одним лицом, на другом лице или на первой подвернувшейся под руки вещи. Но мы не имеем в этих действиях как раз то, что существенно для подлинно волевых действий: осознанная цель не определяет их.
Сеченов И.М. Избр. труды. М., 1935. С. 277.
Сеченов И.М. Избр. труды. М., 1935. С. 278.
Там же. С. 283.
Мы придерживаемся здесь, вводя, в частности, понятия меткости и ловкости, классификации психомоторных функций А.А.Толчинского, выделяющего следующие основные 6 свойств движений: 1) меткость, 2) ловкость, 3) координация, 4) ритмичность, 5) скорость и 6) сила.
Кора, надо думать, является высшей контрольной инстанцией для всех движений человека, но в различных движениях механизмы разных уровней включаются по-разному, с различным удельным весом.
В своей монографии "Бытие и сознание" (М., 1957) С.Л.Рубинштейн существенно углубил анализ теории Н.А.Бернштейна, учтя вышедший в 1947 г. и удостоенный Государственной премии труд этого ученого "О построении движений". (Примеч. сост.)
С.Л.Рубинштейн имеет в виду исследования движений в процессе их восстановления у раненых бойцов, проведенные по инициативе и под руководством А.Р.Лурия и А.Н.Леонтьева в восстановительных госпиталях – в филиале Всесоюзного института экспериментальной медицины (Челябинская область) и в филиале Московского государственного института психологии (Свердловская область). Эти исследования С.Л.Рубинштейн проанализировал более подробно в своей статье "Советская психология в условиях Великой Отечественной войны" (Журнал <Под знаменем марксизма". 1943. №9-10). (Примеч. сост.)
По-видимому, С.Л.Рубинштейн имеет в виду следующую работу X.Ругера: Ruger H.A. The Psychology of efficiency // Archives of Psychology. 1910. №15. (Примеч. сост.)
Шварц Л.М. К вопросу о навыках и их интерференции // Ученые записки Гос. науч.-исслед. ин-та психологии. М., 1941. Т. II.
Свою оригинальную теорию свободы (и необходимости) С.Л.Рубинштейн изложил впоследствии в монографии "Бытие и сознание" (М., 1957. С. 280-287 и др.). (Примеч. сост.)
Сводный обзор этих работ см.: Lewin K. Dynamic Theory of Personality. N.Y.,1935.
Маркс К. Капитал // К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч. Т. 23. С. 188-189.
См.: Rossman. Psychology of the Inventor. L., 1931; Якобсон П.М. Процесс творческой работы изобретателя. М.-Л., 1934.
Helmholtz H. Vortrage und Reden, Erinnerungen. Braunschweig, 1890.
Чехов А.П. Чайка // Полн. собр. соч.: В 30 т. М., 1978. Т. 13. С. 29.
"Поэт, – сказал И.В.Гете, – должен уметь схватить особенное и, поскольку оно содержит в себе нечто здравое, воплотить в нем общее" (цит. по: Эккерман И.П. Разговоры с Гете. М.-Л., 1934. С. 284).
Толстой Л.Н. Анна Каренина // Полн. собр. соч: В 30 т. М., 1905. Т. 19. С. 24.
Римский-Корсаков Н.А. Летопись моей музыкальной жизни. М., 1935. С. 107.
Толстовский ежегодник. М., 1912. С. 58.
Лапшин И.И. Художественное творчество. Пг., 1922. С. 121.
Горький М. О литературе. М., 1973. С. 185.
"Нет ни одной формы игры, – писал еще В.Вундт, – которая не имела бы своего образца в том или другом виде серьезного занятия, само собой разумеется, предшествующего ей во времени. Жизненная необходимость принуждала к труду, а в труде человек мало-помалу научался смотреть на употребление в дело своей силы, как на удовольствие" (Wundt W. Ethik. Berlin, 1886. S. 145).
Плеханов Г.В. Письма без адреса: Письмо третье // Собр. соч.: В 20 т. М., 1924. Т. XIV.
Такова, по-видимому, основная мысль К.С.Станиславского применительно к роли, которую играет на сцене актер.
В своей монографии "Психология игры" (М., 1978) ученик Л.С.Выготского Д.Б.Эльконин полностью приводит эти возражения С.Л.Рубинштейна против теории игры, развиваемой Л.С.Выготским, и затем комментирует их следующим образом: "Все эти критические замечания, хотя, как нам кажется, и не во всем справедливые, должны быть приняты во внимание при разработке проблем психологии детской игры" (с. 148). (Примеч. сост.)
В настоящее время критический анализ концепции ведущей деятельности осуществляет А.В.Петровский. При этом он сочувственно цитирует, в частности, данные положения С.Л.Рубинштейна. см.: Петровский А.В. Развитие личности и проблема ведущей деятельности // Вопросы психологии. 1987. №1. С. 24; Психология развивающейся личности / Под ред. А.В.Петровского. М., 1987. С. 56-57. (Примеч. сост.)
В этом "Введении" С.Л.Рубинштейн развертывает основные положения подхода, который теперь принято называть личностным. Сам С.Л.Рубинштейн начал разрабатывать его еще в 30-е гг., стремясь преодолеть идеалистическое отождествление личности и ее сознания, функционалистское раздробление человека на невзаимосвязанные психические функции, позитивистский отрыв личности от ее деятельности и сведение последней к совокупности реакций. И если на первых этапах разработки своего подхода С.Л.Рубинштейн видел свою задачу в установлении принципов объяснения личности через ее проявления в деятельности, т.е. его интересовала прежде всего роль деятельности в развитии личности, то в 40-50-е гг. он больше стремился дать детерминистическое объяснение активности личности, понимая личность как основание, интегрирующее все психические процессы, свойства и состояния, т.е. его интересовало деятельное начало личности, роль ее внутреннего мира, мотивации, сознания в осуществлении деятельности. (Примеч. сост.)
Следует обратить внимание на тот особый угол зрения, под которым здесь С.Л.Рубинштейн рассматривает роль психических процессов. Он сам выделял отражательную, регуляторную и др. функции психики, которые в соотнесении человека с миром играют вспомогательную роль. Подчеркивая своеобразную самоценность психического во внутреннем мире и духовной жизни личности, что при идеалистических интерпретациях психики давало повод для замыкания личности во внутреннем мире ее переживаний, он тем самым поднимает особенно актуальную для наших дней проблему. Усилившаяся в последние годы тенденция к отчуждению человека не только от продуктов и результатов его труда (как при классическом капитализме), не только от ценностей и идеалов, но и от собственных чувств, утрата личностью способности к переживанию, т.е. отчуждение от нее того, что, казалось бы, имманентно присуще ей, сегодня негативным путем выявляет то позитивное в психике, на что в свое время обращал внимание С.Л.Рубинштейн. (Примеч. сост.)
Термин "свойства" употребляется здесь в широком смысле, как обозначающий наряду с характерологическими чертами также установки и направленности личности, т.е. все, что непосредственно определяет ее психический облик.
Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 7 т. М., 1978. Т. 7. С. 51.
Положение С.Л.Рубинштейна о единстве личности существенно в ряде отношений: во-первых, для критики функционализма, разрывавшего это единство, обособлявшего отдельные психические процессы и образования, и, во-вторых, для разработки диалектики устойчивого и изменчивого (динамического) в личности, единства и многообразия личности. Акцент на динамическом аспекте сводил личность к динамике отдельных состояний, проявлений, детерминированных конкретными ситуациями. Рубинштейн исходит из единства личности, как предполагающего и ее изменчивость в частных ситуациях, и внутреннюю противоречивость, и, наконец, многообразие направлений и форм ее активности. (Примеч. сост.)
Хотя понимание потребности как отражения в психике объективной нужды вошло в обиход психологической науки, следует отметить, что термин "отражение" употребляется в этом случае не совсем корректно, поскольку этот термин в гносеологии всегда связывается с отражением объектов внешнего мира и указывает на их предметные характеристики. По-видимому, более точным является следующее описание: отражение предмета потребности при соотнесении нужды с ее объектом превращает состояние нужды в потребность, а ее объект – в предмет этой потребности и тем самым порождает активность, направленность как психическое выражение этой потребности. (Примеч. сост.)
К.Левин правильно отметил двусторонний субъективно-объективный характер всякой потребности, порождающей динамическую тенденцию.
Русское слово "страсть", немецкое "Leidenschaft", французское "passion" связаны со страданием и вместе с тем выражают состояние напряжения и активности.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 131.
Понятие субъекта деятельности С.Л.Рубинштейн употребляет здесь как методологическое для психологии, тогда как в работах 20-х гг. оно было им раскрыто в своем философском содержании. Использование этого понятия в психологическом контексте позволяет выйти из отношений внутри деятельности, из ее внутренней структуры, поскольку личность как субъект деятельности включается в различные системы отношений с миром, деятельность может занимать разное место в ее жизнедеятельности, а сама личность по-разному относится к той или иной деятельности. В этом случае сознание и сознательность выступают как качества действующей личности.

Личность характеризует комплекс потребностей, способностей, направленностей, интересов, целей, мотивов и т.д., а также тип используемых знаний, операций, общественных способов действия. Личность как субъект деятельности интегрирует свои потребности, способности, возможности с условиями, требованиями деятельности.

В более широком смысле слова личность как субъект деятельности – это личность деятеля, или деятельная личность, т.е. качество действующей личности, способ самовыражения личности через деятельность, которое раскрывается прежде всего в контексте жизненного пути личности. (Примеч. сост.)
В данном определении С.Л.Рубинштейна содержится характеристика способностей как через деятельность, так и через личностные образования, психические качества и свойства. В конце 50-х гг. в дискуссии о природе способностей обсуждался более общий методологический вопрос – о детерминации психических явлений. В этой дискуссии С.Л.Рубинштейн, отдавая должное (как и в данном труде) человеческой культуре, опыту, социальным требованиям и воздействиям, делал акцент на психологической природе способностей, складывающихся в активном процессе освоения мира субъектом, при этом психологический механизм формирования способностей он усматривал в обобщении психических процессов, с одной стороны, и отношений, с которыми имеет дело субъект в своей деятельности, – с другой. Тем самым оба – личностный и деятельностный – аспекта формирования способностей оказались связаны. Интересно, что идея о механизме обобщения как психологическом способе формирования новых структур была высказана С.Л.Рубинштейном в "Основах общей психологии", но применительно к формированию характера. В конце 50-х гг. у него складывается представление об обобщении как механизме формирования способностей, и тем самым способности и характер как свойства личности получают единый принцип объяснения. (Примеч. сост.)
Теплов Б.М. Способности и одаренность // Ученые записки Гос. науч.-исслед. ин-та психологии. М., 1941. Т. II.
Приводимый здесь фрагмент из более поздней работы С.Л.Рубинштейна – книги "Принципы и пути развития психологии" (М., 1959. С. 125-134), позволяет уточнить его теоретическую позицию, и, по-видимому, им лучше всего закончить раздел о теориях способностей. (Примеч. сост.)
Мак-Дауголл (Мак-Дугалл) У. Основные проблемы социальной психологии. М., 1916.
К проблеме мировоззренческих чувств С.Л.Рубинштейн обращается в своей последней работе "Человек и мир", где предлагает их концепцию как жизненных, связанных с обобщением жизни, чувств. (См.: Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М., 1976). (Примеч. сост.)
Говоря о "природе, ставшей человеком", С.Л.Рубинштейн цитирует положение из "Экономическо-философских рукописей 1844 года" К.Маркса. Впервые С.Л.Рубинштейн раскрыл методологическое значение этого положения для психологии в своей программной статье "Проблемы психологии в трудах Карла Маркса", опубликованной в 1934 г., тогда он особо подчеркивал, что в понимании К.Маркса развитие общественного бытия происходит не как надстройка над природой, а как ее глубокая перестройка (см.: Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М., 1973. С. 34-35). В последние годы своей жизни С.Л.Рубинштейн обращается к анализу этих рукописей, стремясь выявить систему взглядов раннего Маркса на философскую проблему человека. В результате С.Л.Рубинштейн дает следующую интерпретацию положению о соотношении природного и общественного. Природа выступает не только как преобразованная предметной деятельностью человека – "природа всегда остается и в своем первичном качестве собственно природы" (Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959. С. 205). Эта интерпретация чрезвычайно существенна для понимания соотношения в психологии биологического и социального, природного и общественного, когда подчеркивание определяющей роли социального в развитии психики не должно вести к отрицанию роли природного в этом развитии. (Примеч. сост.)
Wundt W. Volkerpsychologie: In 2 Bd. Leipzig, 1904. Bd. I: Die Sprache. S. 90.
Ibidem.
Рубинштейн С.Л. Принцип творческой самодеятельности // Ученые записки высшей школы г. Одессы. 1922. Т. 2.
Лурия А.Р. К анализу аффективных процессов: Дис. докт. психол. наук. М., 1937.
Гельвеций К.А. Об уме. М.-Пг., 1917. Рассуждение III. Гл. VII.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 164.
Горький А.М. Детство // Поли. собр. соч.: В 30т. М., 1972. Т. 15. С. 29.
К.Левин проанализировал эту проблему в своем учении о потребностях. Он подчеркнул, что возникновение у человека потребности всегда означает, что некоторый круг предметов приобретает для него побуждающий характер. Это положение о двустороннем характере отношения между потребностью и предметом получило, однако, у Левина специфическое истолкование в духе общей его теории. Окружение представляется Левину "силовым полем", в которое включен человек. Все поведение его определяется динамическими соотношениями, которые в этом поле ситуации создаются независимо от сознательного отношения субъекта к происходящему. Но вместе с тем само силовое поле, к которому сведено окружение человека, представляется лишь проекцией его потребностей и целиком психологизируется.
О неврологических предпосылках волевых расстройств см.: Иванов-Смоленский А.Г. Основные проблемы патологической физиологии высшей нервной деятельности человека. М., 1933.
См.: Рибо Т.А. Память в ее нормальном и болезненном состоянии. СПб., 1894. С. 55.
Piaget J. Le jugement moral chez l'enfant. P., 1932. В этой книге Ж.Пиаже попытался проследить развитие у детей понимания правил и определить то место, которое эти правила занимают на различных стадиях развития детей.
Наполним, что С.Л.Рубинштейн определяет психику как единство отражения, переживания и способности к регуляции действия и деятельности. Впечатлительность – исходная по уровню, первичная характеристика единства переживания и отражения. (Примеч. сост.)
Уже здесь в понимании отдельных психических процессов и свойств С.Л.Рубинштейн подходит к трактовке детерминации как опосредованному через внутренние условия внешнему воздействию. Позднее обобщением этой трактовки станет выдвинутый им принцип детерминизма как диалектики внешнего и внутреннего. (Примеч. сост.)
Неопубликованные высказывания Е.Б.Вахтангова о театре // Советское искусство. 1937. №25.
В 60-70-х гг. в советской психологии утвердилось представление, согласно которому дифференцируются динамическая и содержательная стороны психических процессов, а различие темперамента и характера идет по линии этой дифференциации: темперамент – динамическая характеристика личности, а характер – содержательная. Под содержательным подразумевается объективный, предметный характер отношений, который обобщается или отражается личностью. Следует отметить, что С.Л.Рубинштейн отнюдь не разделял эту точку,зрения: динамические тенденции он выявлял и на самых высоких уровнях личностной организации, например направленность, а на низших уровнях – темпераментном, собственно эмоциональном – сразу связывал динамические тенденции с их предметной отнесенностью, не рассматривая их как формально-динамические. (Примеч. сост.)
С.Л.Рубинштейн рассматривает здесь происхождение характера как обобщение поступка, его мотивов и условий его осуществления; в соответствии с этим в более поздних работах он рассмотрел механизм образования способности как обобщение психических процессов, свойств, благодаря этому процессу способность формируется как типичное для данной личности и одновременно отличающееся от способностей других людей образование. В известной мере в "Основах..." намечается и понимание чувств как обобщения преобладающих у данной личности эмоций, связанных со способом ее соотнесения с жизнью. Иными словами, С.Л.Рубинштейн на разных этапах своего творчества разрабатывает единую методологию теоретического объяснения ряда личностных образований. (Примеч. сост.)
Известно, что в советской психологии нет единой точки зрения на соотношение личности и индивидуальности, личности и индивидуального в ней. Если, например, В.С.Мерлин максимально сближал понятия личности и индивидуальности, рассматривая личность как интегральную индивидуальность, то Б.Г.Ананьев считал индивидуальность высшим уровнем развития личности. Основная теоретическая проблема здесь состоит в том, насколько существенны индивидуальные различия, во-первых, и на каких уровнях личностной структуры они проявляются, во-вторых. Позиция С.Л.Рубинштейна по данному вопросу такова: он считает невозможным сводить индивидуальное только к индивидуальным особенностям, проявляющимся, как известно, преимущественно на природном, темпераментном уровне. Подчеркивание в личности роли внутренних условий – их избирательности, специфичности, активности – по отношению к внешним есть принципиальное введение принципа индивидуализации в самую сущность определения личности. Одновременно индивидуализация, т.е. особенное в личности, формируется в процессе взаимодействия с внешними условиями – в индивидуальной истории личности. "С этим сочетается индивидуальная история развития личности, обусловленная соотношением специфических для нее внешних и внутренних условий. В силу этого одни и те же внешние условия (например, условия жизни и воспитания для детей в одной семье) по существу, по своему жизненному смыслу для индивида оказываются различными. В этой индивидуальной истории складываются индивидуальные свойства или особенности личности. Таким образом, свойства личности не сводятся к ее индивидуальным особенностям. Они включают и общее, и особенное, и единичное. Личность тем значительнее, чем больше в индивидуальном преломлении в ней представлено всеобщее. Индивидуальные свойства личности – это не одно и то же, что личностные свойства индивида, т.е. свойства, характеризующие его как личность" (С.Л.Рубинштейн. Принципы и пути развития психологии. М., 1959. С. 119). Таким образом, С.Л.Рубинштейн определяет индивидуализацию не только как принцип, относящийся к низшим, природным уровням организации личности, не только как несущественные различия между людьми, но как проявляющуюся и на высших уровнях ее структуры особенность личности, которая в каждом человеке находится в разном соотношении с общим и типическим. Личность оказывается индивидуальностью в тем большей мере, чем сильнее она способна не только по-своему понять, преломить и т.д. типичное, но общественным образом выразить свою индивидуальность, реализовав ее в своих поступках, действиях, жизни. (Примеч. сост.)
В советской психологической литературе о роли отношений к различным сторонам становления характера (как в норме, так и в патологии) писал В.Н.Мясищев. Он определяет характер как нндивидуально-своеобразный способ отношений. Делая понятие характера и личности центральным для всей системы психологии, В.Н.Мясищев и его сотрудники в своих работах стремятся показать, что в основе "функциональных проявлений личности (памяти, внимания и т.д.) лежат различия в направленности (прежде всего объективной или субъективной) и различия видов отношений, под которыми имеются в виду оценки, интересы, потребности и т.д.".
Достоевский Ф.М. Записки из подполья // Полн. собр. соч.: В 30 т. М., 1973. Т. 5. С. 174.
Приводимый здесь фрагмент из более поздней работы С.Л.Рубинштейна – "Принципы и пути развития психологии" (М., 1959. С. 134-136), как нам кажется, не только раскрывает дальнейшую эволюцию его взглядов, но и удачно завершает раздел о характере. (Примеч. сост.)
Уже в "Основах психологии" 1935 г. С.Л.Рубинштейн обращается к проблеме жизненного пути личности, давая одновременно позитивную и критическую оценку работы 1928 г. Ш.Бюлер, посвященной проблеме жизненного пути личности как индивидуальной истории. Возражая против тезиса Бюлер, что личность в последующем жизненном пути есть лишь проект того, что заложено в детстве (хотя сама же Бюлер предлагала изучать жизненный путь как эволюцию внутреннего мира личности), С.Л.Рубинштейн выдвигает идею о жизненном пути, с одной стороны, как некоем целом, с другой – как некоторых качественно определенных этапах, каждый из которых может благодаря активности личности стать поворотным, т.е. радикально изменить ее жизненный путь.

Существенно то, что концепция жизненного пути личности, разработанная С.Л.Рубинштейном в данном труде и работе 1935 г., позволила дать более широкое определение личности, чем те, которые сводили теорию личности к ее структурам и соотношению составляющих в них. К проблемам уже не жизненного пути в строго психологическом смысле слова, но жизни как способа бытия человека в философском смысле С.Л.Рубинштейн обращается в своей последней работе "Человек и мир". Однако и здесь он раскрывает специфику человеческой жизни именно на индивидуальном уровне, т.е. применительно к личности. Тем самым реализуется определение личности через характеристику всей системы связей с внешним миром, через характеристику выбираемого ею, осуществляемого и утверждаемого способа существования. (Примеч. сост.)
Rubinstein S. Eine Studie zum Problem der Methode. Marburg, 1914.
Рубинштейн С.Л. Принцип творческой самодеятельности // Ученые записки высшей школы г. Одессы. 1922. Т. 2.
Рубинштейн С.Л. Принцип творческой самодеятельности // В его книге "Избранные философско-психологические труды". М., 1997. С. 438.
Рубинштейн С.Л. Проблемы психологии в трудах К.Маркса // Советская психотехника. 1934. №1.
Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М., 1973. С. 22-24.
История философии в СССР: в 5 т. М., 1985. Т. 5. Кн. I. С. 738.
Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959. С. 250.
Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. С. 249.
Научный архив С.Л.Рубинштейна // Отдел рукописей Государственной библиотеки им В.И.Ленина. Фонд 642, ед. хранения 117.
Там же.
Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. С. 139-140.
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 476.
См.: Принцип развития в психологии. М., 1978.
См.: Рубинштейн С.Л. // БСЭ. 3-е изд. М., 1975. Т. 22; Рубинштейн С.Л. // Философский энциклопедия, словарь. М., 1983 и 1989; Рубинштейн С.Л. // Большой энциклопедии, словарь. М., 1997.
Рубинштейн С.Л. Основы психологии. М., 1935. С. 51.
Первая из этих статей опубликована в 1944 г. (см.: Леонтьев А.Н. Психологические основы дошкольной игры // Сов. педагогика. 1944. №8-9).
Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975. С. 109.
Там же. С. 105.
См.: Абульханова-Славская К.А. Деятельность и психология личности. М., 1980. С. 65 и далее; Брушлинский А.В. Субъект: мышление, учение, воображение. М.; Воронеж, 1996. С. 162 и далее, 359 и далее.
См.: Рубинштейн С.Л. О мышлении и путях его исследования. М., 1958. С. 21-23.
Ярошевский М.Г. История психологии. М., 1985. С. 519.
Плотников П.И. Очистить советскую психологию от безродного космополитизма // Сов. педагогика. 1949. №4. С. 19.
Рубинштейн С.Л. Вопросы психологической теории // Вопросы психологии. 1955. №1.
Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М., 1957. С. 57.
Там же. С. 280-287.
Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М., 1957. С. 237-242.
Рубинштейн С.Л. О мышлении и путях его исследования. М., 1958. С. 26.
Рубинштейн С.Л. О мышлении и путях его исследования. С. 25-28, 51-52 и далее.
Там же. С. 28.
Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М., 1940. С. 69-70.
Там же. С. 339. Подробнее см. Психологическая наука в России XX столетия. М., 1997. С. 186-226 и далее.
См.: Брушлинскин А.В. Разработка принципа единства сознания и деятельности в экспериментальной психологии // Психологический журнал. 1987. №5.
Лурия А.Р., Леонтьев А.Н. Психология // БСЭ. М., 1940. Т. 47. С. 525.
С.Л.Рубинштейн предполагал в 1939 г. опубликовать второе издание своих "Основ психологии" (1935), но это произошло лишь год спустя, и книга вышла под измененным названием "Основы общей психологии". Причина задержки, по его словам, была та, что К.Н.Корнилов с двумя другими крупными психологами написали резко отрицательную рецензию на рукопись "Основ..." 1939 г.
Зинченко П.И. Проблема непроизвольного запоминания // Научные записки Харьковского гос. пед. ин-та иностр. языков. 1939. Т. 1. С. 153; его же. Непроизвольное запоминание. М., 1961. С. 118-123; Гальперин П.Я. Развитие исследований по формированию умственных действий // Психологическая наука в СССР: В 2 т. М., 1959. Т. 1. С. 441-469; Будилова Е.А. Философские проблемы в советской психологии. М., 1972. С. 140-150 и далее; Эльконин Д.Б. Послесловие // Л.С.Выготский. Собр. соч.: В 6 т. М., 1984. Т. 4. С. 394 и 402.
Леонтьев А.Н. Вступительная статья // Л.С.Выготский. Собр. соч.: в 6 т. М., 1982. Т. 1. С. 41.
См.: Перестройка психологии: проблемы, пути решения (круглый стол) // Вопросы психологии. 1988. №1.; подробнее см.: Дискуссия между А.В.Брушлинским и М.Г.Ярошевским // Психологический журнал. 1992. №5. Там же. 1994. №1.