|
|
Д. Гоулмен. МНОГООБРАЗИЕ МЕДИТАТИВНОГО ОПЫТАГлава 13 "ЧЕТВЕРТЫЙ ПУТЬ" ГУРДЖИЕВА Духовная система Георгия Гурджиева (1877-1948), привезенная на Запад после продолжительного путешествия по Азии и "встреч с замечательными людьми", является, по словам одного из его учеников, религиозным учением Востока, переведенным в "терминологию, не отталкивающую практические умы западных мыслителей." П. Д. Успенский (Ouspensky, 1971), другой ученик Гурджиева, называет эту систему "эзотерической школой", не приспособленной под массовые вкусы; школой, которая учит КАК должно быть сделано то, что согласно религиям ДОЛЖНО быть сделано, – т.е. как трансформировать человеческое сознание. Сам Гурджиев называет свое учение "четвертым путем" в отличие от традиционных путей факира, монаха или йога; путем "хитрого человека", который не удаляется от мира в уединенное убежище для медитации, но работает над своим сознанием в зеркале взаимоотношений с людьми, животными, имуществом и идеями. На продвинутой стадии ученик Гурджиева должен разделить приобретенное знание с другими, чтобы продвинуться еще дальше. Многочисленные гурджиевские группы второго, третьего и четвертого поколения развивали таким образом свои стили и характерные черты. Так как оригинальная школа Гурджиева использовала широкую гамму техник, то какая-либо современная группа может по своему усмотрению использовать или не использовать те методы, которые обсуждаются ниже, и заимствованы главным образом из книг Успенского. Гурджиев говорил, что большинство людей "спят", то есть живут автоматически, откликаясь на стимулы."Современный человек – говорил Гурджиев (Ouspensky, 1971) постепенно уклонился от того естественного типа, которым он должен был бы являться... восприятия и проявления современного человека... – это всего лишь результаты автоматических рефлексов той или другой части его совокупной сущности." Подобно Будде, Гурджиев понимает под нормальным состоянием человека состояние страдания. Люди из-за их неспособности видеть положение дел такими, как оно есть, остаются целиком подвластны эгоизму и животным страстям, таким как страх, возбуждение, гнев и погоня за удовольствиями. Однако страдание может дать нам толчок к свободе. Путь к освобождению состоит не в общепринятых понятиях добродетельной жизни, а в преднамеренной программе по самотрансформации. Средство, которое предлагает Гурджиев, начинается с самонаблюдения. Кеннет Уокер (Walker, 1969, p.206), который учился у Успенского и Гурджиева, поясняет это так: "Мы заключены в тюрьму нашего ума, и сколь бы мы ни расширяли и ни приукрашивали их, мы все равно остаемся взаперти в их стенах. Если мы хотим когда-нибудь прокинуть эти стены, то первым шагом должно быть наше понимание той ситуации, в которой мы находимся, и видение при этом того, каковы мы есть на самом деле, а не каковыми бы мы хотели быть. Это может быть достигнуто путем поддерживания в себе состояния пассивного осознания..." Далее Уокер описывает технику "самовоспоминания" – умышленного разделения внимания таким образом, чтобы направить часть его обратно на самого себя. В своих многочисленных и непостоянных "Я" человек учреждает осознание, которое только наблюдает все остальное – это "наблюдающее Я" или "свидетель". Вначале очень трудно достичь устойчивости "наблюдающего Я", и начинающий то и дело забывает про то, что нужно помнить о самом себе, и самонаблюдение переходит в полное отождествление с тем "Я", которое господствует над его умом в данный момент. Но при наличии у начинающего настойчивости, самовоспоминание укрепляется, так как, говоря словами Успенского, чем больше мы понимаем наше настоящее состояние, состояние сна, тем настоятельнее мы ощущаем необходимость изменить его." Самовоспоминание напоминает "полноту внимания", о которой мы уже говорили выше. Психологической установкой, необходимой при этом методе, является самоотделение, при котором наши собственные мысли и поступки рассматриваются как принадлежащие другому человеку, с которым мы лишь поверхностно знакомы. Успенский (цит. по. Walker, 1969, p.40) предлагал "наблюдать за собой очень внимательно, и вы тогда увидите, что это не ВЫ, не ВАШЕ Я, а некое "ОНО" говорит внутри вас; движется и чувствует, смеется и плачет внутри вас; подобно тому, как идет дождь, потом проясняется, а после снова идет дождь. Все происходит в вас, а ваша главная задача – следить и наблюдать за происходящим." Когда ученик осознает, что в его самонаблюдении был допущен перерыв, то он снова возвращает свой отвлекающийся ум к задаче самонаблюдения. Хотя гурджиевские группы используют различные технические приемы, чаще всего они являются второстепенными по отношению к самовоспоминанию. Решающим же является искусство направления внимания на самого себя. Успенский (1971) говорит, что как состояние транса в Самадхи, так и нормальное состояние отождествления, "которое ограничивает свободу человека некоторой малой частью самого себя" противоположны его цели. При самовоспоминании, так же как и в Випассана-медитации, "искажающие зеркала личности" отбрасываются для того, чтобы можно было видеть самого себя. В самовоспоминании, как и при полноте внимания в практике "дзадзен", человек принимает себя полностью, без комментариев и без присвоения имен тому, что он видит. Другим примером гурджиевских упражнений на самовоспоминание является сосредоточение на каком-нибудь одном аспекте повседневного поведения на протяжении всего дня – например, на движении рук или на мимике лица. Вот еще одна инструкция для самовоспоминания: "Где бы ты ни находился, что бы ты ни делал, помни о своем присутствии и наблюдай за всем, что ты делаешь." Эта инструкция аналогична тем, которое предлагаются для достижения полноты внимания. Возможно, такое сходство между системами не случайно. И Гурджиев и Успенский бывали в тех странах, где Випассана и подобные ей техники передавались достаточно правильно для того, чтобы научиться им, и Гурджиев в этом смысле являлся великим заимствователем, передатчиком и преобразователем учений Востока. В течении практики самовоспоминания ученик приходит (как и на пути Випассаны) к пониманию того, что его внутренние состояния находятся в постоянном движении, и что не существует внутри такой вещи, как неизменное "Я". Вместо этого он видит просто совокупность черт характера, так называемых "главных черт". Каждая из них, господствуя на сцене, придает свой облик его личности. При самонаблюдении и становится очевидность множественность этих черт характера. Но потом эта множественность постепенно устраняется по мере самонаблюдения, так как ученик перестает отождествлять себя с этим множеством различных "Я" и они постепенно теряют свою силу. При укреплении наблюдающего "Я" и отстранении от всех остальных, ученик "пробуждается", принося при этом в жертву свои повседневные "Я". Уокер описывает это пробужденное состояние как "чувство присутствия, нахождения здесь; мышление, чувствование, восприятие и движение с определенной степенью контроля, а не просто автоматически." В этом состоянии "свидетель" выкристаллизовывается в постоянную ментальную функцию. Ученик может судить о себе совершенно объективно. Эта степень самопознания предшествует высшему состоянию "объективного сознания". В этом состоянии ученик видит не только себя, но и все остальное с полной объективностью. Объективное сознание – это кульминация самовоспоминания. Обычное сознание человека не изгнано, но на него наложена объективность. Это усиливает "внутреннее молчание" и чувство отделенности от непрерывного бормотания ума. Восприятие мира человека с объективным сознанием совершенно иное. Уокер (1969, р.47-48) так описыввает это завершающее состояние гурджиевской тренировки: "маленькое ограниченное "Я" повседневной жизни, которое настаивало на своих правах и своей отдельности, уже исчезло и не может более изолировать человека от всего окружающего. Человек погружается в намного более глубокое измерение существования... как будто шум мыслей угас, и их место во внутреннем безмолвии занимает ошеломляющее чувство "бытия". Такие ограниченные утверждения как "мое" и "ваше" теряют смысл... и даже такие прежние временные барьеры как "раньше" и "потом" тонут в бездонных глубинах непреходящего "сейчас". Исчезают также и различия между субъектом и объектом, между познающим и познаваемой вещью." Беннет (Bennet, 1973) приводит семь уровней человека согласно гурджиевской системе, последние три из которых являются "освобожденными". Эти три последних уровня являются градациями "объективного сознания". Неотъемлемой частью трансформации в "объективное сознание" является освобождение человека от капризных, неразумных влияний, исходящих из внешних и внутренних источников."Освобожденный" человек, находящийся, например, на шестом уровне – это то же самое, что "бодхисатва" в буддизме Махаяны, или великие святые в христианстве и "вади" в исламе. Такой человек более не озабочен собственным благополучием, но посвящает себя спасению всех живых существ." <<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>> БиблиотекаКатегория: Библиотека » Учения Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|