Ошо Раджниш. АВТОБИОГРАФИЯ ДУХОВНО НЕПРАВИЛЬНОГО МИСТИКА

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Вопрос: Кто вы?

Тот, кем меня считают. Зависит от вас. Если смотреть на меня без предвзятости, я буду совсем другим. Если смотреть с заведомо составленным мнением, это мнение окрасит меня. Ожидания меняют меня. Я – просто зеркало. В нем отражается ваше лицо. Говорят, что обезьяна не увидит в зеркале апостола. Обезьяна увидит там только обезьяну.

Все зависит от того, как на меня смотрят. Я уже исчез и потому не могу сказать, кто я. У меня нет черт. Есть только пустота, зеркало. А у вас есть полная свобода. Если хотите понять, кто я, вам придется стать такими же пустыми. Тогда появятся два зеркала, обращенных друг к другу, и в каждом отразится только пустота. Бесконечная, вложенная пустота – два зеркала лицом к лицу. Но если у вас есть какие-то мысли, вы увидите в зеркале именно их.

СЕКС-ГУРУ

Вопрос: Много говорили и писали о том, что вы – "гуру свободного секса", что вы верите в случайный секс в сочетании с напряженными словесными столкновениями и контролем над разумом. Правда ли это?

А вы полагаете, что за секс лучше платить? Разве он не должен быть свободным, бесплатным? Лично для меня, секс – простое, прекрасное и естественное явление. Если двое хотят поделиться друг с другом энергией, это никого больше не касается. А выражение "свободный секс" подразумевает, что многие предпочли бы видеть в нем платную услугу, покупать секс – то ли у проститутки, на одну ночь, то ли у жены на всю жизнь, – но, так или иначе, покупать.

Да, я верю в свободный секс. Я верю, что каждый от рождения имеет право делиться энергией, наслаждаться сексом. Это приятно. В сексе нет ничего серьезного. Но те, кто утверждает, будто я учу "свободному сексу", – жалкие, сексуально неполноценные люди.

Из беседы с Кеном Кашивахарой,
"Эй-Би-Си", "Доброе утро, Америка"

Я как-то написал одну книгу... Не сам написал, ее составили на основе моих выступлений. Книга называется "От секса к сверхсознанию". С тех пор были опубликованы еще сотни моих книг, но остальные, похоже, никто и не читает. Во всяком случае, в Индии. Все читают только "От секса к сверхсознанию". И все против нее, все ее критикуют. До сих пор появляются статьи, целые книги. Махатмы выступают с гневными реакциями. И никто не упоминает о других книгах, на них и внимания не обращают. Понимаете, в чем штука? Словно я только одну книгу и написал.

Люди страдают от тяжких мук. Секс стал гноящейся раной, которую нужно вылечить.

*   *   *

На мой взгляд, сексуальный оргазм даст первое представление о медитации, потому что разум умолкает, даже время останавливается. На долю секунды исчезают и время, и разум, человек совершенно безмолвен и купается в блаженстве. Я говорю это... Это мой научный подход к вопросу, потому что у человека не было иной возможности понять, что блаженство наступает, когда нет времени и мышления. Кроме секса, не было другой возможности постичь, что есть некий путь, ведущий за пределы разума, за рамки времени. Очевидно, что именно секс принес первые представления о медитации. Но весь мир ругает меня за то, что я говорю людям эту правду.

Никто ни разу не высказывал иных предположений о том, как люди открыли медитацию. Ее ведь так просто не найдешь. Нельзя идти по обочине и найти ее в канаве. Как люди придумали медитацию?

Весь мир обсуждает мои взгляды, поносит меня почем свет стоит, и все только потому, что я рассказал о движении от секса к сверхсознанию. Никто, кстати, не поясняет, в чем именно я виноват. Но мою книгу, которая переведена на тридцать четыре языка и уже десятки раз переиздавалась, читают все без исключения монахи! Среди моих читателей больше всего индуистских, джайнских, христианских и буддийских монахов! В Пуне буквально пару месяцев назад состоялась конференция джайнов, и мой секретарь сказал мне: "Знаете, приходили джайнские монахи, и все просили только одну книгу – "От секса к сверхсознанию". Прятали ее в складках одежды и молча выходили, пока никто не обратил на них внимания".

Книга "От секса к сверхсознанию" совсем не о сексе. Она о сверхсознании. Но у людей есть только один способ понять, что есть некая дверь, некий путь за грань мышления – к вечному безмолвию. И этот путь – сексуальный оргазм. Пусть он длится доли секунды, но этот миг превращается в вечность, потому что все вокруг замирает, а ты забываешь о всех тревогах и бедах.

*   *   *

Я говорил, что человек может пройти "от секса к сверхсознанию" – и все в восторге! Все слышат только "от секса", никто не слышит продолжения: "к сверхсознанию".

Это относится и к тем, кто против меня, и к тем, кто за. Все реагируют одинаково! Люди вообще похожи, а друзья нередко мало чем отличаются от врагов. Вполне естественно, что меня неверно поняли мои противники. Но мои сторонники тоже восприняли все неправильно, и вот это уже совершенно неестественно. Противников можно простить, но как простить таких сторонников?

Однажды я сказал, что секс глуп, и мне сразу начали задавать гневные вопросы. Одна из моих санньясинок написала в письме: "У вас хватило наглости заявить, будто секс – это глупо!" Похоже, она ужасно оскорбилась. И я могу это понять: если ведешь определенный образ жизни, тебе не хочется, чтобы эту жизнь называли глупостью. Если это глупо, а ты этим занимаешься, значит, ты сам глуп! И это обидно. Но я вынужден говорить правду, даже если она кого-то обижает, потому что только так можно дать понять, что в жизни есть и многое другое, в ней есть нечто высшее, более величественное, приносящее больше блаженства, чем оргазм.

Секс – это лишь начало, но далеко не конец. И если ты выбираешь такое начало, в этом нет ничего дурного. Ошибка – это когда ты цепляешься только за это и не хочешь ничего большего.

Достаточно хотя бы час посидеть в дза-дзэн после занятий любовью – и вы сами поймете, о чем я говорю. Вы поймете, почему я сказал, что секс – это глупость. Заведите такую привычку – час дза-дзэн после секса – и посмотрите, что получится. Кто ты, хозяин секса или раб любви? Если ты властвуешь над ним, секс – не глупость. Если ты раб секса, он глуп – хотя бы потому, что очередной половой акт усиливает эту рабскую зависимость, ты сам укрепляешь свои оковы.

Только медитация позволит понять, о чем я говорю. Такие вопросы не решаются логическими доказательствами. Их решает только ваша собственная медитация. Ты сам должен понять и осознать.

*   *   *

Я никогда не учил "свободному сексу". Я учил святости секса. Я учил тому, что секс нельзя переносить из царства любви в царство законопорядка. Если ты любишь женщину, потому что она твоя жена, а не просто так, ваши отношения становятся проституцией – пусть узаконенной, но все же проституцией. А я всегда был против проституции, законна она или нет. Я верю в любовь. Если двое любят друг друга, пусть живут вместе, пока их связывает любовь. Но если любовь исчезает, им лучше поблагодарить друг друга и мирно разойтись.

Я никогда не призывал к свободному сексу. Вся беда в идиотизме индийской желтой прессы, которая свела всю мою философию к этим двум словам. Я написал четыреста книг, и только одна из них касается секса. В остальных трехстах девяносто девяти о сексе ни слова, я говорил о нем в одной-единственной книге – причем, и эта книга совсем не о сексе. В ней говорится о том, как превращать сексуальную энергию в духовную. По существу, это антисекс!

Но критики перевернули все с ног на голову, а потом начали обвинять меня в своем же извращенном толковании! Они, впрочем, никогда не представляли меня в истинном свете. Я никогда не думал, что Индия – такая глупая страна! Страна, где родилась философия тантры, где построили Кхаджурахо и Конарак, – эта страна не может быть настолько глупой, чтобы не понята мои слова! Кхаджурахо – вот живое свидетельство. Тантрические культы – вот мои доказательства. Между прочим, это единственная страна, где существовала тантра. Нигде на свете никто больше не пытался превращать сексуальную энергию в духовную – а именно об этом я и говорил. Но газетчиков не интересует действительность, их волнует только сенсационность.
ОСНОВАТЕЛЬ КУЛЬТА

Вопрос: Все, что вас окружает, газеты представляют как некий культ, секту. Так ли это? Если нет, то как можно это назвать?

Это просто движение. Не культ, не секта, не религия, а движение за медитацию, попытка создать науку о внутреннем мире. Это учение о сознании. Обычная наука занимается миром объективным, а это движение создает науку о субъективном мире.

Ученые изучают все вокруг, а мы намерены изучать ученых. Почему он должен оставаться в тени? Ученый познает все, кроме самого себя. Это ведь просто стыдно! Альберт Эйнштейн так глубоко постиг мир физики, что его смогли понять всего-то человек десять. Но о себе он ничего не знал. Это просто ужасно.

Моя работа – создать такое движение. Не религию, а религиозность. Я считаю религиозность душевным качеством. Это не членство в какой-то организации, а внутреннее переживание собственной сущности.

Из интервью для Пятого канала частной
общенациональной кабельной сети Италии

Разумеется, я промываю мозги. Я – все равно что машина в химчистке. Я не старомоден. Разумеется, ко мне привязываются. А кто против привычек? Привычки – это не всегда плохо. Если питаешь страсть к прекрасному, к поэзии, театру, скульптуре, живописи, никто не начнет предлагать тебе бросить такую привычку. Привычки вредны только в том случае, когда лишают сознания. Алкоголикам действительно стоит бросать свою дурную привычку, но мое учение о сознании описывается так: пусть осознанность станет привычкой, от которой ты уже не можешь отказаться!

Что плохого в промывании мозгов? Промывай их каждый день, пусть будут чистыми! Тараканы вам нравятся? Промывая людям мозги, я вылавливаю тараканов. Это особые насекомые. Ученые доказали, что всюду, где есть человек, будут и тараканы, а где тараканы – там человек. Мы всегда рядом, мы старые друзья.

Но зачем пускать их в мозг? Мозги нужно промывать. Просто промывание мозгов стали понимать совершенно превратно.

Христиане боятся, что кто-то начнет промывать мозги христианам и те перестанут быть христианами. Индуисты боятся того же, потому что люди бросят индуизм. Этого боятся и мусульмане, и коммунисты. Промывания мозгов все боятся.

Но я целиком и полностью за него.

Есть старая поговорка: "Чистота приближает к Богу". Но Бога нет, так что остается только чистота. Чистота и есть Бог.

Я не боюсь промывания мозгов, потому что не сую вам в голову тараканов. Я даю вам возможность ощутить чистоту ума. Хоть раз почувствовав, что значит чистый ум, вы никому больше не позволите набивать его всяким хламом. Те, кто это делает, – настоящие преступники.

Промывание мозгов – не преступление. Преступники – те, кто ваши мозги запачкал. Пачкать чужие мозги – вот настоящее преступление, но это вытворяют по всему миру. Все религии, все политические лидеры пользуются вашими головами как туалетом. Именно эти ужасные люди осуждают промывание мозгов, хотя на самом деле это прекрасное дело.

Я промываю мозги.

И те, кто приходят ко мне, должны ясно понимать: они приходят к человеку, который намерен промыть им мозги, избавить мышление от всяких тараканов. Индуисты, мусульмане, христиане – все настроены против меня только по одной причине: они упорно набивают ваши головы тараканами, а я выгоняю этих жучков мощным напором чистой воды.

Это просто современная религиозная прачечная.

*   *   *

Мои усилия направлены на то, чтобы избавить ваш ум от всех традиций, условностей, предрассудков и верований. И тогда вы сможете перейти в состояние вне разума, в состояние окончательного безмолвия, где не звучит ни единой мысли. На поверхности озера сознания нет даже легкой ряби.

Вы и сами можете этого добиться. Я не говорю: "Идите только за мной, я – ваш спаситель, только я помогу вам". Это чушь. Никто вам не поможет, только вы сами можете себя спасти. А духовная независимость – единственное, что достойно звания настоящей независимости. Прочие ее формы – политическая, экономическая – поверхностные пустяки. Истинная, подлинная независимость заключается в том, что ты не зависишь ни от кого в своем духовном росте.

И те, кто пришли ко мне, становятся все самостоятельнее. Они все больше становятся собой. Вот почему они меня любят. Я не превращаю их в толпу, я каждого делаю настоящей индивидуальностью. Я не навязываю идеологий и правил. Я просто делюсь своими переживаниями. И мой опыт помогает им придумывать свои собственные правила.

Это дружба, а не отношения Учителя и учеников. Это дружба Учителя и множества потенциальных Учителей.
МОШЕННИК

Мне приходится работать на двух уровнях: на вашем и на своем, куда я хотел бы поднять и вас.

С вершины холма мне приходится спускаться к вам, в долину. Иначе вы просто не услышите меня, не поверите, что вершина залита солнцем. Мне приходится брать вас за руку и вести за собой, а по пути рассказывать всякие небылицы! Но они развлекают вас, так легче идти в гору – и вы шагаете, поглощенные рассказом. Лишь поднявшись на вершину, вы поймете, зачем я рассказывал эти длинные истории. Вы будете благодарны за это, потому что иначе не смогли бы идти так долго, не смогли бы пройти этот трудный путь.

Вспомните: все учителя на свете всегда говорили притчами, историями. Почему? Истину можно сказать и так, зачем же столько историй? Просто ночь длинна, а вам нельзя засыпать. Если идти молча, вы уснете.

Вас нужно чем-то занять до самого рассвета, а истории, которые рассказывают учителя, – самые интересные, они помогают скоротать время.

Истину нельзя выразить словами. Можно только провести вас туда, откуда вы сами ее увидите.

*   *   *

Я вспомнил одну историю:

Один царь выходил по ночам в город, чтобы узнать, как живут его подданные. Конечно же, он делал это тайком. И его очень заинтересовал один человек – молодой, красивый парень, который все время стоял на улице под деревом. Под одним и тем же деревом каждую ночь. Наконец, любопытство победило. Царь остановил коня и спросил юношу: "Почему ты не спишь?" Парень ответил: "Люди ложатся спать, потому что им нечего беречь, а у меня столько сокровищ, что я просто не могу лечь спать, их нужно охранять".

"Странно, – сказал царь. – Я не вижу тут никаких сокровищ". "Они во мне, – ответил юноша. – Ты и не можешь их увидеть".

С тех пор царь постоянно останавливался поговорить с юношей. Тот был прекрасен, и к тому же царь потом часами размышлял над каждым его словом. Царь очень привязался к молодому человеку и решил, что тот настоящий святой, что он бережет осознанность, любовь, тишину, медитацию и просветление – вот какие сокровища он охранял. Он не мог спать, не мог позволить себе уснуть. Крепко спать могут только нищие.

История началась с простого любопытства, но позже царь начал уважать этого юношу, тот превратился для него в духовного наставника. Однажды царь сказал ему: "Я понимаю, что ты не захочешь жить в моем дворце... Но я думаю о тебе день и ночь, постоянно. И мне очень хочется, чтобы ты хотя бы погостил в моем дворце".

Царь полагал, что юноша не согласится. По его устаревшим представлениям, святые должны были отрекаться от всего мирского. Но парень сказал: "Если это правда, то почему ты раньше не сказал, что скучаешь без меня? Приведи еще одного коня, и мы поедем к тебе".

Тут у царя возникли подозрения. "Может, он и не святой вовсе? Так быстро согласился..." Но было уже поздно, он ведь сам предложил. Царь предоставил юноше лучшую комнату, предназначенную для самых почетных гостей – других монархов. Царь думал, что юноша откажется от такой чести, скажет: "Я святой, роскошь – не для меня". Но тот промолчал.

Всю ночь царь не мог уснуть. Он думал: "Похоже, парень меня обманул. Никакой он не святой..." Пару раз царь выглядывал из окошка – святой спал. Прежде он никогда не спал, постоянно стоял под деревом, а теперь перестал охранять свои сокровища. "Вот лгун! – думал царь. – Настоящий мошенник!"

На следующий день они вместе обедали. Изысканные блюда, ничего скромного и простого. Юноша явно наслаждался едой. Царь предложил ему переодеться в наряд, достойный императора, и парень с удовольствием облачился в новые одежды. А царь думал: "Как же теперь от него избавиться?" За следующие семь дней он так устал от этого, что твердо решил: "Это чистой воды шарлатан. Как же ловко он обвел меня вокруг пальца!"

И на седьмой день он заявил этому странному юноше: "Я хочу задать тебе один вопрос". "Я знаю, о чем ты хочешь спросить, – ответил юноша. – Ты целую неделю не решался задать этот вопрос. Вежливость, воспитание... Я ведь все вижу. Но я не стану отвечать здесь, в этом месте. Задавай вопрос, а потом мы отправимся покататься верхом, я найду подходящее место и отвечу".

"Договорились, – кивнул царь. – Вот мой вопрос: в чем разница между нами? Ты теперь живешь как царь, а раньше жил как святой. Какой же ты после этого святой?"

"Прикажи седлать коней!" – предложил юноша. Они поскакали вперед, и царь несколько раз спрашивал: "Зачем ехать так далеко? Почему нельзя ответить тут?"

Но они мчались вперед, пока не вышли к реке, отмечавшей границу владений этого царя. Царь сказал: "Это граница моего царства. Тот берег – другое царство. Отличное место для того, чтобы дать ответ". "Да, – ответил юноша, – и я намерен перебраться на тот берег. Можешь остаться тут, можешь пойти со мной. Выбирай".

"И куда ты намерен пойти?" – спросил царь. "Мои сокровища со мной, – ответил юноша. – Они во мне, где бы я ни был. Так ты идешь или нет?"

"Как я могу уйти с тобой? – спросил царь. – Мое царство, дворец... Тут вся моя жизнь!"

Юноша рассмеялся и сказал: "Теперь ты понимаешь разницу между нами? Я могу стоять полуголым под деревом, я могу жить в царском дворце, потому что мои сокровища всегда со мной. Сень дерева или своды дворца – для меня нет разницы. Можешь идти назад, а я отправлюсь туда, в другое царство. В твоем царстве меня уже ничто не держит".

Царь почувствовал угрызения совести. Он коснулся ног юноши и сказал: "Прости меня. Я думал о тебе дурное. Поистине, ты – великий святой. Не уходи, не оставляй меня. Если ты уйдешь, я буду горевать всю оставшуюся жизнь".

"Это нетрудно, – ответил юноша. – Я могу остаться с тобой. Но я хочу, чтобы ты прислушивался к себе. Стоит нам вернуться во дворец, как у тебя снова появятся подозрения. Лучше отпусти меня. Я дам тебе время подумать. Я могу вернуться. Для меня это не имеет значения. Но для тебя будет лучше, если я уйду. Во всяком случае, тогда ты все-таки будешь считать меня святым. А во дворце у тебя снова проснутся сомнения, ты будешь гадать, не мошенник ли я. Но если ты так настаиваешь, я готов. Что мешает мне уйти через неделю, когда ты опять начнешь ломать голову над своим вопросом?"
БХАГВАН-САМОЗВАНЕЦ

Настроенные против меня критики все время подчеркивают, что я сам назвал себя Бхагваном. А я в ответ спрашиваю, известен ли им хоть кто-то, кого так назвали другие? Рама, Кришна, Будда, Мохаммед? Если кто-то другой назначил Раму Бхагваном, то, следовательно, в этом вопросе есть некий высший авторитет. И если тебя назначили, то могут и лишить этого титула?

Это просто глупо. Они не понимают простейшей вещи: Бхагван – это состояние прямого восприятия. Бхагваном не назначают, им не выбирают, это не звание и не ученая степень. Это прямое переживание бхагваты, божественной благодати. Это понимание того, что все сущее наполнено благодатью и нет ничего, кроме нее.

Бога нет, но в каждом цветке, каждом дереве и камне есть нечто такое, что можно назвать только божественной благодатью. Но это начинаешь замечать только после того, как увидел благодать в себе. Иначе она остается словами на непонятном языке.

*   *   *

Я странный человек, потому что не вписываюсь в какие-то категории. Есть три основные категории: теист, атеист и агностик. Четвертой нет, но я как раз и отношусь к четвертой категории, не имеющей названия. Я искал и нашел. Да, я не нашел Бога, но нашел кое-что поважнее – божественную благодать.

Я не атеист, не теист и не агностик. Моя точка зрения совершенно проста.

Но если Бога нет, то почему мои люди называют меня Бхагваном?

Этот вопрос не так прост. Нам придется обратиться к значению слова бхагван. Слово очень странное. В индийских священных текстах бхагван используется почти как синоним понятия "Бог". Я говорю "почти", потому что в других языках есть только одно слово: "Бог". В санскрите же есть целых три слова: бхагван, ишвара и параматма. И эти слова имеют разные смысловые оттенки.

Параматма означает "высшая душа": парам и атма. И те, кто по-настоящему понимают, называют Бога Параматмой.

Ишвара – тоже прекрасное слово. Оно означает "богатейший" – буквально: "тот, у кого есть всё, кто сам есть всё". И это правда! Когда переживаешь благодать, всё становится твоим и всё приобретает ценность. Возможно, не всё у тебя под рукой, но это неважно – у тебя есть всё, что только важно в жизни.

Наконец, третье слово – бхагван. Его труднее всего перевести на другие языки, труднее всего объяснить. В индийских писаниях... Обратите на это внимание, ведь в Индии слово бхагван используют два типа людей: индуисты и джайны с буддистами. Джайны и буддисты в Бога не верят, но все равно пользуются словом бхагван. Буддисты называют так Будду: Бхагван Гаутама Будда. Джайны тоже не верят в Бога, но Махавиру называют: Бхагван Вардхман Махавира. Так что это слово применяется в двух разных значениях.

Индуисты – люди очень приземленные. Вы, наверное, очень удивитесь – кое-кого это даже шокирует, – но корень этого слова, бхаг, означает "влагалище". Трудно поверить, правда? А бхагван означает "тот, кто творит посредством влагалища Вселенной", то есть "творец". Индуисты поклоняются влагалищу и фаллическому символу, шивалингаму. Вы, должно быть, видели шивалингам – такие мраморные столбы, символы мужского полового органа. Эти фаллические символы поднимаются из влагалища. Индуисты поклоняются им символически; с их точки зрения это олицетворяет тот факт, что во всем сотворенном сливаются мужское и женское начала, Инь и Ян. И потому они называют Творца бхагваном. Но происхождение этого слова все равно весьма странное.

Буддисты и джайны в Бога не верят. Они не верят, что некто сотворил этот мир, но тоже пользуются словом бхагван. По их версии, это слово имеет иное происхождение: бхаг означает "удача", а бхагван – "счастливчик", благословенный – тот, кто исполнил свое предназначение, созрел и повзрослел.

Так вот, тридцать четыре года назад, когда я начал говорить, люди решили называть меня так же... В Индии к тем, кого уважают, не принято обращаться по имени. Это считается непочтительным. И когда я начал говорить, а люди – испытывать ко мне определенные чувства, они начали обращаться ко мне Ачарья, что означает "Учитель", но не просто Учитель, а нечто большее. По существу, это означает "тот, кто говорит лишь о том, чем живет, чьи мысли и поступки пребывают в полном согласии". И почти двадцать лет ко мне обращались Ачарья. До тех пор, пока я не начал проводить посвящения.

Люди мне долгие годы твердили, что хотели бы принять у меня посвящение в санньясу, а я отвечал: "Подождите. Пусть настанет то время, когда я сам почувствую, что это необходимо". И такой день пришел. Я проводил занятия медитацией в Кулу-Манали, среди Гималайских гор. Это одно из прекраснейших мест на свете. За почти потустороннюю красоту его называют Долиной Богов. Оказавшись в Кулу-Манали, каждый чувствует себя так, будто попал в совсем другой мир. И в последний день занятий я понял, что пришло время посвящения. Я объявил: "Я готов. Любой, кто хочет посвящения, может его получить". С места тут же поднялось больше двадцати человек. Они приняли санньясу, и возник вопрос – как им теперь ко мне обращаться? Прежде меня называли Ачарьей, но теперь этого было мало. Я стал для них чем-то более важным, человеком более значительным и близким. Они вплотную приблизились к моей сущности и решили, что отныне будут называть меня Бхагваном.

Они спросили моего мнения, и я сказал: "Меня устраивает. У этого слова очень хорошее значение: благословенный".

Потому что для меня оно значит не "Бог" или "Творец", а просто "благословенный" – тот, кто пришел домой, кто вернулся на Родину, тот, кто нашел самого себя. После этого нет ничего, кроме благодати, и благодать эта нисходит непрестанно, как ливень. Вечный ливень – день за днем. Помните, слово Бхагван не имеет ничего общего с Богом. Оно тесно связано только с божественной благодатью, потому что именно она наступает, когда возвращаешься домой. Именно возвращение делает тебя Благословенным.

*   *   *

Слово "Бхагван" не имеет сравнительных степеней. Нельзя быть божественнее Бога, благословеннее Благодати. Никакой относительности. Кроме того, оно не означает необходимости чего-то достигать, а просто указывает на твою природу. Неправильно говорить: "каждый должен стать Богом". Каждый уже Бог, просто нужно это понять.

Это не талант, не особый дар. Есть великие поэты, великие мудрецы и провидцы, художники, музыканты и танцоры – вот это талант. Не каждый может стать великим танцором, вы все не можете стать Нижинскими. И не каждый может стать великим поэтом – вы все не можете быть Пабло Нерудой или Тагором. Не каждый может быть великим художником – всем вам не стать Ван Гогами.

Но все мы – Бхагваны. Это не цель, это наша природа, подлинная сущность. Мы уже Боги.

И когда санньясины предложили называть меня Бхагваном, мне это слово понравилось. "Договорились, – сказал я. – Называйте меня так, а там посмотрим. Если не понравится, придумаем что-то другое".

Я выбрал это слово неспроста. Оно сослужило мне неоценимую службу, потому что многие люди, приходившие прежде ко мне за знаниями, перестали приходить. Они ушли в тот же день, стоило мне объявить себя Бхагваном. Они решили, что это уже слишком. Их самолюбие этого не выдержало: "Как, кто-то сам объявил себя Бхагваном?!" Им стало обидно, и они ушли. Раньше они приходили ко мне за знаниями, но в тот день я перешел к совершенно иному занятию. Я начал работать на новом уровне, в другом измерении. Теперь я даю само существование, а не просто знания. Когда я был ачарьей, они были учениками. Они приходили учиться. Но я перестал был преподавателем, а вы – студентами.

И те, кто приходят сюда как ученики, рано или поздно уходят. Они понимают, что ошиблись адресом, это место не для них. Со мной остаются только последователи, потому что теперь я даю нечто большее. Если вы явились сюда за знаниями, то рано или поздно сами поймете – вам тут не место.

Я передаю само существование. Я здесь, чтобы помочь вам проснуться. Я даже не собираюсь передавать какие-то знания. Я даю понимание – а это уже совершенно другое измерение. В том, что я принял обращение "Бхагван", был свой символизм: с того дня я начал трудиться в совершенно новом измерении. И это имя оказало мне неоценимую услугу: все те, кто обратился не по адресу, тут же разбежались, а вокруг меня остались люди иного толка.

Имя само собой провело четкий отбор. Остались только те, кто готов был отбросить свои знания, все прочие разбежались. Стало намного просторнее... Знаете, до того вокруг всегда собиралась толпа, и мне трудно было дотянуться до настоящих искателей. Но теперь толпы нет. Слово Бхагван сыграло роль атомного взрыва! Я очень рад, что выбрал именно это обращение.

И теперь те, кто ко мне приходят, уже ни о чем не спорят. Теперь ко мне приходят подлинные путешественники по миру души, они готовы рискнуть, поставить на карту все.

Да, я называю себя Бхагваном, но это только средство. Рано или поздно, когда вы подрастете и поймете смысл, когда от вас начнут исходить иные по качеству вибрации, я перестану так себя называть. В этом уже не будет нужды. Тогда вся атмосфера начнет трепетать от благодати, она прольется на тех, кто придет потом. Она проникнет в глубины их душ. И мне уже не нужно будет как-то себя называть – вы поймете. Но пока это нужно и в свое время это слово оказало мне огромную помощь.

И еще кое-что, напоследок: я – не философ. Помните: я – поэт. Поэзия, романтика – вот мой подход к жизни. Я романтичен, я наслаждаюсь игрой воображения. Я хочу, чтобы все вы были Богами и Богинями. Я хочу, чтобы вы открыли свою подлинную сущность. Называть себя Богом – да, это вызов, утонченный вызов, брошенный всем вокруг. И справиться с этим можно только двумя способами. Одни говорят: "Этот тип – никакой не Бог. Пойду я отсюда. Что мне тут делать? Никакой он не Бог, к чему тратить время?" – и уходят. Другие говорят: "Да, он – Бог" – и остаются со мной, после чего на свет пробиваются ростки их собственной божественности.

Когда-нибудь вы тоже будете Богами и Богинями. Признав Бога во мне, вы признаете возможность того, что тоже являетесь Богами, – вот и все. Само согласие с этим пробуждает в душе нечто, прежде дремавшее, и ты уже не можешь оставаться таким, каким был раньше. Ты понимаешь, что нужно что-то делать. Нужно что-то изменить, что-то понять...

Решившие пойти со мной станут намного наблюдательнее. И чем наблюдательнее вы будете, тем лучше поймете меня, тем лучше поймете, что происходит, что исходит из моей души. Вы станете участниками этого события – этого танца, этого пения.

И со временем вы увидите – Учитель идет. Он приходит не снаружи, он идет к вам из глубины вашего существа, вашей собственной души. Я уже заглядывал туда – он там. Моя весть проста: я открыл в себе Бога. А теперь я изо всех сил помогаю вам заглянуть внутрь себя. Весь вопрос в том, чтобы стать наблюдателем на холмах. Станьте наблюдателем – бдительным, внимательным свидетелем, – и вы станете собой.

*   *   *

Так или иначе, я назвал себя Бхагваном, просто чтобы бросить вызов – бросить вызов христианам, мусульманам, индуистам. Они осуждают меня, но никто не осмеливается объяснить, в чем именно я виноват. Ко мне издалека приходят статьи и письма, где задается один и тот же вопрос: "Почему ты называешь себя Бхагваном?" А я смеюсь. Почему Рама называл себя Бхагваном? Разве его какой-то комитет назначил? Бхагван, которого назначили на каком-нибудь комитете, едва ли будет настоящим Бхагваном, потому что сам комитет не из Бхагванов состоит. Но тогда имеют ли они право назначать кого-то Бхагваном?

Разве народ выбирал Кришну Бхагваном? Разве такие вопросы вообще решаются голосованием? Кто назвал так всех этих людей? На это не может ответить ни один индуист. А Кришна, между прочим, увел шестнадцать тысяч женщин – матерей, чьих-то жен и невест. Он охмурял всех без разбору, но ни одному индуисту не хватает смелости заявить, что такой тип не имеет права называться Бхагваном. Больше того, они называют Бхагваном даже его коня Калки! Странные люди... Но меня они спрашивают, почему это я назвал себя Бхагваном. Между прочим, я не питаю к этому слову никакого почтения. У меня к нему множество претензий. Его и красивым-то не назовешь. Я пытался изменить его по-своему, но глупые индуисты не позволили. Я пытался придать ему иное звучание, новый смысл, новое содержание. Я сказал, что оно означает "Благословенный" – человек с благословенной сущностью. Я сам это придумал.

Слово бхагван уродливо, но индуисты этого не замечают. Они думают, что это особое слово. Но его корень бхаг означает женские половые органы, а ван – мужские! Буквальный смысл этого слова в том, что Бхагван творит сущее своей энергией мужского шовинизма с помощью женской энергии воплощения.

Ненавижу это слово! Все это время я ждал, что тут появится какой-нибудь глупый индуист, но все они считают, что это благородное слово, а я не имею права называть себя Бхагваном. И сегодня я твердо заявляю: "Да, но у меня есть право отказаться от этого слова!" Никто мне не запретит! Отныне я не хочу, чтобы меня называли Бхагваном! Надоело! Пошутили – и хватит!
ГУРУ ДЛЯ БОГАЧЕЙ

Я всегда тратил деньги, едва они появлялись. Стоит мне узнать, что скоро появятся деньги, как я говорю своим: "Начинайте тратить!" Кто знает, что будет завтра? Тратить нужно сегодня же. Денег не будет, но какая разница? Нам и без них хорошо. Но деньги все равно появляются. Я тридцать пять лет даже не думаю о деньгах, но они все равно появляются. Кому-то захотелось прислать – и вот они, тут. Теперь мне порой кажется, что сама Вселенная об этом заботится, хотя такой транжира, как я, обходится ей дорого.

*   *   *

Меня спрашивают: "Вы ведь гуру для богатых?" Конечно! Ко мне ведь только богачи приходят. Но настоящие богачи обычно бедны внутренне, поэтому я называю богачами тех, кто богат умом. Я имею в виду тех, у кого есть все, что только способен дать мир. Я имею в виду тех, кто понял, что все это – суета.

Да, религиозным может стать только богатый. Я не говорю, что бедняк никогда не сможет, но это очень нечасто бывает, в редчайших случаях. Бедняк всегда на что-то надеется. Он не понимает, что такое богатство, он еще не разочаровался в нем. Можно ли превзойти богатых, если еще не разочаровался в богатстве? Бедняки ко мне тоже приходят, но они вечно хотят чего-то такого, что я не в состоянии дать. Он просит успеха. Его сын безработный, и он просит: "Благослови его, Ошо". Его жена больна. Он разорился. Все это – признаки бедняка. Человека, который просит что-то в этом мире.

Но когда приходит богатый... У него есть деньги и работа, дом и здоровье. У него есть все, о чем только можно мечтать. И тут вдруг он понимает, что на самом деле все это – ерунда. Так и начинаются поиски Бога.

Да, бедняк тоже иногда становится религиозным, но это требует развитого ума. Но если не религиозен богатый, то он попросту глуп. Религиозный бедняк необычайно разумен. Но даже если он не религиозен, это можно простить. Простить нельзя только нерелигиозного богача.

Да, я – гуру для богачей. Истинная правда!

Если бы не ваши деньги, вас бы тут не было. Вы пришли именно потому, что разочаровались в деньгах. Вы разочаровались в карьере. Вы разочаровались в своей жизни. Нищий сюда не придет, он еще ни в чем не разочаровался.

Религия – это роскошь. Я говорю, что это высшая роскошь, потому что это высшая ценность. Голодного человека музыка не волнует. Он думает совсем о другом. Если же ты начнешь играть ему на ситаре, он тебя просто придушит! Он скажет: "Ты издеваешься? Я есть хочу, а ты играешь на ситаре. Сейчас не время веселиться! Сначала накорми меня. Я так голоден, что не слышу музыки, я умираю от голода!" Какой прок в картинах Ван Гога, проповедях Будды или стихах упанишад, когда человек умирает от голода? Никакого, ему нужен только хлеб.

Но когда человек сыт, здоров и согрет – вот тогда у него и появляется интерес к музыке, поэзии, литературе, живописи и искусству вообще. Возникает голод иного рода. О теле он позаботился, пора удовлетворять потребности души. Существует иерархия потребностей: сначала тело – это основа, это фундамент сущности человека. Без фундамента не выстроишь само здание.

Когда удовлетворены потребности телесные, приходит черед потребностей психологических. Когда и они удовлетворены, возникают духовные нужды. Человек переслушал всю музыку, что есть на свете. Он повидал все прекрасное и понял, что это сон. Он услышал все стихи и понял, что поэзия – это путь в забытье, форма опьянения, но она тоже никуда не ведет. Он увидел все великие картины, все творения искусства. Он испытал все формы развлечений и удовольствий... и что теперь? Его руки по-прежнему пусты, но теперь он ощущает это еще острее. Значит, музыки и стихов еще не достаточно. Появляется желание медитировать, молиться. Это тяга к Богу, жажда истины. Тебя охватывает непреодолимая страсть, и ты пускаешься на поиски истины, потому что уже знаешь: ничто не принесет тебе удовлетворения, если ты не постиг сокровеннейшую истину этого мира. Все остальное ты уже испробовал, но это ничего не давало.

Религия – высшая роскошь, и для того, чтобы владеть ею, ты должен быть либо очень богат, либо невероятно умен. Но в обоих случаях ты богат – либо деньгами, либо умом. Я ни разу не видел, чтобы человек по-настоящему бедный – как умом, так и деньгами – стал религиозным.

Кабир был религиозным. Миллионером он не был, но обладал завидным умом. Будда же стал религиозным благодаря своему невероятному богатству. Кришна, Рама, Махавира тоже были очень богаты, а Даду, Райдаш, Фарид – очень умны. Но та или иная форма богатства все равно необходима.

Да, вы совершенно правы. Я и вправду гуру для богачей.
ШУТНИК

Вопрос: Кто, по-вашему, лучше как клоун – если угодно, в метафизическом смысле, – вы или Рональд Рейган?

Со мной никто не сравнится! Я – лучший клоун за всю историю!

Вопрос: Если так, то как описать ваше шоу? Театр или цирк?

Это мой цирк, мой карнавал! И я им наслаждаюсь!

Из беседы с Джеффом Мак-Малленом,
Австралия, программа "60 минут"

Вопрос: На одной пресс-конференции вы назвали свою общину цирком, а себя – великим, величайшим на свете клоуном. Это была шутка над самим собой? Почему вы так сказали?

Это было давно. Забудьте всю ту ерунду. Разве я даю представления? Разве моя община – цирк? Я это полностью отрицаю.

Вопрос: И как бы вы назвали это теперь?

Никакого там нет цирка. Это, пожалуй, единственное место на свете, где никто не устраивает цирка.

Вопрос: И вы считаете себя серьезным учителем?

Я – учитель совершенно несерьезный! Да я уже не помню, о какой пресс-конференции вы говорите! Я просто отвечаю вам. Зачем раскапывать древние могилы? Пусть мертвые спят спокойно. Вы живы, я жив, так давайте говорить о жизни.

Я говорю это, потому что вижу в вас потенциал. Другому я сказал бы иначе. У меня уже несколько недель подряд каждый вечер берут интервью, но другому журналисту я ответил бы иначе. Я вижу, что вы не просто журналист, в вас есть что-то от искателя. Я вижу не просто человека. И я вижу, что ваше сердце бьется в лад с моим, в одном ритме, потому и предложил забыть прошлое. Другому журналисту я ответил бы о прошлом, я говорил бы, что в голову взбредет, я так часто делаю.

Да, я люблю шутить. Подшучивать над другими не очень хорошо, это некрасиво. И потому я время от времени подшучиваю над самим собой и над своей общиной. Это была просто шутка, но те идиоты решили, что я говорил серьезно. Неужели вы думаете, что настоящий клоун станет торчать тут, в пустыне? Разве ему здесь место? Да я бы прямиком в Голливуд рванул! Но я поступил наоборот – собрал людей из Голливуда тут, в пустыне.

Это пустыня. Сто двадцать шесть квадратных миль. И я целыми днями сижу в своей комнате. Я выхожу оттуда два раза в день: утром, чтобы поговорить с санньясинами, и вечером – чтобы поговорить с репортерами. Похож я на артиста? Разве так ведут себя шоумены?

К тому же у меня нет времени на шоу. Я сейчас опишу свой распорядок дня, а вы судите сами, есть у меня на это время или нет. Встаю я в шесть утра. Вместе со мной просыпается моя помощница Вивека. Это она меня будит. Сам бы я не проснулся. Зачем пробуждаться еще раз? Я пробудился полвека назад, и этого вполне достаточно!

Вивека будит меня и заваривает чай. Я пью его только из уважения к ней. Это даже не чай – просто вода с парочкой листиков травы. Ни сахара, ни молока. Если бы такой чай подавали в раю, все святые сбежали бы в ад. А потом... Знаете, я всегда любил воду, с самого раннего детства, и потому по утрам я целых полтора часа купаюсь – то в ванне полежу, то постою под душем. То же самое вечером: не меньше полутора часов.

После купания я сразу забираюсь в машину и еду в лекторий, где меня уже ждут. Домой возвращаюсь к обеду. Обед у меня в одиннадцать утра, а потом я снова ложусь спать... Делаю то, чему посвятил большую часть жизни. Студентом я нередко просыпал занятия. Преподаватели прощали мне это, они быстро поняли, что иначе я усну прямо в классе. Я так и сказал: "Ничего не могу поделать. Двухчасовой послеобеденный сон мне совершенно необходим".

В два часа дня я просыпаюсь и примерно час катаюсь на машине. Я люблю сидеть за рулем. К тому же у меня есть одна из лучших дорог на свете, ведь мои санньясины проложили ее только для меня. По ней никто больше не ездит, так что я могу не обращать внимания, по какой полосе катит машина. Вся дорога – моя. Я катаюсь около часа и возвращаюсь домой.

Полтора часа я просто молча сижу в кресле и ничего не делаю. Я отключаюсь от мира. Потом я опять купаюсь.

После ванны я ужинаю и отправляюсь на очередную пресс-конференцию. Дома я окажусь теперь около девяти или половины десятого. Появится мой личный секретарь с письмами со всего света, с вырезками обо мне из самых разных газет, со всякими новостями, за которыми обязаны следить секретари, потому что сам я уже давно ничего не читаю. Я не читаю ни книг, ни газет, ни журналов – вообще ничего. Секретарь сама зачитывает мне все, что считает нужным, а я просто слушаю. Около одиннадцати ночи я снова ложусь спать. Так скажите, есть у меня время для шоу? Посмотрите на мой наряд – вы думаете, это годится для шоумена? Нет, это не наряд шоумена, это любовь к моим санньясинам. Я ради них это ношу. Они сами шьют чудесную одежду, им приятно делать мне подарки, а я не умею отказывать. Кстати, а для кого я вообще могу устраивать шоу? Я никогда не покидаю эти места.

Видите мои часы? У меня их сотни. Мои санньясины – умнейшие люди, такой умной группой ни один Учитель в истории не мог бы похвастаться. Все эти часы сделаны моими санньясинами. Они превзошли самого Пиаже, хотя часы не с бриллиантами, это обычные камешки.

Вопрос: Простые камешки?

Самые настоящие обычные камешки! Это не бриллианты. Не думайте, что это просто подделка. Настоящие камни – такие же подлинные, как настоящие бриллианты. Дело вовсе не в подражании. Я совсем недавно слышал, как один глупый репортер визжал о том, что у меня фальшивые бриллианты. Не могу этого понять... Самые обычные камни. Зачем называть их фальшивыми бриллиантами? Часы очень точные за год отстают не больше, чем на секунду. От часов нельзя требовать большей точности. И выглядят они не хуже бриллиантов. Такие же часы от Пиаже стоят полмиллиона долларов – и все только потому, что весь мир считает бриллианты чем-то ценным. Эти часы ничего не стоят, но я их и за десять миллионов не продам, потому что они бесценны. Они с такой любовью сделаны, что просто не продаются. Любовь нельзя купить.

Но перед кем, скажите на милость, я мог бы хвастаться этими часами? Мои санньясины прекрасно знают, как я одеваюсь, какие у меня часы. Они знают меня с головы до пят. А больше я никого не вижу, я никуда не выезжаю. Пусть хоть Третья мировая начнется, это место останется таким же. Мне некуда больше идти.

Тогда я просто шутил. Мои санньясины заняты тяжким трудом, они работают по двенадцать, по четырнадцать часов в день, они пытаются превратить эту пустыню в оазис. И вы считаете, это похоже на цирк? Да вам на целом свете не сыскать таких работяг – а им, между прочим, даже не платят за труд. Мы считаем, что в коммуне деньги не нужны. Они и вправду не нужны. Нам хватает еды, одежды и тепла, у нас есть все самое необходимое. Зачем нам деньги? Если кому-то что-то нужно, он просто возьмет. Мои люди очень много работают. Вы полагаете, они делают это, чтобы кого-то повеселить? Это творческие люди. Они любят меня и просто хотят воплотить в жизнь мои мечты.

Из беседы с Виллемом Шеером,
Pers Unie, Гаага, Нидерланды

Мне приходится шутить, потому что, боюсь, все вы – люди религиозные, а такие люди склонны к серьезности. Мне приходится щекотать вас, чтобы вы хоть изредка забывали о своей религиозности, забывали о своих философиях, теориях, системах и возвращались на землю. Я снова и снова тяну вас к земле, иначе вы станете еще серьезнее. Серьезность обычно разрастается, как раковая опухоль.

Даже медицина признает, что смех – лучшее лекарство. К тому же оно дано человеку самой природой. Если ты можешь смеяться, когда болен, то, значит, уже пошел на поправку. Если же ты не умеешь смеяться, даже когда здоров, то скоро заболеешь.

Смех переносит на поверхность некую внутреннюю энергию. Энергия тенью следует за смехом. Замечали? Искренний смех на несколько секунд погружает в глубокое медитативное состояние. Мышление замирает. Смеяться и одновременно думать просто невозможно. Это диаметрально противоположные вещи – ты либо смеешься, либо думаешь. Когда человек смеется, мышление останавливается. Если же продолжаешь о чем-то думать, смех получится натянутым, ненатуральным, придушенным.

Но когда хохочешь во всю грудь, разум умолкает. Вся методология дзэн нацелена на безмолвие ума, а смех – одна из лучших дверей, ведущих к этому состоянию.

На мой взгляд, самыми лучшими, естественными и простыми путями к безмолвию ума являются танцы и смех. В танце – в настоящем танце! – мышление умолкает. Ты двигаешься, кружишься, становишься вихрем – и тогда все границы, любые разделения пропадают. Ты уже не различаешь, где кончается твое тело и начинается окружающий мир. Ты растворяешься во всем вокруг, а окружающее – в тебе. Границы размываются. И когда танцуешь по-настоящему – не пытаешься управлять собой, а отдаешь себя воле танца, позволяешь ему тобой овладеть, – когда ты одержим танцем, мышление умолкает.

То же относится и к смеху. Когда ты одержим смехом, мышление исчезает. А если ты хоть на несколько секунд пережил состояние вне разума, то уже можешь представить, какие награды обещают эти мимолетные мгновения в будущем. После этого достаточно постепенно усиливать это ощущение. Со временем мышление умолкнет навсегда.

Смех может быть чудесным началом перехода в состояние вне мышления.

*   *   *

Мне приходится шутить, потому что я говорю о вещах таких тонких, таких глубоких и сложных, что вы просто уснете от скуки, если говорить о них напрямую. Вы не сможете ни выслушать меня, ни понять, останетесь глухими.

Чем сложнее истина, тем грубее шутки, которые я подбираю для ее изложения. Чем выше истина, которую я хочу передать, тем ниже приходится мне опускаться в поисках подходящей шутки. Вот почему у меня встречаются и очень грубые шутки... Но это неважно. Даже сальности порой приносят пользу – хотя бы потому, что шокируют до глубины души, задевают самое нутро. Вот это мне и нужно! Я хочу докопаться до самых глубин, постоянно теребить ваше внимание. И когда я вижу, что вы внимательны, я вновь перехожу к тому, о чем хочу рассказать. Если же я замечаю, что вы снова погружаетесь в сон, приходится опять выискивать подходящие шутки.

Если бы вы всегда слушали внимательно, не было бы нужды шутить. Я могу излагать истины и напрямую. Но это так трудно... а вы начнете зевать... Лучше уж смеяться, чем уходить в дремоту.
ГУРУ В "РОЛЛС-РОЙСЕ"

Я хотел бы, чтобы все на свете жили в такой роскоши, чтобы она просто наскучила. А теперь вы можете спросить, не устал ли я от "роллс-ройсов".

Вопрос: Вы не устали от "роллс-ройсов"?

Устал! Девяносто "роллс-ройсов"! Это кому угодно надоест! А мои санньясины хотят, чтобы их стало триста шестьдесят пять! Они намерены меня доконать. Но что я могу поделать?

Мы впервые можем добиться того, чтобы на всей земле царила роскошь и никто не испытывал никаких материальных потребностей. Чем займется человек, когда все его материальные нужды удовлетворены? Медитацией. Ничего другого не остается, только медитация. Пожив в роскоши, он поймет, что заглянул во все двери, но не нашел за ними ничего. Остается только одна дверь. Одна-единственная призывно открытая дверь.

Но тот, кто войдет туда, никогда не возвращается разочарованным. За всю историю человечества не было такого случая, когда человек добрался бы до центра собственной сущности – и ощутил вдруг разочарованность, бессмысленность, жалость к себе. Никто из тех, кто занимается медитацией, не покончит с собой. Исключений не было! Потому я и говорю, что медитация – штука научная. Так уж принято в науке если видишь нечто не допускающее исключений, значит, это закон. Медитация – метод научный, потому что за всю историю ни кто не разу не сказал, что она не ведет к высшему блаженству.

Из беседы с Тедом Вирамонте,
Madras Pioneer, Мадрас, штат Орегон


Пуна, Индия, 1978 г.

Я буквально пару дней назад попросил своего секретаря Лакшми купить самую дорогую машину, какую только можно найти в этой стране. У Лакшми есть чудесная черта – она никогда не задает вопроса "зачем?". Она просто купила такую машину. Это был стратегический ход. Лакшми ходила по всем банкам, добывая деньги для новой общины. А нам много денег нужно было, около миллиона долларов. Кто согласился бы ссудить мне такие деньги? Но в тот день, когда она купила эту машину, банки поняли, что у нас есть средства, и сами начали стучаться в ее кабинет. Они говорили: "Мы дадим ссуду. Сколько вам нужно?" Теперь Лакшми озабочена другим вопросом – у кого именно брать ссуду! Банки наперебой предлагают свои услуги, ходят за ней по пятам, сулят самые выгодные условия.

Я трудился в Индии двадцать лет кряду. За это время тысячи людей преобразились, миллионы просто выслушали меня, десятки миллионов прочли мои книги, но "Times of India" – а это самая консервативная и пробританская газета в Индии – не опубликовала ни одной статьи обо мне, ни одной рецензии на мои книги. Первая статья появилась в тот самый день, когда Лакшми купила ту машину, – но статья была о машине, а не обо мне!

Конечно, теперь-то всем стало интересно. Новость о машине разнеслась по всей стране, ее повторяли во всех газетах, пересказывали на всех языках. Ну что за люди? Их не я интересую, не медитация, не тысячи людей, которые здесь медитируют! Они и представления не имеют о том, что тут происходит, но вот машина – это да, это важно!

И они тут же примчались сюда. Целые толпы вваливались в кабинет, но не для того, чтобы поговорить со мной или членами общины. Они спрашивали: "Можно посмотреть на машину?" Лакшми им отвечала: "Приходите на утреннюю лекцию, там вы, помимо прочего, сможете увидеть и машину". Бедняжки! Им-таки пришлось прийти, целых полтора часа слушать – и все ради того, чтобы увидеть машину! Какая пытка! И это были люди обеспеченные, образованные. Можете представить себе более материалистическую страну?

Все так разволновались, что об этой машине даже передовицы писали. Все спрашивали: "Зачем? Почему он не живет простой жизнью?" Но моя жизнь совершенно проста. Она так проста, что я всегда довольствуюсь лучшим. Это так просто, что может быть проще? Все сказано одним словом: "лучшее". В этом нет ничего сложного. Я ценю качество. Сколько что стоит, меня не волнует, меня интересует только качество. И в людях я ценю качество, а не количество. Во всем! Да, мы могли бы за те же деньги купить три десятка индийских машин, машин отечественного производства, но это только количество. От этих тридцати машин не было бы никакого проку.

Но все вокруг озадачены. Никто ничего не понимает! Все притворяются религиозными, но в глубине души одержимы только материальным. Это лицемерие, и во имя такого лицемерия весь религиозный мир Индии вынужден идти на компромисс. Если кто-то желает стать святым, он обязан жить в полной нищете. Это какой-то мазохизм, ведь он должен сам себя мучить. И чем больше он себя мучает, тем уважительнее к нему относятся. Тогда все говорят: "Смотрите, какой он набожный!"

Набожная жизнь – это жизнь в радости. Религиозная жизнь – это медитативность. Религиозное отношение к жизни означает, что ты относишься к этому миру как к Божьему дару! Но эти люди одержимы, они ничего не могут понять. Купленная нами машина уже выполнила одну из своих задач.

Да я готов ездить даже в телеге! Это даже колоритнее, а удовольствия получаешь не меньше.

Но они приходят сюда, глядят по сторонам и заботит их только одно: "А почему это у вас такой красивый ашрам?" Они надеялись увидеть грязь и лохмотья, а тут – такой ашрам! Но они не верят, что ашрам может быть чистеньким, опрятным, с клумбами и садами, со всеми удобствами. Они не верят своим глазам. Это еще можно было понять, если бы они самим себе отказывали в комфорте, но себе ведь они не отказывают! По сути дела, им просто завидно. Индийская душа давно стала материалистичной, все превратились в приземленных материалистов.

Духовный человек не отделяет материю от духа. Они неразделимы. Сущее едино – вот каким видит его духовный человек. А материалист, даже если любит женщину, все равно низводит ее до уровня вещи. Но кто такой спиритуалист? Тот, кто, едва прикоснувшись к вещи, превращает ее в человека.

Да, мое определение может вас удивить. Но если духовный человек едет в машине, эта машина становится человеком. Он ее чувствует, он к ней прислушивается. Он испытывает к ней любовь, заботится о машине. И тогда предмет становится живой личностью. Духовный человек пребывает в родстве даже с вещами. А материалист, наоборот, превращает в вещи всё – даже любимого человека. Женщина становится женой, а жена – это вещь. Мужчина становится мужем, а муж – тоже вещь, право на которую узаконено. Но все узаконенное – уродливо и мертво.

Орегон, 1981-1985 гг.

Американцы считают себя самыми богатыми на свете. Но я сыграл над ними очень простую шутку. Я купил девяносто три "роллс-ройса", и вся их гордость мигом улетучилась. Даже их президент начал мне завидовать, не говоря о губернаторах и духовных лицах. Один пастор из округа Васко по воскресеньям начисто забывал про Иисуса Христа. Не забывал он только о девяноста трех "роллс-ройсах"! Он себя превзошел, понося меня с кафедры. А когда я отвертелся от тюрьмы, он написал мне письмо. Вы не поверите, но он вот что писал: "Теперь, когда вы собрались вернуться на родину, я хочу вас спросить: нет ли у вас желания подарить хотя бы одну машину нашей церкви? Это было бы чудесным образцом благотворительности".

Вы сами все понимаете... Я обучал медитации тысячи людей, но Америку это не интересовало. В моей общине собирались тысячи – Америке было все равно. Наши фестивали собирали по двадцать тысяч гостей со всего света – Америке и это было до лампочки. Пресса мусолила только один факт: девяносто три "роллс-ройса".

А я-то думал, что такое возможно разве что в нищей стране... Но я разрушил миф о превосходстве Америки! На самом-то деле эти девяносто три "роллс-ройса" мне не нужны. Это был просто розыгрыш.

Всем грустно, все завидуют, все твердят, что "роллс-ройсы" несовместимы с духовностью. А я не вижу никаких противоречий! Я могу медитировать и в салоне "роллс-ройса"... Честно говоря, в телеге медитировать намного труднее, так что "роллс-ройсы" обеспечивают ускоренный духовный рост.