№20. ЭВОЛЮЦИЯ СОЗНАНИЯ В ДОКУМЕНТАХ

 
1. Из тетради по русской литературе, 1969-1970 учебный год

ВОПРОС: В чем выразилось основное противоречие в мировоззрении писателей 60-70-х годов XIX века?

ОТВЕТ: Они писали о том, как плохо живется крестьянам, но не говорили, какими путями устранить это безобразие.

ВОПРОС: Какие возможные выходы намечает Островский для своей героини?

ОТВЕТ: Есть три основных выхода:

Так или иначе, Катерина должна погибнуть. Первый способ – самый красивый, следовательно, она должна умереть в пруду. Выход "в" являлся бы победой Кабанихи, так как этим бы она добилась своей заветной цели.

ВОПРОС: Почему драма "Гроза" рассматривается как шаг вперед в развитии русской национальной литературы?

ОТВЕТ: Потому, что до этого русская женщина изображалась в виде некоего безвольного создания, которое может только любить и плакать, а тут она уже может утопиться.

ВОПРОС: Как характеризуют Павла Петровича и Базарова описание их манер, портретные зарисовки, особенности речи?

ОТВЕТ: Павел Петрович – аристократ, дворянин, ходит в английских одеждах и мажет усы духами. Далек от народа. Базаров – бедный студент, ходит в русских сапогах, режет лягушек, все отрицает. Близок к народу.

ВОПРОС: Какие взаимоотношения установились между П.Петровичем и Базаровым?

ОТВЕТ: Павел Петрович и Базаров сразу не понравились друг другу.

ВОПРОС: Какова роль странствий в раскрытии концепции романа?

ОТВЕТ: Большая роль.

ВОПРОС: Что можно сказать о Матрене Тимофеевне?

ОТВЕТ: О Матрене Тимофеевне можно сказать, что жизнь у нее была трудная. Горе на нее сыпалось отовсюду. Ее другом был только старый дед.

ВОПРОС: Как изображена жизнь народа?

ОТВЕТ: Жизнь народа изображена как бесконечная мука со стороны выживших из ума помещиков.

ВОПРОС: Можно ли назвать Матрену Т. счастливой?

ОТВЕТ: Конечно нет. Если бы я жил так, как она, то давно бы уже застрелился.

ВОПРОС: Каково идейное содержание стихотворения "Огородник"?

ОТВЕТ: Этим стихом Некрасов выражает протест против классового неравенства. Он с возмущением говорит о том, что женщина высшего класса не может любить мужчину из низшего. Но они преступают этот запрет и огородника везут на каторгу.

ВОПРОС: Как озвучена пьеса?

На всем протяжении пьеса имеет богатое звуковое оформление. Когда надо по ходу действия изобразить какой-либо звук, его изображают. Иногда их изображают на сцене, иногда за ней. Так, стук двух экипажей, которые подъезжают, раздается за сценой, а звук разбитого блюдечка раздается на сцене – его бьет испуганная Дуняша. Ходу пьесы сопутствуют такие звуки, как скрип дверей, храп спящего, смех радости, плач горя, звуки поцелуя.

2. Сочинение по русской литературе, 1969-70 учебный год

Я прочитал драму "Гроза". Как автор ни старался убедить меня в силе характера Катерины, у него ничего не вышло. Я не почувствовал ни малейшего сочувствия к судьбе героини. Ведь выживают только сильные, способные держаться за жизнь двумя руками люди. А Катерина растратила себя по мелочам и ослабила хватку. Более сильные личности (Кабаниха, Дикой) забили менее сильную – Катерину.

С детства Катерина находилась в окружении предрассудков и заблуждений. И мораль ее была надуманной, выдуманной из Библии. Она делала все не так, как ей хотелось, а так, как ее учили. Она слепо верила в Бога, и для чего-то молилась ночи напролет, причем сама не зная чему молилась. А ведь Бога нет – это научный факт. Катерина не является волевой личностью. Ею крутили как хотели с раннего детства. Сначала мама и папа, потом Кабаниха, потом Борис. В борьбе с самою собою, в борьбе между любовью к Борису и ранее заученными догмами наступил критический момент. Она утопилась. Можно ли считать этот поступок проявлением сильного характера? Конечно нет. Ей просто ничего другого не оставалось делать. Ее загоняли до предела. Женщина с сильным характером осталась бы жить, и сама сжила бы со свету Кабаниху (пример – "Кайдашева сiм'я" Нечуя-Левицького).

Сейчас за слабых личностей заступается общественность, которая не дает сильным забить их окончательно. А в то время общественность сама поедом ела слабых – сам не съешь, тебя съедят. В смерти Катерины некого винить. Конечно, частично в этом виновата Кабаниха. Но, все-таки, самый главный виновник – сама Катерина. Ее убили ее собственные предрассудки.

Оценка – удовлетворительно.

3. Сочинение по русской литературе, 1969-70 учебный год

Базаров был дельный человек. Он ко всему подходил с практической точки зрения. К любви, как таковой, тоже. За что он считал любовь, разбирать не будем – это уже относится к области физиологии. Как-нибудь в другой раз. Любовь в понятии Павла Петровича и Аркадия он называет бездумным романтизмом, ерундой. Безусловно, он прав. Я тоже так думаю. Базаров – человек без иллюзий. Во всех ситуациях он остается трезвым, чистым как стеклышко. Никакая душевная буря не может затуманить его сознания. Когда Одинцова сказала: "Вы меня неправильно поняли...", он не стал валяться у нее в ногах и лить крокодильих слез. Правда, он был немножко ошарашен, но никаких эксцессов не последовало. Базаров с головой погрузился в работу и постарался забыть. Несомненно, что Базаров сильная личность.

Другое дело Аркадий. Одно слово – слимак. Вот как он объясняется в любви с этой самой Катенькой – цитирую: "...говорил Аркадий с видом человека, который вошел в болото, чувствует, что с каждым шагом погружается все больше и больше, и все-таки спешит вперед в надежде перебраться..."

Тьфу! Аж противно. Аркадий – нестойкая личность. Слушая Базарова, которого он считал своим учителем, он соглашался с его взглядом, хотя внутренне был с ним несогласен. А после того, как Базаров уехал, он сначала поплакал, а потом забыл его. Вот оно как. И Катенька его закабалила понемножку. Аркадий делал из любви (в том смысле, в каком ее понимал П.П.) культ. В этом его ошибка. Кончим с Аркадием. Отношения Николая Петровича и Фенечки мне не совсем ясны. Они просто любили друг друга и все. Впрочем, Фенечка его не любила, а просто уважала, ложно считая это чувство любовью. Правда, Николай Петрович тоже хорош: Павел Петрович сказал – нельзя жениться, она из другого сословия, он и не женится; Павел Петрович передумал – и он женится. Тоже весьма слабая натура, не умеет мыслить самостоятельно. Так думаю я.

Но вот перед нами самый интересный экспонат – Павел Петрович. Это апогей. Дальше некуда. Вот уж кто из любви культ делал! Вбил себе в голову эту Нелли. Готов убить человека, который поцеловал женщину, немного похожую на княгиню Р... А все предрассудки, старые добрые предрассудки. Из-за предрассудков разваливались империи и вымирали народы. Вот и Павел Петрович тоже вымер. Изнутри и душевно. Просто труп ходячий в английских штанах, который пахнет одеколоном. Из-за любовных переживаний он утратил огонь жизни. Этот огонь затопила поднявшаяся из всех углов желчь. Внимательно проанализировав прочитанное, мы можем прийти к такому выводу: "Не делайте из любви культа, ибо это может привести к нежелательным последствиям".

Оценка – удовлетворительно.

4. Сочинение по русской литературе, 18.11.1969

"За что мы ценим роман "Что делать?"

А я его вовсе и не ценю. Как и вся программная литература, он страшно скучный и неинтересный. Правильно говорил Владимир Ильич Ленин меньшевику Валентинову: "Надо сперва подрасти, а потом читать эту замечательную книгу". Валентинов не любил романа "Что делать". Но я не меньшевик! Я еще просто не дорос. Когда я вырасту, она мне, наверное, будет нравиться, а сейчас еще нет.

Я недавно достал эту книгу и у меня никак не хватает духу дочитать ее до конца.

Я ее читать не могу, просто засыпаю. Написана она каким-то бухгалтерским языком. Может быть 100 лет тому она понималась и оценивалась читателем, потому что тогда по-другому писать вообще не умели. Я ее не понимаю и оценить не могу. Она мне кажется бездарной попыткой изобразить новых людей.

Пытаясь показать профессионального революционера, он показывает какого-то фанатика-аскета, который во имя идеи отказывается от всех земных благ, а иногда даже спит на гвоздях. Таких профессиональных революционеров история не упоминает. Все хорошо, что в меру. Истории фанатики не нужны.

Такие люди, как Кирсанов и Лопухов, может быть, и были, но образ демократа-разночинца как положительного героя так затаскан, что эти двое не сказали мне ничего нового.

Вера Павловна создала швейную мастерскую, а доход от нее отдавала швеям.

В свое время я имел несчастье прочитать роман Эмиля Золя "Дамское счастье". Хотя там говорится о совершенно противоположных вещах (дядя завел магазин, а потом его расширял и расширял, а деньги к нему текли и текли...), в этих строках о швейной мастерской я почувствовал что-то до боли в зубах знакомое. Охота читать дальше окончательно отпала. Я считаю так: не играет роли, что ты пишешь, должно быть написано интересно, а не языком конторской книги.

Я остаюсь при мнении, что этот роман устарел.

Оценка – удовлетворительно.

5. Сочинение по русской литературе, 1969-70 учебный год

"Я лиру посвятил народу своему"

"Очнулся я. Темно кругом.
Гляжу в окно – глухая ночь!"

(Н.А. Некрасов. Кому на Руси жить хорошо)

Некрасов рос в исключительно тяжелых условиях крепостнического изуверства. Еще когда был совсем маленьким, столкнулся он с образом помещика-мучителя и самодура. Им оказался его собственный папа. С ужасом смотрел ребенок на страдания мамы, которую по приказу папы сначала побили, а потом привязали к столбу, где она и промучилась до вечера. Вырос он в окружении народа, который вечно угнетали и мучили, из которого тянули жилы и пили кровь. Сам Н.А.Некрасов крови не любил и боялся. Он был с детства запуган своим папой. Он хорошо знал по себе, что такое боль и как это неприятно. И потому, мягкий по натуре, жалел тех, кому было больно. А больно, как я уже говорил было народу. Некрасов жалел народ и хотел, чтобы ему было лучше. Но у него не было никакого оружия, кроме своего таланта. Только им он мог облегчить страдания народа, который мучился под игом крепостников-душегубов. Некрасов думал так: "Меня уже знают, стихи мои читают. Следовательно, если я буду писать стихи о страданиях народа, то их будут читать тоже. Либеральная буржуазия в своих салонах не имеет представления о нечеловеческих условиях существования трудящихся масс. Я со своими художественными произведениями введу их в этот страшный мир пороков и извращений мучителей-крепостников. Они ужаснутся и облегчат крестьянам существование, повысят их жизненный уровень". Так думал Некрасов. И он решил: "Я лиру посвящу народу своему".

Некрасов начал писать стихи про народ. А так как он вырос в затхлой атмосфере крепостного села, в окружении забитого народа, который даже не слыхал о том, что земля круглая, его произведения производят на меня впечатление какого-то страшного сна. Когда я берусь за книгу Некрасова, у меня сразу портится настроение. Поэтому я стараюсь за них не браться.

Под конец я выскажу свое мнение о творчестве Некрасова. Не знаю, что там в книжке написано, а я считаю, что Некрасов своим творчеством ничего нового нам не сказал, переворота в литературе не сделал и поэтому значение его не очень большое. Передавать в стихотворной форме свое настроение умеет, но... [Окончание отсутствует – прим. сост.]

6. Из тетради по украинской литературе, 1970-71 учебный год

Iдейний змiст оповiдання "Три як рiднi брати"

Через весь твiр червоною ниткою проходить iдея безкорисної дружби мiж народами, iдея iнтернацiоналiзму та експрорiацiї експропрiаторiв. "Так далi не можна!" — схвильовано каже автор. Справдi, далi неможливо це терпiти: зазiхання напiвфеодальної адмiнiстрацiї на свободу людини та її гiднiсть. Брат Онуфрiй пише бiдному жовнiру: "Останнi волики продав."

Але в кiнцi дзвоном дзвенить iдея iнтернацiоналiзму: українець, нiмець, словак – брати. Разом нiякi негоди не страшнi. Подiї твору стверджують народну примовку: "Одна голова добре, а три краще." Я дуже люблю твори про iнтернацiоналiзм та дружбу.

7. Сочниение по украинской литературе, 1970-71 учебный год

"Боротьба Грабовського за високу iдейнiсть мистецтва"

Iдея боротьби за всоку парiйнiсть мистецтва червоною ниткою проходить через усю творчicть Павла Арсеновича Грабовського. Все для народу, для його самоствердження, розумiння власної ролi в миротворчому процесi iсторичної дiалектики. Пролетарiатовi треба дати точку опори – i вiн переверне свiт! Ця думка також проходить червоною ниткою. Смерть катам бузувiрам! Пролетарiатовi необхiдно стати гегемоном, – iнакше нiчого не вийде: "Уперед, хто не хоче конати!"

Так, уперед, уперед i уперед кличе революцiйна лiрика Павла Арсеновича. Його глибоке розумiння безупинностi та неминучостi iсторичних процесiв, далекогляднiсть та безпомилковiсть виражається в єдинiй, мiцнiй як легована сталь фразi: "На чорнiм тлi ви бачитесь менi" (про буржуїв-кровососiв).

Я з неминучим захопленням ще i ще раз вдивляюсь в статечний хiд його генiальної думки. Скiльки в нiй жаги, революцiйного темпераменту, непримиренної лютi до капiталiстичного суспiльства, яке нiвечить в людинi Людину, висуває та заохочує вiдродження низьких тваринних iнстинктiв, iнстинктiв самознищення.

"Нехай вони, кохаючись на лонi..." Нi, не кохатись на лонi, а рвати кайдани, змайстрованi банковим капiталом закликає поет, засуджуючи "людцiв, що до вiтхнення здатнi". За високу iдейнiсть, цiлеспрямованiсть та непiдкупнiсть в мистецтвi вiддає свiй голос Павло Арсенович Грабовський. I вiн не помилився, виступаючи проти пiїтiв чистого мистецтва.

Велика Жовтнева соцiалiстична революцiя назавжди ствердила вiрнiсть його поглядiв на завдання митця.

8. Сочниение по украинской литературе, 1970-71 учебный год

(Название отсутствует)

Iмперiалiсти хотiли знищити молоду Радянську державу, "згасити пожежу революцiї". З цiєю метою навеснi 1918 року мiжнародний капiтал розпочав iнтервенцiю, чим вiдкрив одну з найбруднiших сторiнок своєї i без того бридкої iсторiї. Експлуататори з огидною хитрiстю вирiшили задушити нашу країну чужими руками: крiм своїх експедицiйних корпусiв вони ввели в дiю внутрiшню контрреволюцiю, що отруйним скорпiоном причаїлася серед червоних квiтiв революцiйних перетворень. "Всi знають, – писав Ленiн, – що проти нас пiшли бiлогвардiйцi на заходi, на пiвднi, на сходi тiльки завдяки допомозi Антанти".

Таким чином, в боротьбi проти Радянської держави об'єдналися двi сили – iмперiалiзм, що органiзував злочинну воєнну iнтервенцiю, i не до кiнця розчавлена контрреволюцiя. Їх пiдступнi зусилля й розв'язали вiйну.

З перших же крокiв вiйна почала залишати за собою великi кривавi плями. З самого початку контрреволюцiя показала свою садистсько-тваринну морду з-пiд маски гуманiзму i прогресу. 20 вересня було розстрiляно 26 бакiнських комiсарiв. 30 серпня було вчинено замах на вождя революцiї Володимира Iллiча Ленiна.

На цей акт бридкого звiриного терору ВЦВК вiдповiв червоним революцiйним терором: мали бути розстрiлянi всi причетнi до бiлогвардiйських органiзацiй... (Окончание отсутствует)

9. Письмо к №44, лето 1971

Здравствуй, милый друг.

Оказалось, что все прекрасно.

С семи до двух кидаем землю, а потом пьем самогон с местными боссами. Клиентура подобралась классическая. Хавают "веселых ребят" и "семь ребят о любви поют чуть осипшими голосами". А еще романтику, Грина, бригантину и Алые паруса. Дофига полубандитов, а один даже знает Костю Кота. Все они милые люди. Мальчик, с которым я приехал, пиздецовый. Носит амулет и хавает бит. Имеет "БЭК" полностью, а также слова к нему. У него вообще много слов и ежели ты захочешь, я тебя с ним совокуплю. Он отличен и один его рукописный песенник – то уже море кайфа. Я пропил две пары носков и бутылку разбавителя. Во время дождя мне в грудь льется вода. Укушен пчелою в ногу. Утопил очки. В субботу постараюсь приехать. Тут сплошная романтика и много чув. Слышал по радио интервью с капитаном рефрижератора "Ван Гог" и вхезался. Ну, досвидания. Привет маме.

P.S. Как можно больше! Любой ценою достань мне дрожжей! Пачка стоит 7 коп. Тут за нее дают 80. У меня нет денег! Любой ценой! Дрожжи! А!

10. Уцелевшая часть романа "Меловые холмы штата Мэн", 1971 [2]

Она была давно мертва. В яростном лунном свете сквозь лопнувшее голубенькое платьице виден был вздувшийся перламутровый живот. Ее божественно-тонкие длинные ноги по сравнению с ним казались еще более тонкими и длинными. В окно билась ночная бабочка. Я постоял, прислушиваясь к ее несмелому трепетанью, вплетавшемуся в просачивающийся из далекой в темных коридорах ванны звук тяжело падавших капель, затем, зажав нос, вышел.

Рано ушла, подумал я. Она была слишком хороша для несложной любви мужчины. Роса холодила ноги сквозь ядреную обувку. Отодрав доску и с трудом вылезая на дорогу я вспомнил, что забыл запереть дверь. Пришлось опять отдирать доску, после чего, забравшись назад в сад, я вспомнил, что возвращаться не к добру, однако было уже, пожалуй, поздно и зашагал к дверям. В неверном лунном свете я увидел надпись мелом на дверях: To eat. Я отшатнулся и вовремя. Сверху прыгнуло что-то в ватнике, оскалив зубы. Я двинул его локтем в зубы, а потом свинчаткой сверху. Он скатился с крыльца, гремя разводным ключом, затем, присев, метнул им в меня. Ключ прошелестел над моей головой и с шумом выломил притолоку. В округе залаяли собаки.

– На помощь! – сипло закричал он. Я ударил его под ложечку и сломал позвоночник. Он захрипел и осел. Прочих я разметал скоро, орудуя штакетиной. Одного особо упорного я развалял до подметок.

В конце всего этого я пошел закрывать дверь. Ядрена обувка погрохатывала по рассохшемуся паркету. Но тут произошла неожиданная вещь. Кто-то выскочил из гардероба и взмахнул ломом. Я увернулся и тот, проломав паркет, провалился в подвал, затопленный еще с зимы, где немедленно потонул, влекомый ломом, невнятно мыча; одинокие паркетины сиротливо падали, негромко шлепая, в черную воду.

11. Инструкция, 1970-71 учебный год [3]

ИНСТРУКЦИЯ

Центр Вам посылает вещи, которые по мнению центра Вам необходимы.

Перечень вещей:

1. Лотерейные билеты (восемь штук).
2. Прибор для ныряния.
3. Лупу (в пачке из под сигарет "ВТ").
4. Звонок (-"-"-).
5. Фирму "дружба" (-"-"-).
6. Справку на имя некого Х... (-"-"-).
7. 2 фотографии (небезызвестных Вам лиц).
8. Зубную гармонию (в железной коробке).
9. Костет (-"-"-).
10. Запонку для галстука (золотую).
11. Гребешок (-"-"-).
12. Календарь (-"-"-).
13. Две фотографии актрисы и певца.
14. Клей системы БФ-2.
15. Катушку проволоки.
16. Удостоверение.

Задание:

а) распространить лотерейные билеты.
б) фотографии актрисы и Пола приклеить на стекла в просторном холе:

в) на губной гармошке играть все время (для отвода красных глаз).
г) Центр велит собраться и обговорить план действий на 9.3.7.1. (Это очень важно).

После удачного выполнения задания Вам присваивается звание старшего лейтенанта. Связь ведется через тот же

9523Й103401И0248К1135

(я надеюсь Вы понимаете, что за слова я хочу сказать этими цифорками.)
До скорого свиданья мой дорогой будущий младший лейтенант!

ФИМКА (блять).

12. Манифест, 1971-72 уч. год [4]

МАНИФЕСТ ПАРТИИ КОСМОНАВТОВ (б)

Миллионы юношей и девушек, предаваясь онанизму, растрачивают свои силы попусту, силы, которые могли бы быть направлены на создание моральных и материальных ценностей, повышение обороноспособности страны и увеличение народонаселения. В связи с нарастающей угрозой наша партия считает необходимыми следующие меры:

1. изъятие и уничтожение всех предметов, могущих способствовать распространению онанизма (сосисок школьных, свечей парафиновых, замочных скважин, ершиков для чистки бутылок, термометров и т.д.);

2. пресечение всяческих попыток и поползновений лиц, предрасположенных к онанизму: на работе, дома, в общественных местах (парки, сады, вагоны метро, туалеты и т.д.), а также по предварительному сговору с другими лицами;

3. расширение сети культурно-просветительных организаций, разъясняющих населению классовую сущность онанизма и методы борьбы с ним;

4. создание летучих бригад МГБ (Местных Групп Борцов);

5. пресечение всех попыток и поползновений к агитации распространения онанизма. Партия также считает необходимым на современном этапе учреждение спортивно-оздоровительных лагерей для онанистов, где подверженные пороку содержатся сроком от одного года и более до полного их исцеления. Побег из спортивно-оздоровительного комплекса карается лишением всех половых свобод с конфискацией имущества, а также для особо злостных онанистов – высшей мерой наказания.

Партия также считает, что каждый сознательный гражданин обязан принять деятельное участие в борьбе с онанистом.

ВСЕ НА БОРЬБУ С ОНАНИЗМОМ!
ОНАНИЗМ – ОПИУМ ДЛЯ НАРОДА!
ОНАНИЗМ – ПРОДАЖНАЯ ДЕВКА ШКОЛЬНОЙ АДМИНИСТРАЦИИ!

ЦК Партии Космонавтов (б).
Народный Комиссариат по борьбе с онанизмом.

13. "Один день из жизни наркомана", 1971

Пробило 5. Бомблю косяк. Ничего.
Бомблю еще. Ничего. 5.30. Ничего. Ничего.
Ничего. Ничего. Бомблю. Ничего. И стены —
Поплыли по
                   плы
                         ли по
                                  плы
                                        ли по
                                                 плы
                                                       ли

7.30. Бомблю
                                                           20.
                                                               05.
                                                                    Х
                                                                       о
                                                                          р
                                                                             о
                                                                               ш
                                                                                  о

14. Без названия, 1971

Когда я проснулся, луна светила на меня. Я облегченно вздохнул. Ее нога попала в полосу лунного света и отдавала неземной белизной. Она спросонок забормотала и обняв меня плотнее гладкой рукой неожиданно проснулась.
– Сколько?
– Около ста градусов, – ответил я. – Возьми, попользуйся немножко вот этим.
Мы откупорили вторую бутылку.
– Ты меня совсем разрядил.
Я промолчал.

15. Уплотненная ода "Спинной мозг", 15.1.1972, суббота, 20.40 [5]

Толстенько-добрый
Хэй Гэй Гэй
Мноуэй
Неуловимый фарисей
Чумка
Любимая
Гоп
Смоковница вариантов
Чемпiоната мира бонбончиков
Гоп
Тело вечной телевизии
Ха Хо
Преосвященники
Оу Йє
Нананана
Гоп
Ляп
Глаз
Йє
По телу бронха
Расклады смеха
Юношей шаманом
По мяску вдарить
Гоп
На теле
Гоп Гоп
Трупца
Гоп
Гоп
Этот дама
Гоп
Агнец
Кайфец
Хе
Сон
Образцовый
Хи
Тело Гоп

16. "Агрессивные", 22.1.1972

1. Извините, вы... оттуда?
   Нет, я местный – Бум-бацца!
   Полилася по каменьям
   Кровь горячая юнца.

2. Свет пожара, блеск зубов, –
   Тот, что выскочил из кельи, был давно уже готов;
   Тот, что выскочил из кельи, в угол головой упал, –
   Я, копнув его ногою, быстро скрылся между скал.

17. "Песня о спорте", 1.1972 [6]

Нашi дiти охоче займаються спортом.
Спорт очень любим.
Зимовий спорт приносить дiтям i молодi багато радощiв.
Маленькi хлопцi i дiвчата роблять
Снiговi баби, беруть санки i катаються з гори вниз.
Особливо охоче хлопцi грають в снiжки.
Особливо любиме для нас катання на лижах.
Юнi спортсмени беруть лижi i йдуть кататись на свободi.
Але кращим часом для спорту є лiто.
Для лiта бiльше спортивних занять чим для зими.
Влiтку грають у Футбол, Волейбол, Баскетбол, Тенiс,
Плавання i багато iнших iгр.

18. "Меланхолическая Юношеская Песня", весна 1972 [7]

Бледнея перед возвышенным
Разделяет жертву юноша
Восхищенный фантазией измены
Вселенная мелькнула в восприятии
Звездами возвращенными человечеству
Среди пустоши очевидности
А возможность бессмертия чувств
Миновала.

Исходя из убранства чертога действия
Частица минуты в воображении неподвижна
Но потрясенно простирает дрожащие кончины
Несомненное
И возникают венцы приобретенные запретами.

Воцаряться отныне золоту
И телу светом невыразимому
Могилой молчания измучен
Дождь ангелов неосязаемых
И если неизбежность – состоянье звуков
Вчреве безлюдном природы
То лишь небытие остается свободным
От всеразрушающего обожания
Высказываться
Во времени неизъяснимом,
А преклонение перед сердцебиением
Странствующего прозрения – переменным.

В отчаянии смерти
                    Смутно и бешено
                                    Восторгаясь
Окрыляют ланиты истины
Но пламя в море – ничто
А любимая вера – безумие.

В рассудке и крови
Усталость
И вечность
Окрыленная мигом
Седеет
Вот миллиарды оглядываются на смех
Последнего
Проявившего разум
На земле с воображаемым покоем
Но лишь страдания в огне
И гений плачет
Ложь.

Волнения червь – последняя радость
В лоне с именем оцепенения
И кровь зари скорбит о тайне солнца
Где ужас мудрости поспешно умоляет бытие
А век молящий чуда сквозь смех пророческий
И сумерки
Летит в экстазе предвещая горе.

19. "Песнь молодого мужчины", 1.5.1972

1. Слишком сильно я любил –
   И ее я тем убил.
   И хоть было очень жал,
   Заточив любви кинжал,
   Я за нею побежал.
   А догнав под сенью ив
   Между ребер засадил
   И слегка им покрутил.

2. Я ее убил-убил
   (слишком сильно я любил) –
   Ни кровинки не пролил,
   Плоть не трогал и не бил,
   Душу лишь под мраком ночи
   На кладбище схоронил.
   А потом чуть-чуть подумав
   Взмуровал и уплотнил.

3. Дайте, дайте мне ружье,
   Чтобы застрелить ее.
   Или дайте мне забвенье,
   Чтоб испепелить сомненье,
   Или, может быть, свой стыд
   (в подсознательном сокрыт).
   ...Может дайте гнева ярость, –
   В клочья я порву ее,
   Забросаю, дрожа, калом
   Беззащитную ее.

4. За свои 12 лет я изведал много бед
   (мое сильное давленье вызывает удивленье).
   Проживу 33 года и...
   Прощай, прощай Природа!
   Досвиданья господа!
   И зачем вам бед фата?
   Сделав плавный жест рукой
   Обрету навек покой.

20. "Рассказ о переезде паталогоанатомов в новый дом", 7.5.1972

Заложили	Уже	У ворот	Плеск;
Раскрутили	Их	Свой	Тащат
И набросились	Полон двор	Грузовик;	Головы
В момент	Вот	Над	И ноги
Колотнули	И флаг –	Толпой	Пуки
Барабаны	Уже	Рулон	Легких
И киднули	Их –	Обоев	Гроздья
Экскремент	Реет	Появился	Глаз
Расшатали	Вот	И исчез	Бронхи
Повалили	Их	Где-то	Печень
Вмиг	Жертвы	Звон	Лимфу
Обрушили	Слышен	Стекла	В кадках
Забор;	Крик	Раздался	Фикус
Протрубили	Ставят	Треск	Много
Забежали	Больше	Шпалер	Много
Вот	Не стесняясь	И крови	Ваз.

21. Без названия, 26.5.1972

Пашка Машку
Не любил –
Шашкой душку
Изрубил.

22. "Песня о арфе", 28.12.1972

Отдайте арфу!
Изрублю я
Ее на пять кусков.
Я вновь, как прежде, вам не верю –
Потоку лживых слов.
Отдайте арфу!
Мой инструмент
Давно уже готов.
Ее нутро разворотим мы –
Не будет больше снов.

23. "Из Шекспира", 28.12.1972

Мой сир!
А где брелок?
И цепь, что мать моя мне подарила
Придя из царства теней как-то ночью?

24."Вечернее воспоминание о неразделенной любви", 28.12.1972

...Тискал вас яростно под ветром
Средь вязов на лугу
И жаждал робко поцелуя
На разводном мосту.
А вы – прекрасна и жестока –
Взглянули только раз,
Когда на праздник у соседей
Взорвался кирогаз.

25. "Как я готовился к поступлению в институт" (дневник)

2.2.1973. В школе хвалили в глаза и за глаза мой плохой автопортрет. После З... лажанул несмотря на все удобства. Пришел соскучившийся №44 и мы порисовали его. Очень плохо, но под штанами почувствовал коленки. Был рубль и мы это отметили в кабине лифта. Потом не совсем трезвый разговор о фашизме и судьбах мира. Легкая опустошенность (приятно). Долго сидел без трусов на кровати, думая, начинать или не начинать этот маразм. В 23.40 К... поднялся на кровати, сонно клiпая очицями, и со словами "Хочу спати" повалился обратно. Посмотрю, что из этого получится.

3.2.1973. СОН: Дорога в школу. Входим в парк – еще темно, горит много фонарей дневного света. Я вижу на столбе выключатель и выключаю свет. С.Н. очень боится идти в темноте и безрезультатно клацает выключателем. Я его не понимаю, так как и без фонарей очень светло – большие желтые куски света между зелеными густыми деревьями. Дохожу до железной дороги и думаю, как идти дальше – по асфальту или по грунтовой дорожке. Возле нее среди травы что-то темнеет. Это семейство ежей. Когда я подошел, они все скрутились. Маленькие не умеют скручиваться окончательно и у них как у черепах торчат длинные головы с большими ушами. Я пробую их палкой. Старая ежиха подпрыгивает, пытаясь уколоть, маленькие не реагируют никак. Беру на руки самого маленького. Он совсем не колючий и уже котенок цвета кофе с молоком. Вижу домик из фанеры вроде как на Саперной Слободке. Вхожу с котенком. Там какие-то волосатые полузнакомые. Все пьют пиво из разной посуды. Мне дают большую глиняную поливяную кружку. Пиво густое и непрозрачное. Котенок становится скомканным в шарик троллейбусным талоном и падает на пол. Весь пол заставлен пустыми стеклянными банками и стаканами. Пью пиво и ищу котенка в щелях между досками – я обещал его кому-то возвратить. Ничего не получается, но ищу и пью пиво. Потом сажусь на скамейку – очень неловко за котенка – и вижу, как подъезжает серый фиат, на боку надпись желтыми буквами в темно-синем прямоугольнике: милиция. Быстро надо навести порядок. Выливаем остатки пива на пол. "Добро пропадает". Входит милиционер с уродливым лицом, в серой шинели, с кожаной папкой под мышкой. "Нам надо произвести небольшой обыск". Все прячут под скамейки ноги в носках без обуви – верный признак наркомании. Я вижу свои сапоги под столом среди банок. Неловко лезу за ними и одеваю. Он наблюдает. "Хорошая обувь для рабочих. Заграничных". Говорит многозначительно. Сапоги французские. Официантка в белом тонком пиджаке собирает стаканы и банки из-под майонеза и выносит их. Все тихо сидят опустив головы. (Конец сна.)

Все утро во рту был привкус пива, пока не опоздал в школу и не пошел в столовую, где пива и выпил (с В.А., К.А. и Ю.С.). На уроках прочел "Шум и ярость". Вместо физкультуры таскали ведрами воду из который раз залитого подвала. 500 ведер. Прекратили работу и стали курить и рассматривать. В затопленной комнате воды еще сантиметров на 20, за паром лампочки почти не видно. В комнате много всякого. Вылили в воду три бутылки ацетона, пытались поджечь – ничего не вышло. Потом побросали в воду теннисные мячи и бросали по ним кирпичами. На стене старый грязный выключатель, поворачивая который ни на что не надеешься, и вдруг где-то загорается свет. Комната маленькая, с низким потолком и без окон. Много каких-то поломанных ящиков. На стене огромный распределительный щит со всякими ручечками и т.п.(Сейчас вспомнил, что у Лема в "Магеллановом Облаке" был заброшенный звездолет и это напоминало его.) Открываю его, там сразу же что-то вспыхивает и свет гаснет во всем подвале. Натыкаясь друг на друга уходим, а дверь закрываем куском лыжи. Потом стреляем в тире, где бетонная балка, низко нависающая над входом, выкрашена под цвет мозгов. Из 30 выбиваю 22-23-23. Один дурак со словами "вот как стрелять надо!" выбил 30. В троллейбусе дочитал "Шум и ярость". Все воротят морды от городского камуфляжа,[8] но это уже почти не вызывает у меня досады. Почитал на остановке "Патрiот Батькiвщини", вспомнил фашизм. Дома молодая красивая моет плиту. Пообедал в своей комнате под "Джеферсона", потом убрал, потом пришел №44, говорит, что завтра пойдем с В.Ц. в "Колыбу" якобы делать революцию ("с водкой, гитарами и девками"). Потом он попросил "Чикаго" и читал "Шум и ярость" взвизгивая, а я это написал. Собрались в кино. Мама: "Что это такое?" – "Ммээ... Это? Не знаю... а, это? – те таблетки летом давали, а я не ел..." Ничего не говорит и бросает в ведро. На улице я себя чуть-чуть нехорошо чувствую. "Что это за милая девушка моет унитаз и песенки поет?" – "Моя сестра из провинции". Купили билеты, пошли смотреть дворы. Много милых двориков. Один – ну просто замечательный. Выпили сока в гастрономе. Два молодых человека с вялыми хулиганскими лицами очень ловко украли стакан. Пахло там отвратительно. В кино нас порадовали 5 серий "Ну, погоди". ("Ну, Понтий, погоди!") Как никогда хочется спать.

4.2.1973. Долго валялся, потом мыл посуду, потом кончал гнусную композицию. Долго искал красные носки и чистил ботинки – думал пугнуть хипейных боссов. На улице скользко, чего я там только не делал. Но не упал. Грустный №44 на углу: "Нет пределов человеческому коварству". В.Ц. три месяца как нет дома и никто не знает, где он, оба босса с утра напились и спят без денег. Мои 34 коп. очень помогли и мы сделали это во дворе рiдної школи, я быстрее. Там все очень новое. Потом стояли на Бесарабке под вывеской "Центральна Рада" (общество спасания на водах) и сшибали сигареты. Из озорства – под Сладкий. Встретили глупого знакомого – у него бумажки в подкладке зашиты, знает себе цену и надеется ее повысить. На почтамте написали замечательные письма Т.А.: "I бажаємо подальших успiхiв у длубленнi їх побєдiтових мозгов та щасливого сємiсят третєго года" и Зеленой: "О равнобедренная!" В... не было – пошли к Л... гадить в душу. "Ставь на стол что есть!" Ели пюре с зеленым горошком и язык с майонезом. Мило поговорили о том да сем. Вдруг приходит кушать с нами "железная фурия", чего раньше быть не могло. Начинает корить за нетрезвость: "Если ты такими глазами посмотришь на маму..." – "Я никогда не смотрю на маму такими глазами". – "По "Вермуту"? Да я выпила полбутылки водки..." Посоветовал соду от изжоги. №44 постарался сгладить активированным углем. Пьяная в дым. По телевизору посмотрели развалясь грузинский сюр и программу "Время". Весело похохотали, съели все леденцы, взяли десять копеек и с гиканьем укатили на лифте. По дороге обсудили поведение "железной". Видели, как на Крещатике двоих милков взяли за таз и поволокли в "Архiвне вiддiлення". Время провели хорошо. Решили пойти к Л... с бутылкой водки, напоить гадов и посмотреть, что будет. От "железной" оба в восторге. И кто бы мог подумать.

5.2.1973. СОН: Желтые сапоги с красной пластмассовой пряжкой на боку. Не нравятся. Однако фирма. На зипере четко: D&S. В засохшей грязи – были в употреблении. Неужели мама их с кого-то сняла? Стельки из общих тетрадей в розовых переплетах. В них замечательные рисунки К.Р. карандашом – рыцари. Отсюда эрго [9] – сапоги К.Р. Но почему такие большие? (Конец сна.)

Утром порвал штаны на колене – большая дырка, почистил ботинки и пошел в школу. На рисунке ничего не вышло, но пописал неплохо. З... тогда не пришел, потому что был пьян – гулял с азербайджанскими милиционерами. Читает лекцию по обществоведению о каком-то правопорядке. Если бы кто-нибудь подумал ответить на уроке то, чему его научил З... – тотчас же сгноили бы. Х... почти закрючили для встречи с ненавистной В.В., но я взбодрил его словами Ницше – "Живите опасно" (вычитал в "Иностранной литературе") и мы пошли домой. Он продал В.В. С.В. за 50 коп. и В.Б. тоже. А еще он мне сказал по секрету, что Л.Д. приехала на полтора дня в Киев с магическим и мистическим ебром из Львова. Дома вкусно отобедали с аджикой. Пришел №44 и З..., который тут же принялся закручивать масла – Быстро и Громко. Его бы с Ш... стравить. №44 и рта не дал открыть, за что тот пресильно обиделся, в особенности за Феодора – любимую мозоль. Хотя было ужасно весело, я вышел из переделки слегка пришибленный массированной псевдоэрудицией. №44 злой – "давно погромов не было", – но он не прав. Опять почистил ботинки и пошли хиповать. Посетили Сладкий, Хр.Яр, Метро, нагнали отвращение на снобов и любителей фирмы. Потом попугали членов Вечера выпускников и воинственно поматюкались на остановке троллейбуса. Удачные слова "бздошный" – персонаж из комикса – и "вода затвердевает на ночь" – про холодную погоду. Обсудили поведение И.Т., которая совсем замучила меня приветами от профессиональных блядей и незнакомых молодых людей, желающих мне добра. С тем и разошлись.

6.2.1973. В школе до отвратительного глупо поругался с учительницей украинской литературы. Когда сердится, у нее смешное лицо – iнститутка. Последнее слово осталось за мной, а она осталась в дураках. Все вежливо хихикали, прикрывая рот. Мне немного стыдно. Пришел Х... с С.А. и пошли пить пиво в "Украину", где фикусы и Гавана. А... работает на ювелирной фабрике, там все время крадут золото и находят так: "Ты украл?" – "Я." – "Не принесешь завтра – убью". Не наказывают. В буфете с 20 коп. дали 30 коп. сдачи, но я не взял и мне за это неблагодарные выдали старый и грязный голландский сыр (50 г. – 19 коп.). Покурили, походили и пошли на вокзал провожать Т... Там были П..., Н..., В..., Ж..., и еще двое каких-то. Т..., кажется, удивилась тому, что я пришел. Хорошая девочка эта Т..., уехала – и мне стало грустно. Н... пошел покупать 3 билета на самолет. Каждый стоит 128 р., но ему продали вдвое дешевле. Погуляли с Х..., еще – жуткий разговор о сексе. Видели, как красивая девочка очень умело записала двух дядь. Ее товарищи сидели в стороне, терпеливо ожидая денег на водку. Пошли домой, дали огоньку абсолютно пьяному человеку с огромными красными руками. Поговорили о пролетариате и его роли.

8.2.1973. Из школы ушел после 3 урока. Побродили по универмагу с Х..., потом поехали к нему на Березняки, сперва в поликлинику, затем в комок, затем на фатеру. Рассказал, как подкуривался в школьном туалете, и что из этого вышло. Съел 5 сосисок и много холодного. Послушал Вiвальдi. И поехали сперва на автобусе, а потом на метро в консерваторию слушать органный концерт Баха. Билетов не достали и пошли в "Чапаева" смотреть "Оцеолу". Перед сеансом зашли к Д... и к М... У Д... похавали плиты, а у М... – брошюру "Половые проблемы у спортсменов-импотентов. 1912 г." Была житуха. "Оцеола" – фильм про негров. Очень смеялись. Из задних рядов катали бутылки. "Чапаева" и "Колос" – последние кинотеатры. Пришел домой и прочитал "Забриски Пойнт". Он скучный. [Дневник кончается рисунком огромной дули – прим. сост.]

26. Письмо к Л.Д., 4.2.1973 [10] "Пускай ты выпита другим,
но мне осталось, мне осталось
твоих волос стеклянный дым
и глаз осенняя усталость..."

(С.Есенин)

Здравствуй, уважаемая Л.

Пишу тебе с истинной депрессией и душевным томлением. Во дворе падает снег. И все происшедшее встает предо мной, как будто подернутое дымкой воспоминаний. Все выпито внезапным признанием, и душе моя ныне гулка пустотой и небытием, как оскверненный варварами склеп. Я был убит и обескуражен. Твои стрелы мщения и испепеления, направленные хрупкой женской десницею, направленные по адресу негодяя, мерзавца и шакала попали в мое доброе бедное сердце.

О непорочная! как могла ты подумать обо мне как об оных негодяях и т.д.!!?? Ноне я тщательно вспомнил все дела и поступки, содеянные мною на протяжении последнего полугода.

...Да, я гавно, но что же? – Не любят меня вельможи. [Окончание отсутствует – прим. сост.]

27. "Открытое письмо маме", февраль 1973; глубокая ночь

Дорогая мама, стоишь перед Рубенсом и как-то неловко за него и за всех рядом с ним, та же история и с вами, наверно это и есть переоценка ценностей, о которой трубили во всех исследованиях и трепе о "проблеме молодежи", – это когда открываешь холодильник, заглядываешь внутрь и вдруг делается то, что должно было бы случиться возле Рубенса и остальных, – но нет, а видишь стенку с обвалившейся штукатуркой и тебе хочется плакать. Проще всего было бы отнести это за счет нездоровой психики, но может быть просто мы спустились вниз из облаков ваших отвлеченных понятий о ценностях в мир, где все мы живем. Ценность приобретает сам предмет, а то, что стоит за ним, желанный подтекст, принимает абсолютно другое значение, или устраняется, или осмеивается, приобретая ценность и оставаясь на троне, но уже в шутовском колпаке. Чувство преобладает над разумом и ему отдается предпочтение, возможно, это является защитной реакцией на комплекс неудовлетворенности интеллектом в свои надцать лет, хотя существует предположение, что он несколько выше, чем был у вас в нашем возрасте, ведь вы не замечали того, что заметили мы, связывали себя этическими нормами, которые нам кажутся странными и, в конце концов, у вас, кажется, отсутствовал этот наш комплекс, и к вам не пришла защитная реакция, которой, пожалуй, и можно все объяснить. А впрочем я не был с вами в вашем детстве, и поэтому вряд ли могу судить, кем вы были. Однако знаю точно, что в ваше время не случилось переоценки ценностей, а до такого, например, как возведение псевдоценности в собственно ценность отрицательного качества вы не могли дойти, и сейчас не можете понять, точнее, не понять, а почувствовать, и вам противно об этом слышать. Письмо выходит хвастливым, каким и положено быть письму юнца, но кое-что тут есть для того, чтобы попытаться понять, кто мы, совсем чужие среди вас с вашими заботами. Ведь столько перемозговано в связи с комплексом и борьбой с ним, что мы просто стали думать несколько иначе, и вам трудно будет понять нас, не передумав того же. Вспомни, какими дикими были для тебя мои слова, которые среди нас являются букварным материалом: не тот умеет жить, у кого много, а тот, кто счастлив с малым. Счастлив с малым тот, кто живет творчеством, а это вовсе не то, о чем ты думаешь. Творчество может быть в чем угодно и, во-первых, оно должно быть в самом восприятии жизни. Это творчество в тебе, где ты творишь себя в себе, где ты абсолютно свободен в своем творчестве от кого бы то ни было, не вынужден проституировать своим творчеством ради куска хлеба, оно бескорыстно и рождено только потребностью в творчестве. И это праздник, который всегда-всегда с тобой, если хочешь, он может прорываться наружу в любых проявлениях, начиная с хождения на пляж в чорных трусах и кончая фреской в Доме пионеров. Все это так, и не пытайтесь что-либо изменить, это приведет только к неоправданной порче нервов. Просто мы почувствовали вкус свободы, пускай внутри себя; вам непривычны ее проявления, вы называете ее распущенностью, а весь процесс – падением нравов. Да, чувство свободы изменило отношения между нами, вызывая у вас оправданное негодование: конечно, вам бы хотелось видеть выше чадо в окружении замечательных золотых медалистов, соблюдающих все правила хорошего тона и уверенно идущих к ясной цели – добротному дубовому гробу. Но ведь, дорогая мама, свободный любит свободного, а рулады об осознанной необходимости в данном случае не более, чем пустая болтовня. Обидно, что все, чем вы руководствовались в жизни, с наслаждением оплевано и осмеяно, но ты можешь утешать себя тем, что наши дети поступят, пожалуй, точно так же с тем, чем живем сейчас мы. Или просто скажи себе, что мы дураки ненормальные и иди спать. Спокойной ночи.

28. "Wonderful Pobricetto" (И.Т. посвящаю), 17.4.1973, 11.05

Дело
        мело
                втрело
                           скнело
Мило, быстро и умело
Растманело закватето
Пело, пело Побрикетто!

29. "Неспокойное", 24.5.1973, 17.45

Зов звеньев
Спасенных детей неба
Ощущается сквозь стремленье
Поспешной жажды предвещать.

30. Письмо к №44, 17.8.1973

"I LIKE A JOPHЭЙ"           
(P. McCartney)           

Здравствуй. Если бы ты знал в своем всраном Киеве, где мы (все мы, 250 млн.) живем! Бля! Да ты себе и представить не можешь всю полноту этого УГАРА. Не знаю, какое сегодня число, но каждый день мы ночуем в новом пиздецовом районном Центре. Это невозможно описать, это прекрасно. Меня умиляет полное отсутствие сервиса, даже и слова такого нет. Магазины почему-то завалены фирмой, но ее никто не берет, зато громко и быстро ездят, скорее даже ГАСАЮТ, на мотоциклах ночью. В готелях самый отвратительный и грязный разврат и тонкие стены – спать невозможно и очень клево все это. Я чувствую себя американским туристом на американском автомобиле, и родители у меня американцы, а брательник мой негр и жрать ходим в отличные уездныя ресторацii. Это опять очень клево и льет воду на мельницу моего самоутверждения. Так как индейцы далеки от культуры, в "Книгах" можно встретить всякие интересные. Приобрел Кортасара (шоб свой был. А хули?!), первобытную философию и, по простоте душевной, Джона Чiвера аж две книги, среди которых и шумелый Булетт Парк. Д.Чiвер оказался просто жуликом. Хотя пара неплохих мест есть (обычно про убивать), если доживу – дам почитать: родители неожиданно оказались лихачами (!) – на крутых поворотах прибавляют газу, а мы с Н... входим в экстаз, когда видим впереди машину, – иступленно колотим маман по спине кулаками и кричим: "Жми! Жми!" и мама, нагнув голову, говорит очень низким голосом:"А-а-а-а..." – и жмет. А обогнанным мы с Н... показываем дули и делаем оскорбительные жесты. Так одно гавно хотело-таки нас перегнать, но папа на скорости 100 начал вертеть рулем из стороны в сторону (точно как когда я показываю гонщика) и незадачливому поцу оставалось только всрацца.

Путешествовать очень смешно. При помощи машины джинн (лiбiдо) выпускается из бутылки токо так. Я своих просто не узнаю, никакими сдерживающими нормами и не пахнет. Теперь можно понять ЗАПАД (!), где с помощью машин себя гробят как горобцов – каждый желает заморить лiбiдо (игра слов – от "заморить червячка").

Аглiцкая фамилия Бредiш. Ну что тебе еще сказать? Как приеду, будут у меня брезентовые чарли цвета хакY. Проехали уже две тыщи. Адреса у меня нет, так что писать некуда.

А еще скажу тебе, что если б не был ты гавном, то пошел бы к Безумной и передал от меня самый что ни на есть горячительный привет, сразу съебись и она не успеет тебя утомить. Для храбрости возьми Е... (ге!). Живет она в новом корпусе, спросишь третье отделение. Но я знаю, что ты гавно. И еще сходи к Х... и вырази, что я очень соболезную из-за того, что забыл взять его адрес и передай привет. Сходи также к П...-К..., скажи, что я их не забыл, и принеси чего-нибудь пожрать (передав от меня искренний привет). И чтобы больше никаких приветов! Впрочем, если встретишь Т..., то и ему – искренний, сердечный! Зацалуй кого-нибудь! УРА!

31. Письмо к №44, 9.1973

Здр. №44! Хоть Ж.К. и хуевый человек, но в поезде мы чудно провели время, спиздив трубу от огнетушителя, железнодорожный фонарь и котенка. При том проводницы жутко нас любили и нам пришлось упиться бесплатным чаем. А какие-то девицы дали пива ДIРLОМАТЪ. В институте же всем вручили студенческие билеты, проведя перед этим небольшой общественный хеппенинг. Оказывается, это есть наше национальное изобретение (не считая субботников) и им можно гордиться. Сперва входят два распорядителя и, всераясь со смеху, читают инструкцию зрителям-исполнителям, а затем выделяют из них Группы Особого Назначения. Потом, хихикая, и делая вид, что они ничего не знают, входят якобы-исполнители и рассаживаются на возвышении и в углублении, в окружении всяких фенек культового происхождения и графинов с водой. Цвета – красный и черный (!), чуть-чуть белого. Потом они начинают говорить. Некоторые кажется и вправду не знали о хеппенинге; когда они обессилено замолкали, отдуваясь и вращая глазами, все одобрительно хлопали без напоминаний. А в это время Группы Особого Назначения по едва заметным сигналам распорядителей, которые затесались в ряды якобы-исполнителей, исполняли всякие вещи (ходили с флагом от одной двери к другой, громко читали надписи на больших таблицах, ездили на грузовиках с цветами к местному чучелу и т.д.) – их можно назвать басом. Ритмом были мы.

P.S. НЕМЕДЛЕННО ВЫСЫЛАЙ ПИДЖАК!

32. Письмо к №44, 9.9.1973

Дорогой коллега!

Нельзя без улыбки читать твою судорожную писанину нашкодившего рога. Да ведь ты подумай сам: групповой брак – это ли не мечта юного сноба? И вот я радостно поздравляю и приветствую твой первый (и дай Богъ не последний) половой акт, который так счастливо кончился. С тебя пол-литра и М..., ге-ге. Да это я пошутил.

А теперь о деле.

Приезжай! Но поторопливей. Постарайся без чемоданов и проч. На угощение не надейся: мы живем в основном на бобах и поливитаминах. Бабок прихвати как можно больше. В них вся суть... [Далее следуют адреса и т.п. – прим. сост.]

Вот. Не забудь пиджачок со всем содержимым, а то я как без рук. Друзей не бери – девать их негде, но передавай приветы, в особенности нашей дорогой Нерадивой.

У меня нихуя. Вкалываем на стройке: играем в войны при помощи кирпичей. Я изделал себе мастерскую в засраной комнатенке на самом ТОР ОF КРЫША. Сейчас вырезаю из пенобетона обалденную ГНИДУ. Получается очень кайфовая и устрашающая. Все говорят, что гениально, – не знаю, но то, что клево – да. Напридумывал много, но забываю записывать...

Мы с С... ведем жизнь двух кронопов, которые решили стать славами. Славой быть ценно. Я завел сберкнижку с 10-ю рублями и мои ставки поднялись на 50 проц. В связи с этим перешел на "Памир", рабочую столовую (шiкарны обед – 26коп.) и собирание бутылок по ночам. Если комиссия их обнаружит у меня под кроватью, то я не знаю, где мы с тобой будем ночевать. А в основном все кайф и мне тут очень нравится. Люди подобрались замечательные и смешные. Проводим психологические экспэрiменты. В пустой комнате спит мэн. С... в ногах у него сосредоточенно переливает воду из стакана в стакан, а я, смотря ему в (закрытые!) глаза и время от времени судорожно затягиваясь, тихо повторяю: "СЦЫ". Через час мы устали, повесили у него над головой табличку с надписью "СЦЫ" и ушли. Он не всцался. Эрго: бога нет.

Еще был на толчке и столького насмотрелся! Обязательно съездь для общего развитона. Ну, пока! Желаю тебя увидеть скорее.

P.S. Высылаю фотки со сценами из 1984 г. Основной психоделик оставил себе. Приезжай – покажу.

33. Письмо к №44, 19.9.1973

SALoVE, ябi его мать.

Должен тебя разочаровать – пиджак получил и 3-х р. тебе не видать, да и мне тоже.

Чуву жаль, Ж.З. говорил, что она замечательно ябетса. Но все там будем, а за гондон – спасибо. Шарики из них и вправду делать нельзя – лопаютца в размерах среднего арбуза. Зато тут продаются манипуни ордена Ленина. [Нарисован орден размером в большую горошину – прим. сост.]

А что тебе рас(с?)казать? Могу рас(с?)казать анекдот. Идет по пустыне караван. Один верблюд посрал. Идут дальше. Второй верблюд посрал. Идут дальше... N-верблюд посрал. Вы спросите, где же соль этого анекдота? Да нет соли – одно гавно. Еще рас(с?)кажу про Х..., который отдыхал в пансионате и пансионат по праву называли Бухенвальдом. В 23.00 на территорию выпускали калеку Кузьму-сторожа и тот без предупреждения открывал огонь из берданы по всему, что двигалось. Так, отдыхающему Шапиро были перебиты ноги, несмотря на то, что тот всего лишь вышел посцать. После этого дед еще долго поливал дробью притихшие коттеджи. И только Шапиро кричал. Утром они ходили по территории и футболили стрелянные гильзы. Деда Кузьму не то что не арестовали, а даже не ругали.

Еще могу рас(с?)казать, как я обосрался два раза на день и почему мне сейчас хуево до уйююй. Даже не 2, а 3 раза обосрался я. Иду после обеденного перерыва на работу. Работаю я на растворе с ценным мэном. Ему лет 25, имеет две жены, плотит элементы, сидел в тюрьме, работал два года в Тюмени, сейчас за 120 р. нихуя не делает и учится в институте на вечернем. Работа его сводится к ударянию ногой по бетономешалке и матюкам. Все это он называет Блядским Бангладэшем.

Так вот, иду, а возле работы есть чудный мусорник, я там уже откопал дивную раму и изготовил снобский объект, который назвал "Средства регенерации". Но нихуя. Смотрю – стоит обалденный приймач образца 1952 года. Заглянул внутрь – все дела на месте. Кайф! Думаю, после работы заберу. Пришел на работу и подумал, что его спиздят, пока я здесь хожу. Прибегаю назад, – 3-х минут меня не было, – а лампы уже сперли. Я страшно заматюкался и потащил его в опщагу. А весит он килограмм 100. Тащил я его суку с километр. Заханырил в кустах и поехал разузнать есть ли такие лампы и сколько это стоит. Стоит 7 рэ. Срочно создаю акционерное общество по финансированию предприятия – все настоящие мужчины, готовые идти на риск и расстаться со своими деньгами во имя идеи заиметь такой чудный приймач. Пошли за ним – а его нет. Блядь! Сука! Вороватый, нечистый на руку пошел народ. С ним нужен глаз и еще раз глаз. В дополнение ко всему вечером у меня почему-то распух глаз и носом пошли сопли – много соплей. А на следующий день меня сняли со степухи (40 р.) за то, что прогулял полдня.

Сегодня же меня послали наводить звукоизоляцию. Для этого надо забивать коричневую хуйню в щели под потолком. Хуйня оказалась хорошо замаскированной стекловатой. Бросил работу и побежал в баню. Нифига. Сижу и весь чешусь. От этого мне очень плохо. Да, пришла мне в голову мысля: давай писать письма со степенными рассуждениями о судьбах мира, основном вопросе философии и тому подобном маразме. Чтобы их дурни могли потом напечатать. А то наши матюки не хватит духу печатать у этих, в некотором роде, жлобовъ. Давай рассусолим какую-нибудь тему попиздоватей. Предлагаю тебе начать, а то я бэз iдей. А пока посылаю свою фотку – экий я кривоморденький и в то же время ролинстон в дуст. Досвидания.

П.С.Т. Ежели приедеш подарю на Д. рожд. И.Х., кричащего "Нопасаран", а в ознаменование половых актов – либидо a la naturelь. Понты: 1) Хорошая идея о чуваке, который всегда носил свое либидо с собой в футляре из-под скрипки. 2)"В последнее время с тревогой думаю о смерти. Наверное, потому, что хочу более, чем когда-либо, жить".

34. Из конспекта по истории КПСС, 10.1973

"Ленинский План Вооруженного Восстания".

Каменев и Зиновьев оказались гадами, а вооруженное восстание есть искусство:

1. Никогда не играть: начал – кончи.
   
2. Создать перевес сил.
   
3. Оборона – смерть восстания.
   
4. Создать моральный перевес.

200.000 вооруженных рабочих. Юнкера сделали налет. В боевую готовность приведены 3 силы. Захватили почту, телеграф, вокзалы, банки, аэродромы, мосты & арсеналы. В 10ч. 45м. начал свою работу 2-ой Всероссийский съезд Советов. В 2ч. ночи сообщили, что конец всему.

35. Письмо к №44, 13.10.1973, 02.30

Любий №44!

Сперва понты. Их немного:
Українiше мiльярдо, мышоловка "Ритм", бустер "Юность", Праздник Здорового Тела, Философия лавочников и убийц (фашизм, оказывается), мастер золотые зубы, кликухи – Соленый, Бенгальский, Тумбочка, Этот и т.д. Сценарии – "Культурненько", "Двi щiточки", "Дубль-пусто". Бит-группа "Так говорил Заратустра" (Альзо шпрахт З.), радиостанция ПОЦ. И все. Еще можно добавить, что характерно для простонародья, которое восхищается тем, как кто-то кого-то выебал. Оно ударяет в конце рассказа рукой по колену, поводит подбородком в сторону и немного вверх и восклицает:"Какой хитрый парень!" И еще что я подумал: что людоеды, по всей вероятности, большей частью молчат, а если и перебрасываются словами, то сугубо делового и практического характера. Исключение составляет лишь вечерний час, когда за окнами с белыми занавесками темно, мирно светит лампа с бумажным абажуром. Под лампой, как в "Едоках картофеля", сидят людоеды и точат ножи. Они излагают свои взгляды на жизнь, беседуют о философии, любимых писателях и немножко о политике. Так делали и мы с С... Потом нам надоело говорить об этом и я кончил точить нож, и все немного изменилось. Если бы зашла комиссия по выселению, а она любит это делать, то застала бы идеальную картину: мы не готовимся к предстоящему семинару – С... изо всех сил точит из напильника обоюдоострое перо (пять перьев в бок), я вырезаю из ручки от лопаты чудную дубинку с нарезной рукояткой, плюемся и ругаем советскую власть, а по приемнику очень громко и чисто говорятся последние известия "Голоса Америки" (арабам пиздетс), по углам лениво растыканы бутылки из-под пива. Кстати, мы купили нэповый приемник "GRAETZ". Следовательно, TEMNITZ – телевизор. Что такое Штирлиц?

А я сейчас в пизде. Только время от времени хватаюсь рукой за голову и без всяких эмоций выпучив глаза очень громко кричу "блядь!!!!" Слушай, что произошло 11-го. 10-го пришло твое письмо и, если учесть, что оно пришло вместе с почтовым переводом на 20 руп., явилось последней каплей в чаше моей ностальгии (тоска по родине). Решение пришло очень быстро и очень активно. Можно даже сравнить с тем, как моча бьет в голову. Исключительно быстро и активно. Я уже не мог ни о чем другом думать, думать вообще и делать что-либо. Не мог заснуть всю ночь, с первыми лучами солнца вскочил, преисполненный ощущения того, что через пару часов буду топтать крещатицкий асфальт (блядь!!), и побежал на почту за переводом, но не забыл взять студенческий, дабы взять билет за полцены (хитрый, жопа, всмерть). Взял 20 колов, еще 10 было у меня в паспорте. С почты, уже чувствуя во рту привкус водки, я рванул на переговорный пункт, узнать стоит ли брать свитер, и на вопрос Д.Г.: "Как штаны?" ответил, что жмут в коленях, но зато в Киеве тепло и свитера не надо, и в общежитие возвращаться не надо, а сразу на самолет. Но тут я вспомнил, что когда доставал записную книжку, карман почему-то был пустой. Он и правда оказался пустой, только бумажка с дурацким понтом: "Невозмутимые лебеди, плавающие по пруду". Итак, пиздой накрылись:

а) паспорт;
б) приписное свидетельство;
в) студенческий билет;
г) 30 руб.

Нельзя сказать, что со мной случилось что-то, что обычно должно случаться в таких случаях. Нихуя. Просто спало то напряжение, которое заставляло меня ехать в Киев, и мне стало нормально. Конечно, я не воспринял все это как какую-то досадную неожиданность, то есть воспринял, но в самый первый момент. Подумав, я понял, что все так и должно было быть. Ебоны рок довольно плотно поставил меня на место – не летай, а может быть просто самолет, на котором я должен был лететь, взорвался, а ведь никаким другим способом меня нельзя было остановить, – одно время я даже думал: а не позвонить ли на аэродром и не предупредить ли их, да потом плюнул. Видимо этому самому, с позволения сказать, року стало неудобно за такой чорны подсерон, и он начал давать мне всякие подачки, например, когда я пришел в себя, мне сразу захотелось с кем-то поделиться тем, что произошло, никого под рукой не было, и я решил позвонить Бездумной, которой дома тоже не оказалось, но из автомата после удара кулака выкотилось тридцать серебряников, которым я нисколечки не удивился, а когда я ехал домой (блядь!!...), то в троллейбусной давке какая-то милая девушка сдрочила мне член, чего раньше никогда не случалось, а я грустно гладил ей руки. Дома я запустил "НОМЕ" на всю катушку, снял носки и скурил пачку "Памира", все яснее и яснее выявляя цепь мелких и взаимосвязанных событий, понимая все глубже и глубже, что я просто не мог не потерять всех этих делов, так само как не могло мне выпасть из автомата ни 15, ни 45 копеек. Поэтому я оставил мальчишкам короткую записку, в которой объяснил все ("Всему пиздец"), напялил камуфляжные дела и отправился выполнять всякие формальности, связанные с потерею документов. Сперва пошел в милицию, где у меня спросили, зачем я сюда пришел, и чтобы я убирался к себе в село за новым документом. Мне мгновенно стало хорошо (жить стоит, раз уж даже мiлiцьйонер за рога принял). Потом я еще побегал, а потом встретил Ю.П. Это была дивная встреча. На вечернем Бродвее, среди роскошной толпы встретились два мэна. Заметили друг друга издалека и, громко вопя, бросились навстречу. Меня ты в наборе представляешь, а он был в очень хипейном белом плаще 58 размера до пят, грязном и мятом и ест хлеб.

Так что когда приеду – неизвестно, и приеду ли вообще, ведь с первой попытки жизнь так ловко укусила меня за яйцо, а что будет со второй – не знаю. А пока надо три месяца ждать, не найдутся ли дела, а если нет, – то ехать и доставать новые, уплатив мiльйон штрафу. Тож привiт всiм i не кажи нiчого мамi! Камю как только кончу – вышлю. У нас идет снег, а у вас? Шлю тебе привет, большой, как инфлюэнца.

P.S. Разучил дивный понт, придуманный Б.Ф. Называется "Поцелуй упыря". Вечны кайф. Приеду – покажу.

P.P.S. Эдв. Хит сказал, что Большая Война не за рогом.

36. Письмо к №44, 10.1973

№44!

Все началось и кончилось мгновенно. Я сказал "блядь..." и пошел за паспортом через два дня как потерял. Думал, ему нужна будет водка, а денег у меня ни-ни, но ему нужна не водка, а мазь против отложения солей, некий "Ледум" (или Лидум), есть он только в Киеве в гомопатической PHARMACIE, так что (если тебя это не затруднит), будь добр выслать пару баночек (за добро я плачу добром), а твоего Кам'ю я никак добить не могу – в "Чуме" загруз, а Посторонний пошел как по маслу, надо отдать ему должное, и очень мне понравился. Как только прикончу гада – получишь в полной ценности & сохранности. Не бзди за него. Нащот встречацца не знаю, т.к. нащот денег полный расклад плохой и ебаны в рот в связи с приобретением двух автоматов и ковра с оленями. Навели шмон в ночной общаге, бегали по этажам с плавательными шапочками на грязных головах и палили из авто и кричали ААА и падали с лестниц. А в кашу пули входят со звуком "КАФ". Напишу про утреннюю песню трутней. Они поют: "Ииии... Веее... НГииии... Ааааа..." и т.д. Среди дня трутни поют все время одну и ту же песню: "Усе культурненько, усе в пор'ядочку".

Вечерняя Песня Трутней:

"У меня достаточно времени,
Полная неспешность,
Время растягивается,
Успокаиваюсь
Замедляюсь
Кайф..."

Еще придумал надпись на гербе: "Водка и преступность". Кстати, водка называется москалином или селявишником. Поза дремлющего кучера и поза пьяного приказчика. Надо разузнать, что за 18 английских правил "Как сберечь время" и заняться – будет уйма времени, а я пошел на секцию бадминтона – ужасно трутневая эпикурейская игра. Пиздык... хуяк... пиздык... хуяк – и всю дорогу древнеримские позы. Хорошая должность – технiк штучного осiменiння – есть такой, оказывается, – и Пневматический Член оттуда, наверно. Людоедские дела: "А горлышко-то, того... тю-тю".

Иду пить две бутылки водки наспор. Прощай.

37. Из записной книжки, 9-11.1973

Тема: "Трутни".

Трутневая партия – умеренные. Ежемесячник "Жизнь трутней". Трутневые слова – умаялся и угрелся. Трутневые кликухи – Вялый и Ленивый. Когда трутни моют руки, они многозначительно переглядываются, кивают понимающе и говорят вполголоса: "Рука... руку моет..." Трутни одобрительно отзываются о ком-то: "Невозможный лентяй". "Наш мир – мир системы!" – с пафосом говорят трутни. Трутни, которые знают, где мед, выглядят очень характерно. Трутня нельзя убить. В голове у трутней мясо. В лопухах и сухих канавках часто можно встретить трутня. Трутень не носит одежды, но это не заметно. Нормальная температура их тела 36,6^оС. Ненормальной не бывает. Трутней носят в кошелках и их не бьет ток. Лежит трутень во время войны на поле. И вдруг в него попадает снаряд. Раздается взрыв, и на дне воронки лежит трутень, чуть запылился. А вообще к трутням не пристает грязь. Самым большим оскорблением будет сказать ему: "Ты, пыльный".

Диалог №1.
Динозавр А: Что-то погода портится...
Динозавр Б: Да и все какое-то херовое...

Диалог №2.
Динозавр А: Холодно...
Динозавр Б: Может, еще потеплеет...
Динозавр А: Нет, кажется уже пиздец.

Диалог №3.
Покупательница: Та воно старе... (про м'ясо)
Продавец: Сама ти стара!

Тост со стороны оппозиции начинается словами: "Так значит это..." Стриптиз: на сцену выходит солдат. Танец маленьких либидо. Объявление : "Бога нет и не будет". Дипломный проект трона. Нiтроцелюлоза – красiва й дуже гарна, надзвичайно весела та струнка, вiд 4 до 20 процентiв. Не здоровается уже – видно жить надоело. Газированные сцаки – 0,5 коп. стакан; приходится брать два. Лелеющие мысль о шпионах любят заводить будильник. Вата и жесть (архитектура будущего). Йоги сидят как засватанные. Примечание: просящим будет дано. "Гуляй Вася! То ще по однiй? За демократiю!" Карты мира в сортирах Пентагона – чтобы можно было возить по ним пальцем. Д-р. Борман: "Меньше народу – больше кислороду". Прораб о комсомольском собрании в рабочее время: "Нахуя мне эта гармония?!" День рождения гипнотизера: Приходят все знакомые гипнотизеры и напиваются как свиньи. Потом расползаются по углам и наступает жуткая тишина – только глазки блестят. Затем во всем районе гаснет свет. У свiтi статевих збочень: не мав змоги накласти в куток, тож стрелив собi в серце. Сколько алхимиков рисковало жизнью для того, чтобы Менделееву могла присниться его таблица! Песня об Убитом Времени.

38. Письмо к №44, 17.11.1973 [11]

Дорогой №44!

То, что тебе мозги взбили – это ничего; не волнуйся и все пройдет. С Бездумной постарайся не встречаться – с ума сведет кого угодно. Слушай: "Не бийте мене по гу бах, бо я на дудцi граю" и "Зв'язали гауптмана i... капут". У меня совсем неинтересно, не считая снов. Сидим в номере и кроптим. Выходим только в туалет и на кухню – чайничек поставить, и еще на лекции. Художественную литературу ни в пизду блядь не почитать, некогда нахуй. Зато сегодня был праздник – пошли в баню и выпили ПИВА . (Кликуха для трутня – Пассивный.)

Слушай еще: сон, который приснился мне с четверга на пятницу. Про колдунов. Началось с того, что один колдун въебал одну чуву, но въебал по-колдунски: просто посмотрел на нее, и она уже была въебана и понесла. Но понесла как-то ненормально: буквально через 15 минут из влагалища выпал предмет, скорее всего напоминающий скомканную рукавицу из белой шерсти (вязанную), но не совсем белой, а слегка желтоватой. Этот предмет довольно скоро вырос в молодого человека лет 16-18, довольно-таки негроидального типа, смесь Сявки Буцаса и молодого Пушкина. Однажды он игрался в комнате, в которой обычно происходило действие. На полу был серый ковер, за окнами серый, темный день, на подоконниках много каких-то фенек, а все место между и под окнами занято то ли полками, то ли диванами – нельзя понять – тоже все серое. В противоположной стене стеклянная дверь и маленькая комната, совсем как телефонная будка в метро, и стеклянная дверь тоже такая. И я сижу под окном в чем-то, скорее всего в диване, как в порнографических кинотеатрах, когда видишь только экран. Вообще эта часть сна была похожа на кино (будто я его смотрю), но это было не совсем так, ведь я был в одной комнате с этим мальчиком и остальными зрителями – их было немного, человек пять, я их не видел, но знал, что они тут. Они были одеты в серые одежды, напоминающие тоги, и сидели, как и я, в диванах, но почему-то очень ровно. Большей частью это были женщины со строгими лицами. Что-то в них было от судей, а может они и были судьями. Во всяком случае они молчали и бесстрастно (это наиболее верное слово) наблюдали за происходящим. Да, так вот это скорее должно было напоминать спектакль, чем кино, но это было не так, и напоминало именно кино. Скорее всего потому, что в такой обстановке, когда всего шесть зрителей, спектакль выглядел бы еще более неестественным, чем в обычной обстановке театра, – выглядел бы как что-то, что делается именно для тебя, а тут этого не было, и, пожалуй, "исполнители" просто не видели нас, хотя среди них был один колдун, а уж он-то должен был знать. Поэтому это скорее напоминало фильм. Серая комната, со стороны окна падает серый свет серого дня, по комнате бегает (не очень быстро) молодой человек, он чем-то напоминает в своих движениях шимпанзе. Он тоже в сером. Рубашка светло-серая, штаны темнее, до колен, как у гайсинцiв. Вот он, всплеснув руками, в восторге кричит: "Какой стэйтс!" Я громко смеюсь и оборачиваюсь к остальным, хотя не могу их видеть из-за высокой спинки дивана, ища как бы поддержки в понимании маразма, который он только что сделал. Но они сидят так же молча и неподвижно. Серые складки очень красивы. На их лицах не дрогнул ни один мускул, и они делают вид, что не заметили моей выходки, им неудобно друг перед другом за меня. Немного пристыженный, я опять смотрю на мальчика. Он находит маленький золотой череп (высота – 5 мм), в глазницы вставлены граненные изумруды. Он катает его пальцем по ковру и смеется. Потом перестает катать, но тот продолжает кататься сам, потом начинает что-то бормотать, и это жутковато, а потом постепенно превращается в колдуна, но не того, который въебал маму мальчика, а другого. Он одет пристойно, в костюме и при галстуке, – обнимает мальчика по-отечески за плечо и они идут вдоль комнаты, мирно беседуя, и заходят в ту комнатку, которую правильнее было бы назвать телефонной будкой в метро, и у нее такая же стеклянная дверь из толстого стекла. Из слов колдуна я понял, что он выспрашивает у мальчика подробности его зачатия и появления на свет, так как он сам давно уже хочет научиться делать такие же штуки. Мальчик толком ничего рассказать не может, да и что он может сказать о собственном зачатии. Он производит впечатление недалекого человека. Мне надоедает слушать нудные попытки колдуна разузнать что-либо. Мне становится скучно, и я беру с подоконника пачку листов (формат где-то 25 х 25 см) и меня заинтересовует рисунок гуашью на первом из них – охрой и кобальтом, сильно разбеленными, голова человека с широко открытыми глазами и ртом. Смотрю дальше – там уже не так интересно, какие-то картинки из средних веков – люди в латах с копьями и мечами. Постепенно улавливаю между ними связь и понимаю, что речь идет о самом сильном человеке в Германии. Постепенно я начинаю слышать голос рассказчика, который говорит историю этого рыцаря, потом картинки начинают двигаться и говорить, а в последнюю я ушел сам. В основном в них описывались его подвиги и объяснялось, какой он бздошный мэн. В предпоследней была площадь средневекового города при большом стечении народа, посреди этот самый, который бздошный, в обмороке, и народ поддерживает его со всех сторон, не давая упасть. Краски желто-коричнево-красные. Одет он в пиздоватую одежду, как у людей, толкающих штангу. Плечи огромные и толстые, как шкаф. Толстые и круглые и все в ранах от ударов копьем (он часто дерется на турнирах), некоторые раны еще свежие и на них блестит кровь. А в обморок он упал оттого, что узнал, что в России есть чувак еще более здоровый, чем он. Я беру следующую картинку (смысл предыдущей меня развеселил). На ней Москва-река и гранитный мост через нее, все освещено слабым электрическим светом, больше темноты, а свет золотисто-желтый. Я стою на набережной совсем один, сейчас где-то три часа ночи. И я уже знаю, что самый сильный человек в Германии приехал в Россию, вот только не совсем понимаю, зачем, кажется, что-то связано с мэном, который еще сильнее, чем он, и с какой-то балдежной чувой. Во всяком случае, приехал он инкогнито, и сейчас, чтобы обмануть часовых, переходит Москву-реку по дну. Тут же какой-то голос с готовностью начинает объяснять всякие технические подробности перехода реки по дну, хотя мне совсем не интересно слушать. Он (самый сильный в Германии чел.) приближается, и его хорошо видно, т.к. вода совершенно прозрачная. Он выглядит иначе, чем на предыдущей картинке. Пропорции нормальные. Идет быстро, длинные светлые волосы развеваются, как на ветру, на нем серый костюм (пиджак расстегнут и тоже развевается), белая рубашка, черный галстук и черные очки. Вид деловой и решительный. Я спускаюсь к нему, тут же появляется колдун. Мы стоим некоторое время под водой возле гладкой гранитной стены набережной и советуемся, что нам делать дальше. Потом колдун (кстати, тот, что уїбав дiвку в самом начале, – он худой и похож на ученого, но без галстука) говорит мне: "Вылазь на набережную, я сделаю из тебя геометрическую точку". Я вылажу и ложусь на асфальт животом, подбородок кладу на сложенные руки и смотрю на них сквозь воду. Я понимаю, что понадобился ему как точка, с которой будет вестись отсчет, или это будет единственная реальная точка, на которой будет строиться какая-то Гигантская система из каких-то нематериальных частей, вполне возможно, что я буду единственной реальной точкой опоры в этом мире, на которую будет опираться вся система, находящаяся, по-видимому, в астральном пространстве, с помощью которой он думает что-то изменить в этом мире, причем изменить не в физической части этого мира, а в какой-то другой, во всяком случае, это изменение не имеет ничего общего с неожиданным падением кирпича кому-то на голову, или с тем, что у кого-то в машине испортятся тормоза, или реки потекут вспять или растают льды. Тут что-то связано с пониманием чего-то или отношением к чему-то кого-то или всех. Бесплотность изменяемого объясняет бесплотность аппарата изменения, а свою бесплотность он компенсирует своими размерами (скорее всего не только галактическими, но и метагалактическими). И вот я лежу на теплом (почему-то) асфальте и смотрю вниз, где колдун что-то химичит, и чувствую, что я таки и правда геометрическая точка, даже не чувствую, – так как чувствовать нечего, ведь система скорее всего держится на мне не как на физическом объекте, а на моей психике в этом мире, – а со всей полнотой сознаю. Я почему-то даже несколько горд за себя. Из этих милых сердцу мыслей о собственной значимости меня выводит какой-то предмет, лежащий под водой гораздо более справа, чем стоит колдун и Самый-Сильный-Человек-в-Германии. Это нога, освещенная луной, явно женского происхождения. Свет от Луны не холодный, как обычно, а золотисто-коричневато-желтоватый. Нога очень-очень красивая. Кроме нее ничего не видно, все остальное в тени набережной. Я обращаю на эту ногу внимание тех двоих внизу. Они все напряглись и присели даже, но не сдвинулись с места – их не должны заметить, а раз есть нога, то есть и человек, и надо быть очень осторожным. Колдун (парень не дурак) осторожно совает луну, пытаясь осветить всего человека. Не скажу, что ему очень легко было это сделать. Такое впечатление, как когда смотришь в зеркало и пытаешься левой рукой отрезать у себя сзади кусок ворса, и рука двигается каждый раз не туда, куда ожидаешь. Не сразу у него вышло, но чуву он осветил. Она спала на спине, закинув руки за голову и подогнув левую ногу. На ней был купальник из жатого коттона в мелкие бледно-салатовые и бледно-голубые цветочки. Была очень красивой, и я узнал – это мать того пацана, что нашел золотой череп, но задолго до того, как понесла от того колдуна, что стоит сейчас тут, хотя он уже задолго ПОСЛЕ этого. У меня сложилось впечатление, что он и сам немного ошарашен, а еще колдун. Но тут кто-то со словами: "А я к вам!" вошел в комнату, поломал кайф, был встречен дружным ворчанием и начал пытаться поднять меня мыть раковины, не вымытые с вечера, а я со сна только бормотал: "Мне на одиннадцать". Вот такой метафиз. Советую тебе остаток жизни посвятить исследованию и расшифровке этого сна. И еще одна просьба: адрес В.Ц. я, как и следовало ожидать, потерял, так что это я пишу для вас обоих. Очень прошу по прочтении передать ему это письмо, а он пусть напишет мне по адресу...

У меня Все, выздоравливай & пиши.
Любящий вас всех №20.

39. Письмо к №44, 11.1973

Дорогой №44.

Настоятельно советую посмотреть фильм "1.000.000.000. за алиби". Капец-фильм. Мы с С... решили на зимних каникулах стать хиппи и идти домой пешком (в жопу Ясенi). Фильм заразiл, и в нем есть гомы, буржуї, римляне (др.), хипки, дома падают, шiзо, загрязнение окружающей среды, чудный сутенер, кожаный альбом с блядями, автомобиль "Альфа-Ромэо", ну и, конечно, ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ бляди, а в конце все жгут автомобили и прыгают из окон. Класс. Как после такого ф. не пойти домой пешком (500 км)? А потом гнать ЛСД из 1 кг пшеницы и вступать в половую связь со своим отражением в зеркале. В Городе меня, как не странно, уже знают: шел чинно с буханочкой и казбеком – навстречу хипы, и вдруг одна девочка с восторгом вскричала: "Это он! Я слышала однажды, как этот мальчик так хорошо ругался матом!" Все остальные уважительно зашумели, а я скромно заметил, что являюсь всего лишь буревестником поп-культуры, и сказал, что надо ждать значительных перемен и самим делать эти перемены. Они, кажется, ничего не поняли, но угостили меня сигаретой и тепло простились. А так больше ничего не произошло. Продолжаю прожигать свою жизнь – уже печет, в оставшееся время занимаюсь искусством, забросив науки. (Не знаю, И. ли это, но мне так кажется; во всяком случае, я доволен.) Напиши, как твоя голова – не болит? И исполнил ли ты мою просьбу с письмом моим к В.Ц.? Я слыхал, что ты с ним нынче зуб за зуб & глаз за глаз. Так вложи письмо в конверт с его имям и фамилией и брось в ясчик. А то мне просто необходимо установить контакт. Досвидания и пиши.

P.S. Ты знаешь, как генералы любят чай? А какие у них подстаканники! А какие у них майки!

P.P.S. А в фильме том все-все знакомые, даже Игрок есть, а ты – бэзумный старичок, которому говорили: КОГО БОЯЦЦА? ТЫ ЧЁ?

40. "За ястребом" (реквием по П.С.), 21.11.1973

1) На охоту.
2) Ноч в дупле.
3) Филин.
4) Приманка.
5) Удачная охота.
Петя Петя Петя
А Б В ввв  в  в  в  в  в      ввв
   ф ф ф ф     У

41. Письмо от №44, 11.1973

Дорогой друг!!!

Слов нет, как ты меня порадовал своими метафиз. поисками – то бiш сном. Рога того, что тебя разбудил, убей. Правда, покамест дочитал выросла нежная древнегреческая щетинка, ну да зато она себя надо признаться окупила (с лихвой, с лихвой). Мы тут тоже не только лыком ш. и хотя сон, что у меня на днях был, бледнеет по метафизике перед твоим, но зато весьма ярчеет по кайфам.

Так что я даже полагаю полезно в кои-то годы получить по мозгам с тем, чтобы такого насмотреться.

Слушай:

Начинается с вогнутого по горизонту капустного поля (просторы что твой Л.Толстой). На этом поле мы все (Ж..., П..., В..., – ну в общем все, даже Ж.Л и С.П.). И въябываем уже 20 млн. лет для какой-то ужасно гнусной старой (похожей на Сiвiллу то бiш Сцiллу й Карбiду) бляди, что по вечерам (ужасно цветным, с синим небом и красным светом в бараках) отстегивает на ночь с наших потных грязных изможденных вый ошейники (пропотевшие насквозь). Короче ужасно гнусное пролетарство. Очередной ночью к моим нарам подходит, ступая по раскиданным в лунных пятнах на грязном земляном полу картах, облитый луной Ж.З. и говорит мне вполголоса что пора кончать, лучше смерть чем такая беспросветная житуха. Я с ним подумавши соглашаюсь. Ж... бледно и зловеще (в лунном-то свете!) улыбается и подает мне в дрожащую руку большой мясницкий нож, вспыхнувший на лунном свете как в лучших боевиках. Ручка из красной пластмассы, с 2 заклепками, на заклепках джинсовая фирма. Я сую нож под подушку и желаю Ж... спокойной ночи.

Тут же утро, мы, звякая ошейниками сапаем вогнутые просторы, и в согнутом виде я очень ясно ощущаю этот мясницкий вариант у себя за пазухой.

Подходит обед и привозят борщ в железных бочках с-под бензина, на козлах сидит в драном голубом декольте та самая блядь. Подходит моя очередь к черпаку, я запрыгиваю на козлы и с победным кличем мой убойный пацан въезжает (другого слова не придумать) ей в живот. Там я проворачиваю испанский поворот и вспарываю до самой дiафрагмы. Светит яркое солнце свободы, все молчат. Мне надо смываться. Я прыгаю на черный велосипед Україна и нажимаю на педаль до самой электрички. (По пути вдруг оказалось, что я еду вовсе не по вогнутым просторам, а по Москве, и на бешенной скорости огибаю Кремль. В Кремле почему-то салют, хотя день и кругом никого нет.)

В электричке полно детей, все в голубых бобочках и штанишках и играют в карты, а именно в домик. На поворотах все домики разваливаются, и дети убивают друг друга. Много крови кругом на голубом фоне дешевого сатину. Я выхожу в тамбур покурить и вижу там своего очень выбритого папу [12], с ним английский не менее выбритый посол. Посол какой-то сальный. Папа говорит: "А это мой сын". Посол продает какой-то гомовый вариант (очень неприличный) и я от них ухожу. Да, все это время у меня в руках очень людоедский штопанный мешок со сложенным в три погибели велосипедом. Каким-то хуем я в купе посла и решаю, что не худо бы раз уж я убийца, чего-либо стибрить. На полке умывальника много картонок с "механическими бритвами". Я открываю картонки и к моим ногам падают очень ценные все в мазуте детали. Я пугаюсь своей проделки и выскакиваю, напоровшись на папу, которому и выпаливаю, что вот, дескать, интеллигент, а сынок у тебя – убийца, чтоб ты знал. Папа говорит, что все будет акей и не надо волноватца, бо посол этот меня по дружбе куда хошь переправит. Однако тут начинается война, всех сгоняют на шпалы и говорят: пиздец, китайцы. Мой папа становится бледен, в то время как посол кричит, что ничего, хуйня и мастерит (очень по-быстрому) из своих механических бритв какой-то ценный до оргазма вьетнамский пулемет. Из-за сугроба выскакивают какие-то очень немногочисленные и одинокие китайцы (у меня мелькает мысль, что это самые основные маньяки, а маньяков помельче за ними – хоч греблю гати и там-то пиздец и настанет). Посол дает мне пулемет и идет пить виски, я залегаю под электричкой и ибеню этих китайцев как кузькину мать. Одного, впрочем, никакие мои пули не берут, он самый отчаянный маньяк, в парашютном костюме голубого шелку и с охуенной бочкой бензина, к которой присобачен шнур-запал. Он кричит море цитат и подпалюет шнур-запал (шнур толстый). Я всаживаю в него последние обоймы, но это как хуй почесать и всем сейчас будет пиздец, что и кричит этот маньяк, сидя на снегу с бочкой подмышкой. Я очень быстро делаю велосипед и еду вдоль электрички, за спиной вот-вот будет KAPOUMM. Луна KAPOUMM и я в Киеве, на вокзале, меня выпихивают из электрички, бо та вся война с папой и послом мне приснилась. Мне становится очень грустно от мысли, что вот я старую женщину зарезал и за мной уже видать следят. Как же ж это: я – и убил? Мне теперь каторга. Очень мне грустно и тяжело и я иду в милицию сдаваться. Дальше я очень долго хожу по серому сфотографированному Киеву и мучаюсь; на душе целый вокзальный сортир, бо нечестно и глупо убивать старых женщин. В конце концов я подхожу к милиции и все становится цветным до опезденения. Обогнув Печерский мост я спускаюсь, а затем поднимаюсь вдоль ужасно Брейгелевых домов и попадаю на Филатова, развернутое наоборот. Весь тяжелый крестный путь нож, захованный в рукав, жжет мне руку адским пламенем. Зайдя в милицию, я попадаю ДНД, где никого нет, бо это детская комната. Становится ужасно солнечно по-летнему и хорошо. Стоит магнитофон и играет новый концерт ДООRS (какие там вещи! Охуеть). Я спрашиваю: "Есть кто?" Выходит чува в голубом платье очень милая, которая собственно и перевоспитывает в сей момент какого-то робкого хулигана лет пяти. Я говорю: "А где все?" – "Щас будут". – "Ну, я пока пойду погуляю", – говорю я и ложу свой нож на стол. Собравшись уходить, я вижу, как в открытом окне над синим озером летают вылупившиеся (как моль в мешке с мукой) летаю-щие жеребцы. Один из них (фактурой и цветом похожий на воробья, объемом с добрый чемодан) влетает в открытое на озеро окно и начинает, пыля и хлопая крыльями, гасать под потолком. Я кричу, что попался экземпляр и мне теперь Нобелевская, бросаюсь к окну, чтобы его запереть, но тут этот сучий пегас набирает с-под самого потолка разгон и я получаю тяжкий удар копытом по лбу, а эта курва вылетает назад к соплеменникам (это был единственный в моем сне сюр, а то все подогнано как в "Иностранной Литературе"). Я иду гулять (да, но какой там был Дооrs! Моррисон бы меня век поил) и встречаю, конечно, К..., подстриженного налысо. Я говорю ему свою печальную историю и прощаюсь с запасом минимум на 25 лет, а он говорит: "Та то хуйня. Тюрьма? Хуйня!" и, легши на асфальт, выдергивает из трещинки соломинку, а затем с соломинкой в зубах, закинув руки за голову, советует мне сказать в ДНД, что то все мне приснилось. Я догадываюсь, что мне ж и впрямь все это приснилось и бегу с ним мазать на ебеня. На ебенях, то есть в очень ценной фатере сидят все мной освобожденные и меня завидя предлагают вмазать. Вокруг очень много тортов, которые, как мне говорят, контрабанда. Я запихиваю торты в мешок и, разложив велосипед, еду назад в ДНД забирать нож. По пути я обнаруживаю, что велосипед этот из фарфора, только крашеный черным, и с диким кайфом вгоняю его в угол дома. Вместо осколков лежит очень много черных очков, которые я забрасываю в мешок. Попав в Октябрьскую б-цу, где теперь вся городская милиция, я забираю у лейтенанта нож и, выйдя на улицу, вижу М... в больничном халате, очень переболевшего на вид. Он спрашивает: "А что в мешке-то?" Я открываю – а там полно водки за 3.62. "Ну так вмажем?" – "Еще как!" – отвечаю я и, усевшись мазать на виду у всех сексотов на землю, в сумасшедшем восторге кричу: "К ебаной матери!!!" и просыпаюсь от собственного крика. Итак, что сей сон значит?

Больше писать не могу, бо устал... Пока. Пиши.

42. Из записной книжки, 11-12.73

Думаете, я не вижу? Я все вижу, гораздо больше, чем вы, все чудо даже кучи мусора, не говоря об остальном. Вижу и люблю; может быть вы любите так же сильно. И мне странно испошлять многообразие остановленным моментом на мертвой картонке. Можно простить тем, кто открыл для себя этот мир и он их потряс. Эти люди красивы как дети. Но мне странно делать это самому. Зачем, ведь то же, но гораздо лучше можно увидеть не в рамах, а без них. Зачем пытаться писать то, что можно увидеть? Делать очень плохо то, что есть?

Странно, когда говорят о том, чтобы сделать кого-то счастливым. Укоренилось ошибочное мнение о счастье как о чем-то зависящем от внешних условий и объектов. Счастье в нас, мы сами счастье, надо только уметь высвобождать его из-под НЕНУЖНОГО. Ненужное давит. Поэтому надо не делать счастливыми, а учить быть счастливыми, а для этого надо самому научиться быть счастливым. На одной из ступеней развития станешь счастливым, чтобы потом опять стать несчастным и, думаю, поняв это и достигнув состояния счастья, ты не прекратишь сознательно своего развития. В нем ты каждый раз будешь все более счастлив и все более несчастен. Радость от движения, у которого нет конца. Страдаешь, расставаясь со старым, родным – для нового, и поэтому все класс.

Тот, кто понял ценность самого пути, а не вех, его отмечающих, должен был понять и сущность страдания. Страдание есть величайшее благо как стимул к развитию.

Мысли на уровне мировых стандартов – так мне сегодня кажется, казалось и вчера, но вчера я сам все сделал, их проблемы меня не волновали, я чудно защитился от их проблем. У меня была одна проблема – выработать свое собственное отношение к жизни; их отношение мне не подходило и я чудно защитился, хотя и знал, что потом найду что-то другое, – не знал, что именно, но знал, что выход будет самым неожиданным, даже иногда не верил, настолько четка и проста была система;[13] знал, что и не верить нельзя, ведь мне всего 19 лет, не может быть, чтобы остановился, — так и вышло: я взял, да и понял, что не думать нельзя. Аналогичная ситуация в "Прощании", но понял не оттуда, просто аналогичная ситуация, – сам того не подозревая, читал о себе в недалеком будущем. А до чего ж была система хороша! Она не уйдет от меня и поможет, я даже скажу, что она обогатит. Не легко не думать, даже не не думать, а не придавать значения. Они придавали, а я стал выше – без ложной скромности. Но гораздо труднее, пройдя через это, придавать значение не отбрасывая системы, так сказать, сознавая, что ты думаешь один; и это совсем не то, что в декадентских книгах, хотя на глубине что-то, скорее всего, есть, но это не любование, а скорее шлак культуры, столько наслышался этих дел, просто нельзя сразу от них избавиться, как впрочем и от всего, от чего хочешь. Быть одному не красиво, а страшно – не за себя, а за них. Ну может быть, да и скорее всего, я открыл калитку (почему-то мне кажется, что это самое подходящее слово) для рывка. Для какого – не знаю, но я почувствовал большую свободу, и она дает мне возможность что-то сделать, возможность попытки при полном сознании ее бесплодности. Но она нужна для того, чтобы не загнить в себе на месте. Не знаю, будет ли сила, кто мне даст силу? Никто не даст. Дай мне силу – нет другого выхода сейчас, как слазить в бутылку.

43. Письмо к №44, 3.12.1973

Дорогой другъ.

Когда играет Дж.Х., не обязательно смотреть в молчащий TV,[14] – смотри в окно или просто на сидящих рядом (я открыл и запатентовал). Иногда ебет мозги гораздо сильнее, ощущение TV и Плана самое разительное. Кстати, ты заметил связь между картинками, музыкой и Названием?

Присутствовал на публичной лекции "ПОП-АРТ", которая случилась при большом стечении народу. Народ весь послушно скреб авторучками в блокноте (наверное, имел по этому поводу какие-то планы, проще всего было бы предположить, что он вздумал потом где-то блеснуть, но, возможно, планы его гораздо более захватнические). Как и следовало ожидать, трактовка поп-арта была либеральной и пиздоватой всмерть ввиду "ума нету". К счастью, оказалось, что лектор умудрился побывать на Венецианской Биеннале и Документе-5, так что с легкой иронией и грустью он описал нам несколько работ. Угорел от уже знакомой работы в Нью-Йорке, которая сама себя разрушала 5 дней, но я не знал, что на исходе 3-го дня она отпилила от себя нечто странное, которое со стоном и скрипом пошкандыбало в разбегающуюся в ужасе толпу, а там повалилось и уничтожило себя, подергиваясь. Еще рассказал он нам про бодi-арт. Родоначальником его был небезызвестный С.Дали, который притащил на выставку прекрасную голую девку, обильно украшенную разноцветным кондитерским кремом, и предложил присутствующим на открытии снобам этот крем слизывать, а сам показывал пример, утверждая, что очень вкусно. К концу дня она была начисто вылизана. В конце рассказа женская часть аудитории с вожделением заерзала на местах и покраснела. (Всем хочется, чтобы с них слизали весь крем.) Другой представитель бодi-арта целый день занимал толпу тем, что отпиливал себе фалангу пальца, страшно вопя от боли. Еще один просто себя кастрировал. Да, кстати о кастрации: гипернатуралистический объект "Кастрация негра" – 9 человеч. фигур в натур. величину + 2 кадиллака и 1 бьюик.

И должен тебя разочаровать: тот гипер, от которого ты так балдел ("Красный фольксваген”), оказался не картиной, а самым элементарным объектом – просто красный фольксваген, отполированный до блеска. Однако, о бодi. В основном бодi сводится к тому, что на столе или полу лежит голая (или голый). Дешево и со вкусом, напр.: [Здесь в письме нарисована обнаженная девушка, стоящая на четвереньках. – прим. сост.] Но один интересный бодi произошел в Вене. Дивный хипок собирал и собрал-таки на улице толпу, подвел ее к большому зеркалу в стене и захуярил в него кирпичом. Оказалось, что это была дверь. Через образовавшуюся дыру все вошли внутрь. Там была комната, украшенная обрывками тряпок, марли, осколками зеркала. На кушетке, застеленной белой простыней, отдыхал второй хипок; он спал, когда все вошли. Рядом висел свежеосвежеванный ягненок, стоял таз с внутренностями и кувшин с кровью. Тут хипок проснулся, вскочил и начал лупить ягненка молотком. Публика восприняла это радостным смехом, несмотря на то, что на нее летели куски мяса & брызги крови. В это же время первый хипок бросился к тазу, стал рвать внутренности на куски, резать их ножницами и бросать на кушетку. Второй, устав лупасить ягненка, прилег на кушетку, а первый побросал на него остатки внутренностей и обмотал кишками. Оба страшно кричали. Первый начал обливать лежащего кровью из кувшина, тут на шум пришла полиция и обоим дала по 15 суток. Вот и все, пожалуй. Да, оп-арт, оказывается, не просто так, а все они занимались тем, что изображали электричество, магнитное поле и радиоволны. Бом.

За лекцию я нарисовал "Группу психоделических зайцев". Высылаю с приветом...

Кстати, провел поверхностный анализ твоего Откровения:

P.S. А я ничего не делаю и меня скоро выгонят!

P.P.S. Не будь гавном и передай В.Ц. письмо то с убедительной просьбой ответить. Мне это очень надо для установления контакта.

P.P.P.S. У нас в комнате 15^oС и идет снег за окном. А у вас?

P.P.P.P.S. Говорят, у Л.Д. 7-го свадьба. Ты там разнюхай, если хочешь. Я, скорее всего, не приеду, т.к. нет денег.

44. Письмо к №44, 12.1973, пятница

Любий друже!

Усе в пор'ядочку.

Мне так жаль, что я прогулял наше торжество. Это объясняется двумя факторами: сперва свалила паранойя, а потом Влюбился. Угадай, в кого? Напиши, кого ты предполагал, а потом загляни на другую сторону листа: там я написал, в кого. Однако, по порядку. Винишше то меня шибонуло очень, но я этого не заметил. На физиологию нет (чему там шибать?), но на психику – уй! Пришел, значит, туда, поцаловал невесту в первый и последний раз и сел на диван, с которого уже не вставал. (Кстати, самый фиговый момент в жизни танкиста наступает тогда, когда танк подобьют и пора вылазить, а там штуки всякие летают – жуть.) Так сел я и стал СМОТРЕТЬ... Сидел и смотрел очень мрачно и тихо, абсолютно не хавая, что это Начало. Напротив сидел весь цвет общества, все прекрасные женщины – Б..., Д..., Дж..., Л..., О... и т.д. Так вот на них я и смотрел. Ой, нехорошо им было, но делали вид, что ничего не произошло, – неудобно как-то, ну, ужрался мэн, чего ему не придет в голову. Только простодушный

Д... спросил: "Ты чего на меня так смотришь?" На что я по-мясницки тихо и хрипло ответил, что мол давно не видел... Бедный Д... – одно замешательство. Ну, потом кого-то дождались и начали разливать водку и рассыпать олiв’є. От водки я отказался, взял полулитровую банку химического стекла и наполнил ее разными сортами вин, мотивируя свой поступок тем, что от водки я иногда блюю. Они пожали плечами и молча согласились. Зато жратвы я набрал очень много – цiлий день трiсочки у ротi не було. Вмазал это за здоровье молодых, повторил, и тут случился накат тоски 9-м валом (IX вал), что со мной до того случалось только во сне, правда, довольно часто. Свет стал очень ярким и резким, и я увидел, что передо мной сидят СВОЛОЧИ. Веселые и сытые сволочи, без гроша за душой, которые всю жизнь будут веселыми и сытыми. И я вспомнил, что они все были моими милыми друзьями, нам было так хорошо когда-то, и никогда уже так не будет, никогда они не станут моими милыми друзьями, а будут становиться все более зажравшимися служителями культа, и я заплакал, комкая свою морду, чтобы они не видели, и они не видели – никто, кроме незабвенной Е.Р., которая пыталась меня утешить, неестественно весело говоря: "А по-моему, все они очень милые люди". Можешь у нее распросить, что там было, я почти ничего не помню, не помню, кого я жалел больше, – себя или их. Скорее всего, я плакал о том, чего не вернуть, а может и нет. Она все время пыталась заставить меня съесть ту гору оливье, которую я себе навалил, и когда я кое-как выкарабкался, то насел на него и съел его, и еще очень много всякого, и выпил, и стал веселым и сытым гадом, полноправным членом общества ПОТРЕБИТЕЛЕЙ. Потом, кажется, по всему дому и району искали В..., который хотел напоить М..., но у самого здоровье не выдержало и он сломался. Нашли его в самом неожиданном месте – в ванной, когда он уже успел наполнить умывальник своей рыгой, принялись всей конторой откачивать, тут появился и я со словами: "Не найдется ли мне работы?" Но меня отослали с Богом, и я опять не вставал с дивана и ничего не помнил, когда вдруг увидел резкий свет абсолютно трезво, оказалось, что все уходят, т.к. 4 часа ночи. Остался я, В.Б., М..., Л... и ее спящий супруг (надо сказать – п'яный в жопу). Л... и В... сидели на кухне и В... говорила о том, как ей трудно зарабатывать 700 р/м-ц, и что ее мама, оказывается, абсолютно нормальная и всю жизнь притворяется, чтобы получать пенсию и содержать ебра на кухне, а мы с М... сплясали под Дверей, там где "...and she's walking out the door", – ну, которая самая задорная, и тогда я еще не знал, что это и есть "танец моей любви". Скорее всего, он навсегда останется Танцем Моей Любви.

Потом мне постелили, как самому неприхотливому, на полу, а им на диванчике, и я увидел, какие они красивые. Заснул под их впечатления о зарубежных модах на мужское белье: "Представляешь", – удивленно-доверительным тоном, – "полупрозрачные такие, серые в цветочках, и все дела видно... залупа такая... у одного прямо, а у другого чуть-чуть набок..." Я, спросонья: "Залупа?!!" – "Да, залупа!!!" Еще они немного нескромно спрашивали, мальчик ли я, на что я грустно ответил, что, к сожалению, нет. Мне приснилось ПИВО. На белой скатерти (все как на рекламах стетсовых) стоит стакан из тонкого стекла, не граненный, а круглый; откуда-то сверху появляется рука с бутылкой и не спеша наливает полстакана, пена белая-белая, пиво золотисто-прозрачное и, я бы сказал, какое-то искристое, стакан покрывается испариной, и вместо того, чтобы выпить, я просыпаюсь, а во рту давно уже кошки насрали, и меня мутит и крутит (как всех людей с перепою). Кое-как вылажу на тот же диван и опять не слажу с него весь день. Тут приносят то, что осталось с вчера, море пива и лимонаду для дам – я воспрянул духом, но только духом, т.к. мутить продолжало и ничего делать я не мог. Я весь день провалялся на том диване рядом с М... и был счастлив, чего давно уже не было, да и сейчас я тоже счастлив, а это из ряда вон выходящий случай: впервые в жизни я счастлив целую неделю. Сперва я не знал, что ее люблю. Мы полулежали на диване, а напротив сидели В.., Л... и О... Мне было очень приятно с ними и я тихо всерался от их разговоров. Занимались самым что ни на есть маразмом – курили, играли в карты, рассказывали анекдоты, слушали магнит, словом, ничего не делали как могли. Мне было хорошо с ними и ничего делать не хотелось, что для меня не совсем естественно – когда я ничем не занят, то начинаю шизеть. А потом я почувствовал, что что-то не так. Интересно разобрать этот процесс:

Cперва я не понял, в чем дело, просто почувствовал, что что-то НЕ ТАК. С... метко сравнил влюбленного мужика с беременной коровой. И правда, что-то общее в этом было, как у коровы-девственницы, которая вдруг почувствовала боливар под сердцем, не знает, что это такое, но это очень приятно. Чувство того, что что-то не так, появилось где-то между сердцем и желудком и, медленно разливаясь, поползло вверх, не теряя, однако, своего центра. Еще можно сравнить это с тем, когда употребляешь новый балд, не зная, как он подействует, и вдруг с тобой что-то начинает твориться – сам сперва не можешь понять, что это, только со временем доходит – это же кайф! Так и тут: во мне происходил какой-то процесс, я не знал, какой, но это было приятно. Состояние мое в этот момент правильнее всего было бы назвать замешательством, хотя оно было более сложным (и любопытство, и удивление и дофига всего). Однако это НЕ ТАК ползло все выше, доползло до горла, сжав его, и забралось в голову, где выкристаллизовалось в некую странную психофизическую форму, этакий цилиндр, диаметром около 8 сантиметров и длиной около 17-ти, который занял такое положение:

Причем места, где он выходил из черепа, я явственно ощущал. Он был такого цвета, как кофе со сгущенным молоком в банках, несколько светлее, и блестел и был гладкий, как и оно; на ощупь – как сильно крутое яйцо без скорлупы. Вот такие дела. Тут только до меня дошло, в чем дело, и я взглянул на человека, который вдруг стал мне дорог. Он радостно подпрыгивал на диване – ему шла карта. Теперь ты можешь понять, почему часа в три, когда я наконец отделался от послеалкогольного мандража, я просто не смог пойти к вам, потому что она не пошла никуда и весь день была рядом, а что мне еще было нужно? Все ушли, остались мы и О..., едящие суп в неверном свете торшера, а Г.Б. играл на пианино "ДОРРУ" – и мне ничего не было нужно. Потом она засмеялась, сказала, что мы такие себе друзья до гроба и взялась меня рисовать, оказавшись при этом лучшим в мире рисовальщиком стульев, а как я взялся – то у меня ничего не вышло, так как не могло выйти.

Да что говорить – любов глупiть, и я утратил все свои недюжинные скептические способности; все поебать, мне весело и хорошо при полном сознании бесперспективности этого варианта. Пусть сучий Львов будет Палестиной, в которую я за каким-то хуем поехал, и конца путешествия за маразмом не видать (5+1+2=8 лет). Пиздец. Больше слов у меня нет. Нет, ты только подумай, если бы меня не было, кто бы писал тебе такие дивные письма-стриптизы? На память о дорогом друге у меня остался только рисунок стула и моих штанов, им исполненный. Ну не ебаны? Ебаны! Беру на себя смелость утверждать, что таки ебаны. Все. Мне нечего сказать. Я счастлив.

У Р А.

P.S. Посылаю самые ролiнстоновые фотки и комикс, как и обещал (не попутай картинки, они под нумерами). Только что получил твое письмо, о подробностях "сего дела века" узнай у моего утешителя Е.Р., да и мне расскажи, т.к. я предчувствую, что изрядный кусок выпал из моих мозгов. Привет.

P.P.S. Анекдот: Идет папа с мальчиком – впереди девушка.
М. – Папа, ты посмотри какие ноги!
П. – А жопа!...
М. – Пошли спереди зайдем... Да, грудь роскошная.
П. – Да и личико милое... Запомни, сынок, такие бабы только с отличниками ходят.

P.P.P.S. Мне приснилось, что Джо не пришел, – интересно, так ли это.

45. "Утерянное и найденное 28.12.73"

1. Хризолит, яшма, агат –
   Много красок у ребят
   Всех на службу их поставлю
   В красочный блестящий ряд.
   Колокольню заложу,
   Стены камнем обложу –
   И не выйдет ни один,
   Не зайдет под балдахин;
   Нет, не будет соляной
   Столб надежной опорой.

2. В небе много-много звезд
   Путь к ним совершенно прост:
   Лишь открыть закон вращенья
   (и обратного движенья),
   Не забудь включить сцепленье –
   Вот и все стихотворенье.

3. Благоговение похвально;
   Внимая трелям соловья
   Под водопадом, что у грота,
   Собралась шумная толпа.

4. Отвратительное небо
   Вмиг разверзлось надо мной, –
   То возникнет чижик малый,
   Галка пролетит порой.

46. "Ты уходишь от меня", 28.12.1973

Где ты, где ты, друг мой милый,
Ведь найду тебя я силой;
Отходи, отходи, не ставай мне на пути.
Видно небо впереди
Время жмет на рычаги
Вал стучит под днищем дня
Ты уходишь от меня.

47. Без названия, 28.12.1973

Раз и два и три и пять – будем семочки лузгать,
А потом съедим конфету, завоюем всю планету,
Сходим в баню, а потом будем кофе пить с тортом.

48. "Взрослеем", 28.12.1973

АРРУМ-ИРРА, уходим со двора.
Распахнуты все двери и окна вслед глядят
Уходим в мир и никогда мы не придем назад.
КИДЛАМ-ПИППОК – из жизни вырван клок.
Забудь его, заставь
Залечь меж строк.
Шагай,
Ломай,
Что было забывай.
Забудь, забудь, расправь пошире грудь.
Забудь,
Беги,
Кормушка впереди.

49. Без названия, 28.12.1973

Подумав, я открыл диван;
Клоп под рамой притаился;
Озлобленный паучок
В паутине вмиг забился;
Пыль и солнце;
Под горой
Дети спорят с тишиной;
Пароходик где-то взвыл...
Мир вздохнул и отпустил.

50. Без названия, 28.12.1973

Никто не знал (и не хотел),
Один дебил на воле пел.
Он пел о влажности лесов,
О детях вод и про любов.
Ее не знал, и все же пел.
Он был на воле, не у дел.

51. Без названия, 28.12.1973

Быть может кто-то захотел
Отдать себя –
Пускай отдаст.
Быть может кто-то захотел
Побыть собой –
Пускай побудет.
Но не надолго; день звенит,
Трамвай спешит, – не будь собой –
не будь собой – отдай себя – не будь собой –
давно пора – отдай себя – ту-туу...

52. Без названия, 28.12.1973

Опал ноябрь – и вот декабрь.
Но снега нет.
Нет никого.
Одни деревья и вороны.
Дорога где-то за окном и мертвый ветер.
Время – деньги.

53. Без названия, 28.12.1973

Дети мои дети! Было вас аж двое и так мало вам удалось побыть, не больше 4-х месяцев с момента появления одной из ваших половинок на конце моего члена где-то в глубине живота вашей мамы. Нет, не так. Один ты был мой, не знает никто, девочка вышла бы из тебя или мальчик. Но, наверняка, ребенок был бы очень мил. Весь в папу. Или в маму. Но ничего не вышло. Единственное, чем могу тебя утешить, что вырезали тебя без всякой злобы. Просто – чик! – и маме стало больно, а тебе, наверно, даже и нет. Интересно, было ли тебе холодно? И куда он (она) тебя дел (дела)? Может спустил (спустила) в унитаз, а может выбросил (выбросила), завернутого в "Вечерний Киев", на помойку, где ты начал тихо гнить, а сгнил окончательно, по всей вероятности, не тут же, а на городской свалке. Но значительно интереснее было бы, если бы он (она) спустил (спустила) тебя в унитаз. И ты бы стремительно несся в темноте среди таких же неудачников, никому не нужных. Ты не против, если я назову Вас отверженными? Я думаю, тебе все равно. И вот вы неслись в темноте по быстрым трубам, перескакивая из более узких в более широкие, все замедляя свой бег, т.к. известно, что в более узких трубах жидкость движется гораздо быстрее, чем в широких. Но все равно вы двигались довольно быстро, а становилось вас все больше – из боковых стоков появлялись все новые товарищи по несчастью, такие же розовые и гладкие, как ты. Кровь ваша была смыта и смешалась в самом начале путешествия, к сожалению, я думаю, не очень долгого. Но с самого момента попадания в унитаз ты приобрел массу кровных сестер и братьев, точнее говоря, товарищей среднего пола, состоящих в кровном родстве. Огромная, хотя и недолговечная семья. Всех вас съели рыбы. Так жаль. Лично я против тебя ничего не имел, хотя это, скорее всего, и усложнило бы мое положение в так называемом "обществе". А что общество? Лицемеры и негодяи. Придумали, что жить в обществе и быть от него свободным невозможно. И вот ненавидят друг друга, а я ненавижу их, хотя никто об этом и не знает, а тебя зато люблю, хотя ни разу и не видел. Вот так. Ты не горюй. Может быть, это даже и к лучшему, что тебя съели рыбы, а то бы вырос из милого ребенка в порядочную сволочь ("Москвич", дача, трое детей, – тоже в будущем порядочные сволочи, – любовница и закормленный пес, не знаю какой породы). Ну, а брательник твой, или сестра, как там, в принципе тоже частично мой ребенок, одна половина у него общая с тобой, значит, наполовину он мой, нет, впрочем, он скорее всего был бы моим отдаленным родственником, и я ходил бы к нему занимать деньги, а потом отдавать при случае (если будет работа). А может и совсем наоборот – он будет занимать деньги у меня, так как будет совсем бестолковый – весь в маму. Даже не может, а точно! Мама твоя, должен я тебе сказать, совсем бестолковая. Непрактичная. У нее серая юбка – чтобы не пачкалась, хотя это говорит, казалось бы, именно о практичности, но это не так. Вот я, к примеру. У меня штаны тоже серые, чтобы не было видно, что грязные, и в то же время я абсолютно непрактичный человек. Иногда не могу даже связать пару слов. Но сегодня ничего так идет. И вообще, если бы тебя не выбросили гнить на помойку, я думаю, ты был бы доволен своими родителями. Ей Богу, это не моя вина, что тебе сделали харакири. Есть такой разряд людей в белых халатах. Они гордо называют себя врачами и любят делать харакири маленьким, совсем маленьким детям, а был такой человек Бармалей, так он врачей не любил и даже убивал. Но эта, прости меня, дорогой, за выражение, общественность, его не поддержала, и в Африке принялся хозяйничать некий Айболит, сам злостный врач. Обманом он втерся в доверие к обезьянам, излечив их при помощи касторки от запоров. И они ему поверили. А что теперь делают потомки этого злодея с бедными обезьянами? Они режут их на куски, утверждая, что делают это во имя науки, они запускают их в космос только для того, чтобы, убедившись, что бедная обезьяна протрезвела (трезвая обезьяна в ракету ни за что не полезет), ввести корабль в плотные слои атмосферы, а это значит только то, что бедная обезьяна сгорает живьем. Теперь ты понимаешь, в чьи руки попал? Ты попал в руки половых маньяков, мой мальчик. Их хлебом не корми, а дай засунуть руку по самый локоть во влагалище. Господи, какая мерзость! Поверь, я ничем не мог вам помочь, я готовился к экзаменам на аттестат зрелости, у меня не было времени даже почитать газету. И вдруг узнаю, что ты через посредство этого дьявольского изобретения, унитаза, давно уже купаешься в холодных водах Стикса. Ну что мне оставалось делать? Я с трудом встретил вашу (тогда еще только твою) маму и сказал, что все, мол, в порядке, поступила ты правильно и т.д., не говорить же ей: что ты, дура, наделала, мы бы назвали его Семеном или Валентиной. После драки кулаками не машут, вот и я не стал. Только водочки выпил и все (за твое здоровье). Ну, а как там? Правду ли говорят, что у Бога вместо головы качан капустный? Я этим басням не верю, но иногда шальная мыслишка нет-нет, да и проскочит:"А что, если и вправду?..." Будет время, черкни пару строчек. Это письмо я передаю со своим очень хорошим знакомым, я бы даже сказал другом детства, так что ты уж там, как сможешь, устрой его, чтобы, знаешь, и работа была по специальности, и делать ничего не надо было; ну, а пока досвиданья.

54. Письмо к №44, 3.1.1974

Здравствуй №44!

Как и обычно, у меня все в порядке, хотя и хочется выть. Добрался до вокзала, поплевал там, а потом поехал к ней и где-то в 4 утра, перекомпостировав билет, уехал совсем мрачный, и в то же время веселый-привеселый, глупый-приглупый. В поезде было много народу и все меня боялись. А когда, втихаря разбавив водой оставшийся ром (получилось очень много), я начал грустно его мазать из горла, закусывая одиноким моченым яблоком, все не только забоялись, но и зауважали. После этого мне удалось заснуть, а когда проснулся, на меня светило солнце и, обведя всех ласковыми слипшимися глазенками, я достал страшный нож и почистил ногти, потом очень ловко вскрыл банку консервов и сосредоточенно все выжрал. Сильнее всех любили меня дети. Собирались толпами и заглядывали мне в рот. И я оправдывал их доверие как мог. Потом приехал во Львов, допил все, что у них осталось, и рассказал, как я ее люблю. Все покивали головами и поприцмокивали языками. Нет, ну это же надо? Я, честно говоря, сам не понял, как все вышло. Ничего интересного после того, как мы ушли? Я обнаружил в своей сумке чью-то черную шерстяную шапочку, по всей вероятности женскую. И еще понял, что забыл:

а) гольф черный, ч/ш;
б) шапку свою, кож.;
в) две кассеты (180 – дорз, 250 – ты).

Досвиданья и отвечай поскорей, не задерживай добрых и честных людей.

55. Письмо к В.Ц., 4.1.1974

С НОВЫМ ГОДОМ! ж. сч., зд., усп. в раб.

Дорогой В...!

Так неприятно было тебя лажануть, но, к сожалению, в ту ночь я перелюбил и, засыпая в 6 часов утра и твердо думая, что встану вовремя я, конечно же, был неправ. Я проспал!

И мне очень жаль.

Однако, к делу. Я хочу попросить у тебя подробные инструкции по переходу в астральное пространство в общем и инструкции по передаче мыслей на расстояние в частности. Что я уже сделал? 3.1.74 я в рот не брал ни вина, ни мяса, ни сала, ни сигареты. Сегодня тоже не беру и намерен не брать так долго, как будет нужно. Срочно напиши, можно ли есть масло, смалец? А то как бы мне тут не сдохнуть еще до установления КОНТАКТА. Хочу установить контакт! Мы с М... договорились списаться, а потом в одно и то же время взять, да и установить контакт.

Если же дело выгорит, мы возьмем себе кликухи Великих Магов.

Вот такие
Д Е Л А !

Было ли у вас что-то интересное на Н.Г.? У нас нифига. То есть не нифига, а это был лучший Н.Г. в моей лайф. Свела судьбина с А... (кто не знает А...?). Беднягу засрали всей конторой. Мне его так жаль. Он все время хотел что-то сказать, но не умел этого сделать четко и ясно, а по привычке большинства кумиров молодежи сбивался на манiвцi, откуда его очень трудно было вытащить. А мы все наседали и пьяно требовали, чтобы он нам баки не забивал, туман в очи не пускал, а говорил просто и ясно: что делать? Но он, по-видимому, и сам не знал, что делать, а просто закрутить масла таким мэнам, в десяти щелоках вываренным, мощи не хватило. А потом все ему начали тихо говорить, чтобы он меня боялся, т.к. я провокатор, а я, колотя себя в грудь и брызжа слюной отвечал, что нет же, и не провокатор я вовсе и т.д. Увидишь, передавай привет. Он мне понравился – люблю людей с подвешенными мозгами. О! Шлю тебе стих, №44 считает, что совсем неплохо, а я сейчас играю в iнтуїтивне и при помощи полуавтоматического письма написал дофига стихов. Скоро надо будет выдавать сборник "Голубое масло". [Далее следует стих про "мир вздохнул и отпустил" – прим. сост.]

Да, так в который уж раз настоятельно прошу срочных инструкций по данному вопросу. Пожалуйста скорее! Пока. №20.

56. Письмо к В.Ц., 21.1.1974

Дорогой ты наш В...! Так жаль, что письмо пришло так поздно! Оказалось, что я вел в корне неправильную жизнь: не пил, не курил, не ел мяса, да и только. А как я ел рыбу! А яйца! Письмо твое вывело меня из равновесия и я отравил душу, начавшую избавляться от чернильных пятен, доброй дюжиной пива и пачкой сигарет "Гуцульськi". Тут-то я и понял, что рано мне пока становиться на путь Ученика, не избавившись от колебаний, коими полна моя душа. И, надеюсь, ты мне в этом поможешь, ведь если не ты, то кто же еще? Во-первых, я не вполне согласен с тем, что ты пишешь. Если очень-очень обобщить, то, выходит, значение имеет ЧТО делать, КАК поступать. Но мне кажется большее значение имеет не ЧТО именно ты делаешь, а ПОЧЕМУ, и из-за этого ЧТО, не теряя, впрочем, своего значения, отступает на второй план перед ПОЧЕМУ. Поэтому-то мне и кажется, что моя еда яиц и рыбок, и даже эта дюжина пива, делу не очень повредили. Впрочем, я не ставил перед собой задачу выхода на связь Киев-Львов именно сейчас, просто хотел проверить СМОГУ ЛИ Я? [Месяц продержаться без водки, сигарет и мяса. – прим. сост.] Оказывается, смогу. И это еще не был путь к Истине. На этот путь я выйду через месяц – так я решил. Во-вторых, я вспоминаю людей у К... и я не верю им. Я вспоминаю А... на Новый год (не помню, писал ли я тебе об этом) и я не верю ему. Мне кажется, они не настоящие. И то, что они делают, может быть даже и поверив, мне кажется, остается не более чем пустым снобизмом для такого милого сердцу самоутверждения. Так было бы хорошо, если бы я ошибался. Но мне, опять же, кажется, что они не настоящие. Я всегда пытаюсь десять раз проверить свое первое впечатление, но оно чаще всего оказывается верным. Правда, мне показалось, что они любят друг друга, но послушай, я всегда очень любил всех, в особенности тех, с кем я знаком, не имея ни малейшей цели, а любить всех ради Цели – это грязно и отвратительно. Однако мысль спуталась и поступило пиво. Напиши, пожалуйста, что такое свобода души, мне очень нужны твои слова, я тебе почему-то верю, мне кажется, что ты настоящий. Кстати, на Н.Г. я, как и ты, любил В..., которую (как и твою) любит №44. И меня, как и тебя, в принципе, зовут В... Не кажется ли тебе это совпадение странным? Прости, ради Бога, за этот клочок, – пишу, как последний сноб и гавно, в институтском буфете, ничего под рукой не оказалось, а салфеток тут нет – руки вытирают об штаны или об волосы. Пока.

P.S. Попробуй стать моим духовным отцом.

P.P.S. А я, дурак, почему-то подумал, что в баню ходить не надо. Нынче от меня попросту бздiт.

[К письму прилагается трамвайный талон, на обратной стороне которого написано следующее: "Не успел поверить – и остался один. Я всегда остаюсь один, когда начинаю делать что-то как другие. Сразу оказывается, что они только делают вид, что делают это". – прим. сост.]

57. Письмо к №44, 20.2.1974

Здравствуй, дорогой №44.

Ничего я тебе не писал, так как ничего не происходило. Вину пытаюсь загладить тем, что пишу на стэтсовой бумаге. Единственное, что произошло, так это то, что База прислала трохи запашного. И вот я пишу тебе об этом.

По правде говоря, он был не то чтобы совсем плох, но кишка, полагаю, была у него тонка. От оформления заказа я, одначе, прибалдел. Такой бруклинский вариант, все как я советовал и лучше. В напарники я взял Теплого. В дело пошли чердаки, подвалы и прочие сноб-дела. Потом также туалеты, коридоры, а то и просто номера, где можно было отрубиться и подрыхнуть в свое удовольствие. Ну что тебе сказать? Ничего ценного в нашем понимании не было, наверное, оттого, что он рылом не вышел. Было, но не так, как привыкли, как-то все смешалось – и Ц, и пятновыводитель, и водка и все, что только было. Я придумал велосипед странной конструкции и женское платье. Картинок не было, были вообще-то, но мало, были они бледные и требовали некоторых усилий для сохранения. Правда, одна история о том, как мальчик с девочкой бежали по солнечному саду, а потом по полю, а потом лес, а потом дорога в лесу и они прыгают в грузовую машину и дальше мы наблюдаем за ними с вертолета, удалась на славу. Вообще лучше делать это перед сном: отлично спишь + клевые сны с исполнением желаний. Да ладно. Расскажу тебе

Наркоманский бред в столовой
(Разговор, который произошел у меня с В.Б. 15.2.74.)

Первый, втупившись оловянными глазенками в бесконечность и хавая движение галактик, – Может, пакетик молока?
Второй ни о чем не догадываясь поедает картофельное пюре. – Нельзя никак, мы только что ели лук, будет изжога.
– Но лук был со сметаной и ничего не произошло.
– Ну, так то ж сметана.
– То самое, что молоко. Молочные.
– С маслом лук тоже можно есть, ведь тоже молочное, а сравни его с молоком.
– Масло молочное? (Оживился.) – А ведь верно. (Задумался.) – И как так: масло и сметана – все это то же самое молоко, но если есть лук с маслом или сметаной, то изжоги не будет, а если же с молоком, то будет. Мне кажется это нереальным. Я не пробовал есть лук с молоком, но я ел его со сметаной и изжоги не было. Но так как молоко и сметана одно и то же, то если его есть с молоком, изжоги тоже не будет.
Второй, не переставая есть пюре, резонно, – Но она есть.
– Странно. Эта изжога является порывом в логической цепи. Ее не должно быть. (Пауза. Продолжает задумчиво.) А вообще молоко мало чем отличается от мяса. Как сметана из молока, так и молоко делается из мяса.
Второй наконец почувствовал, что что-то не то и поднял голову. – Как – из мяса?
– Ну, коров доят, из мяса, – ответил рассеяно. (Пауза, глаза расширяются.) – А мясо, в свою очередь, мало чем отличается от картошки и лука! (Очень возбужден.)
– Как это? Ты чего?
– Да ведь картошка и лук мало чем отличаются от травы, которой кормят коров, а из травы, как из молока сметана, получается мясо; можно предположить, что из картошки и лука тоже выйдет мясо, ведь они ничем не отличаются от травы!
Второй пытается его успокоить, – Ну вот, ты сам сказал, что из травы получается мясо, но трава не есть мясо.
– Ты, наверно, забыл закон сохранения материи? Из ничего не может получиться что-то, ничто не может превратиться во что-то. Подумай: ну как трава может превратиться в мясо? В мясо может превратиться только мясо! Трава – это тоже мясо, отличается только по внешнему виду, как бекон от фарша! Я понял! Мы тут сегодня нажрались мяса, а ведь мне нельзя его есть! Все пропало! Я не раз видел это во сне!
Очень расстроен. Второй не знает на какую сторону посцать. Первый медленно успокаивается. Продолжает задумчиво.
– А ведь какая ерунда получается. Выходит, что лук и молоко это одно и то же. (Пауза.)
Беспомощно смотрит на второго, который совсем обалдел.
– И отличаются только по внешнему виду. (Пауза.) Выходит, что изжога вызывается внешним видом... Ерунда какая-то. – Задумался, потом с просветленным лицом (понял все), – Изжоги быть не может! Ее нет!
Второй, робко, – Но она есть...
– Ее нет! Ее не может быть! Как могут вызывать изжогу два одинаковых продукта? Сейчас возьму пакетик и докажу тебе все сказанное на опыте. Апостериори, так сказать.
Второй, почувствовав, что его позиции пошатнулись, засуетился, – Э, так у тебя может и не быть изжоги, все зависит от организма, если у тебя не будет изжоги, то это еще не значит, что ее не будет вообще, если запивать лук молоком. У меня она всегда случается в таких случаях.
Первый, презрительно, – Неужели ты думаешь, что наши организмы отличаются друг от друга больше, чем лук от молока? Изжога у тебя оттого, что ты поц, а не оттого, что лук нельзя запивать молоком!
Гордо идет к буфету, возвращается и пьет молоко мелкими глотками, враждебно поглядывая на второго, который в конец подавлен; так, приговаривая: "А-а-а... Кайф... Мнэ-э-э...", он высасывает весь пакет и некоторое время тихо сидит, прислушиваясь к чему-то внутри, потом хлопает по столу рукой.
– Все. Нет ничего. Нет изжоги.
Они поднимаются и идут к выходу.
– Итак, мы сегодня узнали, что лук надо запивать молоком, и еще что ты поц, а я и не подозревал...
Тут он имеет приход, начинает перечепляться за стулья и норовит упасть. Второй, обняв его за плечи, выводит из столовой и прислоняет к стене.

Вот такая приключилась история. А еще придумал анекдот. Про гусара:

"Идет по весеннему парку гусар с графиней. Она ему и говорит: Сударь, не кажется ли вам, что воздух полон какого-то неуловимого, по-весеннему звонкого аромату? Гусар говорит: Момент..., – и лезет колупать пальцем в нос".

Конец.
Больше ничего не было.

Да, настоятельно советую похавать Спинозу. Чего стоит одна теорема №42: "Веселость не может быть чрезмерной, но всегда хороша, и наоборот, – меланхолия всегда дурна", которая кончается словами: "...Поэтому она всегда дурна, что и требовалось доказать".

А еще Бэкон был клевый мэн. Его трактат "О строениях" – то такой наркоманский бред, что куда тому бреду в столовой. Еще клевый мэн Локк. Говорил, что родители должны пресекать всякие поползновения в области искусств, зато "верховая езда полезна для джентельмена как в мирное, так и в военное время".

Еще должен сообщить, что нашу комнату расселяют как бандитов и развратников и очень трудно теперь делить награбленное. Я буду жить с комсоргом факультета. Его уже подготовили мои агенты: "Знаешь, я не хотел говорить, пока он был в комнате, но парень... того. Знаешь, плохая наследственность... Ночью иногда лажу порет... Но ты не бойся, он не тронет".

Я уже заслужил добрую славу местного хипка и придурка. Все меня жалеют и любят. Ну ничего, я им еще покажу. ОЙ ПОКАЖУ. Досвиданья и пиши сейчас же – я соскучился, а никто не пишет.

P.S. Если хочешь знать, какой пiздоватый разговор произошел между Лукуллом и Помпеем, то слушай. Помпей осматривал дико классную Лукуллову летнюю виллу и сказал: "Капец. Но что ты тут будешь делать зимой?" На что Лукулл остроумно заметил: "Неужели ты думаешь, что я такой поц, чтобы остаться здесь на зиму? Плохо же ты обо мне думаешь". И все всрались от этих слов.

58. Письмо к №44, 28.2.1974

Вiдiтъ Богъ яа нє вiноватъ.

Это мое третье письмо и, как я вижу, ты еще ничего не получал. Очевидно, их кто-то тибрит на подходе (кстати, для "ЛГ": тибрить – топить в Тибре). Твое, посланное 20-го, получил сегодня, 28-го. Если ты тех не получишь, то вкратце: дела получил, они не совсем хороши, почти такие, как ты их охарактеризовал, но нельзя ждать от них многого, так как они повседневные, а праздничные – большая удача. Из новостей – меня переселили в другой номер. Сожитель обладает женой и философским складом ума...

Сам для себя он гениален тем, что пишет свой автопортрет уже 3-й месяц каждый день и надеется кончить его к лету. Думает об этом моменте с ужасом, т.к. потом ему уже нечего будет делать. Иногда приходят его друзья-идиоты и они ведут нудные пятиклассные разговоры об искусстве, диву даешься, зная, что все эти люди уже на 3-м курсе, но он считает, что так и надо и гордо на меня поглядывает. Однажды он попросил, чтобы я показал "свої творчi роботи" и, посмотрев их, сказал, что не понял, что там нарисовано, на что я ответил – они не рассчитаны на понимание, их надо воспринимать такими, какие они есть. Это дало ему пищу для размышлений и пока я оставлен в покое. А творчi у меня теперь совсем плохи. Ничего не могу, и время от времени меня спрутом скручивают депрессивные дела без всякой видимой причины, причем это начало попахивать шизофренией (предчувствия всякие, люди из будущего кругом, следующая из этого мания величия, в общем, Страшный Суд идет). Кстати, эти большие предчувствия могут иметь под собой некоторую почву, так как мелкие предчувствия работают безотказно, – например, теперь я всегда знаю, когда занят сортир... [Письмо кончается малоинтересными новостями поп-музыки – прим. сост.]

59. Письмо от №44, 3.1974

...Напиши, вышло ли что-нибудь с М...? М... сказал, что нихуя не вышло, т.к. твою телеграмму прочла мама и в смертельном страхе перед бандой цыган и блатных с узлами ворованного ворвалась в комнату в тот момент, когда у него уже труба появилась и звездочки замигали.

Все это впрочем мне сильно кажется сплошным обманом и самообманом, т.к. был с М... и конторой у К... и та нам такого порассказала! Блядь! Кругом астралы и страшно.

Сказала, что все эти дилетантские дела обычно плохо кончаются и что все это сплошь младенческий лепет (ну это она уж положим загнула), а для того, чтоб дескать обыкновенный, то бишь нормальный и хороший кайф ловить, нужно долго! дрыгаться. Еще сказала, что потенциально плохих туда не пускают, а то он тут на кого-нибудь обидится, а там – хуяк! и сделает тому АНСП*, так что тот, не зная ноль и вообще в носу колупая, вдруг с удивлением откинет копыта. Тем более, чорному этому мстителю сама эта забавка боком вылезет – полжопы отпадет, например, ну и вообще... черно. Сам я впрочем сию речь слушал с грязной ухмылкой и думаю глянуть детально у С...

С другой стороны, нефиг мальчикам подобно в этих гнусных теориях копаться, а может и впрямь все это дело ни в полхуя не ставить и выходить на связь, трусы стирая...
______________________

* Абсолютни Нєпрiмєнни Сiнхронни Пездетц.

60. Письмо к №44, 4.1974

Что сказать? Люблю тебя & обожаю, и так жаль, что мы втихаря порознь деградируем, я от недостатка, а ты от избытка раздражителей. А кругом смерть и огонь и поцы (блядь! – поцы). Главное – обрести ясность и ни от кого не зависеть в своей ясности.

Для этого:

а) выброси все, кроме того, что нужно для творчества, а для него нужно совсем мало;
б) сделай свою комнату максимально пустой;
в) сними все гавно со стен и дверей;
г) одень самый роговый ланец, который найдешь;
д) очисти свои карманы;
е) садись на стул у окна, развались поудобней и лови кайф.

Я так живу. В институт ни-ни. Идет он нахуй? Школа культурной халтуры. Гады. Прелюбодеї. Ненавижу їх. Да, кстати, предложенный мною способ обретения ясности чрезвычайно освобождает душевную энергию для чего-нибудь создать. И вот, когда ты будешь сидеть развалясь на стуле и ловить кайхв, то ты вдруг так обязательно начнешь творить. Не имеет значения, что ты сделаешь, получиться должно неплохо, т.к. у тебя есть некоторые навыки эксплуатации душевных сил, то бiшь творчества, а тут их прямое освобождение, никакой эксплуатации, у свободной души вырастают крылья посредством которых она летит к Истине; так вот, что бы ты ни сделал, не будь поцом и не дергай радостно задранными ногами, а сунь Сделанное в сундук, погреб или чердак и туда же то, что выйдет завтра и через год, т.к. сделанное было не целью, а результатом (побочным) обретения Ясности. Ясность, по всей вероятности, попахивает гробовой доской, но этого не надо бояться, – сейчас все попахивает гробовой доской.

Мне нынче по долгу голодного живота приходилось общаться с некой глупой особой из Киева, которая взялась меня кормить, а за одно рассказывать крещатицкие новости; в мои же обязанности входило водить ее по визначним мiсцям. Так вот, если ты не знаешь, то я скажу: трижды раздался глас веселого шантеклера или как там. Кликух не помню, всего не помню, но:

В РХСШ (ябi ее мать) сперва умер прiподъ.
Потом, подумав, умер натурщик.
Потом мальчик выбросился из окна.
Потом хiпка забили в буцегарнi всмерть.
Второго хiпка задушила собственная мама (6 лет лишения свободы).
Третьему хiпку, свидетелю удушения, дали 3 года – шоб не был таким гавном.
Потом некий Викинг, хипок-бродяга из Латвии, который лазил последнее время по Киеву, полюбил какую-то девушку, и они решили, что их любовь настолько прекрасна, что должна их пережить. Тож вони з'їли подвiйну пайку циклодолу; эрго – АНСП. Их не стало, а и хуй с ними, но лед тронулся и скажу на всякий случай, что во Львове обалденная коллекция всякого холодного оружия, а пули скоро кончатся, как их не много. Ну да я уже загнил. Пока. Очень прошу написать про SUPERRENESSANS – больно меня это заинтересовало, а на бумаге, пожалуй, толковей выйдет, чем языком.

61. Из письма от №44, 4.1974

... А мысль была такая:
1) Все будут роги и будут любить друг друга.
2) Главные занятия – педагогика, медицина и спорт. Обязательны для всех (вместо воинской повинности).

Педагогика – вот первый шаг к спасению! Ergo я пишу книгу, пропиваем Нобелевскую, и лет через 20 делаем, действуя книгой, как рычагом, всемирную нравственную революцию.

А самое главное и хуевое – фильтрация. Т.е. перестрелять всех хуев, первым делом Китай, ну а менее хуев сослать в Африку навсегда. Вот радикальные меры к спасению, думалось мне, а между тем только после того шиза могла прийти мне в голову такая дурная мысль, достойная кретина.

Почему педагогика? Потому что все убивают друг друга и портят нервы от невоспитанности. Надо открыть людям глаза на изнанку вещей.

62. Письмо к №44, 4.1974

Здравствуй №44!

Спасибо за мир, я его обязательно в... Спасибо и за все прочее. Хочу только сообщить с прискорбием, что из твоего делового, содержательного (скажи, это новое у нас – содержательные) письма я ничего не понял. Не понял про Сучий Рок, который не знает на какую сторону посцать, не понял, т.е. не помню ничего и про катаклiзмъ, который якобы произошел в наших мозгах лет 3-5 назад, и энергией которого мозги эти до сих пор питаются. Про дирижабли, груженые гавном, что летают на пути в вечность, понял и оценил по праву. Про сам же ренессанс опять Нє Понял. При чем тут медицина? импотента лечить? А спорт? к чему трутню спорт, если он знает, где мед? Ну а зачем всем быть рогами, если все и так роги? Про педагогику несерьезно, т.к. "ск. волка не корм., все р-но в лес тянет". Фильтрация же есть Архiфiкцiя, т.к. 98,6% населения Земли, поселенных в Африке, быстро друг с другом сговорятся и на нас с колом полезут. А если не полезут, то что мы (1,4%) будем на всей этой земле делать? Разве что в футбол играть. Но скорее всего все съедутся в Санктъ-Францiско и будут ширяться, а на остальной площади быстро разведутся медведи. Я приеду и попробуем поговорить об этом, но не знаю, не знаю, а впрочем попробуем; все же мне кажется, что это не есть радикальной мерой к Сп. Я выдвигаю контрпредложение (мы пойдем другим путем, совсем другим). Нашей платформой будет сюрреализм и полное понимание неспроможностi предыдущих методов и вообще самого способа движения истории при помощи прогрэсса. Выйди на Крещатик. Все они – ПРОГРЭССИВНЫЯ. Посмотри на их лица. Это порок. Тьфу!

Реакционеры – вот это люди! Здоровье! Сила! Ясность и простота мысли! (Тут-то нам и понадобится СПОРТ! СПОРТ! СПОРТ!, а в твоем случае он нинахуя.) А еще медицина – лечить и педагогика – отучить читать; телевизоры – бесплатно; все как ты и говорил. Прогрэсс – к е.м. Старые добрые традиции Чорных сотен, крайние правые, Б.Царя храни, все дела, за укрепление государства – нам нужна твердая рука, хайль Льолiк и т.д. Разгромить Дом Свободы, Китай и китайцев с гамном смешать и учредить социалистический монархизм. Дэкадэнта к ногтю. В школах учат маршировать, владеть мечом и ябаться. Комплексы неп. считать плохим тоном. Не расстреливать, а сжигать (и вешать!). Европу завоевать. Африку – завоевать и подарить стэтсам (нефть, уран и алмазы). А потом будет вечный, прочный и конструктивный мир.

Я считаю, что мой План Спасения более жизнеспособен, нежели твой, хотя, в принципе, приходим к тому же результату (даже средства те же – медицина, спорт и педагогика). Цель – оздоровить общество, и мы его оздоровим, только надо стать Реакционерами – о, это люди! – и за кружкой пива ратовать за империю от Японского до Северного моря и за то, чтобы Солженицына наказали в конце концов, гавно этакое (колесовать, например). Спасти нас может ТОЛЬКО монархия.

Ну да ладно. Об этом надо будет поговорит с глазу на глаз, а пока слушай, какой диалог произошел между Петькой и В.И. в фильме "Чапаев", переведенном на казахский язык:

– Патрон бармак, В.И.?
– Ёк, Петька.

О многом тебе хотел написать, да все позабывал. Т... я написал, почему не надо есть мясо и проч., поэтому не хочу повторяться – можешь попросить у него это письмо, если он его еще не сжег. В общем, у меня открылись чуть-чуть глаза и, ты мне поверь, ради этого стоило мясо не есть. Причем они не то что открылись и все тут, а я обрел способность их время от времени открывать, причем двояким образом. В одном случае, о нем я писал Т..., становится очень хреново от того, что понимаешь, но, в то же время, ощущаешь и радость познанiя, незнакомое доселе мне чувство. Но должен тебя огорчить тем, что ничего об этом рассказать не могу, т.к. познание это строится на чувстве, а не на фактах, о которых можно говорить; впрочем, кое о чем можно рассказать, но оно не дает Общей Картины Херовой Жизни, в которой еще придется разбираться, и в которой пока еще как Баранъ в Аптеке. Когда глаза открываются таким способом, становится очень плохо, но приятно оттого, что мысль работает, т.к. это единственное положение мозгов, в котором она на это способна. На тот случай, когда становится совсем плохо, у меня был амулет – пластмассовый белый шарик диаметром ок. 1 см. Однажды, когда мне стало херово-прихерово, я переходил через улицу и, вытащив из кармана этот шарик, где я его все время вертел, в сердцах садонув його об брукiвку, и он вдруг подлетел метров на 5. Мне сразу стало хорошо и я чуть не попал под машину, принявшись его ловить. Исчез он потом очень странно: однажды я употребил его не для дела, а показать, как прыгает, – он полетел очень высоко и исчез. А теперь я расскажу про другой способ открывания глаз. Тут глаза открываются в полном смысле слова, это то, о чем ты говорил, – видишь мир таким, каким он есть. Коню ясно, что глаза наши большей частью закрыты, что смотрим и не видим, мысля не зрительными, а абстрактными образами, и если смотрим на что-то, то видеть его таким, каким оно есть, мешает оценка; мы не можем смотреть просто так. Попробуй отбросить все оценки и шаблоны абстрактных "дом", "дерево", "улица", "человек" и т.д., и ты увидишь, как прекрасен мир, что-то вроде того дня рождения у Е.Р., когда куда ни посмотришь – один кайф.

Теперь я имею возможность устраивать себе время от времени такие кайфы. И все это потому, что я догоняю душевную жизнь – живу душевной жизнью. Жизнь без потребностей полна кайфов и я настоятельно советую тебе жить такой жизнью.

63. Письмо к №44, 5.1974

Дорогой №44.

Взялся наконец за свет на пути [15] и тут выяснились некоторые странные вещи. Во-первых, оказалось, что я давно уже по этому пути иду и довольно далеко (относительно, т.к. Вечность-дела) забрался. Во-вторых, оказалось, что у меня в астральном плане есть учитель уже с полгода. В-третьих, все, что я наговорил К..., – чистой воды дзен-буддизм. Теперь мое состояние можно охарактеризовать как "Бом". Ще недостатньо оклигав. Книга хорошая. Но ее нельзя употреблять на голом месте как руководство к действию; впрочем, если кто-то еще не понял положения "УТГВ" [Усе Те Гiвна Варте – прим. сост.], первые пункты помогут ему в этом. А следующие только для тех, у кого это было. Я тому яркий пример. Когда я взял ее первый раз, меня обрадовали эти первые пункты, но я сказал: "Это так, но можно проще – УТГВ", а все остальное показалось мне скучным бредом, я жевал ее недели две, а потом бросил. Теперь же она скользнула в горло как ленивый вареник, я кокнул ее в полдня, все было так ясно, просто и знакомо, большинство из этого было со мной, только в конце появилось непережитое. Скажу одно: кто (действительно) встал на путь – найдет в ней много полезных советов, многое станет ясным, многое получит объяснение. В состоянии угара я нарисовал картинку; ее и высылаю. Книгу эту дай почитать В..., он очень просил, но я не помню его адрес, пусть потом даст Т..., – но шоб бiстро! Такие дела! Все время мучит чувство, что я сын Бога, но там и это предусмотрено: сказано, что так нельзя, т.к. это все погубит. Пиши, как дела. Досвиданья.

64. Письмо к №44, 2.6.1974

Здравствуй №44, сучка.

Ты о диктатуре пролетариата слыхал? Я те поебусь! Я стал суровый такой мужчина, бандiт! У меня есть кастет и нож – страшный! А на высоте 2-х метров удар 800 кГ/см³ (ногой), т.ч. прошу любить & жаловать. Завел себе дружка, тоже бандит, гавно, подлюга необыкновенный. Искалечил меня на днях. Я ему: "Ты гавно, блядь, нахуя первую прописку с лаком делаешь, пизда, как благородный, да? Я т-те поебусь!" А он мне: "Сам гавно". Ну, я его ногой в голову, а он, сука, бандит, свою выставил – и все дела. Но я ему этого не прощу.

А Бога, оказывается, нет. Я нашего жлоба по атэизму прижал в углу с ножом: "Так шо, курва, есть Бог или нет? Отвечай". А он – головатый мужик – отшил меня так ловко: "Гагарин летал – не видел". Ну, я заплакал и ушел. Отак, блядь.

Кто не владеет ножом и револьвером и не пиздит всех направо и налево – тот не музчина. Ты это на носу заруби, а раз не пишешь – то гавно, приеду – зарежу. Забыли нахуй. Раньше, помню, что ни день – письмо, а то и два, а теперь забыли, гады, ну я вам поебусь, – приеду – всех перестреляю к ебени фене. А знаешь, кто такой Шопенгауэр? Шопенгауэр – то гавно, блядь, философ-идеалист, а Фромм тоже гавно и опиум для народа. Но ими надо серьезно заняться. А можно и не заниматься. Но это не худший клапан для выпускания нашей трансформировавшейся половой энергии. Так о чем это я – ага, о спасении мира; так вот, чтобы спасти мир надо взорвать все автомобили, раздать всем лошадей и шпаги, электричество же упразднить. Ну, как там дела в клоаке? Как поживает Жоповый Минотавр? Странно ведь, – всего 7 метров, а уже есть лабиринт, есть где заблудиться. И в жизни так. Вот, к примеру, экзамен по цветоведению. Стоим, значит, в картинной галерее, а этот хуй мне токо так – опа! – "А шо означає жовтий колiр?" Испугать хотел, курва. Но я не дрогнул. "Жовтий колiр, – кажу, – ознака присутностi Бога, а також iррацiональний простiр, только то все хуйня; Бога нет, а простiр этот – выдумки херовых людей".

Он пожевал губами и говорит: "Ну, ладно; почему вы выбрали для разбора именно эту картину?" – "А потому, что в вашей сраной галерее это единственное произведение искусства, а остальное – гавно и нехуй его разбирать". Он загрустил и говорит: "Знаете, к сожалению эта работа также не является произведением искусства". Я ему – шо, блядь?! – и – клац! – ножом в кармане. Он посмотрел на меня уважительно: "Четыре". – "Токо быстро". Вот так. В хоккей играют настоящие мужчины. Но, без сомнения, у каждого свой Путь.

Хоть ты и гавно, но я не могу не познакомить тебя с новостями поп-музыки. Новый конц. PROCOL H. называется "экзотiк бёрд". А теперь кидайся на поиски групп "LOGINS & MESSINA" и "KING CRIMSON", концерт "STARLESS and BIBLE BLACK". Это лучшие в мире группы.

Напиши мне, №44, а то меня преследуют всякие видения вроде того, что ты прикован цепями к кровати и говоришь угрюмому санитару, что все есть JAZZ, и что плацента – она может!, а он пиздит тебя по чану мокрым полотенцем, завязанным в узел. Впрочем, чому бути – того не минути. Сессию я прикончил хладнокровно, как Спартак. Вот что значит психоаналитическое прозрение. Сейчас чудесная погода и мне очень хорошо: чувствую близкую свою кончину, но от этого не становится хуже. А ты как, захавал Сатори или по прежнему остаешься ищущим гавном? Пора, пора перерождаться. Ну, пока, привет врагам народа К... и прочим отщепенцам, в частности нашим уважаемым Жэнщинам. (Как здоровье Анемичной Девицы?)

P.S. Анекдот: В.И. читает книгу. Петька спрашивает: "Что читаешь, В.И.?" – "Да про летчиков что-то, "Ас Пушкин" называется". – "А написал кто?" – "Еврей какой-то, Детгиз".

65. Письмо к №44, 9.1974

Здравствуй, №44.

Я в селе на практике по собиранию картошки. Норма – 600 кг. в день. Я – в стахановцах, потому как все равно нефиг делать, так я работаю и ловлю от этого кайф. Ежели мне окончательно будет на все положить болт, то наймусь на 6 мес. портовым рабочим на Игарку, а там посмотрим. Работа – то большая вещь, дает почувствовать свое хотя бы физическое существование, а то без этого каша одна какая-то. Надеюсь, тебе тоже понравилось работать. Выдыхаешься за этими 6 ц. по-черному, заползаешь в постель как червяк, зато кормят МНОГО и бесплатно, что очень на руку, т.к. я на нулях (0). На днях заработал рваную рану на правой пятке и заслуженный отдых. Поэтому смог кое-что прочитать из того, что привез, например, "Мiссiю Iндii в Европе" – автор, несомненно, был крэйзi; потом "Оккультизм и Йога" – журнал издавался шарагой дилетантов и поцов. Потом "Дхаммападу" – ее нужно прочесть, если хочешь понять, что такое буддизм, который, оказывается, был чудной штучкой, пока ее не испошлили попы, извратив как понятие нирваны, так и всего остального. Потом еще "Вивеку-Чудаманi" – и ничего не понял, но в этом что-то есть. Вот это и все, о чем могу рассказать. Да и не нужно ничего рассказывать, тем более в письме, – усе те гiвна варте, это для меня ясно более, чем когда бы то ни было. Бросил ли ты III мирскiхъ греха? [16] Настоятельно советую.

У меня с этим все класс и уже начались необратимые изменения. Кстати, о твоем прощальном пожелании. Быть лидером в этом обезьяннике, учитывая во сто крат возросшую популярность, связанную с подстрижением налысо (теперь меня все принимают за фирму), не составляет труда, но ломает, т.к. незачем все это. Однако чувствую, что несмотря на то, что все время молчу и никто из меня слова выдавить не может, водки не пью и участия в ночных игрищах не принимаю, все равно я лидер, все равно все от меня чего-то ждут. Что посоветуешь устроить?

Да, обязательно напиши, какого числа у тебя рождество. Если буду при деньгах – обязательно приеду. Срочно напиши. Досвиданья.

P.S. Намедни попытался встать на голову, при этом перевернув, поломав и разбив все, что можно было. И уже больше не становлюсь.

66. Письмо к №44, 9.1974

№44, ядрi! Все О Ч Е Н Ь^® хорошо! Я НАКОНЕЦ отримав вiд тебе лист, херовенький, правда, но это, наверно, объясняется тем, что все ОЧЕНЬ^® хорошо. Сообщаю, что 6 р. видать не видел & слышать не слышал. Может, придут еще когда-нибудь, что будет очень кстати, т.к. в дом мой, наверно, попал мiтiорiтъ и денег уже третью неделю нет; поэтому съел плэйбоя и пришлось разгружать вагоны. Купил гады, а на сдачу посылаю эту маленькую бандерольку – прэзэнт. Держи прэзэнт. Есть у меня еще один Пр., который я скромно назвал "666", но привезу я его как приеду, а то он ломкий. Приеду же я после 15 октября, когда билеты подешевеют эрго – налетай. А нащот того, что все ОЧЕНЬ^® хорошо, так это ясно и коню. Мне так хорошо-хорошо, сам не знаю почему; астрал такой безоблачный, а ментал волнуется как солярис, и это приятно... А работать – то дiкiй кайф. Шесть часов как ПОЦ под дождем перебрасываешь 44 т. картошки из вагона в грузовики, за это 10 на погоны и чувствуешь после всего этого себя почему-то человеком, а сам грязный-грязный. Я признал. Когда заживут руки, опять пойду. То ж ЧЕСНI грошi.

Пиши, пиши, любий друже, а то я без писем твоих СОХНУ^®.

67. Письмо к №44, 10.1974

Здравствуй, №44!

Со страстным приветом к тебе твой до гроба №20. Дорогой ты мой друг. Ну что тебе сказать? Сообщаю экспрэ – кастрюля с динамитом. Газ єбiт. Советую обязательно раздобыть "Шпильки", где комикс "З жыця инженерув". Отсмеял себе грудь. В Ф.Заппу я всегда верил, и он не обманул моих ожиданий. [Далее следуют новости поп-музыки – прим. сост.] Еще захавал твой способ писать романы при помощи одних заглавий. Написал пару эссэ: 1) "О планах (мое понимание терминов)"; 2) "Зачем нам нужна Хатха Йога?"; 3) "Введение в теорию понятий". Очень кайф. Я бы даже сказал нищак. Да, так вот вернулся ко мне мой астральный учитель и говорит иногда такое, что я мгновенно кончаю. Х-Йогой я таки занялся и это, оказывается, очень неслабая вещь. С литературой мне знаешь кто поможет? Мама. Дєла. Кстати о маме. Недавно был сур. Стою это я значит на голове. Стучат. Мама стучит. И видос у нее ТОТ. Будто дали по чану. И начинает говорить мне страшные вещи. Что она всю жизнь верила в людей. И что у нее даже был эталон Настоящего Человека. А теперь всему хана, эталон кавкнув и т.д. Короче, она потеряла ВЕРУ, на которой держалась вся ее жизнь эрго жизнь эта утратила всякий смысл. Тотальное разочарование и уже назрел вопрос жить или не жить. И я понимаю, что я ее последняя соломинка. (Когда-то она, уверенная, что я бедняжка и крэйзi, завела фундаментальный разговор, из которого стало ясно, что я живу и думаю совсем иначе, чем они. Тогда она пыталась объяснить мне, что это неправильно,что надо как все, и я сказал, что ладно, все класс, но может быть когда-нибудь ты не сможешь жить в этом мире и тогда приходи к НАМ. И вот она пришла.) Но я-то знаю, что я еще Гавно, и что я еще не могу сказать о том, что знаю, что чувствую. Однако оказалось, что я уже не совсем гавно. Я вцепился в нее, как клещ. У меня было два дня и я сделал свое черное дело. Там, кажется, суровый интим, она не захотела сказать, в чем же, собственно говоря, дело, поэтому мне пришлось говорить о положении дел в целом, и это, наверно, лучше, чем если бы я разбирал конкретный случай. Времени было мало, чтобы сделать ее Нашим человеком, но к жизни я ее вернул. На вокзале она плакала, говорила, что за эти дни я изменил ее понимание происходящего, и что я, наверно, сам не понимаю, что я для нее сделал. Думаю, что если за нее взяться, то она будет нашей от нефиг снедать. Кстати, ей 44 года. Вот так.

Дорогой друг! Я так подумал, что до праздников мне не приехать никак... ПРИЕЗЖАЙ КО МНЕ! Билеты уже дешевые. Не будь гавном... Чао.

68. Письмо к №44, 18.10.1974

№44!

Перед твоим масляным взором небольшой очерк о вере. Изложенные в нем мысли могут представлять некоторый интерес для нас обоих, поэтому прошу не использовать его по назначению не прочитав. Немного об истории возникновения этого произведения. Возникло оно в результате прослушивания курса лекций по диамату, причем откровенность шитья белыми нитками основных положений возмутила автора. Результатом этого был данный труд. Автор не ставил перед собой задачи раскрывать ошибки, лежащие в корне ДМ (как то противопоставление материи сознанию, проч.), но подошел к проблеме в целом, показывая несостоятельность ДМ, претендующего на звание Самого Лучшего и Несравненного, а также на право противопоставлять себя остальным учениям (дорогой друг, прости за псевдонаучный стиль – это все наносное; ничего интеллигентного во мне нет, я все такой же бандiт, вот только что плюнул на пол и растер).

О   В Е Р Е

Я понял, что все есть вера. Верой называют сознательную веру. Но вера это Все, Всегда и Везде. С ней сталкиваешься, когда существование твое становится осознанным. С самого начала надо поверить, что тебя никто не выдумал, что ты существуешь реально, – и большинство в это верит. Остальные верят в то, что они плод чьего-то воображения и страшно довольны тем, что уж они-то знают. Поверив в то, что ты ЕСТЬ, надо поверить в то, что есть и окружающий мир, что он реальность, а не продукт твоих чувств. Большинство верит и в это. Оставшиеся верят в то, что они сами выдумали мир, и этим они рады как дети. Оставим их в покое; нас интересует колода систем, считающих реальность объективного мира чем-то само собой разумеющимся, но яростно отрицающих друг друга. Кого любишь – выбирай. Тут ты должен поверить или в первичность материи, или в Солярис Гегеля, или в то, что йогические знания – это не только субъективный плод твоего доведенного до ручки мозга. Еще можно поверить в Бога или самому придумать что-нибудь, во что приятно было бы верить. Тебе надо поверить в то, что ты выбрал и не поверить во многое-многое другое. Чем ты руководствовался в своем выборе? Разве то, что ты отбросил, было менее реально, чем то, во что ты поверил? Ладно. Ну вот, допустим, ты поверил в реальность мира, реальность себя, возможно, твой ум настолько рационален, что ты стал последовательным материалистом. Можно предположить, что дальше пойдет знание, как плод неосознанной веры. Ничего подобного. Теперь тебе придется поверить в массу вещей. Тебе придется повторно поверить в реальность мира таким, каким тебе его пытаются навязать, каким его описывают в газетах и школьных учебниках. Поверить в ракеты, летающие в космос, в сам космос, в гены, в то, что картошка растет в земле, а не привозят ее с Юпитера, поверить в Воронеж и в Америку, поверить в то, что плиты привозят именно оттуда, а не изготовляют в подземных лабораториях под Фастовом, и если ты когда-нибудь поедешь в Воронеж и неожиданно для себя убедишься, что он таки существует, то это еще не значит, что существует Америка, это еще не значит даже, что существует тот же Воронеж. Возможно, его построили пока ты туда ехал и срочно заселили рабами. Сказанное вовсе не означает, что ничему нельзя верить, я просто пытаюсь показать, что все есть вера. Это ты только говоришь: знаю. Ты ничего не можешь знать, ты можешь только предполагать. В любое знамение "с той стороны", равно как и во внутреннее озарение, какими бы реальными они тебе ни казались, можно лишь поверить. Никаких доказательств, умаляющих фактор веры, не существует. Какой вывод можно сделать из всего этого? Да только один, по-моему, – любое положение истинно настолько, насколько в нем присутствует вера. Почему же одни вещи кажутся нам реальными, а другие неправдоподобными, в них трудно поверить? Да потому, что с веками постепенно выкристаллизовалась массовая, коллективная вера, в которой сглаживались мелкие противоречия индивидуальных вер и взглядов. Постепенно эта коллективная вера стала общепринятой верой, общепринятой реальностью. Людей учат верить ей с самого рождения; общаясь друг с другом, единоверцы укрепляются в своей вере, во всем находя ей подтверждение, а встречая сторонников другой веры обвиняют их в идиотизме и т.п. Я не говорю, что в порыве нонконформизма следует отбросить всякую веру, как все равно не дающую Абсолютной реальности. Согласен, вера дает реальность относительную, но это лучше, чем ничего. Любая вера, любая реальность не более истинна, чем любая другая. То, во что ты веришь, будет существовать реально. Кто-то может возразить: сколько бы я ни верил в людей с тремя руками и о четырех головах, все равно ничего не выйдет. На что я отвечу: твоя вера в четыре головы недостаточно сильна. Ей мешает коллективная вера, которой ты просто пропитан, аж крапа. Если ты И ПРАВДА ОЧЕНЬ ЗАХОЧЕШЬ этого и если ты сумеешь вытеснить коллективную веру, пропитав себя своей верой так, как был в свое время пропитан коллективной, то твои люди будут с четырьмя головами. Оно тебе надо? Стоит ли для этого тратить десятки лет работы над собой? Верить надо разумно. Как бы там ни было и чем бы это ни было, но мы оказались в конкретных условиях происходящего вокруг движения, мы часть этого движения, мы должны в нем участвовать. Я считаю, что не имеет смысла (нет необходимости) изменять реальность в корне. В деталях мы можем быть не согласны с коллективной верой, но только в деталях, так как мы дети этой веры. И в этих деталях нам предоставляется полная свобода, и я хочу, чтобы ты это понял. Очень важно уметь верить, верить до конца. Я верю и так есть, ничего нельзя доказать, но во все можно поверить. В сказанном, наверно, масса противоречий и маразма, но я выдумал это, сидя в общаге, и там это стало моей правдой. Нет ничего вне веры, в который раз говорю тебе.

Ну, это кажется все о вере. Я верю, значит я существую. В тебя я тоже верю. Напиши, что ты думаешь по этому поводу.

Правда, тебе сейчас, кажется, Очень Хорошо и ты ничего не думаешь, как я понял. Наверное, все-таки есть некоторые мысли, херовые какие-нибудь. Но это ничего. Надо отметить, что мне тоже Очень Неплохо. С подобной же проблемой я обратился к В..., может он скажет что-то толковое. Интересно также, что думают по этому поводу Наши Люди, но их, наверно, еще нету дома. Вот и все. Будь здоров...

69. Письмо к №44, 22.10.1974

Здравствуй №44!

Я хожу в толстом рыжем свэтре, джiнсах и гадах. Следовало ожидать, что мы этим кончим. Искренне рад за то, что ты стена и вечный. Ий Богу надоело, что тебе все плохо да плохо. Я себя вечным не чувствую, т.к. не ощущаю в этом потребности (если вечный, то оч. хор., а если не вечный, то я об этом и узнать-то не успею). Зато я теперь Ни О Чем Не Жалею и это, скажу я тебе, почище вечной жизни. А все из-за того, что на раз делаю и , а также . И неедение мяса тоже чорная вещь. Результаты налицо. Например, на диамате лажаю шефа на раз. Или это он такой дурной, или я такой умный – не знаю. Скорее всего, конечно, он дурной, говорит всякие глупости, например: "Мысль нематериальна (сверлит меня взглядом), потому что ее нельзя пощупать. Да и вообще (саркастически хохочет), если бы мысли были материальны, то им всем не хватило бы места". На что главный двоечник спрашивает: "Вы считаете, их так много?" В результате пропаганды во время перекуров все уже знают, что мысль материальна, идеального в природе не существует, а мир, к сожалению, непознаваем. За эти речи скоро попаду в тюрьму. Я решил верить в мир таким, каким его преподают в школе, а ДМ низвергнуть и пусть будет сверхматериализм или сверхидеализм – все равно, потому как все едино, поэтому не имеет значения, как называть.

Кроме йоги, значит, я еще и рисую. До живописи, значит, руки еще не дошли. Ничего другого, кроме метафизических хуев при помощи циркуля и линейки, не выходит; странно, вроде бы и комплексов нет. Скоро будет выставка, остальные – такие же распиздяї, т.что может выйти интересно. Ты не в восторге от ментальной графики? Мне почему-то кажется, что ты не получил "Желтую книгу",[17] как я в глаза не видел 6 р. (в глаза не видал – хоть вырви!). Если не получил, то знай, что тебе кажется не повезло. Кроме нее там был еще один кайф. Кроме трактата о вере (как тебе трактат о вере?), если мочи хватит, напишу трактат о движении и о том, что есть все (опана). Но мочи, кажется, уже 0. Чао.

70. "Твой", 7.1975

Твой
Твой дом
Твой чемодан
По-твоему
Вышло по-твоему
Все мое – твое.

71. Письмо к №44, 9.1975

Еще в Киеве я успел понять, что тебе очень плохо и совсем тебя понимаю, т.к. в подобном (если не худшем на первый взгляд) положении оказался после поступления в свой ликбез. Приехал я сюда привыкший к псевдоинтеллектуальному образу жизни "Всепонимающего Молодого Человека" и общению с себе подобными веселыми чуваками, которые иногда, как и я, где-то что-то такое там делают подающее надежды, а в перерывах между этим так замечательно гуляют – вспомнишь бывало, посмотришь вокруг – i маєш чорний депресьйон. Да, попал я в среду, чуждую привычному мне интеллектуализму (под этим я подразумеваю хотя бы то, что книжки мы читали новые, модные, да и все такое в том же духе "псевдо": концептуализм, проч.), а если что-то здесь и наклевывалось, то на таком неандретальском уровне, что не верится. Всепонимание протекающих процессов считалось тут чем-то само собой разумеющимся и даже не ставилось себе в заслугу. Продвижение на этом поприще считалось невозможным и непонятности отбрасывались как заведомый нонсенс. Местные шутки оскорбляли мое своеобразно утонченное чувство юмора. Чтобы делать Что-то Такое Подающее Надежды никому не приходило в голову, но если кто-то и брался, то выходило нечто настолько противно-беспомощное, что даже мои тогдашние потуги выглядели дiкiм кайфом и несравненным авангардом.

Гулять здесь абсолютно не умели. Вдобавок институт оказался никакой не Свободный Флагманъ, а ворона о павлиньем хвосту с самыми отвратительными чертами характера индюка, имеющего комплекс от слабых догадок, что он всего-навсего гавно. Прости за вычурные дела, но когда я описываю свое местопребывание, завитушечки так и просятся.

И вот от этого всего некуда было смыться, не с кем было слова сказать. Я не хочу сказать, что я один тут был такая цаца, лучший из лучших. Было несколько замечательных людей – они есть везде, – но это были люди совсем иного плана, чем я, их интересы лежали совсем в другой плоскости, соприкасаясь с моими лишь в отдельных несущественных точках, так что ни я им, ни они мне ничем практически помочь не могли. Я был вырван из своей среды, и это было очень больно.

Но потом оказалось, что это очень хорошо. Раньше я развивался в среде, в системе (надо признать, – в отличной для своего времени системе), будучи маленькой ее моделькой. Теперь же я был лишен питательной среды, постоянно поступающей информации о протекающих в системе процессах, с которыми я должен был согласовывать свои собственные, чтобы оставаться частью этой системы в ее развитии. Упустил информацию – отстал. Среда, в которую я попал, по уровню информации мне никак не подходила, я ощущал опасность того, что она мне когда-нибудь подойдет, и поэтому изо всех сил цеплялся за старое, чтобы не потерять хотя бы то, что у меня уже есть. Но т.к. основные коммуникации со старой системой были break довн, информация поступала крайне редко и нерегулярно, а коммуникации с новой системой я сознательно всячески демонтировал, со временем оказалось, что в связи с рядом подозрительно последовательных обстоятельств ожили и заработали клапаны связи с системой более высокого уровня организации. И в данный момент наиболее важны не те происшедшие со мной изменения в смысле частичного познания отдельных явлений, а то, что я знаю о существовании системы с более высокой организацией, – знаю не из книг, которые говорили об этом всегда, а знаю сам, своей шкурой, и знаю, что мне делать: рубать коммуникации, идущие к моему чувствующему существу из низших систем организации. "Из низших систем организации" не значит "от мира". Не надо от фонаря придумывать других миров. Есть мир, большой и прекрасный, в котором мы живем. И частью этого мира есть системы организации информации об этом мире. На любом уровне организации действует один основной закон, – закон развития, движения вперед. И единственный наш долг, как формы существования ЕДИНОГО (вместо этого можно подставить любое по вкусу) – это развитие в сторону высших форм организации путем отказа от низших, тебя породивших, и это очень больно.

Да, да, атлична, мы знали об этом и раньше, и как-то было лень, но раз так, – что ж, ничего не поделаешь, сейчас мы сядем в позу Лотоса... эк, нога плохо сгибается, но ничего, главное – терпение в достижении Цели, неедение мяса и остальные ступени Йоги. По машинам!

Пошла Хатха Йога. Потом нашего красавца хватает удар, а он все еще не в Самадхи; и он забрасывает это ненадежное, хотя и создающее ореол славы предприятие, предпочитая добиваться своих целей более приемлемыми путями. Да и цели оказываются гораздо менее далекими и более конкретными. Попытка же перескочить через уровни ведет к обязательному разочарованию и последующему запутыванию в сетях Майи. Этим заманчивым словом индусы называют твой родной уровень организации информации о мире, следовательно, твой мир, каким ты его видишь и понимаешь. И ты не можешь, по природе своей неспособен перескочить ни через один уровень. Если ты это сделал – ты уже калека, тебе уже чего-то не хватает и по мере дальнейшего продвижения нехватка становится все более ощутимой, так что однажды ты оказываешься вынужден возвратиться назад, чтобы начать все сначала, точнее, с пропущенного.

Все мы (а как же, читали) знаем о ПУТИ, но мало кто чувствует ПУТЬ. Знаем даже метод – чисто физические эквиваленты духовных вех Пути, за них-то и цепляемся. Но нигде не прочитаешь, не вычитаешь инструкцию об уровнях организации информации и, главное, рецептов перехода. Это слишком тонкий процесс и он вряд ли когда-либо будет цельно описан.

Похожая история со словом "бог". Есть нечто, о чем нельзя сказать ничего, и в то же время можно говорить всю жизнь, и чтобы ясно было, что речь идет именно об этом, за ним закрепляются три буквы, долженствующие обозначать то, при малейшем приближении к осознанию чего горло спазмы хватают. Некоторые пытаются поставить между этими тремя буквами и еще несколькими т.е. между этим нечто и каким-то явлением знак тождества, например, "Бог – это Любовь"; но он и зеленый, и автоматический, и любовь, и митинговать, и капает, и стол и колючий – все слова. Но я тебе скажу, что у меня еще молоко на губах не обсохло, чтобы говорить о вещах полных тайны, – немного банально сказано, но слов не надо бояться и не надо смеяться над ними.

Вот как я отвлекся – хотел тебе помочь, а говорю почему-то о себе, потом даже о Боге. Возможно, тебе легче будет понять себя через меня, потому как голые кухонные рецепты в лоб приносят здесь мало пользы. Ну вот почему я говорю "уровни систем организации информации”, а не, скажем, "умнеть" или "взрослеть"? Да потому, что слово "умнеть" настолько привычно, что утратило свои границы, очертания, и когда мы говорим "умнеть", неясно, что собственно говоря имеется в виду. Незнакомый термин настораживает восприятие. Попробую теперь для освещения этого длинного термина привести пример, после которого, пожалуй, может показаться, что я долго и нудно пишу дивные слова о самом банальном, что то же самое можно было бы сказать с самого начала в двух словах. Все это делается в попытке заставить тебя посмотреть на банальные вещи новыми глазами, чтобы ты увидел то новое, к чему пытаешься идти, в свете привычных, понятных как божий день приевшихся "банальных" вещей. Вот он, пример: вспомни, как ты прочитал сейчас Розовую Книгу. И вспомни, как ты удивлялся: ах, какой я был поц; а поц ты был не так давно. И вспомни, скольких корчей тебе стоило одно только то, чтобы понять, какой ты был поц. Говоря туманным языком, ты попросту поумнел. Ты не дал Майе обмануть себя, не дал ловушке захлопнуться. Ты поднялся на новый уровень организации информации.

И тебе не должно быть стыдно за себя прошлого, потому что все было ЧЕСТНО. Столкнувшись с информацией уровнем выше, чем твой, ты честно ее не принял. И ты должен был отстрадать разделяющую тебя от нее дистанцию, чтобы до тебя кое-что дошло. А если бы ты принял эту информацию не в результате естественного развития, а в своих непонятных глупых целях, дальнейший твой "путь" превратился бы в сжимание огромной пружины: чем большей была бы твоя энергия, тем дальше бы она однажды отбросила тебя назад. И поэтому, зная, что ты в своем штурме истины залазишь иногда довольно высоко (скажем прямо – не обладая достаточным здоровьем), я боюсь за тебя. Лестница-то гнилая. Для начала необходима элементарная честность, как в случае с Розовой Книгой. Честность в признании того, что твое, а что не твое. Имей дело только со своим уровнем организации информации, только с тем, что непосредственно дано тебе в опыте. Имеешь право размышлять только об этом. Размышление о том, что не дано – безболезненное на первый взгляд сжимание пружины.

Сперва должно быть то, чего у тебя нет: вера в Бога (я вообще-то пытаюсь избегать этого слишком общего термина; конкретнее можно было бы сказать "вера в неслучайность, разумность происходящего"). Потом (очень нескоро, потому что слишком велика разница между масштабом наших мыслительных процессов и процессов мира, так что необходимо время, чтобы охватить со стороны процесс, частью которого ты являешься) с некоторым удивлением даже ты увидишь, что то, во что ты верил, – явно, и вера твоя сменится знанием того, что ничего не происходит просто так. Тут начинаются наглые попытки войти в контакт с Процессом, знать его в деталях. Пережив это, пройдя через это, даст Бог, ты его почувствуешь.

Вот очень простая, голая схема из трех пунктов: верить, знать, чувствовать. И голая схема основных ошибок: если это так, то зачем мне верить? я знаю, что это так! – и он ходит и знает пустым, мертвым знанием, без живого опыта веры. Или еще хуже: человек сразу же хочет почувствовать Процесс – и после непродолжительной концентрации на этом желании добивается бледной имитации ощущения Единства; поскольку же эта имитация уже сама по себе щекочуща и приятна, она принимается за чистую монету.

А ощутив Единство – очень ненадолго, пусть даже на миг – запомнишь его навсегда и только тогда сможешь понять, о чем, собственно говоря, пишется в книгах, потому что там уже будет немножко написано и о тебе. И только тогда ты будешь способным учиться отличать то, что можно назвать Волей Господа от твоего личного произвола – как в делах, так и в мыслях. И тогда ты сможешь и будешь думать. Потому что западный человек непонятно, абсолютно непонятно почему о себе слишком большого мнения: с налету вламывается в метафизический огород, поедает там все помидоры, а потом днює й ночує в сортире. Много сказано о высших уровнях, где все, казалось бы понятно, – и почти ничего о нижних, начальных, без понимания, без опыта которых понимание и опыт высших уровней нам недоступны.

Попробуй поверить, что положение, в которое ты попал, – самое оптимальное для твоего развития и постарайся использовать все его мощности. Вспомни древнеримскую поговорку: "Желающего подчиниться судьба ведет, а не желающего тащит".

P.S. Немного о себе: подстригся под полубокс и теперь как гитлеръюгенд. А П.Ф. [18] оказался не таким уж трудным, может потому, что почти о всем написанном уже думано-передумано и приятно узнавать свои собственные положения и принципы. Не со всем согласен (сейчас уже, честно говоря, не помню, с чем, – я такие вещи быстро забываю). Пиши, что ты обо всем этом думаешь и попробуй не унывать.

72. Письмо к №44, 9.1975

Любий №44. Как я рад получать от тебя такие письма и видеть, что ты потихонечку начинаешь выбираться из чуть затянувшегося периода гениальности на свое место. Сперва надо найти свое место, а оттуда начинается дорога. Это самое трудное. Некоторые после периода гениальности – где мои 17 лет? – опускаются в болото, у некоторых он затягивается на всю жизнь (быть умным? – пожалуйста! быть остроумным? – чего легче! быть умным до всрацца? – не пройдет и полгода!), и только угробив ее почти до конца на фейерверк они, наконец, понимают, что занимались, в сущности, ерундой. И тогда они говорят другим – "Вы занимаетесь ерундой", – и слывут мудрыми. Все эти книги типа "С.Шивананда. Концентрация и медитация. Лесная академия, Ришикеш" – не для нас в любом случае. Я начинаю понимать, какой большой человек был Вивекананда, который сказал все – и ничего. Если покопаться, он же так ничего и не сказал. Он лишь толкнул, все это рассчитано на толчок, там ничего не сказано. Все, что должно быть сказано, нам придется услыхать самим от себя. И ты, дорогой мой друг, лучший тому пример: все, что ты написал сейчас, ты уже много раз и читал и слышал, но все это было пустым, пока ты сам не реализовал это в себе. Теперь некоторые абзацы в книгах написаны и о тебе, и ты с их помощью (но очень осторожно, прошу тебя!) можешь систематизировать полученную информацию, – нет, лучше сам систематизируй ее без подсказок, по ним же просто можешь сравнивать, как подобная работа проделывалась до тебя. Поэтому очень хорошо, что письму моему уже нечего было объяснять, ведь услышанное и в подметки не годится увиденному. А знание того, что то же видели другие, укрепит тебя в намерении. Теперь держись. Сейчас, по всей вероятности, к тебя наступит период "мотания миль на спидометр". Пока ты был внизу, тебе просто было плохо, но ты не знал, что значит падать сверху, а ты упадешь и не раз, ой, кости хрустнут.

Но даже со свинцом в сердце и дырявым баком (пардон), – рычаг на себя, как бульдог, ядри. Потому как теперь ты человек конченый и назад тебе дороги нет; что бы ни случилось, пережидай, как черепаха, и опять ползи вперед. Какое-то злое письмо получается, но сейчас четыре часа ночи и я затареный всмерть. Прости, что не ответил сразу, – работы сейчас чортова прорва, как в свое время у Ленина, да и потом, я уже не чувствовал у тебя такой острой необходимости в нем, потому что ты уже имеешь опыт непосредственного опыта, т.е. что все советы могут иметь ценность в смысле конкретизации и систематизации полученного опыта, но не его источника. Что-то я тут пишу такое... Но вот что я тебе скажу: что подобные письма я получаю от тебя впервые и бэзумно рад, потому что почувствовал, что в этот короткий период ты облущил с себя дофига кожур привычек, общепринятостей (можно сказать – клановых общепринятостей), и чуть-чуть, неуверенно, выглянул сам. Вряд ли ты сознаешь это, не имеет значения. Это так трудно – быть собой на своем месте, а не на принятом месте таким, каким принято быть. Одну за другой сбрасывать кожуру принятостей, привычек, ненужностей, казавшихся так недавно необходимыми и закрывавших тебя для тебя самого и для других, перестающих тебя волновать и дающих своим отсутствием волновать тебя тому и так, о чем и как следует волноваться (голова, к сожалению, совсем не варит), – это для меня, в данный момент, доступный мне смысл Крийя Йоги.

В общем, я очень рад за тебя, за то, что спеси у тебя поубавилось (поверь, с самыми положительными интонациями сказаны эти слова), а стыдно пусть тебе не будет за обжерон томатом, почему тебе не стыдно, что ты в свое время регулярно пикал под себя в пеленки? Это не менее предосудительно. И еще хочу дать совет, хотя совсем одурел и сейчас ложусь спать: думай проще, отсюда и говори, и пиши, и делай проще. Когда Истина придет к тебе (если ты оставишь ее в покое, что впрочем, ты кажется уже сделал), То увидишь, что она проста, как валенок, и еще проще, – поэтому когда говоришь ее человеку, не знавшему ее лично, он соглашается: да, очень справедливо, но больно уж как-то тускло, как воробей. Нет никаких райских садов, одни общежития, но они настоящие. Тут тоже есть настоящее, но оно так заметено ярким хламом, ищи его тут, оно на каждом шагу, такое незаметное; мой, мой привычку как золотоискатель, потому что настоящее – это то, что нам нужно. Оно не только на горизонте,но и под ногами, не менее загадочное и непонятное, но когда-таки найдешь, то безошибочно будешь чувствовать его в руках, не зная, что, как и почему, но не ускользающее сквозь пальцы, а маленький серый кусочек Настоящего. Потом поймем его, но оно есть тут. Вот такие кошмарные ночные дела... Напиши, получил ли ты П.Ф. и нужен ли тебе Кришнамурти. Если видел Т..., то знаешь, наверное, что я теперь воплощение довоенной Германии, фашист-тракторист, SUPPORT LOCAЛ ГЕСТАПО, проч. Досвиданья, привет всем на свете, прости, если что не так, но очень уж поздно.

73. Письмо к №44, зима 1975-76

Не совсем хорошо с моей стороны молчать так долго, но начинаю подозревать, что письма обычно приходят вовремя. Не стоит тебе так тарчать на них – через годик, если все будет в порядке, ты сможешь писать такие же килограммами, – принимай их как должное, ничего в этом такого нет. Гораздо важнее то, что произошло у тебя; все, что было до того, относится к другому человеку, и теперь ты перед полотнищем "WELCOME", теперь тебе есть от чего оттолкнуться, есть с чем сравнить и понять, опыт ли это переживания, или молодой собачий бег сорвавшихся с цепи мозгов. За мили же будь спокоен: при "праведном стремлении" подспудная работа гормонов почти незаметна и только изредка верхушки айсбергов (психического опыта) будут вытыкаться в сознание, приводя в восторг и поражая тебя. Но через год или больше ты, взглянув назад, вдруг увидишь, какую долгую дорогу прошел, сам того не подозревая. Пытайся все время поддерживать огонь стремления, живи стремлением, а не в ожидании результатов. Это единственно возможный и разумный путь. Увидел же ты то, что увидел я и многие-многие увидели и еще увидят: то, что воспринимали мы мир только через себя, в своей оценке для себя – не каков он, а каков он для нас. Ошибка в том, что не увидав (хоть частично, как это у нас с тобой), каков этот мир вне нашей оценки для себя, мы просто не имеем никаких оснований для вывода этой оценки, т.к. выводим ее исключительно на основании "себя", совершенно упуская из виду, что мы такая же часть этого мира "для нас", как и все остальные части. Характерной чертой, отличающей нас от остальных частей мира, является способность к сознательному действию; это составляет нашу специфику как части мира, специфику той части мира, которой являемся мы. Но эта специфика – еще не повод для постановки "себя" в центр происходящего. Установив свою специфику в общих чертах, следует конкретизировать и развивать ее понимание с тем, чтобы действия твои и правда стали сознательными, согласованными с логикой всеобщего Процесса, целесообразными. Ведь действуя в разрез с общей логикой направления Процесса действуешь во вред себе как части этого Процесса. А твои прошлые представления о "мне-хорошо-плохо" как раз статичны, ограничены местом и временем, а не ориентированы на личное развитие (а через личное – всей реальности).

Если же понимать Йогу как обретение законной способности видеть и на основании этого видения действовать, то Йама и Нийама – это та "химия", которая делает возможной "физику" процесса обретения, то есть качественного изменения отражательных процессов в сознании, ведущего к относительной тождественности с отражаемым и создающего реальные предпосылки для последующих количественных изменений. Первые две ступени Йоги как бы включают телевизор. Но этот включенный телевизор пока еще ничего, кроме хрипа и полос, не дает; все остальные ступени представляют собой регулировку контраста, яркости и четкости. Йаму и Нийаму можно красiво назвать "Обретением Исконного Зеркала" и, само собой разумеется, обретаем мы его весьма засиженным мухами, оплеванным, в потоках блевотины и прочих Санскар, но без этого обретения в нашем распоряжении имеется не более чем кастрюля, которую некоторые и драят отчаянно песком в стремлении break on through to the other side (yeah). Йама и Нийама – это долгий процесс освобождения от того, что оказалось простой привычкой, что намертво присосалось к тебе, лежащему и потному ото всех этих гирь и замочков перед транспарантом "WELCOME". Все это уже не твое, но "привычка вечна и присуща даже мудрому", – так говорил Патаньджали.

Задача же заключается в том, чтобы по мере возможности зависеть от себя, а не от привычек. Одна из самых кошмарных привычек – это привычка ставить точку над "i" всякой вновьпоступившей информации и вкладывать ее затем в картотеку информации, полученной прежде, нимало не заботясь о том, что возможно, в этой информации заключен призыв срочно жечь картотеку, т.к. "красные идут" или что-то в этом роде. Исходя из твоего опыта могу посоветовать тебе и впредь поступать точно так же, как ты догадался поступить с суммой пережитого опыта в этот раз, а именно, не пытался конкретизировать его и делать скоротечные выводы сам, а оставил дела на самотек и получил соответствующий результат, с которым я тебя и поздравляю. Я лично, когда сталкиваюсь с чем-то незнакомым, не влазящим в естественно возникшие рамки прошлого опыта, незнакомым, истинность которого болезненно чувствует спинной мозг, то пытаюсь к нему не возвращаться и даже забыть (умом забыть, так как такое не забывается), передав буддхическому компьютеру, – и однажды оно всплывает оттуда, – очень хорошо, приятно и к месту, – как в твоем случае.

Надо сказать, что от логики системы Патаньджали я тоже порядком побалдел, а именно, от логики развертывания психофизического процесса Аштанги. Кантам же с Гегелями ты, мне кажется, несколько зря так замечательно дал прикурить, потому как кто знает, чему они учили? Я, например, не знаю, хотя понаслышке догадываюсь, что тому же самому, ну и, конечно, плюс определенный коэффициент ментального искажения, процент абсолютизируемой части проблемы и проч., но все они были отличные парни и, по всей вероятности, никого не хотели обмануть. В сущности нет и не может быть двух разных религий или философий, как нет двух разных реальностей. Учитывая их коэффициент личностных окрасок (искажения) можно и нужно учиться у всех, кто когда-то что-то хотел сказать и, надо добавить, что от этого коэффициента не свободен никто, в том числе и мы с тобой; задача заключается в том, чтобы стремиться постоянно его уменьшать. Тут я выпил бутылку кефира и понял, что теоретической части больше не будет, а будет о деле.

Насчот советуемых тобой трудов, то я бы с радостью, только где ж их взять? Сатпрем переписывать не советую, т.к. можешь заработать гангрену на пальцах, а кому это надо? О работках же о задуманных должен тебя огорчить тем, что дело было давно и задумывались не работки (т.е. большие масляные круги на ментале, конечно, расплывались, но больший восторг в те времена вызывало само их необъяснимое появление, а не содержание), а одни названия – по твоему способу писать романы. Позже все это за ненадобностью было якобы забыто. В эссе (наверняка это было эссе, хотя я и не знаю, что такое эссе) с красивым названием "Планы: мое понимание" на высоком дилетантском уровне была предпринята попытка связать планы реальности с психикой, объяснить через психику, вот только не помню, – "Человек по Йоге и Тантрам" Скарнитзла я читал до или после. Там, кажется, все сводилось к тому, что человек является ничем, точкой пересечения нескольких планов, из которых доминирующим является физический план, проявляющийся в этой точке как человеческое тело, потом так называемый астральный план, проявляющийся в этой точке как эмоциональный, со многими градациями, внутренний мир человека, и, наконец, ментальный, выраженный в ступенях мышления. И тут же говорилось, что как телом не кончается физический план, так же и астральный не кончается нашими эмоциями, а ментальный – нашим мышлением. Ну, и прочие рассуждения на подобном уровне. Если напомнишь остальные названия, попробую вспомнить, что я там хотел сказать.

То, что ты бегаешь по утрам, это очень хорошо, и ты ошибаешься, полагая, будто КПД нуль, твой нос тут ни при чем, главное – сердце, которое таким образом приучается к нагрузкам. Нетренированное сердце не перенесет Асан и Пранаям, если же ты не собираешься ими заниматься, то все равно утренний бег способствует пониманию начал борьбы с весьма активным нашим астралом, от которого мы зависим больше, чем он от нас. Но мы должны быть хозяином и делать то, что мы хотим, а не то, что хочет что-то внутри нас, что-то, которое и говорить-то не умеет. Поэтому подъем в 6 утра покоряет астрал, укрепляет тело и очищает мысль – во всех отношениях рекомендуем и полезен. Я свое, к сожалению, отбегал: свернул ногу и никак она не перестанет болеть, так что ограничиваюсь утренней зарядкой.

Под конец хочу добавить, что жизнь такая штука – был недавно пару дней в Киеве и не смог тебя увидеть. Но это не должно нас огорчать, т.к. теперь, похоже, мы начинаем говорить на одинаковых языках и общение перестает сводиться к официальным дружественным визитам. Может помнишь, как когда-то пару лет тому я приехал в Киев и на кухне у В.Ц. что-то мямлил об общности цели? Кажется, мы начинаем до нее добираться. И мне кажется, что мы опять вдвоем, как когда-то, а вокруг хоть шаром покати, кроме тебя я никого не знаю, кто бы опытно понял необходимость того, что мы пытаемся делать.

Пиши, если есть о чем.

74. Письмо к №44, весна 1975-76

Все, что ты написал, говорит только о том, что твоя общая кривая [нарисована синусоида – прим. сост.] в этой фазе пошла вниз, что случается непременно и регулярно, как у женщин. Из этих падений нужно выносить сведения о состоянии линий обороны. Например, я уже четко знаю, против кого сражаюсь, знаю, что это надолго, и что без этой победы я реально идти вперед не смогу. Знаю и что враг пока сильнее меня, и даже войны, собственно говоря, не ведет, а когда я, захеканый, вылажу на крепостную глупую стену, он скучно встает с шезлонга и лениво лупит меня по голове клюшкой для гольфа. И я лезу опять. Ты уж прости меня за все эти литературнодилетантские дела, но у меня сейчас иначе не выходит. В конце концов война идет за физический план, в данном случае за физическое тело. На этом можно построить кучу оккультных спекуляций, как, например, это делает друг детства О.Б., но даже исходя из подобных спекуляций это будет значить, что тебя купили минутным успехом красного словца. Конкретизация не важна и, я бы даже сказал, невозможна. Однако война идет за это тело, за то, как оно будет воспринимать этот мир и действовать в нем. В ментале, похоже, все свои, оппозиция, правда, там очень сильна, в особенности подполье. Зато из астрала идут все новые и новые эшелоны ощущений, заставляющих тело действовать вопреки добрым наставлениям дядь из ментала. Между менталом и астралом идет эта нудная война за Меня. А кто в таком случае Я? На данном этапе полового развития я отождествляю себя с тем неуловимым, который в конце концов принимает решения, спровоцированные менталом или астралом, реже – телом. Тело – наш пассивный многострадальный друг и его желания – закон, надо только уметь отличать телесные запросы от астральных, которые весьма умело под них подстраиваются. Телу никогда не нужно лишнего. Ему вообще почти ничего не нужно. Его же все время тягают и мотают из стороны в сторону, приводя в результате в негодность и бросая на дороге. В ментале много друзей тела. Они понимают его и любят, но пока еще слишком слабы для борьбы с Империей чувств. Не надо, однако, понимать, что в Империи этой одни людоеды. Просто идет борьба за власть, сама же по себе эта империя – чудесная страна.

В твоем же случае, как мне кажется, ментал оккупирован астралом и это, пожалуй, является объяснением отрицательной активности мозгов. Ну, скажем, так: пришли в Рим варвары и поубивали министров. И вот министром путей сообщения в этом тонком государственном аппарате стал варвар. Министром сельского хозяйства, культуры, обороны, юстиции, просвещения и т.д. тоже стали варвары. Варвары по своей природе очень деятельны и, возможно, сельское хозяйство и оборона даже поднялись на должную высоту*; но ты можешь себе представить, во что превратились остальные отрасли управления. Митинг в обезьяннике, который с готовностью принимается за "так и должно быть". И вот тебе нужно каким-то образом извернуться, чтобы вырваться из этого хаоса псевдоуправляемости, что ты, кстати, почти сделал, т.е. не почти, а таки сделал. Твое письмо свидетельствует не более чем о "печальном наследии" старой власти, о привычке самоуверенно болтать мозгами как, простите за выражение, яйцами.
______________________

* Вспомни "Желтую Книгу" и "Меловые холмы". Это ступенькой выше обычного интеллигентского агностицизма и духовно-идеологического вакуума, но это того же поля ягода. В этом мире нет целей, а есть масса средств, прекрасных средств, и понт, например, одно из таких средств. Но мы сознательно или несознательно превращаем эти отличные, Богом данные средства в цели – и, соответственно, получаем по башке.

В моем случае все гораздо проще: ментал и астрал уже, в основном, разделены (хотя диверсантов в ментале как грязи), причем известно, что астрал сильнее, чем ментал. Теперь все дело времени и праведного стремления. Что говорит Патаньджали? Не отчаивайтесь, думайте о противоположном. Шивананда добавляет, что следует не каяться в грехах, совершаемых ежедневно, а вновь и вновь пытаться их не делать.

Тебе труднее. Ментал еще только-только получил независимость и очень слаб: за 20 лет империалистического господства в мозговых нейронах была намощена масса шоссейных, национальных, стратегических, проселочных, больших окружных, столбовых и т.п. дорог. Теперь придется их ломать, строить новые. И вся сложность не в том, что ломать их больно, а в том, что дороги эти подсознательные; это Санскары. И с каждым спуском твоей кривой Санскары эти рельсами будут влазить в твои бока.

Дорогой №44! К сожалению из-за природной непонятливости к чужим словам я не понял той "печальной тайны", долженствующей уничтожить возникнувшие было между нами недоразумения окончательно. Тут что-то было связанное с каким-то, как ты пишешь, "шаром замечательного распиздяйского миропонимания", выкристаллизовавшегося во всеобъемлющее миропонимание, которое называется "Йога", "Путь" и т.д. С такой формулировкой я не совсем согласен. Распиздяйское миропонимание – это количественный предел (логическое завершение, окончательное выявление) старых качеств*, и он до того предел, что даже может посмотреть на эти качества со стороны, отметить их относительность, почувствовать зыбкость их самодостаточности, не видя еще только той ЦЕЛИ, в которую на законных основаниях входят и эти качества. Он до того количественный предел, что создается впечатление, будто он и качественно иной.
_____________________

* Чтобы было понятнее, вместо "качеств" можно сказать "ценностей".

Нужна последняя капля, последний рывок холодеющей руки за рычаг "эврики" – и с грохотом мы оказываемся в пустоте-пустоте. Пусто, приятно и немного неуютно. Качественно же оно (расп. мироп.) не отличается от старых ценностей; как ни странно, но это квинтэссенция старых ценностей, в которой они голы и мощны, очищены от вуалирующего шлака. Это честолюбие и индивидуальность (индивидуализм), – тот стержень, та очищенная энергия, которая выносит нас в Невiдоме (кое-кому оно, правда, отлично Вiдоме, но где эти люди?!) и вспыхивает, сгорая, от соприкосновения с ним: в Йоге нет места ни для честолюбия, ни для индивидуальности. Энергия, конечно, не просто исчезает, но утоньшается, и мы видим путь, цепь, Абсолютную Цепь, связывающую относительные уровни и дающую им смысл. То, что я назвал двумя словами, лучше объединить в один термин – честолюбие индивидуальности, но смысл описанного процесса не меняется. Мы очищаемся во вспышке.

Ты пишешь, что все это существовало с самого начала "потенциально захованым" и это так, поскольку Путь прощупывается во всяком честном развитии, т.е. пущенном на самотек, без постановки какой-то материально-конкретной (утилитарной) цели. Детское развитие обычно у всех такое, так было и у нас.

Потом тебя мучают опасения нащот недостатка энергии, "расхода Кундалини"(!), – ну, это ты загнул: по моему, как говорится, скромному мнению, она сама тебя 20.000 раз в расход пустит, прежде чем у тебя до нее руки дойдут. За недостаток энергии тебе тоже бояться не следует. О характере вынесшей нас сюда энергии я тебе уже говорил; так вот ты обладаешь источником гораздо более мощным, чем я. Вспомни, что когда я сам еще жил этой энергией, то выглядел рядом с тобой серой пичугой, потом, правда, начали у меня прорезаться павлиньи перья – теперь я их тщательно выскубываю и это не всегда приятно, я бы даже сказал, – всегда неприятно. Ты тоже должен ощущать настоятельную потребность в освобождении от материальной зависимости, создаваемой многочисленными плодами твоей деятельности.

Ты боишься разрыва, того, что ты позже начал. Сравни свои условия с моими – я оказался в идеальных условиях. Ты тоже должен почувствовать, что твои условия идеальны. Легко побеждать искушения, не имея их. Легко жить скромно без денег. Легко прощать людей, которым ты безразличен. Легко быть равнодушным к мирскому успеху, не имея его. Поэтому нужен успех, нужны деньги, нужны длинные волосы и рваные джинсы, – все это средства, а не цели.

Ты говоришь, что недолго осталось различать тебя "в окулярах наружных камер", в то время как я тебя только, дурака, и вижу, тебя и еще пару людей, вы мои учителя-ученики. Есть еще неизвестные учителя, но они появляются реже, учусь же я, беседуя с вами в ментале и надеюсь, что такая посылка приносит вам пользу как и мне; так учат оккультисты, возможно, в этом и заключается смысл молитвы, – вспомни, что энергией Христа 2.000 лет питаются миллиарды слабых душ, не имеющих доступа к собственным батареям. У нас масштаб иной, но механизм тот же. Я ведь вижу, как вы меняетесь.

Ты говоришь, что ты импотент, но я не вижу в этом ничего страшного; пойми, если мы не можем чего-то делать, это значит только то, что мы не должны этого делать, это значит, что издерганные люди в белых халатах, отчаявшись успокоить синусоиды на осциллографах, кричат: "Фатит!" и счелкают рубильником критического режима, после чего со злостью футболят отлетевшую пломбу.[19]

А в конце ты написал самое смешное: что тебе остались "только" пути Кармы и Бхакти. Все пути в конечном счете сводятся к Карма-йоге, а самый действенный из них – путь Бхакти.

Привезу тебе скромную книжечку "Политиздата" © 75 о конце света*, чтобы ты понял, что мир сейчас как никогда нуждается в новом сознании, поскольку его материальные аспекты достигли, по всей вероятности, пределов роста (обусловленных рамками актуального уровня развития сознания, разумеется).
____________________

* Наконец-то все поняли (даже политиздат), що вiн не за рогом.

О делах: "Для чего нам нужна Хатха-йога", хоть убей, не помню. "Желтую книгу" я ЗАПЕЧАТАЛ. Нема вороття. До Евангелия я еще, к сожалению, не добрался, как, впрочем, и до "Физиологии", – руки коротки, неизвестно, когда и доберусь. Придумал Самольотасану, – замечательное упражнение на равновесие и обретение ЯСНОСТИ. Думаю, что она входит в число тех 8.400.000 положений, которым Шива научил Парвати. В ней ты похож на маленький самольотiк.

стоять только на пальцах

P.S. Ты думаешь, я знал хоть половину тут сказанного до того, как взялся за письмо? Чорта лысого. И так каждый раз.

75. Письмо к №44, осень 1976

Любий №44!

Не стонай! Не надо стонать и делать вид, что ты присел на обочине. Раз ты хлебнул из этой кормушки – ты человек конченный, дороги назад тебе нет, разве что сомнительный выход из игры . Поэтому зцiпивши зубы необходимо переждать. Я атлична понимаю твое состояние, потому что в прошлом году в это же время со мной было то же самое: в начале сентября я с удивлением думал, как я мог быть таким, как был, и что я уже никогда не смогу стать таким, как был, но – осторожно! – через пару недель во мне уже не было ничего, кроме воспоминаний о "новом опыте". И надо сказать, что выбрался я из этой кривой очень не скоро. Зачем грустить? Лучше радоваться, что знаешь ближайшую перспективу, и никуда она от тебя не удерет, а за ней – замечательное неизвестное (ведь в книгах слова, а ты имеешь дело с ощущениями). Работу же не следует прекращать и в подполье. Обычно под работой подразумевается какая-то деятельность; однако в данном случае работа – это нечто прямо противоположное. Работать над собой значит делать себя способным как можно большего не делать. Большинство твоей деятельности – искусственно наложенные на себя обязательства, Санскары желания внешних ощущений: когда эти ощущения отсутствуют, ты чувствуешь пустоту, которую необходимо заполнить, чувствуешь себя в большей или меньшей степени несчастным. Но подумай, что в то время, когда ты, например, слушаешь хорошую музыку и ловишь дикий кайф, потому что там, видите ли и Майя, и Карма и прочие сноб-дела, вполне может случиться, что в то же время ты созрел для некоего маленького откровения от твоего Учителя, и который, придя, обнаружит твое сердце закрытым для него, потому как там переваривается чужая Майя и чужая Карма. Не делай многого, сделай свое сердце пустым и готовым. Сначала будет трудно, будет так хотеться ВРУБИТЬ МАГ, и будет так хотеться поговорить на модные и смешные темы. Увидь это все в гробу. Примени свой пестик для более твердых вещей, а пока в твоей ступе вода. Все будет как при изготовлении бус – сперва пусто и скучно, но потом плотины косности ментала прорывает JAZZ и за уши тебя уже от него не оттащишь.

Высылаю Заратустру и то, что обещал – о цвете. З... очень хорош, поначалу простозамечателен, под конец несколько слабеет. Мужских кровожадных делов его я совсем не воспринимаю: в своих же сильных частях я назвал бы его корректирующей книгой – для тех, кто зарвался в своем стремлении, превратив его в самоцель. Напиши об Ауробиндо Гхоше – нужен ли мой взнос или дело заглохло?

В остальном же я желаю тебе творческих успехов и прочих благ. Будь сильным и пережидай.

76. Письмо к №44, осень 1976

№44! Я достал конверт и пишу тебе письмо. Никогда не смей размазывать сопли о всяких там милосердиях, проч. Нету милосердий; если у тебя есть информация и ты знаешь кого-то, кто готов ее воспринять, ты обязан давать ему эту информацию. Если ты не знаешь таких – не имеешь права сорить ею направо и налево. Информация – это та же энергия, и ее нужно беречь. Как там сказано: не мечите бисер перед свиньями?

О Гхоше и насчет "доходить самому" – который раз повторяю: тебя НИКТО НИКОГДА НИЧЕМУ НЕ НАУЧИТ, это местный закон Ома. Ты всему – Абсолютно Всему – обязан научиться САМ через того внутреннего чувака, что его всяк называет по-своему. Для того, чтобы его услыхать, необходимо эмоциональное очищение Йамы и Нийамы. Когда ты уже решил ("понял") сам, но еще не знаешь, что решил, еще не знаешь, что информация уже у тебя, приходят добрые люди и говорят: так-то и так, напр., "земля круглая", на что ты отвечаешь: да, это, конечно, гениально, но я уже сам до этого додумался. А тебя никто и не собирался учить, просто тебе дали знать, что ты уже додумался. Если же встречаешь что-то не составляющее твоего опыта, то не носись с этими словами, как дурень с писаною торбою, но отнесись с доверием и попробуй забыть. Нахрена тебе сдались все эти "катания в лифтах по планам сознания"? Это, как я их сейчас понимаю, забавки вроде в кино ходить. Что говорил старина Махарши? – Познайте высшее Я, а там посмотрим, нужны ли вам будут Сиддхи. Все эти ясновидения, слышания, телепатии и ракомставания – это же не более чем смещение центра тяжести интересов у сноба.

Потом я тебе скажу, что сон переживания это, пожалуй, не так уж и трудно, если у такого рога как я после двухнедельной практики (даже несознательной практики!) такой-сякой концентрации уже что-то вышло. Так что тут абы хотение, но хотения нет – ну и правильно.

Про Заратустру – старая история. Ничего я такого не думал – это ты все сам придумал ^щ.

Про Чувака, что в нас. (Будем писать это слово с большой буквы и всем все будет ясно; я, честно говоря, никак не могу понять, чем руководствовался Шри Ауробиндо, когда назвал его "психической сущностью", у меня о психике совсем иные представления. Ну вот, всегда так: написал, что не понял и сразу все понял.) Так значит о Чуваке. Этот Чувак, если очень хорошо слушать, так он постоянно говорит: хорошо-плохо. На любое твое действие он дает согласие-несогласие, а уж ты поступай как знаешь. И я тебе скажу, что нет ничего труднее на свете, чем поступать "хорошо" все время. Это крайне изнурительно. Но надо, Шура, ничего не поделаешь.

А то, что мы делаем*, до того замечательно, что слов нет; нащупать точку опоры в движении – что может быть замечательней? Гуляй, №44!
______________________

* В самом деле, что? Возможно, взрослеем? Потому что кругом одни дети – о животах, о машинах, о портфелях и о всех делах – жуткое зрелище, и пожалуй та карикатура, где "Мери! Это Джон! Мы сидели с ним за одной партой и он с тех пор нисколечки не изменился", – очень даже апокалиптична.

Про 40 тонн гормонального аммонала ты не совсем прав – то было время несознательных проб всего, на что эта Майя способна. Все чудо нашего Пути в том, что мы выбрали его сознательно. Разве ты забыл, что в свое время мы не просто отрицали его, но бросали в него палками и обливали из сифонов? Снобы выходят на путь потому, что они снобы, а Путь благодатное поле деятельности для сноба: все тарчат от того, какой он сноб. Ай да сноб! Мне гораздо ближе те отличные парни, что видят Путь в гробу и честно тянут лямку, а не берут барьер сходу.

77. Письмо к №44, зима 1976

Здравствуй, №44!

Большое спасибо за дєла. Эти "Основы" – ну просто такая замечательная книга. Последнее время все события подгоняются одно к другому так, что невозможно просунуть между ними лезвие перочинного ножа, а Основы – то вообще конец. Все как там написано – так оно и есть. И я делал то, что там написано, не зная об этом. Кстати, книга "Bases of Yoga" была издана в Калькутте в 1936 г. Ты не обратил внимания, что все мои письма к тебе – как оттуда содраны? О дикий сюр, не только содержание, но даже отдельные слова, напр., империя, захватчики. А на стр.40 слабой птичкой отмечены мною лично прочувствованные симптомы (может помнишь про цилиндр цвета кофе с молоком, который блестел и на ощупь был как крутое яйцо?). Ты уж прости за эти бестолковые восторги. Я сейчас пустею с каждой минутой – накатывается, как менструация, не установил правда еще, раз в месяц или раз в неделю такое бывает; так вот – пустею и ничего кроме глупого восторга уже почти не осталось. Но как тут можно не восторгаться? Это тот случай, когда ты уже готов и Учитель (который всегда готов) вручает тебе Пояснительную Записку, из которой все окончательно становится ясным. А пришла эта Записка, когда я уже добрую неделю очень по-черному чувствовал себя инструментом Процесса и остервенело писал теоретическую часть к той далекой "Хатха Йоге", которую даст Бог нам всем иметь в следующем году, и когда пришла Записка, я возопiлъ и сходу половину ее переписал, не переставая восхищаться, как же ловко все в этой жизни, если захочешь, одно за другое цепляется! Теперь же, когда она (теоретическая часть) написана, т.е. переписана отовсюду понемногу, и в мою задачу входит собрать цитаты из разных источников, ощущается некий вакуум, т.к. материалов для практической части явно маловато и я это очень хорошо чувствую. Вакуум этот не замедлил дать о себе знать; и вот полезли мысли, что все йоги – шiзо, а я хоть и не йог, но все равно шiзо. Молча отбиваюсь от таких мыслей ногами, как партизан в подворотне. Основной мой козырь тот, что уж лучше шiзо, чем такая жизнь собачья, тупая к черту и бесцельная до рвоты. Но у них-то карта краплена: говорят, что это ты так думаешь, потому что ты шiзо. Не нахожусь, что ответить и бью в морду – и он с рамой на шее летит среди разбитых стекол вниз. Такой вот боевик, шелестя ломом.

Ты не расстраивайся, все будет класс. Как приеду, дам тебе писанину мою на пробу, и если все это окажется не дилетантскими слюнями, высосанными из-под большого пальца левой ноги, значит всех этих искусителей во фраках с "дипломатами", набитыми новенькими презервативами, окончательно можно будет увидать В ГРОБУ.

78. Из предисловия к книге "Локаята Йога. Стадия очищения", осень 1977 [20]

Обычно объясняя Йогу, выгоды, даваемые Йогой, необходимость Йоги и т.д., говорят о результатах, уже достигнутых автором в этом направлении, результатах, к восприятию значения которых сознание "невовлеченного" читателя в подавляющем большинстве случаев еще не готово. При этом почти никогда не упоминается о едва ли не наиболее важном моменте Йоги – моменте выхода на Путь, то есть превращении несознательного развития в сознательное, об условиях, в которых произошел этот переход, которые способствовали расширению сознания до восприятия Пути, и которые в конечном счете это расширение вызвали. Указанный момент важен тем, что путь в Йогу лежит только через него.

Чужой Путь – это не Йога. Формы Пути настолько же непохожи друг на друга, насколько индивидуальны и неповторимы (до некоторого уровня) идущие по ним. Однако, хотя каждый человек не только идет, но и выходит на Путь по-своему, можно предположить существование общих для всех принципов развития (подобных принципиально одинаковому строению тела и общим законам психики у всех людей) не только на Пути (в результате изучения которых и возникла наука Йоги), но и в более узком процессе выхода на Путь.

Поэтому прежде, чем "перейти к делу", я считаю необходимым рассказать о том, как пришел к Йоге сам, описать свои состояния того периода и породившие их условия. Мне кажется, что многим этот раздел поможет увидеть себя со стороны, принеся тем самым гораздо больше пользы, чем все остальные разделы.

Оказавшись осенью 1973 года в условиях вынужденной "интеллектуальной" изоляции, страшно дорожа своим интеллектуальным "уровнем" и серьезно опасаясь за его снижение до отметки местного общества, я сознательно сократил контакты с этим обществом до минимума, проводя свободное время в воспоминаниях о той замечательной среде, где можно было с большим успехом практиковать "широкий разгул богатой натуры", изощренно шокировать толстозадов и заниматься прочей деятельностью, характерной для непризнанных талантов и восходящих звезд, где все это находило понимание, поддержку и содействие, а жизнь была действительно искусством для искусства, увлекательным хеппенингом, полигоном для веселых подрывных и поплевательских экспериментов. Впрочем, скоро воспоминания сменились другими мыслями: влияние старой среды слабело, в новую я не вошел, так что остался один, имея к тому же достаточно свободного времени, чтобы не знать, что с ним делать. Раньше с милыми друзьями убивать его было так просто (как мы говорили, – "от живота веером"), теперь же ум, предоставленный самому себе и не получающий обычной порции жвачки, оглядывался по сторонам: куда это я попал? Его взгляду начала постепенно открываться безрадостная картина: до горизонта ступы, ступы, ступы; и множество людей с азартом толкут в них воду; некоторые, от напряжения высунув язык, ловят свой хвост; а некоторые в гордой неподвижности горят ярким бесполезным пламенем. Обладатель же взгляда гореть уже кончил, разве что тлеет, смотрит на все и сказать ничего не может и не знает, что делать. А рядом стоит новенькая ступа и на ней аккуратно написаны его имя и фамилия.

В незанятом уме откуда-то из глубины начали всплывать не имеющие ответа вопросы со словом "зачем", тут я вспомнил, что они приходили и раньше, но были затоптаны в скачке повседневной псевдоактивности. Сейчас же деваться от них было некуда; можно было бы сделать вид, что их нет, но такой примитивный самообман мне уже не подходил (честно говоря, для него уже просто не было условий: я был один, а удрать от самого себя, когда ты один, очень трудно).

Зимой того же года я принял участие в сомнительном эксперименте по установлению связи на расстоянии через "астральную трубу" (до сих пор не знаю толком, что это такое), чем серьезно обеспокоил своих родителей, которые, кажется, подумали, что я спятил, – но чего не сделаешь со скуки? Успех предприятия должен был обеспечить месячный пост: не есть мяса, не курить и не пить алкоголя. К концу месяца мой сопостник по забывчивости объелся пельменями, так что пришлось продолжить пост еще на один месяц, после чего эксперимент с треском провалился. Однако за эти два месяца мозги, по-видимому, частично освободились от токсинов, которыми я их напичкивал всю свою "сознательную жизнь", и стали способны решить часть проблем с того незнакомого уровня, который возник перед незанятым и созревшим к тому умом в виде известного, думаю, многим, "эффекта Стены". В Стене была пробита небольшая дыра, через которую можно было заглядывать на ту сторону: там было хорошо!

Непрекращающиеся накаты депрессий сменились периодами светлого затишья. Пост обострил также мою способность к сопереживанию. Раньше я над этим как-то не задумывался, но во время поста вдруг понял, что тому же теленку на лугу я вовсе не безразличен: если я его буду мучить, он будет удирать от меня, если я буду его ласкать – и он будет ласкаться ко мне. Он тоже что-то чувствует и, что больше всего меня почему-то поразило, он знает, что я есть . И если я ем после луга, на котором ласкал теленка, телячьи отбивные, я просто не понимаю, кого я ем. Теперь же я начал воспринимать эти отбивные как убитых телят, которых заставили родиться только для того, чтобы убить их, и которым, несмотря на это, очень не хотелось умирать. Я больше не мог воспринимать эти отбивные как абстрактное "мясо" и решил не есть зверей, птиц и рыб. Можно сказать, что это излишняя впечатлительность, но чем ты можешь оправдать свой отказ от человеческого мяса? – “Однако я обеспечен мясом, и потом представь, что будет, если все начнут есть друг друга?" – Неужели ты отказываешься есть своего ближнего только потому, что сыт или ради спасения собственной шкуры, – чтобы и тебя кто-то не съел? Нет ли чего-то еще? Это "что-то" появилось у меня по отношению к животным.

Когда во время поста я попал в свою старую среду к своим милым друзьям, то вдруг увидел, что мы абсолютно чужие друг другу, просто в группе не так страшно: ничего не делая, создается видимость какой-то деятельности, ничего не думая, создается видимость решения каких-то проблем, тобой самим же созданных, у своих товарищей ты находишь оправдание своим поступкам – и можно не заметить терпеливо ожидающего одиночества со своими жестокими вопросами, которые действительно надо решать. В группе легко убить время и жизнь течет сама собой.

Однако теперь исчез тот необходимый для общения допинг, создающий видимость единства целей – вино и сигареты, – и общения не стало. Более того, я увидел это общение со стороны – самодовольное переливание из пустого в порожнее, гимнастика языка, "интеллектуальный" цирк, многозначительный шутовской колпак, прикрывающий действительную пустоту. Стало страшно (ведь все было так хорошо!): неужели все это правда, а не дурной сон, и раньше я просто не замечал этого, так как сам спал? Это был не сон; я ясно видел яркое, никому кроме них не нужное пламя, которым они горели, я видел также, что до конца представления осталось совсем немного, что им недолго оставаться такими мальчиками и девочками, не приемлющими серую толпу, что у них уже стали намечаться морды, и что скоро они превратятся в цветное стадо сытых сволочей – умненьких и благоразумненьких... Господи, куда я попал? Неужели здесь нет ничего настоящего?

Увидав всю бессмысленность прошлой золотой жизни, я не захотел в нее возвращаться, чтобы стать таким же, как и те, кого я увидел. Я понял, что решение возникших проблем возможно только чистым, очищенным сознанием, и решил поэтому не пить и не курить.

И тут ко мне попала, вернее, тут я созрел до замечательной книги Рамачараки "Пути достижения индийских йогов". Говорю "созрел", потому что она была у меня давно, и в свое время я вдоволь поиздевался над ее смешным языком и высосанными, на мой взгляд, из пальца проблемами. Но когда я взял ее от нечего делать на этот раз, то вдруг обнаружил, что она написана обо мне. Я не был согласен со многими словами, которыми там определялся мой опыт, но зная, о чем идет речь, смог прорваться "сквозь зыбучие пески терминологии на твердый грунт конкретных фактов".

Тогда я узнал о Пути и о том, что Йога – это не только забрасывание ног за голову, что все мои полуосознанные слепые поиски наощупь чего-то Настоящего были Йогой, которая учит, что Стену можно проломать только собственной головой, и которая учит, как это делать, и что Стена – не просто так, к Стене еще надо придти ("Возрадуйся у Стены"), и что Стена не одна, что их много, очень много, – и все их надо ломать.

В результате такого удачного "совпадения" – изоляция, очищение, информация – моя последующая жизненная активность начала принимать более-менее осмысленный характер: Путь известен, следовательно, по нему надо идти, т.е. теперь надо идти по нему сознательно. Наиболее заметный элемент Пути (верхушка айсберга, но тогда я еще не подозревал, насколько огромна подводная часть) – Асаны Хатха Йоги; следовательно, я должен выполнять Асаны. Ободренный своей железной логикой, я в момент выучился стоять на голове, садиться в Падмасану, еще нескольким положениям и через неделю необузданной практики* слабое интеллигентское сердце сдало.
______________________

* Которая, надо сказать, позволила мне сделать несколько открытий: я узнал, например, что у меня есть тело. Я понял, что раньше весь был какой-то аморфной массой, в которой все было перемешано и звучало просто: я. Теперь же выявились многие составляющие: тело, ум, эмоциональность и т.д., начали проясняться связи и зависимости между ними. Проблема же "я" вдруг оказалась совсем не такой простой.

Ну, если сразу не вышло, приступим к осаде, отступать просто некуда. Я стал делать обычную утреннюю зарядку, готовить сердце, – а чтобы не терять времени даром, занялся теоретическим изучением Хатха Йоги и, кроме того, наивно решил составить "Самое-Полное-В-Мире-Руководство-По-Хатха-Йоге!", собрав побольше Асан в одно место. Книга Айенгара "Йога Дипика" и оброненная фраза: "Слишком широкий комплекс собьет тебя с толку" убедили меня отказаться от этой грандиозной затеи, по-видимому, не представляющей никакого практического интереса. Я решил остановиться на комплексе Кувалаянанды ("Популярная Йога", Лонавла, 1949) и собрать всю доступную информацию о составляющих его Асанах.

Однако в ходе более глубокого изучения Йоги выяснилось, что Хатха, хотя и самый заметный, но уж, конечно, не самый важный элемент Пути. В связи с этим возникла необходимость определить его место и значение (зачем он мне нужен и что я ожидаю от него получить), без чего было бы невозможно применять этот элемент сознательно. Необходимо было выяснить значение других двух элементов, предшествующих Асане, которые позже оказались тем невидимым фундаментом Йоги, без которого невозможна прочная постройка. В результате такого осмысления то, что первоначально было задумано всего лишь как расширенное руководство по Хатха Йоге, разрослось в ряд самостоятельных работ.

79. Из письма к №44, зима 1977-78

Дорогой друг.

После баночки бобов могу рассказать тебе два анекдота. [Следуют два анекдота, соль которых заключается в том, что пуп всякий раз оказывается на лбу. – прим. сост.]

Все это называется зимний духовный уровень, недостаточная ионизация нижних слоев атмосферы и т.д. В таком состоянии любой солнечный день может быть катализатором чуть ли не предсамадхиальных состояний, так что здесь я тебя вполне понимаю, в остальном же, как всегда, ничего не понял. Письмо твое с просьбами получил и ответ написал.

О цифре 44: Недавно начал составлять библиографию прочитанного по теме; составив, проставил цифорки – вышло 44. Угорел и, покопавшись в мозгах, откопал еще три наименования, но факт важен. Толстая польская книга "Теория i методика хвицень реляксово-концентрацiйних" стоит на наши дэньги 1р. 44 коп. (а чего стоят 144.000 Апокалипсиса!)...*
_______________________

* Конфета "Загадка" стоит 44 коп. 100 гр.

Что тебе еще сказать? Занялся марксизмом, так это очень сильная вещь, чувак хавал, что не спасется, пока не спасется последний, и что мы можем только ол тугезер ту го (пардон), короче, это Социальная Йога...

... Я предчувствую впереди очень тихую жизнь, делать же бестолку громко также не собираюсь. Понимаешь, я чувствую, что все в этом мире, кроме женщины, которую я люблю, и Йоги, становится мне глубоко безразличным, особенно это заметно в отношении искусства, на которое мне уже совсем наплевать. Будем надеяться, что виной всему недостаток быстрых отрицательных ионов и с первыми лучами солнца все будет О.К., но в данный момент мне глубоко противна моя будущая профессия и любая другая деньгодобывающая деятельность...

80. Письмо к №44, весна 1978

Дорогой №44! Надеюсь, что это мое субъективное мнение, но, похоже, что ты придаешь слишком большое значение своим ощущениям. Мы здесь не для ощущений, а для работы, ощущения же – необходимый "сбоку бантик", индикатор, свидетельствующий о правильности или неправильности направления Работы, мыслей, действий и т.д. Сами по себе ощущения не стоят того, чтобы их так тщательно анализировали, желали, ненавидели, обсасывали и т.п., как, похоже, это делаешь ты. Ощущения – инструмент познания. (Имею в виду ощущения, связанные с актуальной витальностью, которую ты безответственно, на мой взгляд, называешь "астралом"; познание имеет своей целью также ощущения, но это уже совсем другой уровень.)

Боязнь ощущений (явление, фактически, того же порядка, что и жажда ощущений) удивила меня еще в буддизме: в жизни действительно много страданий, – ну и что? чем страдание хуже наслаждения? Ведь не понимал же буддизм под страданием когда молотком по ядрам бьют? Любое ощущение есть опыт и только поэтому имеет ценность, и именно поэтому имеет ценность. Надеюсь, ты понимаешь, что неудачного опыта не бывает?

Однако то, что ты ноешь, говорит о том, что ты неспособен воспринимать вещи реально. Ты говоришь, что нет публики? некому поплакаться? не с кем поговорить о Боге? В таком случае ты попал в идеальные для Садханы условия, которые ты, кажется, уже слегка подпортил, научившись ныть наедине с собой. Прости, что так резко, но мне кажется, что тебе сейчас нужно именно это.

Твой №20.

81. Отдельные записи 1975-1978

И когда ты сможешь понимать и ощущать Реальность не как нечто неизменное, данное Богом, но как динамичное бытие Бога, – становление, эволюцию, одним словом, ПРОЦЕСС, и себя как часть этого Процесса, знай, появилась надежда на то, что ты освоил диалектический образ мышления.

После того как ты ощутил (это удивительное ощущение) или хотя бы понял Процесс, то есть, что все, абсолютно все – галактики, звезды, любое проявление жизни, общество, осознание Реальности человеком – находится в становлении, подвластно Процессу или является его выражением, попробуй также понять направление Процесса, свою роль в нем: что ты можешь и что ты должен делать. Другими словами, постарайся стать сознательным исполнителем Воли Матери так же, как ты был несознательным орудием в Ее руках до этого момента.

*   *   *

Если брать Реальность нахрапом, как нечто противостоящее, чем нужно овладеть, что нужно победить и т.д., то обнаружишь ее молчаливой безучастной глыбой, которая, сколько ее не пытай, не скажет тебе ничего ни о смысле и цели твоей жизни, ни о личном призвании; и тогда ты отвернешься от нее и уйдешь, провозглашая покинутость, безутешность, страх, беспокойство и одиночество своим естественным состоянием, а "реальность" – чуждой и враждебной тебе галереей абсурдов...

Если же ты подойдешь к ней как дитя, наконец-то узнавшее свою Мать, то она примет тебя ласково, не вспоминая твоего равнодушия и самонадеянной возни у ее ног; и она сама ответит на вопросы, которые ты еще только собираешься задать, и сама откроет те скрытые сокровища, которые, она знает, тебе необходимы, и она сама поведет тебя по единому Пути.

*   *   *

"Йога – это средство для преображения жизни, а не для ухода от нее". Но чтобы узнать правила и стать сознательным игроком, необходимо на некоторое время выйти из Игры: большое вблизи не видно.

*   *   *

Попав в полосу Света благодаря постоянному неосознанному стремлению к нему, и вспоминая о том, что совсем недавно съел, стоя у буфета, буханку хлеба, заедая каждый кусок ложкой сахара, будешь удивляться этому Свету, так как по всем подсчетам при таком образе жизни не должен был видеть его еще лет десять.

Неизвестно, чем это вызвано, – положением планет, циклами физической, эмоциональной и интеллектуальной активности, напряжением магнитного поля Земли в связи со вспышками на Солнце или чем-то еще, – но очень скоро ты столкнешься с фактом того, что движение идет не по прямой, а как бы синусоидально: велики взлеты, велики и падения. Здесь важно стремление, понимание необходимости стремления, так как другого Пути нет, а остановка ничего не изменит.

Темные периоды нужно просто пережидать, храня в груди огонек стремления, сочувственно относясь к падению общего тонуса тела, волевой активности, разгулявшейся эмоциональности и неспособности сознания прорваться на более высокие уровни сквозь внезапно опустившийся занавес, понимая, что твоя нынешняя природа реагирует на какие-то неизвестные тебе внешние воздействия.

Не пытайся слишком активно противопоставлять им свою волю: по всей вероятности это будет только бесполезной тратой энергии, ведь движение возможно лишь при полном порядке и готовности к нему всех составных частей – и тела, и ума, и эмоциональности; если же одна из них по какой-либо причине выходит из-под контроля, движение приостанавливается.

Более разумным будет пассивное сопротивление без особого уныния по поводу того, что происходит, при твердом стремлении продолжить Путь как только "оно" отпустит (оно тоже не железное). Внимательно наблюдай за общим положением, и при первом признаке начала обратного движения ("выздоровления") будь готов поддержать его со всей силой, на которую способен. Один шаг назад, два шага вперед – таков закон движения для средних людей нашего уровня, так что не стоит отчаиваться по этому поводу.

Можно возводить себя к переживанию различных все более возвышенных состояний, то есть качественно изменять свой уровень переживания чего-то. Можно наслаждаться разворачивающимся знанием (или тем, что кажется таковым) скрытых взаимосвязей и взаимоотношений себя с чем-то.

Подобные новые знания и переживания, ждущие нас на Пути, хотя, возможно, и ведут к Йоге, являются лишь приманкой к ней, но не Йогой как таковой, поскольку в них изменяется в основном отношение знающего к знанию, переживающего к переживаемому, зрящего к зримому и т.д.

Йога незаметна и приходит с черного хода без каких-либо "психопиротехнических" эффектов: это преобразование самого зрящего, переживающего, знающего или, другими словами, актуального экзистенциального субъекта.

*   *   *

"Чтобы знать что-либо, его надо прежде всего объективировать, поставить, так сказать, вне себя... Вы не можете знать ваше собственное Я, не можете выделить его и сделать предметом, на который могли бы смотреть со стороны, так как не можете отделить себя от него" (Вивекананда. Джнана Йога, стр. 119-120). Но когда начинаешь его искать... происходят странные вещи: оказывается, что "того, что известно более всего", нет. Внутри нас его нет. Это мы просто привыкли считать для удобства, что "мы" – это нечто внутри нас. Когда же бросились искать – нашли пустоту. Однако если упорствовать в поиске себя, то я в конце концов сдаюсь и раскрываю себя. И тут оказывается, что я совсем не там, где я себя искал.

*   *   *

В том-то и дело, что Я, субъекта, бесполезно искать в сознании, хотя глубины индивидуального сознания являются единственным путем к нему. Интроспективная дифференциация, расчленение сознания на структурные элементы служит как раз для того, чтобы опытно убедиться в этом факте.

Интроспективное расчленение направлено на устранение иллюзии того, что Я – это недифференцированное единое "монолитное" сознание, с которым мы привыкли иметь дело в быту. Ни диалектическое единство структурных элементов сознания, ни какой-либо один из них ("самый глубокий") не является субъектом, Зрящим. И элементы всегда чьи-то, всегда инструмент зрения. Кто Я, Зрящий?

Это погоня, и когда Я, хозяин всего "моего", казалось бы уже настигнут и остается всего лишь схватить Себя, обрести Себя, стать Собой... Но лишь только я касаюсь себя, все кончается как сон.

Кто гнался за мной? Очевидно, не я. Не-я хотело схватить Я, но схватило самое себя. Причем это чисто волевое состояние (не вполне уверен, подходит ли тут слово "волевое"). Как только мы пытаемся ухватить его в понятиях или представлениях, оно покидает нас. Это состояние бытия.

*   *   *

Что там скрывается под маской "я"? Посмотрим! Но когда от "я" последовательно отсечено все не-я, в конце концов само это "я" разоблачается как обман.

Когда проломлены кованные ворота Авидьи, оказывается, что этот замок, огромный, как весь мир, некому защищать – он от века стоял пустым. Кто это Я? В пустые залы, оказавшиеся без хозяина, с шумом врываются водовороты Не-я, смывая со стен липкую плесень Эго, переворачивая и унося прочь ширмочки и перегородки личностных психологических иллюзий. Это напоминает промывку авгиевых конюшен.

Так пустовавшее место "я" занимает Не-я, замок занимает его истинный хозяин. Не-я становится Я, но это уже не тот бесплотный мираж, ускользающий при одной попытке приблизиться к нему, – это реальное, действительное плотное Я, которое чувствует на вкус самое себя, созерцает свое бесконечное феноменальное разнообразие и творит свои новые и новые формы, преобразуя и видоизменяя самое себя. Оно внутри и снаружи. Что мыслило под маской Я? и что чувствовало? и что было от него отторгнуто? Оно же, сбросившее кокон Эго великое Я-Не-Я, что во всех и во всем, что все и вся, – Атман-Брахман, Единое.

*   *   *

"Я" подобно скрепке, собирающей листы вместе, чтобы они не мешались с другими листами (Не-я), и чтобы ими удобно было пользоваться.

*   *   *

До моего слуха донеслись далекие отзвуки Йоги,
Ее легкая тень скользнула по моему лицу
И "я" исчезло, подобно испарине с зеркала.
На мгновение мы слились,
Но радостный лай самосознания сразу сделал нас
Чужими.

После таких коротких отпусков сознаешь, насколько ничтожны все эти грандиозные ментальные бастионы, воздвигаемые для утверждения истины здесь, дрожащие от ее ласкового шепота, рассыпающиеся от ее нежных прикосновений...

Я греховное, низкое существо и не могу изменить себя, сколько не пытаюсь; точнее, этот Лингам [21] не может изменить себя, таково уж видно его кармическое предрасположение. Так что мне в таком случае – отказаться от Пути? отбросить всякую идею роста? стать "таким как все"? Этого он тоже не может сделать. Ну и Лингам! И все же я чувствую, что что-то происходит, чувствую какое-то глубинное движение в обход баррикад Лингама. Это удивительно! Движущая пружина Пути остается от меня скрытой. Очевидно, важнейшую роль здесь играет именно Санскара эволюционного стремления, не обращающего внимания ни на какие очевидные кармические "железные занавесы".

*   *   *

Испытавший экзистенциальное озарение как бы заново рождается и с удивлением оглядывается на окружающих, осознавая, что им только кажется, что они живут. Его первой естественной реакцией будет растолкать, растормошить их, и его первым разочарованием будет открытие того, что люди не слышат его возгласов, что они неспособны увидеть реальность в том аспекте, в котором увидел ее он.

Горя желанием помочь людям освободиться от тех несуразностей и зверств, которыми, благодаря узости сознания, наполнена их жизнь, он, возможно, посчитает, что их глухота объясняется несовершенством его речи, его неспособностью воплотить истину о нашем существовании в слова; и он решит совершенствовать свой способ выражения, и если его упорство велико, то он, несомненно, преуспеет в этом, более того, работая над собой он значительно углубит свой личный опыт.

Его вторым разочарованием будет осознание того, что как бы он ни углублял личный экзистенциальный опыт, и как бы ни совершенствовал его выражение в форме слов, он не может эффективно передать этот опыт людям. Если он преуспел на Пути благодаря мудрости и упорству, то у него наверняка появятся последователи, возможно, много или даже очень много последователей, но он не может не сознавать, что все они смогли стать "преемниками знания" лишь благодаря тому, что у них уже был экзистенциальный опыт. Только благодаря этому они смогли почувствовать в нем человека с гораздо большим экзистенциальным опытом, человека, который может помочь им в решении их собственных проблем. Только благодаря этому они последовали за ним.

Если эти печальные осознания не вызовут в нем аллергию по отношению к беспробудной массе, то, возможно, он попытается проанализировать, как вышел на Путь он сам, и как вышли на Путь те, кого он знает, – попытается обнаружить закономерности такого выхода. Он обнаружит, что непрямым, но решающим моментом в этом деле было изменение способа его конкретного бытия и окружающей его социальной атмосферы. Он осознает, что его упорное стремление было бы бессильным что-либо реально изменить в нем, если бы он не изменил способ своего материального существования – от разрыва со старыми друзьями в результате отказа от пустой болтовни и до микросоциума Ашрама – модели идеального общества, сплоченного единой духовной целью.

*   *   *

Согласно Йоге, решение экзистенциальных проблем возможно только на пути эволюции индивидуального сознания; никакие материальные изменения сами по себе не могут их решить, давая лишь временную видимость решения.

Однако материализм подмечает то, что ускользнуло от Йоги: изменение сознания возможно только в случае изменения материальных условий существования – не только образа жизни, но всего способа бытия, причем чем более глубокое изменение сознания мы надеемся получить, тем более глубоким должно быть изменение способа бытия. Для индивидуальной эволюции сознания достаточно изменения личного способа бытия; но для эволюции сознания в масштабах человечества (что является идеальной целью любого духовного учения) необходимо изменение способа бытия всех людей.

*   *   *

Самоотчуждение человека в религии нельзя сводить к реально существующему экономическому самоотчуждению человека. Не менее реально самоотчуждение Бога в человеке, рассматриваемое человеком как свое отчуждение от Бога; однако формы, в которых человек сознает это фундаментальное отчуждение (результатом которого является деление Единого на субъект и объект, я и не-я и т.д.) в конечном счете определяются формами экономического самоотчуждения, через которые проходит человечество. Дело в том, что рассудок человека, кристаллизующий теоретические картины реальности, работает по принципу аналогии, всякий раз пытаясь определить неизвестное через известное. Поэтому человек совершенно бессознательно антропоморфизирует реальность, пытаясь определить способ бытия мира через свой собственный, человеческий способ бытия, основополагающим элементом которого является способ производства средств к существованию, или объективно и независимо от воли отдельного человека складывающиеся экономические отношения между людьми.

Другими словами, неуловимые в своей глубине и примелькавшиеся в своей повседневности структуры экономических отношений определяют не только формы нашей жизнедеятельности, нашего бытия в мире, но и призванные обслуживать это бытие концептуальные формы нашего сознания, стереотипы восприятия реальности.

Не удивительно, что формы, в которых человек переживает свое фундаментальное отчуждение от Единого, определяются формами его не менее фундаментального отчуждения в "мире феноменов": отчуждения от своей "феноменальной сущности", – от своей деятельности, то есть социальной активности, от своего труда.

*   *   *

Мы будем извращенно понимать Бога до тех пор, пока извращен наш способ бытия в феноменальном мире; причем "уход" от этого бытия иллюзорен. Это становится совершенно ясным, когда осознаешь в какой огромной степени Я – это Мы Все, что содержание и форма нашего сознания определены всем человечеством. Уход, как "внешний", так и "внутренний" не просто иллюзорен, но патологичен, поскольку идет вразрез с нашей феноменальной (социальной) сущностью. Обретаемое в результате такого "ухода" сознание не может быть сознанием Реальности.

Под словом "уход" я подразумеваю "обособление", противопоставление своей индивидуальности как чего-то истинного, подлинного, существующему социуму, – как чему-то иллюзорному, неподлинному и несущественному. Мы рождены им и мы останемся его детьми, сколько бы не отрекались от него. На феноменальном уровне мы всегда будем нести его печать.

82. Из письма к М.Б., 1979

Минуле треба лишати у спокої (не вiдмовляючись вiд нього), лишати таким, яким воно саме лишилося в пам'ятi, а не копирсатись у ньому й давати заднiм числом якiсь iнтерпретацiї та оцiнки. Таке "перекопування" минулого не тiльки вiднiмає в тебе сьогодення; прекопане минуле перестає бути досвiдом минулого й призводить до того, що ми знову й знову повторюємо тi самi помилки. Досвiд же минулого говорить про те, що єдино вiрний шлях в цьому життi – це Шлях до Бога; всi iншi шляхи, коротшi чи довшi, ведуть до болiт вiдчаю та скорботи.

I шлях до Бога зовсiм не в тому, щоб намагатись зрозумiти незрозумiлi книжки, чи намагатись повiрити в те, у що повiрити важко. Наближались до Бога, торкались його, мабуть, усi люди; iнша справа, що то, як правило, дуже короткi зустрiчi, епiзоди, котрим не надається належного значення. Тi зустрiчi, шанси, що даються в юностi й забуваються з часом, в кожного свої й нiколи не розглядаються як зустрiчi з Богом. Їх вiдносять до тих безпiдставних радощiв, котрими так багата молодiсть.

Дiйсно, для порiвняння цих спонтанних, iнстинктивних рухiв природи до саморозширення з дiйсним вiдчуттям Бога, тим бiльш – зi злиттям з Богом, пiдходить порiвняння немовля зi зрiлим мужем, але переживання саме такого роду, "упорядкованi" в подальшому рiзноманiтними теоретичними конструкцiями ("поясненнями") i називаються Богом. Причому Богом є саме переживання, а не його пояснення (тобто Бог – це те-то й те-то, має такi й такi сили та властивостi i т.п.). Свiдоме прагнення до цих переживань, вiдмiнних вiд повсякденних станiв свiдомостi i є шляхом до Бога (до того, що декотрi називають Богом).

Чим ранiшим, тим легшим й природнiшим буде звертання до Бога, тим свiжiшими будуть у пам'ятi шанси, данi нам в юностi, демонстрацiя того, єдине чого ми маємо прагнути. Чого ж ми маємо прагнути?

Аналiз тих юнацьких ейфорiй свiдчить, що їх найбiльш характерною рисою є змiна вiдчуття "я", так би мовити "розширення я", деяка мiнiмальна змiна того, що ми називаємо вiдчуттям самого себе. Шлях до Бога у своей найглибшiй сутi є радикальною змiною цього вiдчуття, змiною того, з чим ми себе ототожнюємо, – еволюцiєю самоототожнення.

Iнструментом на цьому шляху не обов'язково має бути iнтелект: ним можуть бути емоцiї (чиї емоцiї?) чи навiть тiло (чиє тiло?). Щоправда, тiло – то переважно iнструмент жiнок, бо чоловiки далекi вiд свого тiла й не вмiють ним користуватись. Iнструментом може бути також будь-яка дiяльнiсть при умовi повного перетворення цiннiстних установок (тобто мотивiв дiяльностi, того, для чого ти це робиш, що спонукало тебе до того i т.д.)...

83. Из письма к Е.К., 1979

Вiдмiннiсть Шляху (тобто Йоги в гранично широкому розумiннi слова*) вiд того, що традицiйно називають Йогою ("приборкання", "загнуздання" життя методом), саме в його спонтанностi, вiдсутностi будь-яких рамок методу. Єдиний "метод" Шляху – це саме життя, метод неповторно iндивiдуальний i завжди експериментальний. Перефразовуючи Муньє можна сказати, що "идущие по пути – это не те, кто думает одинаково, а те, кто думает об одном". Тому, що приходить до нас на Шляху, чим би воно не здавалось нашому Манасу, ми не чинимо перешкод, даючи йому змогу свобiдно в своїх специфiчних формах працювати на нас i так само не чинимо перешкод, коли воно, вiдробивши, iде вiд нас, – не затримуючи його, не зв'язуючи, не перетворюючи цей рiвноправний епiзод Шляху на його "метод".
______________________

* Як каже Шрi Ауробiндо, "Йога – це життя, а життя – це Йога".

Абсолютизувати ж якийсь один, хай навiть дуже "високий" момент Шляху, тобто обмежувати безкiнечну в своїх формах спонтаннiсть життя якимось одним "методом" менi здається не тiльки теоретично, але й екзистенцiально недоречним.

Дiйсно, чи не перетвориться "решта" життя, бiльша його частина, що не потрапила до "методу", на пусте, несправжнє, iлюзорне iснування, котре є самим лише засобом для забезпечення одного проценту Життя? Чи не стануть цi 99% життя ще бiльш пустими, несправжнiми та iлюзорними, нiж були до появи одного процента, що припадає на "метод"? I що Ви будете робити, коли згодом цей процент просочиться у Вас мiж пальцi?...

84. Из письма к Е.К., 1979

1. РАДIТИ СИТУАЦIЇ (ситуацiєю я називаю "концентрований" вiдрiзок життя, поворот, що визначає характер, "аромат" подальшого етапу), котрiй вдалося зруйнувати мої особистi проекти власного майбутнього (тобто розвитку Шляху, бо я розглядаю власне iснування в усiх його проявах виключно як Шлях), радiти як перемозi, популярно кажучи, Бога.

2. ПРИЙМАТИ СИТУАЦIЮ, вiдкидаючи без жалю свої власнi проекти як невiдповiднi до дiйсностi теоретико-фантастичнi вiдображення мого особистого шляху: не може бути теорiї ("рецепту") особистого Шляху, хоч iснує постiйна тенденцiя, зумовлена активнiстю Манаса, до створення такої теорiї. Шлях сприймається як свобода: є тiльки науково визначена тенденцiя його розвитку.

3. НЕ ДАВАТИ ОЦIНКИ значенню ситуацiї для Шляху ("онтологiчного визначення"), припускаючи тiлькi "робочi гiпотези" ("цiлком можливо, що..."), бо ситуацiя може тiльки само-визначитися, вичерпавши i таким чином окресливши свої "шляховi потенцiї”, – як правило, цiлком непередбаченi позитивнi та негативнi з точки зору Шляху моменти, що вона їх у собi, на вiдмiну вiд нашої свiдомостi, з самого початку мiстила. Ми не можемо адекватно визначити ситуацiю, поки в нiй перебуваємо, поки з неї не вийшли.

4. РЕАЛIЗОВУВАТИ СИТУАЦIЮ, тобто витискати з неї всi прихованi "шляховi потужностi", проходити весь курс її лекцiй, – як "позитивних" (на наш погляд), так i "негативних" (на наш погляд).