ЭТИ СТРАННЫЕ ИНОСТРАНЦЫ

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Самосознание
Характер
Ценности и верования
Поведение и манеры
Пристрастия и предрассудки
Досуг и развлечения
Еда и напитки
Здравоохранение
Обычаи и традиции
Правительство и бюрократия
Бизнес
Системы
Преступление и наказание
Язык

Население Швейцарии состоит из 4,5 миллионов швейцарцев, говорящих по-немецки, 1,25 миллиона франкоязычных, 700 тысяч италоязычных, 70 тысяч говорящих на ретороманском романшей, и ещё 500 тысяч, которые вообще мало разговаривают. Всего швейцарцев набирается немногим больше 7 миллионов. Они живут рядом с 8 миллионами австрийцев, 58 миллионами французов, 57 миллионами итальянцев и 81 миллионом немцев.


САМОСОЗНАНИЕ

По закону всемирного тяготения толстяк-шмель летать бы не должен. Точно так же, по всем экономическим законам, Швейцария никак не должна была бы жить так отвратительно хорошо.

Физика страха

Замкнутая, с объемом внутреннего рынка меньшим, чем у Лондона или Москвы, говорящая на четырех различных языках, практически лишенная каких-либо природных ресурсов (за исключением гидроэнергетического потенциала, небольших запасов соли да еще более скромных возможностей для рыболовства), без гарантированных рынков сбыта товаров в колониях или экономических союзах, Швейцария уже давно должна была бы придти в полный упадок. А между тем Швейцария является единственной страной, которая одним своим существованием ущемляет самолюбие немцев, которые не чувствуют себя уверенными в своей основательности. Глядя на Швейцарию, французы ощущают себя не столь влиятельными в области международной политики и дипломатии, а техасцы – просто бедняками. Вложения в швейцарские франки более надежны, чем в золото, а швейцарская экономика прочна, как гранит со склонов Монблана.

Национальный доход Швейцарии в расчете на душу населения самый высокий в мире. Чтобы не умереть от зависти, знайте: удовольствия от этого швейцарцы испытывают весьма немного. Они считают (и считали так с 1291 года, то есть со времен Швейцарии изначальной, тогда еще союза трех кантонов), что такое положение вещей – дело лишь временное, и все в итоге закончится полным развалом и слезами.

Швейцарцы упорно отказываются верить в свое благополучие и даже оспаривают все цифры, которые его подтверждают. Они постоянно бегут вперед, как пресловутый ослик за подвешенной впереди него морковкой. Они безудержно стремятся к целям, которых давным-давно уже достигли.

Летать и не падать шмелю помогает его блаженное неведение о физических законах, которые не хотят допускать его перемещений по воздуху. А вот швейцарцам столь высоко держаться помогает отнюдь не шмелиное незнание, а самое банальное опасение потерять все то, что было заработано с таким большим трудом.

Федерализм по-швейцарски

Швейцария имеет федеративное государственное устройство – это конфедерация, состоящая из двадцати трех кантонов, три из которых подразделены на полукантоны (в которых, видимо, считают, что, раз уж не получается дотянуть до ранга отдельного кантона, лучше иметь хотя бы такой "половинчатый" статус).

Каждый из кантонов – это государство в государстве, маленькая страна с собственным бюджетом и финансами, со своими налогами и правом тратить их, как заблагорассудится – на собственные суды, полицию, образование и даже на прием водительских экзаменов. Когда-то многие из кантонов были суверенными государствами, и, судя по всему, некоторые считают себя таковыми и по сей день.

Швейцарские кантоны объединяют более 3000 местных общин, каждая из которых обладает правом принимать решения по вопросам, касающимся их внутренней жизни – это социальное обеспечение и здравоохранение, энерго– и водоснабжение, автодороги и прочие пути сообщения. Есть у них и право вводить собственные праздники.

Как же возможно управление всеми этими тянущими в разные стороны автономиями? С одной стороны на страже интересов целого, как пастырь у овечьего стада, стоит федеральное правительство; с другой – само швейцарское общество с его совершенно уникальным инструментом – институтом референдумов, то есть прямого голосования по всем возможным вопросам. Плебисциты по волнующим страну проблемам проводятся каждые три месяца. Возможно, вам уже приходилось слышать такой риторический вопрос: "А вообще, есть ли на свете такая страна – Швейцария?" Только усвоив все особенности швейцарского федерализма, поняв все различия в культуре и традициях, уяснив языковые и прочие водоразделы, делающие каждую часть страны совершенно уникальной, можно понять смысл этого далеко не шуточного вопроса.

И все-таки эта страна существует. Вот она, перед вами, в самой середке Западной Европы. И, надо сказать, живет совсем неплохо, несмотря на все разделяющие ее внутренние границы, барьеры и перегородки. А их так много, что и имен-то у нее несколько, и она охотно и без обид на них откликается: по-немецки она называется "Швайц" (Schweiz), по-французски "Сюисс" (Suisse), по-итальянски "Свиццера" (Svizzera), а по-английски "Суизерлэнд" (Switzerland). Швейцарцы, с которыми вы в ней встретитесь, постараются убедить вас в том, что они прежде всего не швейцарцы, а цюрихцы, бернцы, луганцы, женевцы: Список может быть столь же обширен, сколь и перечень всех швейцарских городов и долин. А вот общего у жителей страны не так уж и много – это только краснокожий швейцарский паспорт и отчаянное желание быть абсолютно непохожими на тех, кто населяет соседние долины или города. В этом стремлении к местной самобытности, отстаиваемом со всей решительностью и целеустремленностью, все швейцарцы абсолютно одинаковы.

Сердца трех

Сравнительно недавно придуманное швейцарскими газетчиками словечко "Рестиграбен" (Röstigraben) служит для обозначения одной из наиболее заметных внутренних границ. Эта воображаемая линия проходит с севера на юг, отделяя западную часть страны, жители которой говорят по-французски, от востока, населенного преимущественно немецкоязычными швейцарцами. Слово "Рестиграбен" можно перевести как "ров с жареной картошкой", и происходит оно от названия картофельного блюда "рести" (Rösti), весьма любимого жителями Берна, а в остальной Швейцарии считающегося символом швейцарско-немецкого мрачноватого духа. Носители этого духа кажутся немного медлительными, но основательными и внушающими партнерам убеждение в том, что на них можно положиться.

Франкофоны, то есть франкоговорящие швейцарцы, называют своих восточных соседей "засаринцами", потому что те живут по другую сторону реки Сарин (Sarine), которая течет в долине, частично совпадающей с пресловутым "картофельным рвом". Говорящие по-немецки швейцарцы эту реку, естественно, называют по-своему – Заане (Saane).

Еще одна граница, проходящая с запада на восток в восточной Швейцарии по Ретийской гряде Альп, разделяет германоязычных швейцарцев и швейцарцев, говорящих по-итальянски. Там же, в отрогах Альп, живут и 70 тысяч романшей, родным языком которых является ретороманский, тоже признанный одним из официальных языков Швейцарии.

Соединение в одном флаконе германского, галльского и латинского духа потенциально может быть серьезным источником противоречий, подобным тем, какие существуют в Бельгии между валлонами и фламандцами или в Канаде между франкофонами Квебека и остальной частью страны, не говоря уже о таких опасных конфликтах, которые сотрясают Северную Ирландию или Балканы. Кое-какие трещинки время от времени появляются и в стенах швейцарской крепости. Сепаратисты во франкоязычной части кантона Берн после продолжительной борьбы все-таки "отголосовали" себе на референдуме в 1978 году отдельный кантон Юра. В предшествовавший плебисциту период дело не обошлось даже без пары взорванных экстремистами бомб.

Все существующие в Швейцарии этнолингвистические и культурные различия так или иначе сказываются на характере голосования во время ежеквартальных референдумов. Такие плебисциты – неотъемлемая черта швейцарской жизни. Население германоязычных кантонов в последние годы проявляет устойчивую склонность голосовать в поддержку экономического и политического статус-кво, а также демонстрирует повышенное внимание к проблемам экологии. Жители других кантонов (а также германоязычные базельцы) больше тяготеют к переменам, порой достаточно радикальным. Однако сердца трех крупнейших этнических сообществ Швейцарии бьются достаточно синхронно. Секрет единства страны в том, что при всех противоречиях в отношениях между оппонентами нет ожесточения, а для решения всех споров есть удобный институт референдума. Обходятся, правда, эти плебисциты недешево. Но зажиточные швейцарцы могут себе это позволить. А при хорошей жизни нет причин и ожесточаться. С некоторым риском впасть в цинизм можно сказать, что все швейцарские трения легко смягчаются лучшим из известных человечеству смазочным материалом – деньгами.

Какими они видят себя

Всяк кулик свое болото хвалит. Швейцарцам тоже свойственно здоровое и твердое убеждение в том, что все, происходящее из их страны, безусловно лучшее. Особенно если это именно из того района, где они живут. И, например, если в каком-нибудь супермаркете какая-нибудь итальянская клубника будет вдруг продаваться за полцены, швейцарец непременно купит местную в счастливом убеждении, что лучше этой в целом свете быть просто не может.

Таковы швейцарцы и в оценке людей. Жители любого кантона или общины почитают себя самыми замечательными среди прочих швейцарцев. А вот о соседях из других краев страны они гораздо менее высокого мнения. Горожане, например, считают сельских жителей до неприличия примитивными и неотесанными. Селяне платят горожанам той же монетой: те представляются им ужасными пронырами, ловкачами, эгоцентристами, одержимыми только погоней за собственной выгодой.

Соперничество существует и в отношениях между различными городами. Со своим великолепным аэропортом, высокими технологиями и промышленностью, с безукоризненно работающей банковской индустрией Цюрих, например, считает себя единственным городом Швейцарии, заслуживающим звания метрополиса мирового класса и масштаба. Однако жители Берна никогда не забывают напомнить, что столицей страны все-таки является не Цюрих, а именно милый их сердцу тихий Берн.

Но и те, и другие – как бернцы со своим скромным обаянием, так и самодовольные и суетливые цюрихцы, – свысока смотрят на жителей Базеля. Он расположен относительно близко от немецкой и французской границ. В силу этого обстоятельства Базель считается слишком подверженным влиянию обеих соседних стран, а, следовательно, не чисто швейцарским городом. Да и вообще не вполне чистым – здесь, как говорят, находятся производства, далеко не способствующие чистоте воздуха. Базельцы на наветы реагируют спокойно, дышат ровно и легко, экологическое состояние города их вполне устраивает. Во всяком случае, неповторимую атмосферу Базеля формируют не столько природоохранные меры, сколько искрометное остроумие населяющих его жителей, которые никогда не дадут спуску тем, кто заденет их город. Примечательно, что цюрихцы и базельцы, каждые из которых считают лучшим именно свой город, весьма активно курсируют между ними. Сотни жителей этих городов бывают у соседей-соперников едва ли не чаще, чем у себя дома.

Женева, как и Базель, тоже имеет репутацию "не совсем швейцарского" города. И если швейцарец – это, хоть и с некоторой натяжкой, национальность, то женевец – это "интернациональность". Ежедневно по утрам на работу в свои женевские бюро спешат тысячи французов. Но их с коренными женевцами объединяет хотя бы язык. А вот у одной пятой части жителей Женевы родной язык отнюдь не французский или какой-либо другой из "швейцарских" языков, а вовсе даже английский.

Еще один пример соперничества городов – отношения между Лугано и Локарно в италоязычной части Швейцарии. Туристы постоянно эти города путают, а вот для жителей кантона Тичино, где они расположены, – это почти что два разных мира. До уэллсовской "войны миров" соперничество обоих городов, однако, не доходит, поскольку и тот, и другой склоняют головы перед авторитетом маленькой и безнадежно провинциальной Беллинцоны, гордой своим званием столицы кантона.

Какими они видят других

Умеющие умиляться достоинствами клубники, которую дарит им их собственная земля, швейцарцы в то же время способны огорчаться и беспокоиться по самым разным поводам. Но ничто не может удручить их больше, чем похвала чего-то не-швейцарского. Они будут неприятно удивлены, услышав, что кто-то за пределами их общины, долины, кантона или всей Швейцарии делает что-то лучше. Поэтому они всегда с подозрением смотрят на соседей или за границу, ожидая с той стороны какого-нибудь подвоха.

Швейцария не входит ни в ООН, ни в НАТО. Официально это объясняется тем, что участие в этих организациях противоречит традиционной швейцарской политике нейтралитета. На самом же деле швейцарцы просто считают, что участие в столь амбициозных организациях не имеет смысла. Швейцарцы в свое время сказали "нет" присоединению к единому европейскому экономическому пространству, увидев в этом первый шаг на скользкую дорожку, которая, не дай Бог, приведет, в конце концов, и к вступлению в Европейский Союз. Присоединение к такого рода сообществу они считали равносильным вступлению в клуб бедняков, и даже сорок тысяч братьев не смогли бы убедить их в том, что участие в подобной авантюре способно принести какие-либо осязаемые преимущества. Но когда выбор был сделан, они тут же начали беспокоиться о том, не совершили ли они ошибку, приняв решение не переходить этот Рубикон.

Что же касается американцев, то с ними у швейцарцев давний роман. Не исключено, что причина тому – полное несходство Швейцарии и Соединенных Штатов. Америка огромна и однообразна. Швейцария, напротив, весьма мала, но крайне разнообразна. В представлении швейцарцев американцы – это необузданные и разухабистые ковбои, с характером экстравертов; они беспрепятственно разъезжают по необъятным пространствам своей девственной страны, тогда как им, швейцарцам, приходится добывать свой хлеб изнурительным трудом, неся при этом еще и тяжкое ярмо бюрократической системы, находясь вдобавок под постоянным гнетом общественных установлений и непосильного чувства ответственности. Самый дикий поступок, который только может совершить швейцарец, – это купить огромный американский автомобиль. И можно только бесконечно удивляться тому, как много людей, которые все-таки обзаводятся этими чудовищами.

Британцами швейцарцы восхищаются. Покоряет их прежде всего то, что британцы, без всякого стеснения захватив полмира, не испытывали по этому поводу никакого чувства вины. Такое же восхищение вызывает у них и то, что британцы нисколько не страдали от чувства утраты, когда потеряли все завоеванное. Запечатленный в швейцарской голове образ британца – это вкушающий чай джентльмен. Странно, но сей светлый лик нисколько не омрачают дикие орды английских болельщиков, терроризирующих стадионы Европы.

Немцев швейцарцы слегка недолюбливают: уж очень те самоуверенны, да и по-немецки слишком хорошо говорят – гораздо лучше, чем швейцарцы, которых тоже принято считать говорящими по-немецки. Втайне от себя самих швейцарцы, однако, немного завидуют той уверенности в себе, которая есть у немцев. Отношение к французам иное – от их утонченности, обаяния и жизнелюбия у всех швейцарцев просто захватывает дух. Австрийцев же швейцарцы находят вполне приятными соседями – ведь те, будучи постоянной мишенью швейцарских шуток, с такой стойкостью и терпением несут это бремя!

В общем, швейцарцы умеют, пусть хоть и в небольшой степени, отдавать дань тому, что связано с другими странами или приходит из них. Но швейцарцы проводят четкую грань между "заграничным" и "иностранным". Одно дело – то, что находится за границей или привезено из-за рубежа, а совсем другое – иностранное, то есть чужое, чужеродное – или, попросту, "иное и странное". Впрочем, швейцарцам, которым порой трудно определить, что можно назвать швейцарским, иногда нелегко и с определением понятие "иностранного". Стать швейцарцем, то есть получить статус гражданина, иностранцу тоже непросто. Для этого нужно иметь швейцарских родителей, швейцарского компаньона, быть художником (а еще лучше – богатым художником), наконец, прожить, по меньшей мере, десять лет в Швейцарии. Между тем почти 20 процентов (одна пятая часть!) постоянного населения страны – это иностранцы.

Остальные 4/5 жителей все, что им представляется в стране несовершенным, объясняют присутствием большого числа не-швейцарцев. Плохое обслуживание в гостинице, неухоженный сад или парк, немытые машины, немодно или неопрятно одетые прохожие на улицах – для объяснения всех этих неприятных явлений всегда есть под рукой ответ и излюбленный козел отпущения. Повинны во всем этом безобразии отнюдь не швейцарцы и даже не приехавшие из-за рубежа туристы (этим позволено делать, все, что ни заблагорассудится), а именно чужаки, иностранцы – Ausländer.

Какими их видят другие

А удается ли другим их, швейцарцев, вообще разглядеть?

Ведь если сравнение со шмелем, своим полетом опровергающим закон всемирного тяготения, помогает понять силу швейцарской экономики и ее способность преодолевать ограничения, налагаемые законами экономическими, то сопоставление с хамелеоном может дать представление о другой способности швейцарцев – умению мимикрировать, то есть приспосабливаться к окружающей социальной и культурной среде, делаясь неразличимыми на ее фоне.

Швейцарских франкофонов бывает нелегко отличить от столь же привередливых по своему характеру французов. Италоговорящих швейцарцев запросто можно перепутать с заносчивыми итальянцами. Ну а по-немецки солидные германоязычные швейцарцы часто почти совершенно неотличимы от настоящих немецких немцев.

Знаковые формы швейцарской культуры весьма разнообразны. А предметы, которые часто принимают за символ чего-то подлинно швейцарского, на самом деле таковыми вовсе не являются. Например, туристы в Швейцарии просто с ума сходят по часам с кукушкой, видя в них нечто типично швейцарское. Чтобы дать им возможность потратить свои франки, тамошние торговцы стараются не отказать им в удовольствии приобрести эти ходики. На самом же деле ничего швейцарского в этих часах ничего нет – самим швейцарцам эта игрушка кажется слишком вульгарной, весь этот кич они специально для туристов завозят из Южной Германии. Что касается знаменитого швейцарского армейского ножа, то такой нож действительно выдается военнослужащим. Но это совсем не тот нож, который пользуется столь большим спросом у туристов – с ножницами, пинцетом, зубочисткой, пилкой для ногтей, штопором и даже специальной ковырялкой для извлечения камешков, застрявших между подковой и лошадиным копытом.

Швейцарцы, однако, чрезвычайно заботятся о впечатлении, которое они производят на другие народы. Они убеждены, что со всего света на них устремлены очень пристальные и весьма критические взоры. Это мнение проистекает из того, что именно так они сами взирают на весь остальной мир – потому-то и от других ничего иного не ожидают. И если вдруг оказывается, что их действительно "не разглядели", а их альпийский рай путают с Австрией или югом Германии, то они чувствуют себя страшно уязвленными. И уж хуже некуда, когда Швейцарию путают со Швецией. А это как раз и происходит очень часто – название обеих стран начинается с шепота "Шве: – Швейц:", обе блюдут свой стародевичий нейтралитет, наконец, обе ассоциируются со снегом. Подсознательное стремление швейцарцев к незаметности ведет к тому, что знания о Швейцарии у широкой публики за ее пределами довольно отрывочны и неполны. Дежурный вопрос в любой телевикторине о швейцарской столице с удивительным постоянством становится граблями, на которые наступают все, кому не лень. И сколько бы история с ним ни повторялась, только очень сильные разумом люди способны запомнить, что столица Швейцарии – это отнюдь не международно-политико-дипломатическая Женева, не Цюрих – самый крупный город страны и мировой финансовый центр, и даже не столь знакомый туристам Интерлакен, а довольно скромный и тихий нравом Берн.

Верхом всех недоразумений, связанных с распознаванием Швейцарии среди всех стран мира, является еще одно ее название – Helvetia. Оно иногда тоже используется в международной практике. Не одно поколение юных коллекционеров марок смущала загадочная страна, скрывающаяся под этим именем. Именно оно красуется на швейцарских знаках почтовой оплаты. И когда начинающий собиратель наконец узнавал, что это таинственное слово Helvetia – не что иное, как одно из имен Швейцарии, восходящее к названию жившего некогда здесь древнего кельтского племени гельветов, это означало, что он сдал очередной экзамен на филателистическую зрелость. С этим именем связан и буквенный символ – СН, используемый на международных автомобильных знаках. Сокращение это расшифровывается как Confoederatio Helvetica – и в переводе с латыни означает Швейцарская конфедерация, – таково официальное название страны. Похоже, что для этого многоязычного государства принятие латинского названия было единственно возможным лингвистическим компромиссом. А то, что этот псевдоним затруднял узнаваемость Швейцарии при ее общении с внешним миром, швейцарцев не так уж и огорчало.

Швейцарцев часто считают несколько угрюмыми и скучными – чуть ли не патологическими занудами, но при этом способными без жалости к себе и другим проявлять безумную работоспособность и удивительный талант делать свою работу не только весьма производительной, но и полезной. Более того, складывается впечатление, что швейцарцы действительно способны получать от работы удовольствие. И это мнение, кажется, до обидного близко к истине. Так что в отличие от часов с кукушкой и перочинных ножей, все-таки есть стереотипы, которые в значительной степени соответствуют действительности и дают некоторое представление о стране и ее людях. Самые устойчивые клише – высокие горы, опять-таки часы (но другие – с ремешками, браслетами, но без пернатых) и, разумеется, сыр (с дырками и без них), а также похожие на слитки золота плитки шоколада и похожие на плитки шоколада слитки золота.

За пределами Швейцарии все знают о златолюбивых "швейцарских гномах" (банках и банкирах – Прим. перев), но спросите о гномах швейцарца – и он только пожмет плечами или широко раскроет глаза. Нечто похожее произойдет, если вам в Швейцарии захочется отведать известный всей Европе швейцарский рулет (из бисквита с джемом, если кто-то все-таки не знает). Не пытайтесь его отыскать под этим названием – швейцарцам оно совершенно незнакомо.

ХАРАКТЕР

Тяжелой промышленности в Швейцарии почти нет, нет в ней и крупных по мировым меркам городов. Горожане, однако, составляют ни много ни мало половину населения страны; доля промышленности, девяносто пять процентов которой приходится на производство часов, в валовом внутреннем продукте составляет 40 процентов, а сельского хозяйство – 5-6 процентов. И все же в основе своей Швейцария – это крестьянская страна.

Выжать средства для безбедного существования из почти полностью отвесных каменистых склонов, ясное дело, под силу далеко не всякому. Для такого умения нужны особенный характер и субсидии. (Между прочим, по сравнению со швейцарскими властями, выделяющими фермерам щедрые субсидии, соответствующее ведомство Евросоюза, ответственное за проведение единой сельскохозяйственной политикой, кажется просто прижимистым дядюшкой Скруджем.) Суровая жизнь в горах наедине с природой, которую ведут швейцарские крестьяне, действительно воспитывает особый характер. И в этих природных условиях возделывать картофель, пожалуй, бывает легче, чем поддерживать отношения с отдаленными соседями.

Швейцарские крестьяне – народ крепкий, жилистый; они независимы, трудолюбивы, находчивы, постоянно готовы к любым сюрпризам природы и погоды, но главная их черта – необыкновенный консерватизм. Все эти характеристики, впрочем, вполне приложимы ко всем швейцарцам, включая жителей крупных городов. Они тоже живут и ведут себя так, словно им каждый день приходится обрабатывать трудную каменистую почву где-нибудь на горном склоне.

Система образования, однако, не поощряет индивидуализм. Швейцарцы, хотя и интроверты по характеру, но не индивидуалисты. Они наделены от природы склонностью к обращенности в глубины собственной души. Воспитание тоже не ориентировано на подчеркнуто индивидуальные ценности. Поэтому швейцарцы с таким подозрением относятся к любому проявлению самоуверенности и к людям, стремящимся занять лидирующее положение в обществе.

Характер территории страны и ее горные ландшафты оказывают решающее влияние на мировоззрение и менталитет швейцарцев. Образ их мышления можно назвать "долинным" – швейцарец постоянно озабочен тем, что происходит на его отделенном от остального мира участке, в долине, где он живет, и особенно – что делается в соседней долине: уж не зеленее ли там трава на лугах?

Чтобы жизнь мёдом не казалась...

Крестьяне больше, чем кто бы то ни было, любят пожаловаться и посетовать на жизнь. Все-то им не так, все не нравится. Если нет оснований считать погоду слишком жаркой для будущего урожая, они непременно сочтут ее слишком влажной. И, разумеется, их никогда не устраивают цены, по которым удается сбыть урожай.

Те швейцарцы, которые не занимаются крестьянским трудом и не связаны с сельским хозяйством, унаследовали от своих деревенских предков манеру никогда не быть оптимистами. Швейцарцы – это народ, вечно недовольный своей судьбой и находящийся в бесконечной погоне за лучшей долей. При этом они постоянно стремятся усовершенствовать и исправить то, что им не по душе.

Тяга к улучшению заставила их направить себе на пользу даже свой пессимистический взгляд на вещи, развив удивительную – и счастливую – способность заранее видеть дурную сторону вещей или развития событий. Это помогает им избежать нежелательных последствий поступков или неблагоприятного поворота дел. Им совсем не свойственны беспечно-легкомысленные рассуждения типа: "Ничего, все это легко отстирается". Швейцарец просто предпочтет не подвергать себя риску испачкаться.

Закон Мюллера, швейцарская версия небезызвестного закона Мэрфи, гласит: "Если неприятность может случиться, то она непременно случится, номы к этому хорошенько подготовимся". Первая часть формулы – это собственно закон Мэрфи, вторая – швейцарская поправка к нему.

Не расслабляйся!

Швейцарцы полагают, что в мире слишком много людей, которые вместо того, чтобы усердно трудиться и готовиться к какому-нибудь следующему несчастью, проводят время в праздности. Поэтому они чувствуют себя обязанными принять на свои плечи бремя ответственности за более беспечные и беззаботные народы.

Степень этой ответственности у швейцарцев, принадлежащих к различным этносам, различна. Германоязычные швейцарцы буквально не снимают ее со своих плеч. Причем эта ответственность должна быть деятельной. Поэтому франкофоны считаются созерцателями, переполненными благородными мыслями и мечтами о всемирном счастье. Думающие по-французски подозревают говорящих по-немецки в том, что эти мечты те разделяют не в полной мере. А италоязычные швейцарцы повинны в ужасном грехе недостаточного чувства ответственности за судьбы мира. К счастью, эти безответственные люди составляют только 10 процентов населения страны.

Германия несет бремя вины за две развязанные ею в XX веке мировые войны. У Швейцарии тоже есть чувство вины – и если не за то, что она не начинала войн, тогда за то, что на ее счету вообще нет стоящих начинаний. Жизнь – сложная штука, рассуждают швейцарцы, и необходимость постоянно принимать судьбоносные решения о будущем своей страны просто не дает им возможности отвлекаться на всякие легкомысленные авантюры.

Швейцарец всегда испытывает предрасположенность к постоянному чувству беспокойства. Он все время готовит себя к самым разным неприятностям, которые могут в любой момент обрушиться на мир. Ни одно здание не строится без тщательно и хорошо оборудованного в подвальном помещении убежища от ядерного нападения. И в то время, когда весь мир решил, наконец, отдохнуть от заморозков времен "холодной войны", швейцарцы по-прежнему думают о том, как согреться, если вдруг настанет "ядерная зима". Раз в год законопослушные граждане проводят проверку оглушительных сирен, установленных повсюду на всякий случай – они должны подавать сигнал тревоги при наводнениях, атомной атаке, землетрясениях, извержениях вулканов и прочих стихийных бедствиях.

Это только швейцарское правительство может позволить себе иногда озаботиться другими более мелкими проблемами – например, бюджетным дефицитом. Только швейцарское правительство станет заниматься подготовкой плана покрытия дефицита, предусматривающего погашение внутреннего государственного долга за счет увеличения налогов. И только швейцарцы на очередном референдуме способны проголосовать за увеличение налогов для решения проблемы дефицита бюджета.

Швейцарцы и сами готовы признать, что они уж слишком серьезны, слишком подвержены чувству беспокойства, чрезмерно отягощены всякими правилами и регламентациями. Но осознавая все это, ничего с собой, тем не менее, поделать не могут, и чуть что – легко и безвольно поддаются своей врожденной тяге к вечной озабоченности.

ЦЕННОСТИ И ВЕРОВАНИЯ

Поскольку веры в себя и в свои силы швейцарцам не хватает, им приходится верить во что-то еще. В их шкале ценностей превыше всего ставятся работа, бюрократическая рутина, образование, снова работа, снова образование, швейцарский франк, опять работа и даже Господь Бог.

По религиозным верованиям швейцарцы делятся на католиков (примерно 48 процентов) и протестантов (около 44 процентов). Остальные – это всевозможные схизматики и отщепенцы, а также приверженцы сект, склонных к коллективным самоубийствам (вроде известного "Храма солнца"). Религия занимает в жизни швейцарцев очень важное место, и по проценту верующих Швейцария опережает многие западные страны. Ее воздух просто напоен постоянным колокольным звоном. Туристы находят в нем бездну очарования. Но какой-нибудь швейцарец, преждевременно оглохший, потому что живет слишком близко от приходского храма, вряд ли считает его чарующим.

Звон колоколов...

Да, колокола в Швейцарии трезвонят постоянно. Они звонят, чтобы напомнить крестьянину о наступлении времени обеда, о том, что ему пора заканчивать трапезу и возвращаться на работу. В субботу колокола напоминают о том, что завтра будет воскресенье, а по воскресеньям о том, что оно, наконец, настало.

А воскресенье – день в Швейцарии очень серьезный и не терпящий никакого легкомыслия в вопросе о том, как его провести. Изнуряющие себя в течение всей недели работой чуть ли не до полусмерти, швейцарцы по воскресеньям целиком отдаются отдыху. Режим отдыха очень строп никакой стирки, никакого копания в саду, никакого мытья машины или уборки в доме! Все это регламент проведения мероприятий по отдохновению от работы категорически запрещает. Запрещены даже все коммерческие транспортные перевозки, и по воскресеньям каждый швейцарский автолюбитель может убедиться в том, какой гигантской длины могут достигать заторы, организованные массами его собратьев на обычно свободных и спокойных дорогах страны.

Церковь, как католическая, так и протестантские, главным образом финансируется государством за счет налога. Налоговые декларации включают в себя пункт о вероисповедании, и церковный сбор составляет для католиков 6 процентов, а для протестантов – 5 процентов. И все довольны: атеисты освобождены от церковного налога, а верующие могут считать этот налог своим регулярным взносом в страхование загробной жизни.

Протестантизм в Швейцарии преимущественно представлен религиозными традициями, восходящими к знаменитым деятелям Реформации швейцарцам Кальвину и Цвингли. (Третьим столпом Реформации, напомним, был немец Лютер, и лютеране в Швейцарии тоже водятся.) Реформация сильно повлияла на швейцарскую систему ценностей. Кальвин и Цвингли проповедовали простой жизненный уклад, исполненный добродетели. Семья, упорный труд, скромность, бережливость – вот основные элементы завещанного ими уклада. На покупки в кредит в Швейцарии до сих пор смотрят как на что-то предосудительное. А вот бережливость, стремление к экономии – это едва ли не основная черта швейцарской жизни. Швейцарцы стараются сберечь все, что только поддается сбережению – время, природную среду, здоровье, но прежде всего – деньги. И притом не всякие, а исключительно швейцарские франки. По сумме банковских сбережений на душу населения швейцарцы уступают только японцам. Поскольку покупки в рассрочку молвой не одобряются, то целевое накопление денег признается идеальным способом финансирования приобретений, несмотря на серьезный риск помереть от скуки, откладывая франк к франку.

Тихие песни о главном

Мелкое крестьянство – это достаточно однородный класс, без каких-либо внутренних перегородок и границ между слоями. Таково же и швейцарское общество: оно тоже однородно, в нем нет классов; единственное существующее различие – это различие между богатыми и очень богатыми. Бедняки, правда, тоже есть, но поскольку общепризнанно, что бедность – их собственная вина, результат недостаточного усердия и трудовых усилий, то бедным, понимающим, что их жалобы просто не будут поняты, приходится о своей бедности помалкивать.

Сами швейцарцы о деньгах рассуждают так: "Что о них говорить, их просто надо иметь". Надо сказать, что даже законы не поощряют разговоры о не слишком презренном в Швейцарии металле – трудовые договоры строго запрещают наемным работникам рассказывать коллегам о размерах зарплаты. В объявлениях о найме на работу также не допускается упоминание о величине жалованья.

Однажды компания "Даймлер-Бенц" представила публике свои новые "мерседесы" без указания различий между моделями и разницы цен на них. И могло показаться, что это было сделано специально с расчетом на особенности швейцарского рынка. Ведь для Швейцарии характерно некое своеобразное "хвастовство наоборот". Швейцарец может купить очень дорогую машину и никому не говорить, что это за машина и, главное, сколько она стоит. Это типичная здесь модель поведения. Жители Швейцарии ценят свое богатство, но не выставляют его напоказ. Их песни о главном – песни тихие.

Необычным, правда, является наличие в обращении довольно "громких" банкнот – в 500 и 1000 франков (1000 швейцарских франков – это примерно 615 долларов). Эти купюры спокойно и охотно принимают для оплаты покупок: для швейцарцев нет ничего необычного в том, что, расплачиваясь в местном магазине за батон, покупатель протягивает кассиру тысячефранковую купюру. При этом никакие сирены тревоги не ревут, а охранники не бегут сломя голову на место происшествия. А кассир без всякого смущения и, что интересно, не прибегая к скрупулезной процедуре проверки банкноты на подлинность, а лишь мельком на нее взглянув, принимает купюру и отсчитывает сдачу. Сцена просто идиллическая. И очень типичная.

Зарплаты и цены

Приезжающие в Швейцарию из стран, валюта которых не столь тверда, как швейцарский франк, то есть из любой другой страны, должны быть подготовлены к шоку, которому непременно подвергнутся, взглянув на здешние цены.

Сами швейцарцы свою страну дорогой (по уровню цен, разумеется) не считают и готовы поспорить со всяким, кто утверждает обратное. Понимание того, что дешево, а что дорого, лучше всего проверяется соотнесением цен и доходов. Давайте заглянем в справочник "Цены и заработная плата в странах мира", который ежегодно издается одним из крупнейших швейцарских банков – Объединенным банком Швейцарии. Сопоставление приводимых в этом издании данных показывает в частности, что, скажем, водитель городского автобуса в Цюрихе, после всех вычетов и налогов, получает на руки почти в два раза больше начальника управления в средней британской производственной компании. Начальник того же уровня в Цюрихе зарабатывает в три раза больше, чем шофер муниципального автобуса в Нью-Йорке. Чистый доход последнего составляет половину от заработка его цюрихского коллеги. А лондонский водитель кажется сущим бедняком, получая лишь четверть от заработка швейцарского шофера, выполняющего ту же работу.

Цены в Швейцарии действительно высоки. Но ведь и швейцарским предпринимателям приходится платить самую высокую в мире почасовую зарплату – рабочий в магазине, раскладывающий товары на полках, получает за час работы 20 франков (больше 12 долларов!).

ПОВЕДЕНИЕ И МАНЕРЫ

Швейцарцы заслуженно считаются до невозможности вежливым народом. Их обходительность, предупредительность, сдержанность хорошо известны, однако эти качества отнюдь не надо путать с хорошими манерами.

Характерная черта швейцарцев, свидетельствующая об их приветливости и дружелюбии, – это страсть к рукопожатиям. Продолжительность швейцарских рукопожатий может быть до абсурда долгой. Обмениваются рукопожатиями все; даже школьники младших классов при встрече на улице и прощании старательно жмут друг другу руки, как это делают и взрослые. Совершивший покупку на приличную сумму клиент награждается администрацией или хозяином магазина энергичным рукопожатием, после чего клиент навечно вносится в официальный список "рукопожимаемых" и подвергается данному ритуалу всякий раз, как только переступает порог торгового зала.

Впрочем, в швейцарских магазинах – пусть и без рукопожатий – исключительно тепло приветствуют всех посетителей, независимо от того, являются ли они постоянными клиентами или нет. На прощание вам обязательно пожелают хорошего дня, а по воскресеньям, в знак особого почитания этого дня, вы услышите себе вослед: "Приятного воскресенья!".

Разнообразие языков тоже не дает швейцарцам возможности расслабляться в важном деле проявления вежливости. Во всех швейцарских языках есть простые, фамильярные ("на ты") и вежливые ("на Вы") формы обращения, которые строжайшим образом соблюдаются. Тинейджеры, школьники с первых дней знакомства обращаются друг к другу "на ты", но школьные годы проходят, и обращение "на Вы" со временем вытесняет прежнее "ты", жестко фиксируя дистанцию в общении. Но если кто-то в своих отношениях перейдет от формально-вежливой формы к фамильярному "ты", то назад пути не будет. Отныне он всегда со своим партнером должен оставаться "на ты", а использование вежливой формы будет считаться обидным.

Что в имени тебе моем?

Находясь в Швейцарии, нужно помнить все личные имена людей, с которыми вы общаетесь. В этой стране нельзя просто сказать знакомому "Доброе утро!", не назвав его по имени. Имя собеседника обязательно должно присутствовать в любом приветствии или обращении. Если швейцарец забудет имя соседа, то он не выйдет из дома до тех пор, пока его не вспомнит:

То же относится и к телефонным разговорам: обращение по имени обязательно, и отвечать на звонок простым "Алло!" без того, чтобы представиться по фамилии (или по имени и фамилии) считается крайне невежливым. А прощаясь с собеседником, звонящий, сказав "До свидания!", непременно должен назвать своего абонента по имени.

Делая телефонный звонок, будь то деловой разговор или частный, швейцарец всегда представляется по фамилии или полному имени. Даже обращаясь по телефону в справочную службу, чтобы уточнить время отправления поезда или за какой-либо иной справкой, например, об адресе или телефонном номере какой-нибудь конторы, швейцарец первым делом представится. Не исключено, что смысл всей этой игры заключается в проверке способности собеседника запомнить имя другого, чтобы повторить его в конце разговора.

Что за манеры!

Соскребите со швейцарцев эту внешнюю обходительность, и вы обнаружите их крестьянскую сущность, бесклассовое деревенское естество. При всей своей дисциплинированности они совершенно не умеют стоять в очереди. Это понятие им совершенно неизвестно. Кому довелось видеть их, беспорядочной толпой осаждающих подъемники на лыжных склонах, тот мог в этом убедиться наглядно.

В больших городах пешеходы совершенно беззастенчиво толкают и задевают друг друга плечами, а летящая в лицо идущему следом дверь на входе в магазин или офис – явление вполне обычное. На автобусных остановках творится нечто несусветное, и выходящие из автобуса пассажиры отчаянно прокладывают себе дорогу через плотное кольцо осады тех, кто готовится к штурму прибывшего транспортного средства. Плотно сбитая толпа на эскалаторах – факт столь же заурядный, как и толкотня перед входом в лифт. Жители швейцарских городов все время пребывают в состоянии непрекращающегося броуновского движения. Но на эскалаторах они вынуждены останавливаться, потому что движущаяся людская масса переходит в неподвижно-твердое состояние. Никакие правила типа "стойте справа, проходите слева" швейцарцам неизвестны, так что даже тем, кто торопится, приходится стоять и вместе с другими отдыхать от беготни, если только они в такой давке смогут продохнуть.

Швейцарцы владеют весьма своеобразной техникой опорожнения носа, при которой издают трубные звуки поистине иерихонской громкости. Упражнениям в этом искусстве, равно как тренировкам в различных приемах плевания, они предаются в любой свободный момент и во всех общественных местах.

Застольные манеры швейцарцев многим утонченным душам могут показаться тоже несколько грубоватыми. Но это нисколько не относится к питию вина. Церемония винопития чрезвычайно строга. Ни один швейцарец не позволит себе даже пригубить вино, пока не сказаны все приличествующие здравицы и приветствия в адрес каждого из участников застолья. Главой стола является хозяин, именно он и руководит процессом. Иногда трапеза успевает уже подойти к концу (став "обедом воздержания"), когда хозяин вдруг вспоминает о том, что давно пора бы и выпить, и поднимает, наконец, бокал. Все разговоры за столом немедленно смолкают, гости берутся за бокалы и высоко поднимают их. Глядя прямо в глаза каждому из сотрапезников, сопровождая этот знак уважения словами "Ваше здоровье!" и не забывая всякий раз дополнять их именем того, к кому они обращаются, гости поочередно сдвигают бокалы, заодно проверяя качество хрусталя, предоставленного хозяевами для вина. Если звон бокалов заглушает непрекращающийся за окном перезвон церковных колоколов, значит, хрусталь хороший. Чем больше гостей собирается за столом, тем дольше продолжается процесс уважительного переглядывания и обмена взаимными здравицами. Четверо гостей произведут шесть хрустальных аккордов, шестеро гостей – пятнадцать. А компания из пятнадцати человек, чтобы выдержать все напряжение предстоящей вакхической симфонии, должна не только быть обеспечена особо прочными бокалами, но и состоять из очень терпеливых и выносливых людей.

В Швейцарии считается невежливым приходить раньше оговоренного времени и совершенно непростительна задержка. Но если неточность неизбежна, то швейцарец предпочитает невежливую преждевременность беспардонному опозданию.

Уход гостей является весьма торжественным ритуалом. Чтобы не показаться неучтивыми, ни хозяева, ни гости не торопятся поскорее распрощаться друг с другом. Церемония расставания поэтому может занять целый час и в полном своем варианте состоит из нескольких действий и картин. Первая часть исполняется "в положении сидя": гости еще сидят за столом или в гостиной, когда кто-то из них выступает с декларацией о намерениях – пришло, мол, время покинуть сей гостеприимный кров. После этой увертюры, уже "в положении стоя", разворачиваются основные действия. Декорации постепенно сменяются по мере того, как хозяева и гости перемещаются к выходу. Костюмы тоже могут меняться, в зависимости от времени года, – некоторые сцены играются гостями еще без пальто, другие – после облачения в верхнюю одежду. Самая оживленная часть прощания разыгрывается уже на самом пороге, а в наиболее захватывающих постановках – и на улице.

Юношеский максимализм

Швейцарцы воспитывают своих отпрысков в традиции, напоминающей английское воспитание в викторианскую эпоху. Тогда руководствовались принципом: "Дети должны быть на виду, но их не должно быть слышно". Образование и воспитание в Швейцарии достаточно авторитарно, и детям не позволено задавать вопросы или оспаривать то, что им внушается или преподается.

Естественной реакцией молодежи на такое отношение, дополненное чрезмерной родительской увлеченностью работой и окостенелостью общественных установлений, является ее радикализм. Уровень его едва ли не самый высокий в Европе. Что ж, молодые швейцарцы такой радикализм могут себе позволить: по некоторым оценкам, сумма карманных денег, получаемых юным поколением швейцарцев за год, сопоставима с валовым национальным продуктом некоторых стран Африки.

ПРИСТРАСТИЯ И ПРЕДРАССУДКИ

У швейцарцев множество самых разных пристрастий и навязчивых идей. Одним из таких пристрастий стала вечная озабоченность состоянием воздуха.

Чистый воздух

Хотя швейцарцы чрезвычайно любят свежий и чистый воздух, в их домах любое бесконтрольное его движение возбуждает страшные подозрения в сквозняке и решительным образом пресекается. Швейцарцы глубоко убеждены в том, что даже краткое – длящееся хотя бы несколько секунд – пребывание на сквозняке чревато опасностью подвергнуться любому из известных человечеству недугов. При строительстве швейцарских домов применяется немало хитроумных решений, чтобы исключить всякую возможность проникновения в помещения сквозняков и не позволять им там свободно разгуливать. При этом каждое утро, забыв о своих страхах, швейцарцы распахивают окна настежь и выставляют для проветривания свои постельные принадлежности.

За пределами своих домов одержимость швейцарцев чистотой воздуха достигает маниакальных размеров. Свои домашние антиядерные убежища они зовут несколько неуклюжим именем – "подвалы для сохранения воздуха". Они, судя по всем, убеждены, что и воздушную среду своей страны можно герметически отделить от окружающего мира.

Газеты ежедневно публикуют отчеты и прогнозы о состоянии атмосферы, о содержании в ней озона, двуокиси серы и двуокиси азота. Уровень загрязненности воздуха – это вопрос политический в не меньшей степени, чем уровень безработицы. Политики выигрывают и проигрывают выборы в зависимости от того, как им удается справляться с проблемой воздуха. Можно сказать, что поддержка избирателей в определенной степени зависит от умения политиков "держаться за воздух".

Швейцария была первой европейской страной, которая ввела обязательную установку в автомобильных двигателях каталитических конверторов, и теперь три четверти всех имеющихся в стране автомашин оснащены этими устройствами. Все нагревательные установки в системах парового отопления и горячего водоснабжения обязательно подвергаются контролю на содержание вредных газов в выбросах продуктов сгорания. И если показатели не соответствуют нормам, то установка подлежит замене за счет владельца.

Ирония состоит в том, что при всем этом большинство швейцарцев – заядлые курильщики, а для борьбы с курением делается крайне мало. В ресторанах нет "некурящих" отсеков, а сигареты в известной своей дороговизной Швейцарии едва ли не самые дешевые в Европе. Солидная швейцарская газета "Tages Anzeiger" даже издевается над международным днем борьбы с курением, называя его днем курильщика.

Всеобщий контроль

Швейцарцами владеет ненасытное желание подвергать у себя в стране все и вся – а также всех – постоянному и неусыпному контролю. Все жители при переезде из одного района страны в другой должны зарегистрироваться в местной общине и не забыть выписаться с предыдущего места проживания.

Ускользнуть от желания подвергнуться контролю со стороны швейцарских любителей строгого порядка не удается даже матушке-природе. Швейцарским рекам уже давно не позволено свободно, как они это делали веками, виться по долинам и между скалистых утесов. Теперь швейцарские реки – с превеликой пользой для дела – текут по спрямленным и одетым в бетон руслам. Разумеется, выходить из берегов рекам теперь строго-настрого запрещено. В некоторых городах, чтобы увеличить городское пространство и сделать его более удобным, небольшие реки и вовсе загнали в подземные трубы. Правда, сейчас кое-где появилась тенденция к освобождению подземных узниц, но им все равно предписывается течь по указанному человеком маршруту, а не по собственному руслу. Тяга к регламентации не обошла стороной и горные пастбища. В целях контроля над влажностью их оснастили дренажными системами, и теперь они покрыты, кроме коровьих лепешек, еще и крышками люков, похожих на люки городских подземных коммуникаций. Лепешки, естественно, убирают на удобрения, а люки остаются.

Снегопад, снегопад...

Страсть к всеобщему контролю и предписаниям подчиняет себе и швейцарскую зиму, Снегу в это время года иногда полагается падать. Он нужен для обновления лыжных угодий. Но в городах и весях отношения людей и снега более сложные. При виде первых снежинок объявляется снежная тревога – и на дороги выходят легионы снегоочистителей. Они распределяются по всем путям сообщения – от широких автобанов и городских улиц до узеньких тропок в сельской и горной местностях. Типы оборудования для борьбы со снегом и со льдом тоже разнообразны – от скребков, которые фермеры навешивают на свои тракторы, до мощных роторных снегоочистителей и других, еще более сложных специализированных машин.

Наутро после ночного снегопада, еще задолго до рассвета владельцы домов уже расчищают дорожки. Тяжелая техника работает на улицах. Огромные самосвалы увозят снег с глаз долой. И вот улицы и остановки городского и пригородного транспорта очищены от снега и льда. Автобусы, трамваи и поезда следуют строго по расписанию, снежные завалы не препятствуют своевременному вылету и прилету самолетов. Рабочие и служащие занимают свои рабочие места вовремя, без опоздания. И это в условиях, которые в мегаполисе какой-нибудь другой страны, скажем, в Лондоне или Нью-Йорке, парализовали бы жизнь на несколько дней.

Унесенные ветром

Что еще неподвластно швейцарской тяге к контролю, так это ветер. Управлять ветром они пока не научились. Среди различных ветров, время от времени пролетающих над Альпами, особую досаду среди швейцарцев вызывает стремительное воздушное создание под названием "фён" (Föbn). Этот теплый ветер приходит с просторов Средиземноморья. Его именем немцы назвали всем известный аппарат для сушки волос. (Из немецкого это название электросушилки пришло и в русский язык, но из-за вымывания из русского алфавита буквы "ё" оно привилось у нас в звучании "фён"; ветер, однако, и по-русски следует называть "фён" – Прим. перев.) Фен действует почти так же, как и электросушилка, время от времени обдавая швейцарцев потоками теплого воздуха – иногда он дует подолгу, иногда его порывы кратковременны. Но переключатель, увы, жителям страны не подвластен.

Но было бы ошибкой думать, что теплый воздух фена смягчает суровость швейцарской зимы, особенно на севере страны. Это совсем не так Порой он становится настоящим проклятием, унося с собой радостное настроение и хорошее самочувствие. Резко изменяя погодные условия, он увеличивает число заболеваний. Когда дует фен, швейцарцы страдают от головных болей, ползет вверх кривая самоубийств, растет количество автомобильных аварий, а всегда спокойные и уравновешенные швейцарцы делаются раздражительными. В общем, вся Швейцария начинает тихо сходить с ума. И если в других странах народ во всех бедах обычно винит правительство и политиков, то швейцарцы считают, что все несчастья на их головы приносит именно фен.

Экологическое богатство

Достигнув самых высоких в мире стандартов жизни, швейцарцы уже в 70-е годы обратились к проблеме окружающей среды.

Самое крупная в стране урбанистическая агломерация (то есть очень плотное скопление городов, практически не отделенных друг от друга видимыми границами) расположена вокруг Цюрихского озера. При столь плотном сосредоточении проживающих здесь людей и всех связанных с этим прелестей городской жизни можно было бы ожидать, что озеро превратится в некое подобие сточной канавы или отстойника нечистот. Похожая судьба, казалось бы, угрожает и другим швейцарским водоемам. Между тем ничего подобного не происходит. В том же Цюрихском озере вода абсолютно чиста, озеро служит источником водоснабжения всех окрестных городов и городков, а в летний период оно готово предоставить каждому желающему возможность искупаться в нем.

Это о состоянии природы. А теперь о другой экологической проблеме – утилизации отходов. Все, что только может быть переработано, или, пользуясь модным словечком, подвергнуто "ресайклингу", перерабатывается. Это и стекло, и алюминий, и жестяные банки, и газеты, и даже, пардон, туалетная бумага. Кстати, отработанный кулинарный жир в Швейцарии тоже нельзя просто взять да и смыть в канализацию. Его в специальном контейнере надо доставить в приемный пункт, а там уже решат, как с ним поступить или куда отправить.

Чтобы заставить товаропроизводителей использовать меньше бумаги и картона, покупатели часто оставляют упаковку от покупок в магазинах. Это даже поощряется. Молоко пакуется главным образом в мягкие пластиковые литровые пакеты, что помогает уберечь деревья от превращения в картон и экономить пространство в мусорных баках. Что касается бумажных и пластиковых сумок, то они, похоже, находятся в постоянном процессе переработки.

Жителям страны приходится дважды, а то и трижды подумать, прежде чем вынести сор из своей избы. При этом надо еще решить куда и как. В некоторых районах мусорщики забирают выставленные перед домами мешки с отходами только в том случае, если это мешки установленного образца или имеют специальные, опять же официально утвержденные наклейки или другую необходимую маркировку. Одним из самых страшных преступлений считается попытка выбросить "ненадлежащим образом оформленный мусор". Но "официальные" мешки стоят во много раз дороже, чем обычные. Этикетки тоже далеко не дешевы. Все эти скрытые фискальные поборы привели к появлению такого любопытного явления, как "мусорный туризм": обыватели из общины, в которой власти поддерживают режим дорогостоящих строгостей в отношении бытовых отходов, подхватывают мешки со своим драгоценным мусором и везут их к соседям, у которых правила гораздо более либеральны. Чтобы такие "мешочники" с "неправильными" мусорными мешками не подвергались соблазну подбрасывать бытовые отходы в урны, установленные в общественных местах, те украшают надписью "Не для домашнего мусора". Эти таблички, видимо, призваны отпугивать возможных злоумышленников.

Вещи длительного пользования, такие, как холодильники или морозильные камеры, продаются вместе с обязательным купоном, за который покупатель вносит отдельную плату. Эти деньги ему возвращают в установленных пунктах приема отслужившей свое аппаратуры, в которой используются вредные для озонного слоя хладагенты.

Апофеозом швейцарского "ресайклинга" является предельно рационализированное использование мест захоронения. Швейцарские кладбища перестают быть последним и вечным приютом для почивших. Поскольку страна маленькая и полезную площадь (как впрочем, и все остальное) надо экономить, могилы швейцарским покойникам предоставляются на 25 лет или чуть более, после чего покойники еще могут послужить в качестве удобрения, а освободившаяся "жилплощадь", если это слово применимо к усыпальнице, предоставляется подоспевшему очереднику.

Автострасти

Отношения между швейцарцем и автомобилем – это сложные отношения любви-ненависти. С одной стороны, в Швейцарии любят машины, и количество "феррари" на душу населения здесь намного выше, чем в других странах. С другой стороны, много в стране и "автонелюбителей", яростно выступающих против "четырехколесных чудовищ".

В последние годы автовладельцы пережили не одно наступление на свои права. Городские власти сократили и продолжают сокращать число и площади стоянок, реле светофоров настраиваются таким образом, чтобы пропускать на зеленый свет только полдюжины машин, а при остановке на красный водитель обязан выключать.

В последние годы автовладельцы пережили не одно наступление на свои права. Городские власти сократили и продолжают сокращать число и площади стоянок, реле светофоров настраиваются таким образом, чтобы пропускать на зеленый свет только полдюжины машин, а при остановке на красный водитель обязан выключать мотор. За всякое нарушение правил и нововведений автолюбителей ждет немалый штраф. Кроме того, в течение года они платят сотни франков за право стоянки на улице около своего дома без всякой гарантии закрепления за ними места. Вводятся строгие ограничения скорости движения, а допустимые пределы снижаются. Цены же на бензин за последнее время повысились не меньше чем на 20 процентов. Антиавтомобильное лобби сумело добиться даже приостановки строительства и реконструкции скоростных шоссе и автобанов. Защитники автомобиля и прав автомобилистов объединились в созданную ими "Авто-партию" (Auto-Partei), которая недавно была переименована в Партию свободы. Ей удалось даже выиграть с десяток мест в федеральном парламенте.

Белый крест на красном фоне

На свете не так много народов, которые столь часто и охотно поднимают свой национальный флаг. У каждого, кто пересечет границу Швейцарии, не останется ни малейшего сомнения относительно того, куда он попал – везде он увидит развевающиеся швейцарские флаги. Флаг страны отражает характер ее народа – бесхитростный и прямолинейный. Белый крест на красном фоне – просто и ясно. Флаг этот не спутаешь ни с одним другим. Даже его полотнище отличается от прочих – оно квадратное, а не прямоугольное.

Для того чтобы украсить мачту или флагшток "швейцарским крестом", не нужно никакого особенного повода. Флаг можно увидеть развевающимся перед фасадом гостиницы; вот он реет над дачным участком, словно вырос там на огороде; а вот осеняет собой здание фабрики, символизируя по-швейцарски высокое качество ее продукции. Впрочем, приехавший в Швейцарию турист увидит там не только федеральный флаг, но и флаги кантонов, которые швейцарцы поднимают так же охотно, как и общенациональный. Владельцы горных ресторанов и гостиниц вывешивают на мачтах перед входом кантональные и государственные флаги. Но это не просто патриотический порыв. Хозяева преследуют и весьма практические цели – реющие над любым таким заведением флаги сигнализируют потенциальным клиентам, что оно открыто и их там ждут.

Выше стропила, плотники!

Швейцарцы уже потеряли надежду научиться производить дешевые товары. Им давно пришлось занять те прилавки всемирного рынка, где продаются дорогие вещи. Понятное дело, такой товар продать можно только в том случае, если он отменного качества. Швейцарцам не оставалось ничего другого, как сделать понятие "швейцарское" синонимом самого высокого качества. Качество стало их навязчивой идеей. В строительстве дело обстоит так же, как и во всем другом. Швейцарцы не могут опуститься до того, чтобы их дома были оборудованы пластиковыми водосточными трубами, как это делается во многих странах мира, не исключая и США. В Швейцарии водосточные трубы и внутренние трубопроводы домов делаются из высококачественной меди, они прочны как броня и, как все швейцарские изделия, рассчитаны на тысячелетия.

Бетон, похоже, – любимый строительный материал швейцарцев. Они используют наиболее прочные его марки, а стены делаются чуть ли не метровой толщины. Бетонные конструкции можно увидеть повсюду – это церкви и садовые ограды, горные туннели и эстакады на шоссе: Приверженность швейцарцев к этому материалу настолько велика, что поневоле складывается впечатление, что он кажется им безумно красивым.

Все швейцарские города находятся в постоянном процессе обновления. Строительные краны являются основным украшением городского пейзажа. Дома ремонтируются и реставрируются один за другим. "Внутренности" домов удаляют, оставляя один каркас, который затем заполняют новой начинкой: перекрытия, полы, кондиционеры, водопровод и прочие инсталляции, электропроводка и освещение, оптико-волоконные кабели и тройные стеклопакеты вселяются в заново отделанные стены, увенчанные сверкающей новизной крышей. Но после окончания всех работ дом почему-то выглядит точно так же, как выглядел и до перестройки. Рабочие, между тем, приступают к следующему дому, а только что отремонтированный будет отдыхать от них лет двадцать. Потом все повторится сначала. В Швейцарии капитальный ремонт – процесс перманентный.

В некоторых странах автобусная остановка – это просто выросший из асфальта шест с табличкой наверху. В Швейцарии не так – это огромные сооружения стоимостью чуть ли не в миллион франков каждое. Они подключены к магистральной сети освещения и оснащены электронными билетными автоматами. На постаменте – конечно же, из неизбежного бетона – установлена скамейка, рядом урна для использованных билетов (а отнюдь не для домашнего мусора).

Проезжая часть вблизи остановок, как и тротуар вокруг них, имеют специальное покрытие, которое не позволяет скапливаться дождевой воде или талому снегу, так что пассажиры, ожидающие автобус, могут чувствовать себя в безопасности – проезжающий транспорт не окатит их из-под колес потоками жижи весьма сомнительной чистоты. Ясное дело, столь солидная постановка дела превращает остановки в нечто, достойное чего-то большего, чем просто надпись "автобусная остановка". Каждому такому мини-автовокзалу поэтому присвоено собственное имя.

ДОСУГ И РАЗВЛЕЧЕНИЯ

В течение столетий швейцарцы, по складу ума страшные консерваторы, полагали, что их горы с лугами и пастбищами на поросших сочной травой склонах пригодны только для того, чтобы разводить там коров или от души подудеть в огромный альпийский рог – Alpenhorn (альпенхорн достигает порой нескольких метров в длину и внешне напоминает карпатскую трембиту – Прим. перев.). Однако в начале XX века, благодаря причудам высших слоев европейского общества (особенно знатных и богатых британцев) с их тягой к экзотическим видам спорта, обстоятельства изменились. Нет, швейцарцы не перестали доить коров и предаваться меланхолической игре на альпенхорнах. Но они по достоинству оценили новые открывшиеся возможности использования природных данных страны для развлечения туристов.

Лыжный рай

Все швейцарцы появляется на свет с врожденным умением кататься на лыжах, но они никогда не относились к лыжному спорту с тем фанатизмом, какой присущ туристам из равнинных стран. Для них горы, снег и лыжи дело настолько обычное, что уже не могут казаться какой-то диковинкой или особенным развлечением. В массовом порядке швейцарцы становятся на лыжи лишь в очень хорошую погоду и только при отличном снежном покрове. При этом, выезжая в лыжные места, швейцарцы предаются не только катанию и стремительным спускам, но и пешим прогулкам, солнечным ваннам, не забывая ни о хорошей трапезе, ни о ее винном сопровождении.

Сами довольно равнодушные к лыжным приключениям, жители альпийской страны, тем не менее, рады тому, что внезапно открытое снежное Эльдорадо так привлекает любителей горнолыжного спорта со всего мира и те готовы тратить целые состояния, чтобы отдаться своей страсти на склонах швейцарских гор.

Многие лыжные угодья принадлежат крестьянам. Владеют они и собственными подъемниками. Во многих горнолыжных районах частные подъемные линии не связаны между собой по всей протяженности даже одного склона. Лыжникам приходится пешком преодолевать расстояние между точкой, где кончается маршрут одного подъемника, и началом следующего. А владелец одного подъемника, какой-нибудь герр Мюллер, почему-то упорно не видит никакого резона вкладывать деньги в то, чтобы доставлять лыжников к подъемнику другого фермера, герра Майера. Швейцарским горнолыжникам это, однако, нисколько не мешает. В разрывах подъемных линий они видят лишнюю возможность размяться и совершить пешую прогулку.

Беседы на проселках

Горные прогулки, то есть энергичный моцион по скалистым дорожкам, относятся к любимым видам отдыха швейцарцев, особенно тех, кто живет в германоязычной части страны. Крепкие и выносливые, они особенно охотно делают такие вылазки. Большие дороги для пеших прогулок, проселки, дорожки и тропы паутиной покрывают весь этот регион. Время от времени встречаясь на таких дорогах, путники приветствуют друг друга, произнося особый, только им понятный пароль. Одна из его вариаций – слово "Грютци!" (Grützi!). По тому, как этот пароль произносится, собеседники получают друг о друге массу самых различных сведений – из каких мест происходит встречный, к какой социальной среде принадлежит и так далее. Приветствие перерастает в оживленную беседу, которая приостанавливается, когда появляются новые путники, но после очередного "Грютци!" возобновляется с новой энергией.

Франкоязычные швейцарцы меньше любят эти прогулки, чем их говорящие по-немецки собратья. В италоязычной части страны прогуливающимися по дорогам можно увидеть только забредших сюда на выходные дни немецкоговорящих швейцарцев. Их легко можно узнать по неизбежному "Грютци!".

Лето – это маленькая жизнь

В июле и августе города заметно пустеют: швейцарцы отрываются от своих рабочих столов и спешат в отпуск. Трамваи и автобусы в это время ходят реже – число пассажиров в летний сезон резко уменьшается, а водители тоже хотят отдохнуть.

Многие швейцарцы с удовольствием отдыхают, не уезжая за границу. Горные ландшафты красивы везде и всегда, так что стремиться к другим вершинам они не видят смысла. Но зато, проводя отпуск в Швейцарии они, по крайней мере, уверены в качестве питания, в удобстве и исправности унитазов и другого гостиничного оборудования, в чистоте воды в реках и озерах. А отправление на отдых в соседний кантон вполне может считаться заграничной поездкой. Это, однако, отнюдь не значит, что швейцарцы не поддаются чарам музы дальних странствий. На самом деле они известные "землепроходцы" и часто посещают даже самые отдаленные края мира. Высокие доходы и твердые позиции франка вполне позволяют им это делать. Если вам придет в голову пороскошествовать и, заняв где-нибудь денег, отправиться в отпуск куда-нибудь на Бали (чтобы потом вспоминать об этом всю жизнь), не удивляйтесь, обнаружив в этом райском уголке целые толпы славно проводящих там время кассиров из швейцарских супермаркетов, которые легко оплатили путешествие наличными из очередной своей зарплаты.

Нелегкий отдых

Летом города и веси страны заполняются толпами народа, которые собираются, чтобы посмотреть турниры по народной борьбе под названием "швинген" (Schwingen). Окруженные плотным кольцом болельщиков, горячие швейцарские парни, крепко сложенные и мускулистые, одетые в теннисные майки и мешковатые шорты поверх брюк, сходятся в схватке, пытаясь уложить соперника на землю. А недалеко от Берна, в маленьком местечке Уншпуннен, населенном, в общем-то, вполне разумными людьми, жители придумали себе другое развлечение. Им, видимо, надоело швырять друг друга на землю на состязаниях по "швингену", и они теперь борются с огромной глыбой камня, известной под названием "Уншпунненштайн" (Unspunnenstein) – камень из Уншпуннена. Окрестные здоровяки обхватывают камень весом около центнера, пытаясь приподнять его и отбросить как можно дальше. А те, кто все-таки не хочет подвергать себя риску заработать грыжу, отдаются не менее занимательному виду спорта – "фаненшвингену" (Fahnenschwingen), то есть "борьбе с флагом". Со стороны это единоборство напоминает попытку человека в одиночку установить шестиместную палатку. Победителем в таких схватках обычно выходит флаг. Такой вот нелегкий отдых:

Еще одна милая забава швейцарцев – это игра в "хорнуссен" (Hornussen), местную разновидность гольфа с элементами лапты или бейсбола. Игроки мощными ударами изогнутых клюшек подают с конической подставки небольшие камни на игровое поле. Задача соперников – перехватить летящие со страшной скоростью снаряды. Это достигается с помощью больших бит, но уже другой формы – нечто вроде ракеток. На самом деле они кажутся позаимствованными на соседнем пастбище колышками с табличками "Осторожно, злые быки". Чтобы не подвергаться опасности быть убитыми на месте, сорвиголовы-перехватчики не гоняются за камнями со своими битами, а действуют ими как ракетами "земля – воздух", то есть бросают, пытаясь сбить камни в полете.

Кроме этих отчаянно веселых развлечений любят швейцарцы и цирк. В стране насчитывается двадцать девять официально зарегистрированных цирковых трупп. И трудно найти город или поселок, в котором в течение года какой-нибудь цирк не побывал бы с гастролями.

Швейцарцы известны как страстные футбольные болельщики. Их азартность проявляется и в заметном интересе к карточным играм. Самая популярная игра – "йасс" (Jass). В нее играют особой колодой карт, а правила способны понять только те, кто родился и получил воспитание в Швейцарии. Вы просто не найдете ресторана, где не сидело бы по несколько компаний, которые, забыв обо всем на свете, не дулись бы в эту игру. На телевидении для любителей "йасса" есть даже специальная еженедельная программа.

Известны швейцарцы и как страстные коллекционеры. Помимо традиционных предметов коллекционирования их может увлечь собирание самых заурядных и будничных вещей. Одно из последних модных увлечений – коллекционирование станиолевых крышечек от сливок для кофе. Разнообразие рисунков на крышках делают их интересными для собирательства. В ресторанах вы легко можете увидеть посетителей, старательно вытирающих бумажной салфеткой внутреннюю сторону такой крышки перед тем, как спрятать ее в карман. Но поскольку находятся чудаки, которые считают это хобби занятием несерьезным (а некоторые даже просто скучным), то, убирая крышку в карман, счастливый обладатель нового, может быть, достаточно редкого экземпляра, иногда считает нужным заметить собеседнику, что несет ее в подарок своему любимому племяннику. Между тем в канцелярских магазинах можно даже купить специальные альбомы или кляссеры для этих крышек. А некоторые редкие выпуски продаются на аукционах – и цены на такие серии достигают нескольких тысяч франков.

Когда страну вдруг наводнили фальшивые 5-франковые монеты, из нескольких тысяч подделок полиции удалось получить лишь один или два экземпляра – все остальное разошлось по коллекциям. До недавнего времени эти фальшивые монеты обращались на коллекционных рынках по достаточно приличной цене, поднимаясь до 150 франков за экземпляр.

У домашнего экрана

Телевизор в Швейцарии смотрят гораздо меньше, чем в других странах. Это свидетельствует не столько о высоком интеллектуальном развитии среднестатистического швейцарца и его сопротивляемости массовой культуре, сколько о довольно убогом уровне местного телевидения. Каждая страна имеет такое телевидение, какого она заслуживает. Швейцария здесь не исключение. Отличие в том, что Швейцария, видимо, заслужила еще телевидение и всех других стран, передачи которых здесь легко принимаются.

Покрытая горами территория страны, затрудняющая вещание и ретрансляцию, и ярая ненависть к телевизионным антеннам (кое-где их установка на крышах и балконах строго-настрого запрещена) предопределили чрезвычайную распространенность кабельного вещания. Большая часть швейцарских домов имеет подключение к кабельной сети. Те, кто дал этой сети себя опутать, имеют доступ, по меньшей мере, к 25 каналам, а в некоторых районах число каналов может быть и раза в два больше.

Телевидение, разумеется, приходит в дом к швейцарцам, прежде всего на "швейцарских" языках – немецком, французском, итальянском, а в определенные часы – и на ретороманском. Основное содержание – многочасовые дебаты "за" и "против" по вопросам ближайшего референдума. Можно посмотреть и состязания по швейцарским видам спорта, мало известным даже швейцарцам. Юмористические сериалы (их здесь называют "швейцериалы", или что-то вроде того), всякие комедии положений и тому подобное в программах бывают редко, а веселят еще реже.

Как и везде в континентальной Европе, телевидение держится на телеведущих и дикторах. В Швейцарии это преимущественно женщины, которые достаточно подробно и пространно объясняют, какие передачи зрителям предстоит посмотреть, о чем эти передачи, каково их основное содержание. Достаточно бывает их послушать, чтобы уже не терять времени на сами программы. А у кого есть занятия более важные, тот может спокойно выключить "ящик".

ЕДА И НАПИТКИ

Еда в Швейцарии столь же разнообразна, как и сама страна. Почти каждый город или поселок предлагает к столу нечто особенное, только ему присущее – это может быть печенье, пирог, десерт, колбаса, вино и много разных других вкусных вещей. Если в городке или селе до недавнего времени своего специалитета не было, то, будьте спокойны, его скоро придумают, чтобы только заинтересовать падких на такие вещи туристов.

Гастрономическая жизнь бьет в Швейцарии ключом. Об этом свидетельствует огромное число ресторанов. Ни одна уважающая себя гора не может обойтись без ресторана, венчающего ее вершину. Во всей стране вы не найдете ни одного пустого кабачка. Ресторанный бизнес процветает, и его услуги пользуются большим успехом.

Как питаются швейцарцы? К еде они приступают довольно рано – настолько рано, что это может даже показаться сомнительным с точки зрения здорового питания. Ранний завтрак служит неплохой разминкой для пищеварительного тракта среднестатистического швейцарца. К 9 часам он уже не прочь снова подкрепиться – наступает время второго завтрака. После него швейцарец часа два живет относительно спокойно. Но вот дело идет к полудню – и "недремлющий брегет уже звонит ему обед". А часов с одиннадцати швейцарцы, чтобы хорошо подготовиться к этой трапезе, приветствуют друг друга словами "Приятного аппетита!" – и в течение всего околополуденного времени слова эти звучат на всех присущих швейцарцам языках: "Mahlzeit!", "En Goute!", "Bon appetit!":

Обеденное время в Швейцарии – час священный. Настолько священный, что длится до полутора, а порой даже и до двух часов. Все, что не относится к кулинарии и гастрономии, на это время замирает. Офисы и магазины закрываются, дети приходят из школы домой, а если время и расстояние позволяют, то к домашнему столу отправляются из своих контор и отцы семейств.

Священный статус обеда в Швейцарии признается даже государством: независимо от того, где швейцарец питается – в общепите или дома – государство предоставляет ему налоговые льготы в сумме 2400 франков в год (без малого полторы тысячи долларов!). Те, кто работает по ночам, тоже получают такие же налоговые послабления. Но у них свои трудности: найти место, чтобы поесть где-то в городе после десяти вечера, не так-то легко.

Начиная день ранним завтраком, большинство швейцарцев и заканчивают прием пищи относительно не поздно: уже к половине седьмого они завершают свою вечернюю трапезу. Выход в город вечером, разумеется, может быть дополнен ужином. Но обычно ранний отход ко сну позволяет швейцарцам проснуться достаточно рано, чтобы встретить рассвет уже плотно позавтракавшими.

"Мюсли" и скакуны

Что такое "мюсли", теперь знают во всем мире. Во многих странах эта смесь злаковых хлопьев, орехов и сушеных фруктов стала излюбленным блюдом для завтрака. А изобрел "мюсли" швейцарец – доктор Бирхнер-Беннер. Полезность и питательность этого блюда так высока, что, перефразируя Декарта, можно было бы сказать: "Ем „мюсли“, – следовательно, существую". "Мюслевая" каша, обволакивая стенки желудка и кишечника, предохраняет пищеварительный тракт от разных гастритно-язвенных неприятностей. Между прочим, швейцарцы частенько едят сдобренные сливками "мюсли" не только на завтрак, но и на обед.

Но не едиными "мюслями" сыты швейцарцы. Они любят хорошо и вкусно поесть. Едят они "с чувством, с толком, с расстановкой", то есть со вкусом и не торопясь. Еду готовят заботливо и тщательно. Полуфабрикатов, мороженых продуктов, концентратов и прочей рекламируемой по телевидению лабуды они избегают, предпочитая натуральный и свежий исходный материал. Точно так же не доверяют они и микроволновым печкам. Даже электрические чайники они считают совершенно бесполезной – а, может быть, даже не очень полезной – вещью. Быстрая готовка и быстрая еда (fast food) – нет, это не для швейцарцев.

Есть, конечно, довольно простые блюда, которым швейцарцы особенно привержены. Обжаренные в топленом масле ломтики картофеля – "рести" – уже вам знакомы. Именно это блюдо дало название границе между франкофонской и германоязычной частями Швейцарии. Говорящие по-немецки швейцарцы – не только "едоки картофеля". Большой популярностью пользуется у них также и "метцгете" (Metzgete) – что-то вроде свиного рагу, которое готовится из ножек, кусочков кровяной и ливерной колбасы с добавлением других субпродуктов.

Швейцарцы любят животных. Но эта любовь имеет и гастрономическое измерение: по ресторанным меню, в которых предлагаются самые разные виды мяса и птицы, видно, что они еще и умеют их готовить. Из мясных блюд, предлагаемых в ресторанах и не совсем привычных для остальных европейцев, выделяется бифштекс из конины. Это мясо довольно популярно в стране, и в каждом городе есть один или несколько мясников, специализирующихся на его продаже. Их лавки несколько отличаются от других мясных магазинов – они единственные, у которых нет витрин. Наверное, оттого, что их немного смущает характер предлагаемой ими продукции.

Рубрики ресторанных меню меняются в зависимости от сезона. Осенью они изобилуют блюдами, приготовленными из дичи и других охотничьих трофеев. Например, оленье мясо, запеченное с каштанами и приправленное красной капустой и мучными клецками "шпэцли" (Spätzli), способно доставить удовольствие самому утонченному гурману. Такое жаркое хорошо запивать "заузером" (Sauser) – молодым, еще недобродившим вином (вроде грузинского "маджари" – Прим. перев.) Но будьте осторожны с этим напитком – настроив вас на благодушный лад, оно вполне способно расстроить ваш желудок.

Напитки

Считается, что швейцарцы пить умеют и, по европейским меркам, неплохо "держат удар". Выпив, швейцарцы – да и то не всегда – лишь становятся чуть более разговорчивыми. Обычно они знают свою критическую дозу и редко перебирают меру.

Утолить жажду в Швейцарии несложно, какого бы рода эта жажда ни была. Все напитки, в том числе и алкогольные, легкодоступны. Уличные продавцы сосисок, например, предлагают клиентам холодное пиво, чтобы запить "хот-доги". Пиво в Швейцарии делают в десятках разбросанных по всей стране пивоварен, но вкус у всех сортов один, откуда бы они ни происходили. Пиво, стоит отметить, здесь дешевле минеральной воды.

Кстати, на примере минеральной воды легко показать, как работает швейцарская экономика. Вы знаете какую-нибудь марку швейцарской минеральной воды? Нет? Ну, вот, например "Перье"? Что? Вы думаете, это французская марка? Вы только отчасти правы: сама вода, действительно, французская. Но один ее важный ингредиент – акции компании, производящей воду, – швейцарский. Вот такая минеральная политэкономия.

Швейцарские вина не приобрели громкой мировой славы. Широкое признание обошло их потому, что вина эти практически не экспортируются – швейцарцы выпивают все производимое сами. Пьют они и шнапс. Другие виды крепких напитков широкой популярностью у швейцарцев не пользуются и стоят довольно дорого. Но если вас станут угощать джином или виски на фоне какого-нибудь прекрасного пейзажа, то наполнят стакан щедро и от души.

У швейцарцев есть и свои безалкогольные напитки. Придумав знаменитые "мюсли", доктор Бирхнер-Беннер создал нечто одновременно полезное и приятное. Нечто подобное сделала и швейцарская фирма "Ривелла" (Rivella). Она изобрела безалкогольный напиток, столь же типично швейцарский, сколь и сырье, из которого он изготавливается, – это молочная сыворотка, отход от производства молочных продуктов. И, как ни странно, напиток получился весьма недурной, совсем не противный, как, наверное, может показаться. Швейцарцы пьют его очень охотно, а молодежь решительно покидает ряды поколения "Пепси". "Ривелла" идет дальше и продолжает завоевывать рынки, выпустив недавно новый продукт – "Ривеллу-лайт", без сахара.

Что касается горячих напитков (в самом невинном смысле слова), то швейцарцы огромных достижений добились в умении обращаться с кофе. Кофе они готовят очень хорошо, лучше многих других в Западной Европе. Он у них получается крепким, ароматным и никогда не бывает горьким. О чае, который готовят швейцарцы, увы, такого не скажешь. Конечно, можно найти вкусный и хорошо заваренный чай. Но швейцарцы, вероятно, полагают, что чай можно делать из чего угодно, а Швейцария – чуть ли не родина чая. Во всяком случае, во всей стране нет травы, цветка или былинки, которые швейцарцы бы не собирали, не сушили, не заваривали бы и не подавали под видом чая. Для них чай – это, прежде всего, лекарство. Поэтому все такие зелья предназначены для лечения печени, сердца, желчного пузыря и много чего другого: есть бодрящий чай, есть успокаивающий и даже усыпляющий. И если вы еще не уснули, то самое время поговорить о швейцарском здравоохранении.

ЗДРАВООХРАНЕНИЕ

В Швейцарии существует целый ряд фондов, которые весьма эффективно работают в области здравоохранения. Деятельность этих фондов напоминает деятельность учреждений и организаций медицинского страхования в других странах, с той только разницей, что швейцарские институты здравоохранения не стремятся делать бизнес на состоянии здоровья их подопечных.

Однако фонды не оплачивают своим клиентам стоматологические услуги. Если бы они это делали, то давно пошли бы по миру. Услуги дантистов дороги настолько, что швейцарцу выгоднее отправиться для лечения за границу, чем обратиться к зубному врачу у себя дома. Некоторые бюро путешествий не без успеха занимаются "стоматологическим туризмом", отправляя желающих в такие страны, как, скажем, Венгрия. Авиабилет в обе стороны, пребывание в пятизвездочном отеле, питание и даже шопинг между ежедневными сеансами у врача, – все это в сумме обойдется дешевле, чем курс зуболечения в Швейцарии.

Несмотря на все это, Швейцария просто переполнена зубными врачами. На каждые 1443 рта приходится один дантист. Это неплохой показатель; в Великобритании, например, он в два с лишним раза хуже. (Сколько жителей Швейцарии приходится на одного психиатра, мы не знаем.) Высокая стоимость стоматологических услуг заставляет швейцарцев заботиться о состоянии своих зубов и постоянно принимать профилактические меры. Это понятно, если учесть, что стоимость одной пломбы составляет 250, а коронки -2000 швейцарских франков. Частые обращения к дантисту могут обойтись в целое состояние.

Лекари и знахари

Швейцария занимает одно из первых мест по соотношению численности пациентов и врачей, а также пациентов и больничных коек. А еще Швейцария демонстрирует высокий показатель соотношения младшего медперсонала и численности врачей. Разумеется, все это помогает Швейцарии поддерживать и достаточно высокие показатели средней продолжительности жизни – 75 лет для мужчин и 83 – для женщин.

Правила, регулирующие врачебную практику в Швейцарии, достаточно строги. Исключением является только кантон Аппенцелль на северо-востоке страны. Здесь заниматься медицинской практикой позволено всякому. Этот уголок страны просто переполнен всевозможными целителями и сторонниками нетрадиционных методов лечения – травниками, знахарями, даже шаманами, а людей "со съехавшей крышей" здесь тоже можно найти сверх всякой меры.

Вся страна просто усеяна бальнеологическими курортами – это минеральные источники и организованные рядом с ними санатории, профилактории и реабилитационные пансионаты. Если рядом нет источника, то можно просто подышать целебным горным воздухом. Швейцарцы всячески культивируют и лелеют свою медицину и целую индустрию восстановительных процедур. Что ж, если есть эксцентричные миллионеры, готовые отдать состояние за эликсир молодости или какой-нибудь трансплантационный материал, скажем, мозг, то отчего же не помочь человеку?

Любимые болячки

Швейцарцы, известные своим массовым пристрастием к курению, почему-то не очень заботятся о его последствиях. Так же мало заботятся они и о режиме питания. Их как будто совсем не волнует уровень содержания холестерина в потребляемой пище. Самое распространенное заболевание – воспаление легких. За этим недугом следуют болезни, связанные с нарушением кровообращения. Диапазон подобных заболеваний очень широк – от закупорки сосудов до случаев полного сосудистого коллапса. Каждый такой недуг может оказаться фатальным для больного. Жители страны часто страдают от этих болезней, причем не только от какой-нибудь одной, а иногда от всех сразу.

Любопытно, что швейцарцы относительно редко берут больничный лист, чтобы остаться дома хотя бы на один день. Секрет их выносливости – чай. Не простой – лечебный. Поставив диагноз, швейцарец (или швейцарка) покупает соответствующий выявленному заболеванию чай, заваривает себе литр-другой, выпивает это на ночь и: на следующее утро, как ни в чем не бывало, является на работу – вовремя и в отличной форме.

Большинство швейцарцев, перешагнув 25-летний рубеж, частенько страдают от люмбаго, которое здесь чаще называют "прострел" (Hexenschuss, буквально – "ведьмин выстрел"). Ведьмы поражают швейцарцев в спину (и чуть ниже), отличаясь завидной меткостью. Жертвы снайперш спасаются от напасти сеансами физиотерапии, которые оплачиваются медицинскими фондами. И, конечно же, подходящим к случаю травяным чаем.

Являясь лидером во многих сферах жизни, Швейцария не уступила другим странам Западной Европы и пальму первенства по заболеваемости СПИДом. Швейцарские медики поспешили объяснить столь высокие показатели необыкновенной точностью и глубиной своей медицинской статистики, позволяющей лучше знать положение дел в стране.

Туалет и туалеты

Гигиена, опрятность и чистота – это одна из важнейших составляющих всей швейцарской жизни. В положительном образе швейцарца главное – это быть ухоженным (gepflegt – по-немецки, или soign -по-французски). Швейцарские женщины принимают ухаживания или отвергают своих потенциальных кавалеров в зависимости от отношения поклонников к вопросам личной гигиены.

Странно, однако, что при такой щепетильности в вопросах чистоты и гигиены швейцарские рестораторы разрешают посетителям приходить в их заведения с собаками. К чести владельцев ресторанов, даже самый скромный кабачок имеет весьма мощное "тыловое обеспечение" в виде туалетов, способных принять всех желающих, если нужда воспользоваться этим удобством охватит сразу всех посетителей. Надо также отметить и качество клозетного оборудования, потрясающую чистоту и фантастическое удобство туалетов.

Но это еще не предел швейцарской чистоплотности. Швейцарцам удалось решить и вековую проблему "гигиенизации" сидений в общественных туалетах. Теперь легким нажатием кнопки посетитель приводит в действие устройство, покрывающее сидение новой чистой и стерильной накладкой.

Многие швейцарские дома ныне могут похвастаться еще одним достижением местной туалетной мысли, от которого у обычных людей просто захватывает дух, а у особо чувствительных на глазах появляются слезы. Это чудо называется "Клозомат" (Closomat). Оно представляет собой компьютеризованное соединение унитаза, биде, умывальника, электросушителя для руте и автомата для подачи туалетной бумаги: Что-нибудь еще нужно?

ОБЫЧАИ И ТРАДИЦИИ

В Швейцарии так много обычаев и традиций, что складывается впечатление, будто она просто из них и состоит. Многие из них носят исключительно местный характер, существуя только в отдельных кантонах или общинах. Некоторые выглядят, мягко говоря, несколько необычно. Например, на северо-востоке страны наряду с обычным принято отмечать Новый год и по старому юлианскому календарю (то, что русские, сербы и многие другие православные народы называют "старым новым годом" – Прим.перев.). В старо-новогоднюю ночь многих тамошних жителей, пользующихся репутацией людей почтенных, благонамеренных и благоразумных, можно увидеть бродящими по деревенским полям с довольно причудливыми сооружениями на голове, напоминающими то ли кукольные дома, то ли настоящие ботанические сады.

Швейцарский календарь

Год в Швейцарии – не просто череда 365 (а иногда и 366) дней. Швейцарский календарь – это настоящее расписание движения в потоке времени. Почти за каждым днем закреплено какое-нибудь событие или функция, подкрепленные обычаями или традициями. Наступление нового года празднуется с большим шумом, шампанским, фейерверками и веселыми вечеринками. Новогодний праздник, продолжающий рождественские торжества, отмечается с таким размахом, что в некоторых кантонах и 2 января считается нерабочим днем.

Святки, время рождественско-новогодних праздников, заканчиваются 6 января, когда западно-христианские церкви отмечают Богоявление по григорианскому календарю. В последний день святок кондитеры продают крещенские кексы из легкого теста с запеченной в них фигуркой одного из евангельских волхвов (волхвы по совместительству были еще и королями, поэтому-то на западноевропейских языках они именуются "тремя королями" – Прим. перев.). Те из детей, которым посчастливится обнаружить в угощении этот сюрприз и при этом не задохнуться, награждаются бумажной короной. После коронации радостное дитя носит сей знак власти весь остаток дня и может как угодно помыкать всеми членами семьи.

Февраль приносит с собой огромное количество снега, так что даже капризные швейцарцы становятся, наконец, на лыжи, а в школах объявляются двухнедельные "спортивные каникулы". На этот месяц обычно приходится масленица, время карнавала, канун великого поста (Fastnacht). Во время масленичной недели публика на праздничные мероприятия облачается в самые немыслимые костюмы; маски и загримированные лица становятся самым обычным явлением. В течение всей этой недели швейцарцы имеют право одеваться совершенно кое-как, никто их за это не осудит. Празднование сопровождается обильными трапезами и возлияниями, на улицах и площадях разыгрываются шуточные мини-спектакли и водевили, артисты и публика распевают песни сатирического содержания. Спать в карнавальную неделю – просто некогда. Швейцарцы в большинстве своем встают часов в 5 утра, одеваются потеплее и шумно идут будить тех, кто еще нежится в постели.

Трудовая этика швейцарцев лучше всего проявляется во время отмечающегося весной в Цюрихе праздника "зексилюте" (Sächsilute). Название его можно почти поэтически перевести как "звон чудный тех колоколов, что раздается в шесть часов". Этот день правильнее было бы назвать полупраздником, потому что он не является полностью нерабочим днем. В назначенный для его празднования понедельник, после хорошо проведенного уик-энда, все цюрихцы чинно отправляются с утра на работу с тем, чтобы вскоре после обеда покинуть рабочие места и предаться безудержному веселью (как они это понимают). По улицам города в торжественном облачении шагают купеческие гильдии и цехи ремесленников, затем они собираются на площадях, где торжественно сжигают бумажные фигуры снеговиков. Праздник, который проходит в понедельник, соседствующий с днем весеннего равноденствия, символизирует радостное событие – день начинает увеличиваться, и крестьяне, ремесленники, да и весь прочий трудовой люд снова (наконец-то!) смогут больше времени уделять работе.

День накануне страстной пятницы называется "зеленым четвергом" (некоторый аналог русского "чистого четверга" – Прим. перев.). Но по режиму работы офисов и магазинов он считается субботой, то есть их часы работы сокращены так, как это бывает по субботам. Такие неурочные "субботы" не раз появляются в течение года накануне больших праздников. Например, "коротким" днем считаются канун праздника Вознесения и сочельник, если конечно, они не приходятся на воскресенье.

В мае швейцарцы меняют свой гардероб. Зимняя одежда после тщательной чистки убирается в защищенные от моли шкафы на мансардах домов, а летняя одежда, легкие костюмы, рубашки и блузки с короткими рукавами занимают свое место в более доступных местах. Но прежде, чем наступит настоящее лето, должны пройти последние весенние холода, известные под названием "ледосвятки". И только после того, как этот холодный период закончится, швейцарцы начинают выставлять на внешние подоконники цветочные ящики с традиционной геранью.

В течение летних месяцев ни одна деревня, ни одно село, ни один поселок или городок не обходятся без своих особых праздников. Эти торжества тоже освящены традициями и по большей части являются праздниками урожая. Так, во фракофонской части Швейцарии во время Fete de Vendanges (что с французского переводится как "праздник сбора винограда") шествия крестьян посвящены благодарению за собранный урожай винограда. Прочие праздники в основном служат для оправдания любимых привычек швейцарцев (кроме привычки к работе). Одним из таких пристрастий является многочасовое сидение за длинными деревянными и страшно неудобными столами, установленными на козлах. Сидение это сопровождается непрекращающимся поеданием жареных на гриле сосисок, запиваемых пивом или вином из огромных стаканов.

Зима и лето в Швейцарии – это два основных сезона, два основных времени года. Однако жители горной и снежной страны, естественно, стремятся выжать максимум удовольствия из периода теплой погоды и долгого дня. В летние дни на берегах рек и озер открываются многочисленные купальни, в городах работают открытые бассейны. Рестораны выезжают на тротуары, заставляя прохожих присаживаться за преграждающие им путь столики. Главным признаком того, что лето наступило и будет хорошая погода, является начало больших раскопок на автобанах и шоссе. Раскопки связаны с дорожными работами или ремонтом других коммуникаций. Они почти полностью парализуют движение по дорогам – причем в самое горячее для транспорта время.

Швейцария прекращает работу с наступлением школьных каникул. В расположенных низко в долинах городах делается нестерпимо жарко, и все живое стремится при первой возможности поскорее их покинуть. Кстати, нередкие летом ливни и грозы для этих городов тоже не подарок.

1 августа Швейцария отмечает свой Национальный день. Этот праздник – тоже лишний повод для фейерверков и установки длинных столов с целью поглощения сосисок. Трудно поверить, что такое значительное всенародное событие, столь широко и с большой помпой отмечающееся, стало официальным нерабочим днем во всех кантонах только в 1995 году, и то лишь после того, как на референдуме было принято соответствующее решение.

Концом лета считается период сильных гроз, которые с середины августа сотрясают швейцарские горы и омывают дождем долины. Обычно "рубежная" для лета гроза приходится на один из воскресных вечеров в начале второй половины месяца. Прохладная погода заставляет швейцарцев вернуться к своим обычным делам и работе. Но это совсем не значит, что празднования и увеселения тем самым прекращаются. Напротив, как раз в это время начинается новый крут вечеринок, уличных посиделок, встреч одноклассников, выпускников, вернувшихся из отпуска друзей. Тогда же проводят свои заседания различные клубы и ассоциации. Всякое хобби имеет свой клуб или союз (Verein). И каждый союз или клуб проводит свои вечеринки.

Рождество в Швейцарии справляют очень спокойно. Это семейный праздник, скромный и несуетливый. Семьи собираются по домам под настоящими елками, и при настоящих восковых свечах проводят за праздничным столом тихие старосветские вечера. Швейцарцам не нравится, как отмечают Рождество англичане и американцы – с гастрономическими излишествами и обильной выпивкой под оглушающий рев неугасимого телевизора. Ни бумажных шляпок, ни хлопушек на швейцарском Рождестве не бывает. Трудовая швейцарская этика проявляется и в отношении к праздникам. Если два дня Рождества приходятся на выходные, то никакой компенсации за праздничные дни в виде отгулов или дополнительных нерабочих дней не следует. В понедельник швейцарцы как миленькие снова идут на работу и трудятся в поте лица во имя своего благополучия в наступающем новом году.

Все праздники, отмечаемые в течение года, сопровождаются особыми, присущими каждому из них блюдами и кондитерскими изделиями. О крещенском кексе мы уже знаем. А на День святого Николая 6 декабря в Швейцарии готовятся пряничные человечки. Из-за рождественского поста, однако, тесто, из которого фигурки пекут, имеет очень мало общего с настоящим пряничным тестом. Есть у швейцарцев особое традиционное праздничное печенье и к Рождеству. В предрождественские дни домохозяйки пекут его по фамильным рецептам. Количество сортов рождественского печенья просто не поддается подсчету. Покупать такое печенье в магазине не принято, признается только домашнее. И вся Швейцария, как будто у ее жителей в эти дни нет других забот, часами добросовестно месит тесто, стоит у плиты, следя, чтобы драгоценное печенье не подгорело. Кажется, что для хозяек, затративших на печенье столько времени, сил и труда, по окончании этой работы не будет ничего слаще, как сесть в удобное кресло, расслабить уставшие ноги и вкусить, наконец, от плодов дел своих. Но нет, печенье делалось отнюдь не для того, чтобы быть съеденным в доме, где оно испечено. Его упаковывают в жестяные или картонные коробки либо в пестрые бумажные пакеты и вручают друзьям и знакомым. Но ведь и те тоже провели не один час на кухне, в поте лица трудясь над своей маркой печенья. Поэтому они не остаются в долгу и в свою очередь одаривают приносящих дары. В результате никто не остается без печенья и твердого убеждения в том, что печенье, испеченное дома, намного лучше полученного в подарок.

Народная музыка

Немецкая народная музыка с мелодикой в духе "гоп-ца-ца" гораздо более известна, чем швейцарская. И вряд ли что-нибудь обидит швейцарца больше, чем если кто-то примет музыку соседей-немцев за народную швейцарскую. Чаще всего швейцарский музыкальный фольклор представлен музыкальным стилем под названием "худигегеллер". Он типичен для германоязычной части Швейцарии. Мелодии в этом жанре обычно исполняются трио в составе аккордеона, кларнета и контрабаса. Иногда такой ансамбль дополняется до квартета. Четвертым инструментом тогда становится "хакбретт" (буквально: "разделочная доска"). Это швейцарская разновидность цитры, но исполнитель не перебирает пальцами ее струны, а ударяет по ним деревянными палочками, формой и размерами похожими на чайные или десертные ложки.

То обстоятельство, что существует только три мелодии, сочиненные в жанре "худигегеллер", нисколько не смущает швейцарцев, и удалой мотивчик денно и нощно звучит по всей стране. Есть даже радиостанция, которая передает эти мелодии по очереди в течение 24 часов в "нон-стопном" режиме каждый божий день. Швейцарцам эта музыка очень нравится тем, что это – своя музыка, не чужая, не иностранная.

К излюбленным музыкальным инструментам швейцарцев относится и альпхорн – альпийский рожок (его не следует путать с альпенхорном, который уже упоминался). Конечно, альпхорн не столь удобен и компактен, как губная гармошка, но зато гораздо громче.

Вокальный жанр народной музыки представлен, прежде всего, горловым переливчатым пением, йодлированием – от немецкого его названия "йодельн" (Jodeln). (В России оно известно как пение по-тирольски, однако это не совсем точное название, поскольку данный тип пения характерен не только для Тироля и восточных Альп, но и почти для всего альпийского и предальпийского региона, включая и южную Германию – Прим. перев.). Этот способ пения первоначально возник как прообраз телефонного общения между живущими на отдалении друг от друга крестьянами-горцами. Теперь у них есть даже сотовые телефоны, а йодлирование стало популярным и у жителей равнин и долин. Это пение время от времени используется и в церковных службах. Пение одинокого йодельщика имеет явную минорную, меланхолично-тоскливую окраску. И как тут не затосковать – йодлирование ныне распространилось по всему свету (клуб любителей такого пения есть даже и в Японии), а швейцарцы не заработали на этом ни единого сантима!

ПРАВИТЕЛЬСТВО И БЮРОКРАТИЯ

Каждый швейцарец – хозяин своей судьбы. Своими успехами, равно как и неудачами, он обязан только самому себе. Никто не ругает правительство, если в чьих-то делах что-нибудь идет не так. Никому и в голову не придет просить у правительства денег при столкновении с финансовыми проблемами. Федеративное устройство и институты прямой демократии позволяют швейцарцам постоянно быть рядом с системой государственного управления, почти непосредственно участвовать в процессе управления страной. Так что, ругая правительство, им пришлось бы ругать самих себя. И они очень хорошо знают, что если потребовать от правительства денег, то, в конечном счете, платить придется самим.

Сумасшедшая демократия

Федеративная система народовластия в Швейцарии похожа на демократию, доведенную до абсурда. Если швейцарцам удастся собрать нужное количество подписей, они могут поставить на референдум практически любой вопрос. Только природное благоразумие до сих пор не позволило им выдвигать на плебисцит такие предложения, как "Всем – бесплатное пиво!".

В швейцарском парламенте нет той конфронтационности, при которой "правые" с ходу отвергают все, что предлагают "левые", и наоборот. Вообще говоря, в Швейцарии нет оппозиции в традиционном смысле слова, оппозиции по отношению к правительству. Между тем швейцарцы все более и более склонны держать под строгим контролем политический курс правительства. Предоставленное само себе, правительство уже давно могло бы загнать страну в Европейский союз, включить свой национальный контингент в состав сил ООН, а налог на добавленную стоимость был бы введен уже давным-давно. Но швейцарское правительство обязано ежеквартально "советоваться с народом", который свое мнение о правительственных предложениях по политике страны высказывает, опуская свои бюллетени в урны для голосования.

В одной из двух равноправных палат швейцарского парламента – Национальном Совете – заседают 200 депутатов. Члены Совета избираются на основе принципа пропорционального представительства. В парламенте представлены десять политических партий, там заседают также шесть независимых депутатов и еще четыре депутата фигурируют в списках членов Совета под загадочной рубрикой "другие". Десять партий представляют практически весь классический партийный спектр, характерный для стран Европы. Радикальные демократы, представляющие левых либералов, более или менее уравновешены традиционными правыми – христианскими демократами. "Красным" социалистам и "зеленым" экологистам противостоит "буржуазный" блок. При всей пестроте политического спектра и многоцветий партий, ведущих политическую борьбу и парламентские дебаты, общий результат получается нейтрально-серым.

Те, кто недоволен пропорциональной системой, могут найти некоторое утешение в существовании другой, менее многочисленной палаты – Совета Кантонов. Каждый кантон – вне зависимости от численности населения – избирает в это подобие сената (не имеющее, однако, более высокого по отношению к Национальному Совету статуса) по два представителя. "Один кантон – два сенатора" – этот принцип был принят для того, чтобы обеспечить представительство в этой палате и тем членам федерации, которые имеют статус полукантона.

В Швейцарии нет ни главы правительства, ни главы государства, то есть ни премьер-министра, ни избираемого на длительный срок президента. Представительские и церемониальные функции выполняет "дежурный" член Федерального Совета, швейцарского правительства. Его полномочия в чисто номинальной роли председательствующего в Федеральном Совете длятся в течение года, после чего на его место избирается другой член правительства. Кто-то все-таки ведь должен принимать высоких иностранных гостей и верительные грамоты послов. Вот для этого – и только для этого – и выбирается президент. В остальном исполнительная ветвь власти в Швейцарии вполне обходится без постоянного начальника. Рядовые швейцарцы порой даже не могут назвать имени такого "исполнителя роли президента". Уж больно мимолетен его мандат – и для них, и для него самого.

Швейцарская форма государственного управления, кажется, должна была бы давно – и почти с абсолютной гарантией – привести страну в безвыходный политический тупик, к государственно-правовому хаосу и, наконец, к полному коллапсу и развалу государства. Между тем ничего подобного не происходит. Потому ли, что в Швейцарии отсутствуют институты вотума недоверия и импичмента, по другим ли причинам, но политическая система страны и здание ее государственного управления являются едва ли не самыми устойчивыми во всем мире. А раз так, то участники фондовых рынков, промышленники и другие бизнесмены могут спокойно заниматься своими делами, не обращая никакого внимания на политическую погоду и изменения политического климата.

Однако ответственность каждого швейцарца за его непосредственное участие в управлении страной часто служит источником стрессов. И, увы, кое для кого это бремя оказывается слишком тяжким: не менее 12 процентов тех швейцарцев, которые покидают сей бренный мир до наступления 72 лет, расстаются с жизнью по своей воле.

Голосуйте за меня!

У многих может сложиться впечатление, что швейцарцы живут в режиме непрекращающегося процесса голосования. Но если разобраться, то и в самом деле окажется, что на избирательных участках им приходится бывать весьма часто. Каждые четыре года они избирают членов палат Федерального Собрания. В промежутке они должны избрать органы управления кантонами, а кроме того – избрать советников в законодательные собрания общин и городов. И это еще не все. Они должны присутствовать и участвовать в сходах граждан и прямом голосовании на них. Ко всему этому надо добавить и обязанность участия в ежеквартальных референдумах. Естественно, что при такой интенсивной политической жизни самые выносливые, самые лояльные к своим партиям и всей политической системе страны швейцарцы не выдерживают. У них возникают некое "демократическое переутомление" и апатия, политическая разновидность аллергии или, может быть, аналог новомодного "синдрома хронической усталости". Во всяком случае, в голосованиях на самом деле участвуют едва ли больше 40 процентов избирателей.

Избирательные бюллетени швейцарцам доставляются на дом за месяц до выборов. Это вполне разумно, потому что при заполнении бюллетеней непосредственно на участке избирателю пришлось бы оккупировать кабинку для голосования на целый день. В течение всего времени, что швейцарец получает на раздумья и заполнение бюллетеней, на него, как из рога изобилия, со всех сторон сыплются советы – газеты, предвыборные листовки, плакаты, прямая почта от кандидатов. Никто не хочет оставить беднягу в покое и дать ему подумать и самому решить, что ответить на референдуме или сказать кандидату на выборах – "да" или "нет".

Особенно тяжело приходится избирателю во время выборов в парламент. Выбрать-то нужно из нескольких десятков партий. А диапазон выбора простирается от достаточно известных и реномированных партий до всякой экзотики под таким, например, названием: "Слава-Богу-есть-такая-партия!". Для защитников окружающей среды из тех, кому за 60, в Швейцарии есть специальная "зеленая" партия под названием "Седые". Феминисткам противостоит "Партия освобождения мужчин". А что вы скажете о партии с таким вот (особенно мило звучащим для иностранцев) именем – "Национальная партия действия против инородцев"? Остается только спросить у сторонников этой партии, на кого они будут возлагать вину за все неприятности, если им удастся выкурить из страны всех иностранцев? И за кого они примутся тогда?

Перед выборами некоторые политические организации, чтобы облегчить швейцарцам выбор, публикуют рекомендательные списки или комбинации решений, предлагая избирателям что-то вроде двух-трех комбинаций комплексного обеда (по-нынешнему – "бизнес-ланча"). Разумеется, избиратели вольны выбирать и из открытого меню, действуя в этом случае на свой страх и риск, а главное – обрекая себя на мучительные сомнения и колебания. Правда, чтобы долго не думать, выбороспособные швейцарцы могут просто включить в бюллетень тех, кого они захотят, лишь бы названные ими лица были швейцарцами старше 18 лет. Такие широкие возможности могут восхитить любого сторонника неограниченной демократии, и теоретически они вполне осуществимы. Однако в реальности до их претворения в жизнь дело, как правило, не доходит.

Несмотря на свою сумасшедшую, доведенную буквально до абсурда демократию, швейцарцы, как и большинство людей во всем остальном мире, питают достаточно скептические чувства по отношению к тем, кого они сами же и наделяют полномочиями. Резкой критике подвергается каждый их шаг.

Ваши документы, пожалуйста!

По сравнению со швейцарской бюрократией чиновники в других странах кажутся просто жалкими любителями. В Швейцарии прежде, чем что-нибудь сделать, надо сначала получить разрешение на задуманное деяние.

Мало того, что каждый швейцарец должен соблюдать правила регистрации, всякий раз при изменении места жительства выписываясь с прежнего и в течение восьми дней прописываясь на новом месте проживания. Кроме этого, на каждую семью заводится специальная "семейная книжка". Первичная книжка выдается в общине, откуда данный швейцарский гражданин (или, чтобы соблюсти политкорректность, гражданка) родом. Внешне книжка выглядит очень солидно, форматом чуть больше паспорта, заключена в твердый переплет. Она содержит сведения обо всех членах данной семьи – наверное, на тот случай, если память владельца его когда-нибудь подведет.

Покататься по озеру на лодке с парусом площадью более пятнадцати квадратных метров можно только в случае, если судно надлежащим образом зарегистрировано. Если лодка оснащена двигателем, нужно свидетельство о техосмотре и о том, что характеристики мотора соответствуют установленным нормам. На управление моторкой нужно иметь права, наподобие автомобильных. Без этого документа даже и не думайте встать за штурвал. На велосипедах ежегодно обновляется приклеиваемая на них табличка – свидетельство о том, что двухколесный экипаж застрахован. Для автомобиля нужно несколько табличек одна, например, представляет собой разрешение на пользование автобанами, другая – дозволение на ночную уличную парковку, третья – свидетельство о том, что автомобиль прошел контрольные испытания на чистоту выхлопных газов:

Такое всесилие бюрократии, проявляющееся в ее тотальном господстве, множестве установлений, правил, предписаний, кажется не только чрезмерным и ненужным, но и попросту неэффективным. Но не забывайте, это – Швейцария. Каждый раз, когда документ выписывается, выдается, заменяется, изымается, когда он дополняется новыми записями или документами – за все эти процедуры надо платить. Платит, естественно, не государство, а клиент, владелец документа. А раз он в данном документе нуждается, то он и раскошелится как миленький. Так что логика проста. Швейцарцы превратили громоздкую бюрократическую машину в самофинансирующуюся и высокоэффективную индустрию, по сравнению с которой частная собственность, предпринимательство и монополии кажутся просто детскими игрушками.

БИЗНЕС

Сложите фармацевтику и шоколад, прибавьте к этому сыр, часы, точную механику и измерительные приборы, прецизионное и специализированное станкостроение, к этому добавьте еще и банковское дело, страхование плюс прочие финансовые услуга и, конечно же, туризм – и вы получите швейцарскую экономику: Швейцария – это страна с самым высоким в мире валовым национальным продуктом на душу населения, к тому же не обремененная проблемами торгового баланса, как Япония.

Швейцария уже в течение 40 лет переживает практически непрерывный бум. На протяжении большей части этого периода швейцарцы, похоже, даже не подозревали, что живут при "нулевой безработице", которая в терминах теории лорда Кейнса, властителя экономических дум послевоенного Запада, означает безработицу на уровне 2 процентов трудоспособного населения. Правда, постепенно Швейцария приблизилась по этому показателю к остальным западным странам, достигнув уровня в 5 процентов, но темп роста незанятости до рецессии в 90-х не превышал 0,4 процента в год, то есть примерно 18 тысяч человек. В те времена швейцарцы, наверное, знали всех своих безработных в лицо.

Стресс как двигатель прогресса

Важнейшей составляющей швейцарской формулы успеха в бизнесе является стресс. Спросите любого работающего швейцарца, и он в подробностях, от которых кровь стынет в жилах, поведает вам о страшных стрессах, которые подстерегают его на каждом шагу в его профессии. Каждый из них расскажет вам о том, каких затрат нервной энергии и моральных мук стоит ему доведение до совершенства результатов его труда. Узнаете вы и о том, что 24 часов в сутках абсолютно недостаточно, чтобы добиться решения этой задачи.

Если поговорить о его работе с британцем, то вы, как правило, получите типичный для жителя туманного Альбиона уклончивый ответ вроде того, что, мол, работа у него "не слишком обременительна", и "все не так уж и плохо". Услышав такое, швейцарец немедленно заподозрит собеседника в недостойно прохладном и легкомысленном отношении к работе и, больше того, в самом страшном из грехов – лени.

Пособие по безработице устанавливается на весьма гуманном уровне в 80 процентов от зарплаты на последнем месте работы. Однако этот гуманизм прекращается по истечении 18 месяцев со дня начала выплат. И это, и то, что в Швейцарии нет установленных законом компенсационных выплат (выходного пособия – redundancy payment), заставляет швейцарцев ходить по струнке. Поэтому они проводят необычайно много времени на своих рабочих местах, с их лиц никогда не сходит выражение обеспокоенности, и они не устают жаловаться на бесконечные объемы неотложных дел, с которыми им совершенно необходимо срочно, ну, просто немедленно справиться.

Обычная продолжительность рабочей недели в Швейцарии составляет 42 часа, но любой швейцарец не упустит шанса заметить, что лично он работает гораздо больше. Спросите, отчего же они не проголосуют на референдуме за сокращение рабочей недели? Представьте себе, пробовали – не вышло. Большинство проголосовало против.

Время – это все

"Время – это все" – это рекламный слоган швейцарской авиакомпании "Суиссэйр" (Swissair), но он вполне мог бы быть девизом всего швейцарского бизнеса. Пунктуальность швейцарцев настолько высока, что для ее описания они сами придумали специальный термин, совершенно непонятный представителям других народов – Überpünktlichkeit, то есть сверхточность. Но никто из швейцарцев не видит в нем ничего предосудительного.

Швейцарский бизнес придерживается всех традиционных, даже устаревших принципов, если те помогают добиться успеха или приносят прибыль. К таким продуктивным идеям относится, например, более низкая оплата женского труда (в сравнении с мужским заработком на такой же работе). Швейцарским работодателям очень нравится поддерживать у себя в стране мудрую традицию самого короткого в Европе послеродового отпуска. При этом бизнесмены в Швейцарии отнюдь не чужды технических достижений и технологических новшеств. Швейцарские бизнесмены были среди первых, кто применил компьютеры в своих операциях. Деловой человек без мобильного телефона в Швейцарии – явление совершенно немыслимое, скорее он появится в обществе без одежды, чем без этого средства связи.

Кстати, об одежде. Представители высших эшелонов управления одеваются в соответствии со строго установленными правилами. Деловой костюм, галстук и прочие приличествующие этому стилю аксессуары обязательны, А вот в среднем и младшем звене управления манера одеваться на удивление свободна и неформальна. Персонал в офисах – как мужчины, так и женщины – часто носят на работе джинсы.

При приеме на работу огромное значение имеют письменные рекомендации. Получить место без каких-либо рекомендаций можно даже не пытаться. В рекомендательных письмах очень важны и формулировки, в которых описаны рабочие качества соискателей. Содержащаяся в них информация о квалификации претендентов определенным образом закодирована. Если в отзыве с предыдущего места работы просто и без затей написано, что кандидат "соответствовал занимаемой должности, и мы были довольны результатами его деятельности", то это дает ему очень мало шансов получить новую работу. А, казалось бы, незначительно отличающаяся от нее формула – ": соответствовал занимаемой должности, и мы были весьма довольны его работой" – напротив, является превосходной характеристикой.

Налоги на бреющем полете

Налоговая система Швейцарии на первый взгляд немного старомодна, но зато весьма эффективна. Своим процветанием торговля и промышленность далеко не в малой степени обязаны именно ей. Подоходный налог граждане платят по месту жительства. И иногда бывает так, что работающие бок о бок коллеги, получающие одинаковую зарплату, платят разные суммы налогов – только потому, что живут в разных общинах, налоговые тарифы которых неодинаковы.

Во многих кантонах нет налогов на прибыль от сделок с ценными бумагами, а федеральный налог на добавленную стоимость, который введен только в 1995 году, по сравнению с другими странами очень невысок – всего 6,5 процентов. Налог на имущество тоже очень гуманен: даже имея миллион на счету в банке, налогоплательщик не выходит за пределы налоговой ставки в 1 процент. В стране существует немало и налоговых льгот, равно как и статей дохода и расхода, которые не подлежат налогообложению. Скажем, не подлежат обложению ипотечные ссуды, причем независимо от количества домовладений. Разумеется, не облагаются налогом и взятки.

Подоходный налог в Швейцарии уплачивается за предыдущий финансовый год. После подачи гражданами налоговых деклараций фискальные службы рассылают им счета, которые могут быть оплачены в рассрочку – тремя платежами, или же единовременно (в последнем случае за досрочное исполнение своих обязательств налогоплательщик получает льготную скидку). Швейцарские работодатели, для того, чтобы их служащие не слишком огорчались при уплате налогов, выплачивают им в конце каждого года тринадцатую зарплату, что помогает им снизить сумму фискальных сборов на 8,3 процента. Это не так уж и мало даже по швейцарским меркам, хотя уровень налогового бремени в Швейцарии не так уж и высок. Средняя сумма ежегодных налоговых платежей составляет всего лишь около 16 процентов от средних доходов. Повод поворчать, однако, швейцарцам все равно остается.

Трудовые отношения

Швейцария – страна высококвалифицированной рабочей силы. Это относится и к служащим, и к рабочим. И те, и другие имеют высокий образовательный уровень, хорошую профессиональную подготовку. Уровень производственной культуры в стране можно считать образцовым. Соответственным образом их труд и оплачивается: заработная плата в Швейцарии одна из самых высоких, если только не самая высокая в мире. О забастовках в Швейцарии, кажется, никто не слышал с 1930 года, когда страна приняла так называемый "Пакт о предупреждении забастовок", положивший начало полной социальной гармонии. В сущности, для того, чтобы придумать, против чего, или, напротив, за что стоило бы бастовать, швейцарцу пришлось бы бросить работу.

Но разве так бывает, чтобы не было никаких проблем? Именно эти самые гармоничные социальные отношения, высокие зарплата и квалификация в какой-то момент заставили швейцарцев задаться непростым вопросом: а кто же будет в Швейцарии рыть канавы и ремонтировать дороги? Сами они явно этим заниматься не хотели. Ответ на вопрос пришел в лице сезонных рабочих из других стран – "гастарбайтеров" или "сезоньо" (Gastarbeiter – слово немецкое, saisonier – французское). Гастарбайтеры приезжают в основном из средиземноморских стран и работают в Швейцарии в течение контрактного срока, ежемесячно высылая своим семьям домой в поте лица заработанные франки. Когда рабочий сезон, или, соответственно, контракт заканчивается, власти Швейцарии отправляют на родину самих этих рабочих.

Есть одна довольно примечательная группа "работников-гостей". Это в основном квалифицированная рабочая сила, в значительной степени – "белые воротнички", приезжающие из развитых стран Западной Европы. Ежедневно по будням эти люди прибывают в Швейцарию и покидают ее по окончании рабочего дня с тем, чтобы, вернувшись на следующее утро, снова занять свое рабочее место. В отличие от "сезонников", такие "однодневники" имеют в Швейцарии постоянную работу, и в общей массе швейцарской рабочей силы их численность составляет 4 процента. Эти 124000 "однодневников" по странам, откуда они приезжают, распределяются следующим образом: из Германии приезжают на работу 47 000, из Австрии – 5 000, из Италии – 32 000, из Франции – 40 000. В Швейцарию их влекут высокие заработки – здесь они получают в среднем раза в два больше, чем имели бы за аналогичную работу у себя на родине.

Торговля: кто, где и чем торгует?

Работа швейцарских магазинов еще раз подтверждает привязанность швейцарцев ко всему привычному и традиционному. Они неохотно отказываются от методов и приемов деятельности, если те по-прежнему могут обслуживать их потребности и интересы. Поэтому и организация розничной торговли в стране выглядит несколько старомодно. Она, как и раньше, опирается на импортеров, оптовиков и маленькие магазины. Часы работы магазинов строго регламентированы, а торговля в них по воскресеньям запрещена. Исключением являются только места паломничества туристов, где те, делая покупки, могут оставлять свои франки у продавцов даже в этот священный день.

Когда швейцарцы отправляются за покупками, они отнюдь не бегают по магазинам в поиске более низких цен. На это у них просто нет времени, а что касается денег, то у них и нужды нет стараться их сберечь, поскольку они вообще никогда не тратят их понапрасну. В определенной мере успехи швейцарской экономики объясняются приверженностью самих швейцарцев к отечественным товарам. Иностранные товары могут быть даже дешевле аналогичных швейцарских, однако швейцарцы всегда предпочитают швейцарское – они убеждены, что отечественные товары лучше, да и служить будут дольше. И в этом они почти всегда оказываются правы.

Швейцарцы любят небольшие магазины. Этой любви способствуют уют и близость таких магазинов, почти интимное отношение продавцов к покупателю. Но дело еще и в том, что швейцарцам от такой любви и деться-то особенно некуда. Эти магазины вездесущи. А у хозяев небольших магазинов и лавочек весьма сильное лобби на законодательном уровне. И владельцы аптек, например, легко могут способствовать принятию правил, запрещающих супермаркетам продавать аспирин. Магазины, торгующие хозяйственными товарами или электрооборудованием, с помощью своих лоббистов не допустят появления в районах, которые они обслуживают, больших универмагов. Это лобби вообще способно заблокировать строительство супермаркетов в районах, густо "заселенных" мелкими лавками. Поэтому владельцам небольших специализированных магазинов до сих пор удается удержаться на плаву. Разумеется, есть в Швейцарии огромные торговые центры и гипермаркеты на въезде в города, но и там им приходится серьезно побороться, прежде чем удастся отвоевать у "мелких розничников" место под горным солнцем.

Поскольку уровень инфляции в стране просто ничтожен, а система регулируемых торговых наценок вполне предсказуема, швейцарские производители часто сами указывают цены непосредственно на товарах или на их упаковке.

В Швейцарии до сих пор существуют монополии в форме картелей, давно уже объявленные вне закона почти во всех странах Запада. Время от времени правительство переходит против них в наступление, но картели уходят в глухую оборону, защищая свои позиции. В некоторых отраслях промышленности и отдельных сферах экономики компании нередко прибегают к методам, не слишком согласующимся с принципами свободной экономики и здоровой конкуренции, и договариваются о разделе рынков и ценах.

Рынок автомобилей в стране давно устоялся и поделен между импортерами. Создав путем различных ухищрений искусственные сложности для индивидуального ввоза автомобилей, они сами решают, кто, как и где будет продавать машины. Они контролируют и цены и не допускают никаких скидок. Швейцарцы не восстают против такого положения только потому, что средний уровень, цен на машины все-таки ниже, чем в Европе. Происходит это отнюдь не благодаря благородным импортерам, которые ограничиваются скромными комиссионными, а благодаря невысокому уровню пошлин, налогов и других сборов, которые уплачиваются при покупке новых автомобилей. Картель импортеров, в конце концов, был недавно побежден. Но на деле положение почти не изменилось. Те, кто может себе позволить новый автомобиль, не станут тратить время на то, чтобы самому ввозить машину, и не будут ломать голову, чтобы как-то уйти от неизбежного 5-процентного сбора.

Еще в 1925 году была сделана первая серьезная попытка пробить линию обороны сторонников поддержания высоких цен на рынке основных потребительских товаров. Предприниматель Готлиб Дуттвайлер тогда занялся прямыми поставками товаров покупателям, начав свое дело с торговли кофе, рисом, сахаром, макаронами и аналогичными товарами повседневного спроса. Для увеличения оборота он уменьшил размеры больших упаковок в два раза, и за счет роста общего объема продаж за короткое время сбил цены на потребительском рынке на 40 процентов. Так родилась известная швейцарская компания "Мигрос". Сейчас в стране не осталось общины, жители которой не пользовались бы одним из ее 560 магазинов.

По логике вещей за все время своей успешной деятельности – почти три четверти века – "Мигрос" должен был бы вытеснить всех своих конкурентов. Но этого все-таки не произошло. Не произошло, несмотря на то, что "Мигрос" практически вездесущ: связи его многообразны – от банковского дела до авторемонтных станций. Компании со своими дешевыми товарами не удалось занять такую универсальную нишу, какую, например, в Англии занимает относительно недорогой "Маркс и Спенсер" (Marks & Spencer). Покупать продукты в "Мигрос" считается вполне разумным. Но ни одному швейцарцу не придет в голову покупать там подарки – это не только крайнее проявление скаредности, это просто неприлично.

СИСТЕМЫ

Про успешно действующие космические корабли и станции говорят, что их системы – системы жизнеобеспечения и прочие – функционируют нормально. Про Швейцарию тоже можно сказать, что все системы и подсистемы ее общественного устройства работают хорошо – в этом-то и кроется причина ее успешного развития. Самоотверженно и упорно трудиться, проявляя превеликое усердие, прилежание и производительность – этого еще недостаточно, считают швейцарцы. Нужно, чтобы безукоризненно и четко работали все поддерживающие существующий социальный уклад нормы, правила, институты и установления.

Ни один швейцарец никогда не возьмется за дело – будь то работа, бизнес или досуг – пока как следует не "обставится" соответствующими справками, разрешениями, сертификатами, заключениями экспертов и прочими документами. Все эти бумаги должны обустроить его отношения с окружающим миром – как одушевленным, так и неодушевленным – так, чтобы все задуманное успешно осуществилось, чтобы все прошло, как говорится, без сучка без задоринки. Швейцарец должен быть подготовлен ко всем неожиданностям. И все существующие в стране службы и институты контроля должны ему в этом помочь. Ну, например, каждый зарегистрированный в Швейцарии автомобиль после трехлетней эксплуатации подлежит обязательному – и весьма строгому – техосмотру: буквально каждый винтик машины при этой процедуре подвергается тщательнейшей проверке. Естественно, скрупулезные швейцарцы, чтобы без проблем получить заветный талон, столь же тщательно к такой проверке готовятся. Именно поэтому их автомобили, даже состарившись, вряд ли выйдут из строя.

Проверки на дорогах

Езда на машине по швейцарским дорогам – улицам, шоссе, автобанам – это тоже своего рода система – система правил, как писаных, так и неписаных. А весь процесс автомобильного движений по дорогам просто вписан в эту систему. Никакого места для проявления индивидуальности здесь нет. Даже превышение скорости подчинено негласному регламенту: автотранспорт движется синхронно – на 5 километров в час быстрее, чем это предписывают официальные правила (при превышении в 6 км/час автоматически включаются контрольные видеокамеры службы движения). Ехать медленнее – значит стать, мягко говоря, объектом критики со стороны других водителей, особенно следующих позади. В таких случаях они начинают, как здесь говорят, "наступать на хвост" тому, кто тормозит колонну – то есть просто прижимаются к нему поближе, заставляя прибавить скорость. Единственный способ самовыражения, который позволяют себе в остальном вполне законопослушные швейцарские автолюбители, – это отношение к ремням безопасности. В городах ими пользуются только 52 процента водителей – большинство, но небольшое. А в италоязычной и франкоязычной частях страны, где жители более склонны к индивидуализму, "непривязанных" (а, может быть, "отвязанных") водителей еще больше, чем видно из среднего по стране показателя. Отлавливание водителей, не пользующихся ремнями безопасности – хороший источник пополнения доходов казны. Полиция постоянно охотится на нарушителей и исправно взимает с них штрафы. Штрафы, надо сказать, весьма немалые.

Вот так, с одной стороны – дорожная полиция, с другой – собратья-водители. Так что доля человека за рулем в Швейцарии далеко не легка. Кроме того, для получения водительских прав швейцарским автолюбителям приходится пройти очень сложные испытания. Более того, они и впоследствии – с интервалом в несколько лет – многократно сдают автоэкзамены. Каждый экзамен состоит не только из практической части, которая проходит непосредственно за рулем, но и ответов в письменном виде. И даже при такой серьезной подготовке и при, казалось бы, врожденной дисциплинированности швейцарцев автомобильные аварии отнюдь не редкое явление на швейцарских дорогах. По-видимому, под давлением сдерживающих факторов водители порой делаются слишком нервозными и нетерпеливыми.

Автомобильные номера в Швейцарии "приписаны" не к транспортным средствам, а к их собственникам. Причем этот регистрационный номер сопровождает его в течение всей его "четырехколесной жизни". Так что по номеру автомобиля можно скорее установить годы его владельца, чем возраст машины или время ее приобретения. Система регистрации позволяет легко выяснить, участвовало ли то или иное авто в дорожно-транспортном происшествии.

У каждого кантона свое обозначение на номерном знаке; буквенную часть образуют первая и последняя буквы названия кантона: например, GE – это Женева (Geneve), a BE – Берн (Berne – во французском написании). На регистрационной табличке машин, принадлежащих прокатным фирмам, после самого номера стоит буква "V", а у автомобильных дилеров – буква "U". Чтобы жители одного кантона не принимали машины из другого кантона за иностранные, машины украшает еще одна табличка с общенациональным знаком "СН"; это, как уже говорилось выше, международный автосимвол Швейцарии, сокращение от Confoederatio Helvetica. А место кивающей собаки у заднего стекла в швейцарских автомашинах занимает подушка с вышитыми на ней регистрационными номерами.

Шел трамвай девятый номер:

Швейцария буквально вся покрыта паутиной самых разных видов транспорта – от таких обычных, как трамвай, автобус, различные виды железных дорог, до достаточно экзотических, таких, как фуникулеры, подвесные дороги и, наконец, типично швейцарские озерные и речные трамваи (все, конечно, понимают, что на самом деле это небольшие суда). Эти транспортные артерии составляют единую "пассажироносную" систему страны; все ее элементы работают слаженно и четко, органично связаны и дополняют друг друга. На транспорте работают как государственные, так и частные компании, причем отношения между ними весьма гармоничные, а сотрудничество – тесное. Можно купить сквозной билет из одного конца страны в другой, с одной горной вершины на следующую, и все транспортные службы точно, без опозданий и, не обрекая пассажира на сколь-нибудь продолжительные ожидания, доставят его в нужное ему место, бережно передавая с рук на руки.

Общественный транспорт – это не просто единый комплекс средств передвижения, а предмет постоянного внимания широкой публики. Ежегодная замена зимнего железнодорожного расписания на летнее, которая происходит в мае, становится событием общенационального значения, и газеты уделяют ему первые полосы.

На транспорте царят чистота, точность и потрясающе эффективная организация дела. Опоздания поездов, конечно, случаются, но они не часты и, главное, непродолжительны. 80 процентов поездов задерживаются менее чем на минуту, а у 95 процентов опоздания не превышают пяти минут.

В Швейцарии делаются очень значительные инвестиции в железные дороги – в строительство линий, туннелей, мостов, оборудование и новейшие технологии и, разумеется, в подвижной состав. Совершенствование системы железных дорог, естественно, включает в себя и такие банальные компоненты, как способность швейцарцев к упорной и высокопродуктивной работе и их высокую культуру труда. Обеспечивая порядок и безукоризненное функционирование железных дорог, все это, однако, не спасает их от колоссальных убытков при подведении ежегодных балансов.

Что касается городского транспорта, то швейцарцы довольны и его работой. Они не видят никаких причин отказываться даже от таких архаичных его видов, как трамвай. Напротив, они вкладывают немалые средства в развитие этого вида транспорта. В результате трамвай перестал быть "городской погремушкой", и его вагоны теперь скользят по рельсам почти бесшумно. А будущие вагоновожатые, подобно начинающим пилотам, прежде чем выйти на линию долгое время тренируются на специально оборудованных электронных стендах. Каждый такой стенд стоит не один миллион франков.

Трамваи ходят, как поезда, строго по расписанию, и если вдруг трамваю случится опоздать, народ на остановках сразу начинает показывать признаки беспокойства, ежесекундно поглядывая на часы и сверяясь с графиком движения. Когда же опоздавший экипаж, наконец, прибывает, то вожатого ожидают не только осуждающие взгляды, но порой и требование объяснений и извинений за проявленную халатность. Вагоновожатые в Цюрихе просто одержимы заботой о соблюдении графика, так что сил на заботу о пассажирах уже не хватает: от цюрихских трамвайщиков нельзя ожидать, что они проявят предупредительность и не закроют двери перед носом спешащих к вагону пассажиров. В Берне, где ритм жизни несколько спокойнее, вагоновожатые, напротив, готовы подвергнуть себя риску рассердить пассажиров, которые уже находятся "на борту", но всегда дадут возможность занять место в трамвае тем, кто задержался с посадкой. Этот штрих тоже дополняет список различий между двумя городами.

Каждый год пассажиры теряют на транспорте тысячи предметов. Система возврата забытых вещей в Швейцарии работает исправно: пострадавший только должен сообщить номер маршрута и дату вместе с примерным временем потери вещи (саму вещь, разумеется, тоже надо описать). Так что если вам служится что-то потерять в швейцарском транспорте, будьте внимательны и следите, так сказать, за обстоятельствами времени и места.

Образование

Швейцария – во многих отношениях страна очень консервативная и старомодная. Многие структуры, от которых ряд стран давно охотно отказался, здесь прекрасно существуют и еще лучше работают. К ним относятся в первую очередь система общественного транспорта и государственная система образования. Правда, и тут есть признаки перемен, дух времени берет свое. Только в 80-е в Швейцарии была введена единая для всех кантонов дата начала учебного года. Но с тех пор в некоторых районах страны органы народного образования начали смелый эксперимент по отмене школьных занятий по субботам.

И богатые семьи, и семьи ведущих политиков охотно отправляют своих отпрысков в обычные государственные школы. К услугам частных школ швейцарцы прибегают лишь в тех случаях, если с ребенком что-то не в порядке или он нуждается в особом уходе и внимании. По окончании начальной школы дети сдают экзамены, которые и определяют, где школьник будет продолжать учиться – в гимназии, лицее или в учебном заведении профессионально-технического образования.

После школы начинается профессиональная или какая-нибудь специальная подготовка, вроде обучения на курсах. Все швейцарцы постоянно чему-либо учатся. Есть даже школы домохозяек, а профессиональные домохозяйки тоже не теряют времени даром и ходят на какие-то курсы. Важным институтом является практическое обучение, ученичество. В каждой профессии необходимо пройти такой курс под руководством мастера-наставника. Внимание к этому виду обучения огромное, и оно обязательно для всякой профессии. Причем оно не сводится, как это бывает во многих странах, к полугодовой практике на рабочем месте. В Швейцарии ученичество длится три-четыре года. Это дело поставлено на солидную методическую основу, а в конце курса ученик-подмастерье сдает обязательный квалификационный экзамен.

Профессия учителя весьма уважаема и хорошо оплачивается. А преподаватели сами являют собой прекрасный пример основательной профессиональной подготовки. Период ученичества практической подготовки воспитателя детского сада длится четыре года, а учащиеся должны за это время овладеть такими сложны ми предметами, как детская психология, а также выучить хотя бы один из трех по-настоящему иностранных языков, с которыми им, возможно, придется столкнуться в будущей детсадовской работе – испанский, турецкий или сербскохорватский. Ученический период будущего парикмахера длится четыре года, водителя грузовика – три. Даже те, кто в рождественские дни решил поработать в роли Санта-Клауса, должны пройти курс обучения дед-морозовской профессии, прослушав лекции о том, что полезно, а что вредно для нежной детской психики. Так что стать Дедом Морозом вовсе не просто, мало только лишь облачиться в красно-белый тулуп, нацепить бороду и усы и приплясывая напевать: "Вот и дедушка Мороз, здравствуйте ребята!:".

Возможно, именно из-за такого серьезного подхода к профессиональному обучению в Швейцарии не очень привилось такое явление, как техническая самодеятельность, то есть хобби или даже движение под девизом "Сделай сам". Это отнюдь не значит, что у швейцарцев нет на это времени или они не хотели бы сэкономить, выполнив самостоятельно какую-то техническую работу по дому. Просто они глубоко убеждены, что всякая подобная работа должна быть сделана профессионально и профессионалом, имеющим за плечами, по крайней мере, четыре года практического обучения. Они не считают починку водопровода или электропроводки делом, с которым непривычные к этому труду руки смогут легко и хорошо справиться за несколько часов в выходные дни. Даже к замене перегоревшей лампочки швейцарцы подходят с трепетом, тщательно взвешивая свои шансы успешно решить эту сложную техническую задачу.

Результат работы отлаженной системы профессиональной подготовки – целая нация настоящих "профи" во всех мыслимых сферах. Эта страна до самого недавнего времени была готова предоставить работу любому из своих граждан, имеющему достойную профессиональную подготовку и надлежащим образом оформленные квалификационные свидетельства и аттестации.

Швейцарский университет тоже не таков, как в других государствах. Чтобы поступите в один из швейцарских университетов, недостаточно просто приехать из своей страны, захватив с собой свидетельства о достижениях соискателя места на университетской скамье. Вступить в какой-либо швейцарский храм науки и образования можно только после того, как все способности и ученические заслуги абитуриента будут подтверждены согласно принятым в стране нормам и критериям. Швейцарец всегда готов вам доказать, что швейцарский университетский диплом гораздо выше качеством всякого другого.

Труба зовет

Швейцарская армия известна не только своими знаменитыми ножами, но и тем, что в этой стране все мужчины с 20 до 40 являются военнослужащими. Принцип комплектования вооруженных сил здесь милиционный.

Швейцарцы далеко не пацифисты. Но как государство Швейцария до агрессивности нейтральна. Ее мобилизационный потенциал составляет ни много ни мало более чем полумиллионную армию. Все солдаты ежедневно ходят на свою основную будничную работу – в банки, на поля и горные фермы, часовые заводы и так далее. Но в домашних платяных шкафах у них висит униформа, а в ящике на чердаке лежат винтовка и патроны. Увидеть средь бела дня в городе или на проселке человека в военной форме и с автоматом через плечо – дело обычное. Он может ехать на велосипеде по сельской дороге или на городском трамвае, направляясь к месту учебных сборов или возвращаясь оттуда. Раз уж каждый взрослый швейцарец – солдат, то он периодически должен проходить обязательную огневую подготовку.

Сейчас швейцарцы начинают осознавать некоторую парадоксальность исторически сложившегося положения: у них есть огромная подготовленная армия, но при этом они уже лет пятьсот не вели ни одной сколь-нибудь приличной и достойной упоминания войны. С осознанием этого факта пришло и сокращение армии до 400 000 военнослужащих. Одновременно были произведены и другие революционные перемены, например, в войсках связи упразднена служба почтовых голубей.

Кое-кто в Швейцарии всерьез считает, что причина неучастия в войнах и невовлеченности страны в вооруженные конфликты лежит не только в традиционном нейтралитете, но и в солидном военном потенциале, который и сдерживает возможного агрессора. Но истина находится далеко от этого утверждения. Просто ни один диктатор, одержимый идеей мирового господства, никогда не решится ополчиться против страны, в которой он хранит свои тайные миллиарды.

ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ

По всем мировым меркам уровень преступности в Швейцарии весьма низок. И на кого бы вы думали приходится почти половина преступлений, совершенных в стране? Разумеется, на иностранцев, доля которых в населении Швейцарии составляет 20 процентов. Более 45 процентов правонарушений в стране совершают именно они.

Несмотря на низкий уровень преступности, тюрьмы в Швейцарии отнюдь не пустуют. Напротив, они заполнены так плотно, что швейцарцы на одном из референдумов проголосовали за принятие плана строительства новых мест заключения. Но когда тюрьмы были выстроены, они заполнились в считанные дни. Похоже, швейцарцам не пришла в голову догадка о существовании взаимосвязи между заполняемостью тюрем и тем, что из себя швейцарская тюрьма представляет – а она очень похожа на приличный трехзвездочный отель.

В борьбе с преступностью швейцарская полиция широко опирается на помощь и содействие граждан. Эта помощь придает ей силу чуть ли не миллионной армии, борющейся с криминалом. С подачи этих добровольных помощников удается выловить множество лиц, уклоняющихся от уплаты налогов, даже больше, чем в ходе расследований, инициированных самими властями. Швейцарская преступность – это главным образом преступность финансовая и экономическая. Ее представляют коррумпированные чиновники, взяточники, "строители" финансовых пирамид, финансисты, занимающиеся "отмыванием денег" (если только "отмывание денег" на самом деле может считаться в Швейцарии преступлением).

Швейцарские полицейские выглядят не слишком внушительными и солидными. Одетые в невыразительную серую форму, они скорее похожи на почтальонов, с той только разницей, что у почтальонов нет при себе оружия (если только они не отправляются на учебные армейские стрельбы).

Во время массовых демонстраций у полиции есть неприятная для манифестантов привычка неожиданно и быстро прибегать к использованию слезоточивого газа и резиновых пуль. Демонстрации поэтому нередко заканчиваются кое для кого слезами, но никаких комментариев по таким поводам со стороны властей и общественности обычно не следует.

Швейцарию часто называют полицейским государством. Особенно на этой формуле настаивают любители микропланов – сверхлегких самолетов, а также снегоходов, реактивных лыж и прочих новомодных штучек. Вся подобная техника на территории Швейцарии запрещена. И полиция, естественно, следит за тем, чтобы правила соблюдались. Но термин "полицейское государство" в отношении Швейцарии используют еще и потому, что уж очень много разных видов полицейских сил имеется в стране. Есть даже специальные отряды борьбы с противоправными захоронениями домашних животных. Есть полицейские подразделения, следящие за соблюдением правил утилизации мусора. "Иностранная полиция" на самом деле никакая не иностранная, а самая что ни на есть швейцарская, а занимается тем, что контролирует законность пребывания в Швейцарии иностранцев и отслеживает нарушения иммиграционных законов. Имеется еще и "озерная полиция" – разновидность водной полиции (наверное, это очень приятное занятие летом).

Законов в Швейцарии великое множество. Но еще больше там процессуальных норм по приведению законов в действие, различных подзаконных и правоприменительных актов, регламентов и инструкций. Правила проживания в многоквартирном жилом доме нередко запрещают принимать ванну до 7 утра и после 10 вечера. Но совершенно немыслимо, чтобы швейцарец явился на рассвете в свою контору неумытым (а именно на рассвете он и приходит на работу). Выход из положения есть – принять душ. Он под запрет не попадает.

Большая часть денег, которые полицейские собирают в виде штрафов, они берут с тех, кто движется слишком быстро или тормозит слишком медленно. А еще с тех, кто все делает правильно, но в неподходящем месте. Дорожная полиция делает видеозаписи нарушений с помощью автоматических камер, а затем по почте направляют нарушителям счета для уплаты штрафа. Если штраф вовремя не уплачен, то его сумма удваивается.

Многие велосипедисты в Швейцарии считают мостовую слишком опасной, и если на улице нет специальных велосипедных дорожек, они иногда выезжают на тротуар. При этом они рискуют заплатить 40 франков штрафа. А пешеход, посягнувший на велосипедную полосу, потеряет 10 франков, если полицейский его засечет.

Еще один источник пополнения казны власти видят в выпуске официальных формуляров и их продаже, а также в выдаче справок. Ну, вот, скажем, удостоверение для ни в чем не повинного гражданина, на котором была бы засвидетельствована его невиновность. Такой документ может требоваться либо для приема на государственную службу, либо для того, чтобы снять жилье в приличном месте, либо, наконец, просто чтобы повесить в рамочке на стенку. Стоит такой сертификат невинности от 15 до 20 франков. В нем указывается, например, что держатель сертификата не имеет судимости или приводов в полицию, то есть у него нет уголовного прошлого. По крайней мере, пока еще он не попался.

ЯЗЫК

Даже при беглом взгляде на лингвистическую карту Швейцарии видно, что большая часть страны населена швейцарцами, говорящими по-немецки, а статистические справочники скажут вам, что именно они и составляет большинство населения. Но на самом деле все обстоит гораздо сложнее. Язык германоговорящих швейцарцев – все-таки не совсем немецкий, а его диалект, который некоторые даже считают отдельным языком. Этот диалект обычно называют "швейцарско-немецким". Между тем даже сами германоязычные швейцарцы называют его по-разному: "швицердюч", "швийцертюйтш", "швюйцертютш". Как теперь говорят, почувствуйте разницу! То, что швейцарцы сами не могут придти к согласию по поводу названия своего диалекта, лишний раз свидетельствует о том, что он отнюдь не един, а распадается на несколько наречий. В Базеле говорят по-базельски, в Берне – по-бернски, в Цюрихе – по-цюрихски. Сколько городов, сколько долин – столько и говоров. Впрочем, вопрос о том, как называть весь швейцарско-немецкий диалект в целом, особого значения не имеет. Мало того, что он не един, он не имеет и письменной формы – на этом диалекте не пишут.

Пишут же германоговорящие швейцарцы на той версии немецкого языка, который называется верхненемецким и признан в качестве литературного во всем немецкоязычном мире. Специфика Швейцарии, правда, все же накладывает некоторый отпечаток на местный вариант литературного немецкого. Он отличается от чисто немецкого примерно в той же степени, в какой британский английский отличается от языка американцев. Прежде всего, некоторые различия заметны в лексике. Если немцы называют трамвай "штрассенбан", то для швейцарцев он просто "трам". Некоторые общепринятые немецкие слова швейцарцы считают слишком уж немецкими и используют вместо них свои эквиваленты. Например, немецкий "отпуск" (Urlaub) почему-то не устраивает швейцарцев, и они называют его "Ferien", что в остальной части германоязычного мира значит "каникулы". К немцам, приезжающим в Швейцарию на каникулы или по делам, швейцарцы упрямо обращаются на своем наречии. Конечно же, имена собственные остаются именами собственными, и Цюрихское озеро всегда будет Zürichsee, a не Züricher See, как это следовало бы из логики немецко-немецкого языка, сколько бы подгулявших немцев в это озеро ни падало.

Вместо "Danke", по-немецки "спасибо", швейцарцы говорят "merci", позаимствованное из французского. Но чтобы отличаться от франкофонов, они в выражении "большое спасибо" прилагательное "большое" добавляют к "merci" уже по-немецки. Однако оно тоже звучит по-особому: это не немецко-немецкое "vielmals", а швейцарско-немецкое "vielmal", без "s" в конце слова. Получается хоть и не простенько, но со вкусом, а, главное, все швейцарское разнообразие выражено в двух лишь словах: "merci vielmal".

Языковые барьеры

Диалекты одного языка способны выстраивать барьеры в единой языковой среде и даже проводить границы между отдельными регионами. Забавно бывает наблюдать, как говорящие, в общем-то, на одном языке собеседники, стоит лишь им открыть рот, начинают воспринимать своих соотечественников чуть ли не как иностранцев – только из-за различия в диалектах. Такое нередко происходит в странах с федеративным устройством, как, скажем, в США.

Для швейцарского уха, если уховладелец говорит на каком-то одном их швейцарско-германских диалектов, все остальные порой кажутся грубыми или неблагозвучными (свой собственный, конечно, представляется ему идеальным). Для иностранца, однако, все эти наречия звучат одинаково варварски. Гортанный набор звуков вряд ли покажется ему подходящим языком для бесед с нежными и утонченными молодыми дамами. Между тем этот язык нисколько не смущает прекрасную половину германоязычных, включая даже самые возвышенные натуры, и его позиции в общем лингвистическом климате остаются непоколебимыми.

Телевизионные передачи и радиопрограммы в германоязычных кантонах ведутся на швейцарско-немецком диалекте. Исключение составляют лишь программы новостей, которые идут на литературном немецком. Периодическая печать выходит на этом же общепризнанном верхненемецком – раз диалекты не имеют унифицированной письменной формы, то и писать приходится так, чтобы было понятно и удобно всем.

Швейцарско-немецкий подарил другим языкам не так уж много новых слов и понятий. Самые известные заимствования из него – это "мюсли" и "рести". Швейцарские пословицы и поговорки тоже не вышли широко за пределы страны (за исключением тех, что совпадают с присловьями других народов или почерпнуты из всемирной кладези народной мудрости). Пословицы швейцарцев отражают их национальный характер – странную смесь крестьянского духа и банкирского рассудка. "Темно, как в корове" – этот афоризм явно родился где-то на альпийском пастбище или горном хуторе. И совершенно очевидно, что ставшая повсеместно известной сентенция "Слово – серебро, молчание – золото" появилась на свет в окрестностях какой-нибудь биржи. Известная пословица "кто рано встает – тому Бог подает" имеет свой швейцарский эквивалент – "Die Morgenstunde hat Gold im Munde". Если попытаться перевести это изречение ближе к оригиналу, получится что-то вроде "Тот, кто встретит восход, во рту золото найдет". А если положить эта слова на музыку, они могли бы стать гимном швейцарских дантистов. Готовясь с утра пораньше к встрече с пациентами, они в ожидании гонорара наверняка напевают что-то подобное.

В Швейцарии четыре официальных языка – кроме немецкого, это еще французский, итальянский и ретороманский. Так что отношения между диалектами в швейцарско-немецком – это еще цветочки по сравнению со сложностями, которыми чревато такое многоязычие. Пакеты с молоком буквально испещрены надписями, на разных языках извещающими потребителя о том, что продукт следует хранить при температуре 3-5 градусов по Цельсию, о его химическом составе, о количестве калорий и прочих важных вещах. Места для изображения коровы практически не остается.

Маленькие швейцарцы с младенчества приучаются к языковому многообразию: это начинается с упаковки с кукурузными хлопьями, которые подаются к столу на завтрак. Позднее, кроме собственного родного языка, швейцарские дети обязательно изучают в школе еще один официальный язык страны. Прежде, чем приступить к изучению второго национального и какого-либо "настоящего" иностранного языка, юные германоязычные швейцарцы, выросшие в атмосфере одного из швейцарско-немецких диалектов, обязательно изучают верхненемецкий – язык официальных документов, прессы и литературы.

На железнодорожных станциях можно увидеть надпись, на четырех языках – немецком, французском, итальянском и английском – предупреждающую о том, что нельзя спускаться с платформы на рельсы. Надпись можно было бы сделать только на английском – ни один швейцарец в здравом уме на рельсы не полезет.

Язык английский, акцент швейцарский

Английский язык очень популярен в Швейцарии. Можно даже говорить об известной моде на английский. Даже граффити на стенах делаются по-английски. Все швейцарцы, так или иначе, знают английский и могут говорить на нем, а многие города имеют слоган или девиз, составленный на английском языке. Цюрих, например, называет себя по-английски "The Little Big City" – то есть "маленький большой город".

Английский привился в Швейцарии в нескольких формах. Есть и такая, которая называется "суинглиш" или "свинглиш" (Swinglish)– причудливый гибрид английского со швейцарским представлением о нём. "Свинглиш" в основном состоит из слов, которые, по мнению пользующихся им швейцарцев, и на самом деле являются английскими. Они, например, совершенно уверены, что короткий мужской пиджак в талию, предназначенный для торжественных случаев, по-английски называется "смокинг". (Смокинг, он, кстати, и в России смокинг. – Прим.перев.. Однако, как известно, в Англии и Америке эта вечерняя одежда называется dinner jacket или tuxedo. На "свинглише" тренировочный костюм зовется trainer, а на настоящем английском это слово значит либо "тренер", либо "кроссовка" (одна кроссовка из пары). "Свинглиш" – это отражение того влияния, которое английский в последние десятилетия оказывает на другие языки. Влияние английского языка на местный лингвистический ландшафт подтверждает, например, и название автоматов, выдающих пакеты для собачьих экскрементов – Robodog, англоязычное происхождение которого очевидно.

Но наряду с этим курьезным жаргоном слова из настоящего английского, ставшие практически международными, уже заняли свое место и во всех "швейцарских" языках. Английские понятия вроде know-how (ноу-хау), ticket (билет), meeting (митинг, собрание, заседание, встреча) и многие другие уже дано приручены. А германо-язычные швейцарцы теперь вместо традиционного "Es tut mir leid!" при извинении частенько пользуются пришедшим из английского словечком "sorry!".

Огромное место английский язык занял и в рекламе. Даже плакаты официальной швейцарской кампании за безопасность автомобильного движения обращаются с придорожных стендов к водителям по-английски: "No Drinks. No Drugs. No Problems". Если кто не понял – "За рулем – без алкоголя и наркотиков. Тогда не будет проблем".

Перевод Р.Воскерчяна