Дж. Кришнамурти. ПРОБЛЕМЫ ЖИЗНИ | ОГЛАВЛЕHИЕ НЕПРЕРЫВНОСТЬ Человек, который сидел напротив, начал с

НЕПРЕРЫВНОСТЬ

Человек, который сидел напротив, начал с того, что представился и сказал, что ему хотелось бы задать несколько вопросов. Он сообщил, что познакомился почти со всеми серьезными книгами о смерти и посмертной жизни, написанными в давние времена и в последние годы. Он был членом Общества психических исследований, присутствовал на многих сеансах с первоклассными и пользовавшимися хорошей репутацией медиумами и видел многие феномены, в которых не было и тени обмана. Так как сам он был очень серьезно заинтересован этим вопросом, то в нескольких случаях и ему удалось увидеть явления сверхфизического характера. Но, конечно, добавил он, они могли быть плодом его собственного воображения; впрочем, по его мнению, это не было так. Несмотря на то, что он очень много читал и беседовал со многими людьми, которые были хорошо осведомлены в этих вопросах и видели, бесспорно, физические явления умерших, он не был удовлетворен пониманием сущности вещей. Он основательно продумал проблему веры и неверия; у него были друзья как среди тех, кто верил, так и тех, кто не верил в непрерывность существования. Одни считали, что человеческое существование непрерывно и продолжается после смерти, другие же это отвергали и были уверены, что жизнь кончается со смертью физического тела. Хотя сам он приобрел обширные познания и опыт в вопросах психических явлений, все же некоторые сомнения продолжают у него оставаться; в поисках истины он уже приближается к старости. Смерти он не боится, но истина о ней должна быть раскрыта.

Поезд подошел к станции. Как раз в это время проезжала двухколесная повозка, запряженная лошадью. На повозке лежал труп человека, завернутый в темную материю и привязанный к двум длинным, только что срезанным зеленым бамбуковым палкам. Труп везли из какой-то деревни к реке, чтобы там предать сожжению. Когда повозка двигалась по ухабистой дороге, тело умершего подвергалось сильнейшим толчкам, причем больше всего ударялась голова, закрытая покрывалом. Кроме возницы, в повозке сидел человек, очевидно, один из близких родственников, судя по его глазам, покрасневшим от долгих слез. Небо было нежной синевы, какая бывает ранней весной; на дороге в грязи играли дети и громко кричали. Смерть, по-видимому, была обычным явлением, так как все проходили мимо, занятые каждый своим делом. Даже наш собеседник, который только что говорил о смерти, не заметил повозки и ее груза.

Вера обусловливает опыт, а опыт в свою очередь усиливает веру. То, во что вы верите, вы осуществляете в жизни. Ум диктует и истолковывает опыт, вызывает или отвергает его. Сам ум – результат опыта; он может признавать или испытывать только то, с чем он освоился, что он знает, на каком бы это ни было уровне. Ум не может делать предметом опыта неизвестное. Ум и его ответы имеют большее значение, чем опыт. Полагаться на опыт, как на путь к пониманию истины, значит попасть в сети неведения и иллюзии. Желание сделать истину предметом опыта равносильно отрицанию истины, так как желание создает условия, а вера есть лишь другая одежда желания. Знание, вера, убеждения, умозаключения и опыт – все это препятствия для истины; они составляют подлинную структуру нашего "я". "Я" не может существовать, если не будет происходить накопление опыта; страх смерти – это страх события, прекращения опыта. Если бы была твердая уверенность в непрерывности опыта, не было бы страха. Страх возникает только в отношении между известным и неизвестным. Известное всегда стремится овладеть неизвестным, но оно может ухватить только то, что уже известно. Неизвестное никогда не может быть предметом опыта для известного; известное, т.е. то, что уже стало предметом опыта, должно отойти, чтобы уступить место неизвестному.

Желание сделать истину предметом опыта необходимо обнаружить и понять; но если существует мотив в искании, тогда истина сама проявится. Может ли быть искание без мотива, сознательного или подсознательного? Если имеется мотив, существует ли искание? Если вы уже знаете, чего вы хотите, если вы сформулировали какую-то цель, то искание – лишь средство достичь цели, которая есть не что иное, как проекция вашего "я". В этом случае цель искания – получить удовлетворение, это не искание истины; средства же будут выбраны в соответствии с ожидаемым удовлетворением. Понимание того, что есть, не нуждается в мотивах. Когда имеются мотивы и средства, нет понимания. Искание, которое является осознанием без выбора, – это не искание чего-то; оно является осознанием собственной жажды результата и средств его достижения. Именно это невыбирающее осознание раскрывает понимание того, что есть.

Удивительно, как мы жаждем постоянства, непрерывности, продления. Это желание принимает различные формы, от самых грубых до самых тонких. Мы хорошо знакомы с обычными его видами; наименованием, формой, характером и т.д. Но наиболее тонкий аспект этого желания значительно труднее вскрыть и понять. Такое как идея, как бытие, как знание, как становление, на каком бы это ни было уровне, трудно отслеживать и выяснить. Мы знаем только непрерывность и никогда не знаем ее противоположности. Мы знаем непрерывность опыта, памяти, отдельных событий, но не знаем того состояния, при котором эта непрерывность отсутствует. Мы называем такое состояние смертью, неизвестным, таинственным и т.д.; давая ему название, мы надеемся в какой-то степени овладеть этим состоянием, что опять-таки есть желание непрерывности.

Самосознание – это опыт, наименование опыта, а также его воспроизведение; этот процесс совершается на различных уровнях ума. Мы цепляемся за процесс самосознания, несмотря на его преходящие радости, нескончаемый конфликт, хаос и страдание. Ведь это есть то, что мы знаем; это – наше существование, непрерывность самого нашего бытия, это – идея, память, слово. Идея, полностью или частично, имеет характер непрерывности, именно та идея, которая создает "я"; но несет ли эта непрерывность свободу, в которой единственно происходит раскрытие и обновление?

То, что обладает непрерывностью, никогда не может быть иным, не таким, каким оно существует с определенными видоизменениями; но эти видоизменения не прибавляют новизны. Оно может принять иной покров, иной цвет; но это все еще идея, память, слово. Этот центр непрерывности не есть духовная сущность, так как он продолжает находиться в поле мысли, памяти, а следовательно, в поле времени. Он может делать предметом опыта только свои собственные проекции, а через опыт, являющийся проекцией себя, создавать дальнейшую непрерывность своего бытия. Таким образом, пока этот центр существует, он никогда не может иметь опыт вне самого себя. Он должен умереть, он должен перестать с помощью идеи, памяти, слова создавать для себя непрерывное существование. Непрерывность – это гниение, распад, и существует жизнь только в смерти. Обновление происходит только с прекращением центра; тогда возрождение – это уже не непрерывность; тогда смерть, как и жизнь, является обновлением в каждый данный момент. Это обновление есть творчество.

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>