2. Гомосексуальная фаза - Неизведанное Я - Д. Франкл

К концу латентного периода, когда наступает полноценный этап полового созревания со всеми его гормональными и психологическими трансформациями, когда у мальчиков ломается голос и появляются первые признаки бороды, активизируется генитальное либидо, вот тут-то вновь – и значительно сильнее, нежели прежде, – вспыхивает Эдипов комплекс и соперничество с отцом.

Но хотя, с одной стороны, мальчик видит в отце соперника, теперь он больше, чем когда-либо, зависит от него и нуждается в нем. Мальчику очень важно гордиться отцом, ему необходимо чувствовать отцовский интерес к нему, знать, чего отец ждет от него и каким хочет его видеть, но больше всего ему нужны любовь и участие отца, чувство товарищества и доброго наставничества. Другими словами, любовь отца ему нужна, чтобы почувствовать любовь к самому себе и ощутить себя способным вызвать любовь к себе со стороны других.

Мы уже говорили об обрядах инициации, практически универсальных во всем мире, – это и бармицва у иудеев, и конфирмация у христиан, когда мать передает своего сына мужскому сообществу. Его посвящают в обычаи и правила поведения, принятые среди взрослых мужчин, его принимают как мужчину в свое сообщество, и он должен сыграть свою роль как мужчина. Однако мужская любовь отнюдь не безусловна. Чтобы стать мужчиной, мальчик не только должен приобрести навыки и знания, соблюсти все ритуалы, характерные для данной культуры, но и должен доказать свою способность решить те задачи, что поставлены перед ним. Эти задачи включают, в частности, способность переносить боль, быть готовым к увечью, что было так необходимо для охотника или воина (ведь этот образ жизни преобладал на протяжении огромного периода человеческой эволюции). Мальчик должен продемонстрировать свою храбрость и определенное бесстрашие, должен соблюдать правила и дисциплину в работе, проявлять разумное любопытство, научиться понимать соотношение между вложенным усилием и вознаграждением. Ему придется узнать цену конкуренции в мире мужчин, чтобы достичь определенного статуса в обществе и добиться уважения к себе. Все это он должен воспринять от отца и других авторитетных фигур, они должны направить его либидо в нужное русло с тем, чтобы он мог получить удовлетворение от выполнения всех этих трудных задач и даже удовольствие в ходе их достижения. Поскольку либидо участвует в самых разнообразных жизненно важных процессах, связанных с развитием индивида, было бы справедливо предположить, что и идентификация с мужским полом также будет проходить не без участия либидо, которое наполнит этот процесс связи с мужским миром чувством удовлетворения и радости. Другими словами, в этот период возникнет нечто вроде гомосексуальной привязанности между сыном и отцом или его заместителями, так же, как и между мальчиками.

Эти гомосексуальные связи будут в различной степени подавляться и действовать как скрытая, латентная сила на предсознательном уровне. Отцам хочется, чтобы сыновьям была интересна их деятельность, чтобы они могли поделиться с сыновьями своими знаниями и умениями, равно как и показать успехи сыновей другим. Они также проявляют интерес к новым сексуальным потребностям сыновей, стараются понять их и помочь, научить поведению в мире мужчин. Для мальчиков чрезвычайно важно почувствовать этот интерес, и их либидозная связь помогает укрепить чувство отождествления с отцом, как и чувства любви и уважения к их индивидуальности, их проблемам, надеждам и сомнениям. Однако человек не всегда может вести себя столь открыто и естественно, как, например, один из наших ближайших родственников в животном мире – горилла, чьи отпрыски зачастую могут прыгнуть на спину отца во время его совокупления с самкой и как бы участвовать в ритмике его ощущений. Мы утратили естественное, незаторможенное поведение гориллы, но в самой глубине психики у каждого мальчика лежит именно этот импульс.

Мальчиков одолевает сильнейшее любопытство к сексуальному поведению отца, им хочется рассматривать мужчин и чтобы мужчины смотрели на них. Мальчикам хочется гордиться пенисом отца, чтобы таким образом гордиться и своим собственным, им очень хочется разделить с отцом его мужественность.

Существует, однако, немало таких отцов, чьи собственные гомоэротические стремления были в детстве отвергнуты их отцами, вследствие чего им приходится подавлять эти потребности, и на подобные желания своих сыновей они реагируют со страхом и тревогой. Поскольку им самим приходилось подавлять свою тягу к отцу, то и от собственного сына они ждут того же, проявляя к нему отношение критическое, а то и агрессивное. Здесь, скорее, можно говорить не о ревности к гетеросексуальным влечениям сына, а о тревожном ощущении от собственных гомосексуальных влечений, которые отец не в состоянии терпеть у сына. Подобные конфликты часто встречаются у пациентов, и я хотел бы привести один из наиболее типичных примеров.

С.П. – молодой человек 28 лет, страдал приступами глубокой депрессии и параноидальной тревоги, сильнейшим комплексом неполноценности, совершенно был неспособен к общению, испытывая при этом мучительный страх и буквально парализующее чувство неуверенности. Во время сеансов анализа он осознал в себе чувство сильного гнева по отношению к отцу, который вечно его критиковал. Он не мог ничего сделать, как нужно. Что бы он ни делал, все встречало раздраженную критику и насмешки. В своих фантазиях он видел себя жестоко нападающим на отца, но затем его мучили сильнейшие угрызения совести.

Во время сеанса гипноза он ощущал сильный страх. "Я боюсь, меня тревожит мой гнев, он словно закупорен. Я напряжен, не могу дышать, задыхаюсь, Это не просто потому, что отец сердится, это потому, что в гневе я. Мне хочется все разбить вдребезги. Сломать стены – это же тюрьма". Я спрашиваю его: "А какое чувство кажется вам противоположным той ненависти, что вы ощущаете?" "Это любовь, ласка – я никогда не осмеливался проявить это, показать это отцу было невозможно. Я зол, потому что никогда не мог проявить свою любовь к отцу, он бы высмеял меня, выставил дураком, сентиментальным слюнтяем, гомиком. Я думаю, что все мужчины посмеялись бы надо мной, если бы я осмелился выказать свою любовь. Это было бы ужасно. Я не могу общаться с мужчинами или смотреть на них, потому что они сразу увидят, что я хочу их любить. Я хочу, чтобы они относились ко мне с любовью, но не могу этого показать, мне хочется поговорить с ними, но они будут надо мной насмехаться. Я, наверное, взорвусь, мне хочется вырваться из-за этого барьера, который я сам себе построил. Я злюсь на собственную фрустрацию. Если бы только я мог доверять людям. Но я и собственным чувствам не доверяю".

Можно было бы подумать, что этот молодой человек – скрытый гомосексуалист, но это неверно. Он не гомосексуалист в обычном взрослом понимании этого слова, он вовсе не мечтает о гомосексуальной связи, а просто жаждет расположения, признания со стороны мужчин, стремится разделить с ними общие интересы. Его гомоэротические потребности в период полового созревания были резко и пренебрежительно отвергнуты отцом, и отношение к мужскому миру и к собственной мужественности стало ему казаться запретным и опасным. Образ собственной личности, способность к работе и отношения с женщинами оказались у него заблокированными и глубоко ущербными.

Другой мужчина, лет сорока, живший с двумя сыновьями, но отдельно от жены, страдал от подобного же расстройства. Ему трудно было общаться с сыновьями, ибо он был неспособен дать им возможность показать, как они нуждаются в нем, в его любви. Причина та же – его собственный отец также отверг его самого.

Здесь наблюдается линия в несколько поколений, от отца к сыну, от поколения к поколению – постоянный страх перед гомосексуальными чувствами. Психотерапевты нынче часто встречают пациентов-мужчин, которые не в состоянии работать, их характеризует депрессивное состояние, вызванное осознанием своей неполноценности и бесплодности усилий, – это ясно показывает, что они страдают от отсутствия чувств близости и сопереживания с отцом или, вернее, от неспособности отца сопереживать сыну. Отец для такого пациента остается чужим, незнакомым человеком, не проявляющим интереса к сыну, не пускающим его в свой взрослый мир. В таких случаях осознание мальчиком своей мужской личности, его мужской нарциссизм страдают и он ощущает себя неприемлемым для общества, беспомощным, неспособным участвовать в делах мужских, в сфере работы, созидания и честолюбивых стремлений, поэтому любая попытка проникнуть в этот мужской мир кажется ему бесполезной и бесплодной. Он чувствует, что мир вокруг враждебен ему, убивает все его попытки утвердиться в этом мире. Такие молодые люди ищут укрытия в пассивности, а в нынешнее время она усиливается за счет наркотиков, эти юноши кажутся ленивыми, лишенными всякого честолюбия. Часто у них наблюдается острое чувство разочарования, связанное с неспособностью отца помочь им утвердиться в мире, и идентификация происходит именно с этой неспособностью, то есть отцом-неудачником. После того как сын лелеял почти маниакальную надежду на силу и власть отца, его постигает особенно сильное разочарование оттого, что эти ожидания не сбылись, отец не смог их оправдать и таким образом не оправдал и надежд сына на себя самого. В таких случаях очень многое зависит от отношения мальчика к матери и ее отношения к нему. Если мальчик восхищается матерью и чувствует ее любовь и восхищение по отношению к нему, ее надежды на его успех в жизни, то может случиться, что мальчик загорится желанием стать лучше отца, он вдохновится примерами каких-то других мужчин-героев, постарается им подражать, чтобы оправдать ожидания и надежды матери. Он почувствует, что мать видит в нем своего героя, как бы в вознаграждение за неудачу отца, и он вступит во взрослый мир с надеждой. Он представит себе, как он достигнет больших успехов, преодолеет все препятствия, непреодолимые для таких неудачников, как его отец.

Если же, напротив, мать не станет его союзницей, если она поддерживает скорее отца, нежели сына, мальчик почувствует, что его предали, его смелость и уверенность в этом случае сильно пострадают. Надежду заменит гнев, и во взрослый мир он вступит с чувством вызова и враждебности.

Мы должны принять во внимание, что прежде, чем молодой человек сможет вступить в нормальные гетеросексуальные отношения, до того, как он сможет "быть с женщиной" в этом взрослом мире с полной уверенностью в себе и в том, что она желает его, ему придется пройти через стадию гомоэротических связей, с помощью которых он обретет нормальный, адекватный нарциссический образ себя как мужчины. Достаточно часто случается, что мальчик не испытывает удовлетворительных гомоэротических отношений со своим отцом и в то же время у него не устанавливается либидозных отношений с персонажами мальчишеских игр или идеализированными героями. Тогда его гомосексуальные потребности остаются неудовлетворенными, не находят сублимированного выхода, и он продолжает искать этот выход. Другими словами, он уже стоит на пути к гомосексуализму.

Обычно это случается, когда в семье правит женщина, соревнуясь с отцом; в этом случае отец не может вовлечь мальчика в свою орбиту и освободить его от влияния матери. Мальчик остается глубоко привязан к матери и, скорее всего, идентифицируется с ней. И вот здесь имеет место парадоксальная тенденция: с одной стороны, мальчик остается эмоционально зависимым от матери как наиболее властной фигуры в его окружении, но одновременно он возмущается этой зависимостью и ее властью. Он все еще нуждается в ее защите, но одновременно ненавидит ее и возмущается тем, что она не отпускает его от себя, привязывает к себе. Он чувствует, что она не дает ему эмоциональной свободы для того, чтобы перенести свое либидо в мир сверстников и взрослых мужчин. Он чувствует свою неловкость в играх, ему трудно общаться с мальчиками, участвовать в их безудержных забавах, компаниях, спортивных играх и всякой другой деятельности, но больше всего он ощущает, что не может завязать сублимированных либидозных отношений с ними. У таких мальчиков возникают фантазии о пожирающей матери, об опасных женских гениталиях, эти фантазии развиваются в самые ужасные картины, которые постоянно роятся в его мозгу. К нему возвращаются те орально- агрессивные образы вагины, которые мучили его в младенчестве, в его предсознательных фантазиях вновь появляется зубастая вагина, стремящаяся захватить его, кастрировать или уничтожить, и он будет стремиться избавиться от нее. Но его жажда мужской любви остается, ему необходимо почувствовать любовь со стороны мужчины, чтобы самому утвердиться в том, что он мужчина. Женский орган – гениталии без пениса – всколыхнет страхи перед кастрацией, ему нужен чей-то пенис, чтобы убедиться в безопасности собственного. У таких мужчин развивается навязчивое сверхвнимание к этому органу, их либидо будет постоянно требовать его присутствия. Они могут часами простаивать в общественных уборных, глядя на пенисы других мужчин и демонстрируя собственный в надежде, что кто-нибудь заинтересуется им. Их сексуальные потребности фокусируются на том, что пенис в них нуждается, и их анус часто принимает на себя либидозные ощущения вагины. Они обладают анальной вагиной и пенисом одновременно, могут быть пассивными и активными, действовать как мужчина или женщина по отношению к другим мужчинам, и это их утешает и ободряет. В юности они часто выказывают черты женской пассивности, что привлекает к ним мужчин более старшего возраста, которые также ищут нечто женское с пенисом. Но более всего они страшатся женщин как опасных хищниц, стремящихся завладеть ими, властвовать над их жизнью, а во время сексуального акта полностью подавить их, сделав совершенно беспомощными. Более активный, и чаще всего более старший, гомосексуалист может идентифицироваться с молодым, в котором он видит себя мальчиком, принимающим любовь и поддержку взрослого мужчины, которых он не получит от собственного отца и которые защитили бы его от хищной матери.

Нередко считается парадоксом то, что гомосексуалисты очень легко и с удовольствием общаются с женщинами. Обычно это бывает в тех случаях, когда от них не требуется сексуального общения. Когда они убеждаются, что женщина не грозит им кастрацией и постольку, поскольку никто не покушается на их сексуальные отношения с мужчинами, они чувствуют себя легко и свободно в компании женщин и даже находят с ними много общего. Ибо, в конце-то концов, им нужно одно и то же. Однако под слоем этой легкости все-таки скрывается агрессивный образ женщины, проявляясь в таких чертах характера гомосексуалистов, как быстрая раздражимость и зловредность. Короче – и я часто говорю об этом своим пациентам- гомосексуалистам, – проблема в том, что им не хватило гомосексуальности на ранней стадии детства. Обычно они сначала изумленно реагируют на мои слова, но довольно быстро осознают, что именно я имею в виду.

Если нарциссические потребности мальчика не признаются и отвергаются отцом, то его гомоэротические импульсы вытесняются на уровень ниже возможной сублимации и становятся сексуальными. При помощи сексуального контакта с мужчинами мальчик испытывает тот либидозный контакт, в котором ему было отказано на более ранней стадии. Однако такие гомосексуальные формы идентификации являются, разумеется, исключением. Значительно чаще в результате нарушенных идентификационных процессов развивается Эдипов комплекс. Можно сказать так: отвергнутый отцом нарциссический импульс превращается в Эдипов комплекс. "Если ты меня не любишь, то я тебя ненавижу!" Или, наоборот: "Если ты дашь мне возможность слиться с тобой, разделить твою мужественность и твою силу, нам не придется быть соперниками, и я смогу любить тебя". Таким образом, причина сохранения и упрочения Эдипова комплекса лежит в нарушении или неосуществлении процесса идентификации, в особенности во второй период полового созревания.