Глава Шестая. РЕЗУЛЬТАТЫ ПРАКТИКИ ВНИМАТЕЛЬНОСТИ последняя дополнительная встреча - Практика внимательности в повседневной жизни - Чарльз Тарт

Итак, мы встречаемся сегодня в последний раз. Теперь мы будем пользоваться нашим стохастическим учителем по-новому. К старому методу использования мы уже до некоторой степени привыкли, и этот "будильник" не может уже достаточно эффективно напоминать нам о необходимости проснуться.

Вместо того чтобы замереть, совершенно успокоиться и стать более внимательным, когда звонит колокол, мы введем новый "религиозный" обычай. Он будет состоять в том, что по звуку колокола мы сложим кисти рук трубочкой вокруг левого уха, вот так (показывает), и откроем рот, а потом замрем и используем это время для внутреннего наблюдения за собой.

Это выглядит довольно странно, правда?

(Общий смех и согласие.)

Разумеется, так оно и есть. Мы будем выглядеть как компания зомби, выполняющая какой-то странный религиозный ритуал. Однако вызываемое им легкое смущение можно использовать для того, чтобы наблюдать себя более продуктивно, так что давайте попробуем.

(Читатели также могут попробовать реагировать на упоминания о звуке колокола подобным образом.)

Итак, что вы заметили, практикуя чувствование-смотрение-слушание на этой неделе?

Студент: Я обнаружил, что все больше забываю об этом, особенно в повседневной жизни, когда нахожусь в совершенно другой обстановке.

Да, когда мы вместе, наши усилия интенсифицируются, а результаты улучшаются. Кроме того, энтузиазм, возникший благодаря нашим первым успехам при попытке быть более внимательными, может угасать, и прежде всего потому, что большую часть времени мы проводим в обычной жизни, где внимательность не находит социальной поддержки. Заметил ли кто-нибудь еще это угасание?

Студент: Я просто не способен пережить состояние внимательности на том уровне, что был поначалу.

(Многие согласно кивают или высказывают нечто подобное.)

ПРИВЯЗАННОСТЬ К ПРОШЛЫМ ПЕРЕЖИВАНИЯМ

Похоже, многие полагают, что то, как они переживали возросшую внимательность первоначально, это правильный способ и что теперь нам следует его придерживаться. И это, несмотря на мое предупреждение о такой возможности и о том, что нам нужно следовать реальности настоящего момента, а не тому, какой она, как мы полагаем, должна быть. Но это в порядке вещей, со мной тоже так бывает.

Может, конечно, быть и так, что вы действительно делаете все меньше усилий и сами усилия менее интенсивны, и поэтому получаете меньшие результаты. Только вы можете судить об этом. Но давайте посмотрим на другую сторону дела.

Мы начинаем думать, что возрастающая внимательность должна переживаться определенным образом, должна иметь определенные характеристики. Но это не так, даже если нам этого хочется. Это действие интеллектуальной, вычисляющей части нашего мозга: "Что здесь правильно, а что нет? Хорошо я это делаю или плохо?" Текущий опыт сопоставляется с какого-то рода стандартом измерения, между тем как переживание внимательности не должно оставаться одним и тем же (невозможно преувеличить значение этого утверждения).

В действительности часть того, что вы получаете в начале практики внимательности, это просто эффект контраста. Чем более вы отсутствуете, чем в большей мере вы спите к тому моменту, когда начинаете эту практику, тем сильнее контраст с простым осуществлением присутствия в данный момент. Этот контраст создает значительную новизну, которая переживается как положительная.

Практика оказывает свое воздействие, даже если вам не вполне удается быть более внимательным в каждый отдельный момент. Когда вы начинаете присутствовать чаще, это сильно контрастирует с обычным отсутствующим состоянием, которое мы называем нормальным. Может быть, в результате наших усилий мы просто не ускользаем так далеко большую часть времени, не так глубоко спим. Но это уменьшает эффект контраста. По мере постепенного накопления опыта внимательности контраст становится не столь ярким, новизна уменьшается, и нам начинает казаться, что усилия не приносят успеха.

Я, разумеется, замечал это и на себе. Действие внимательности на мой ум не столь ярко, каким оно было, когда я только начинал работать над собой, так что я и впрямь опасаюсь, что метод не работает. На самом же деле, хотя я по-прежнему сплю большую часть времени, я сплю не так глубоко, как в течение большей части моей жизни.

Кроме того, опасение, что я делаю это недостаточно хорошо, на самом деле оказывается серьезным препятствием для полной внимательности и присутствия. Это дает не только ложное направление: "супер-эго" готово подхватить этот "недостаток", чтобы получить свои результаты. Нам следует по-прежнему стараться быть настолько внимательными и присутствующими, насколько возможно, независимо от того, соответствуют переживания нашим требованиям или нет.

Привязанность к интересным или волнующим переживаниям, желание, чтобы они были чем-то необыкновенным, может постепенно исказить метод, так что, вместо того чтобы быть более внимательными к тому, что есть, независимо от наших желаний, мы используем его для получения переживаний, которые доставляют нам удовольствие, выполняют наши желания или удовлетворяют наше "супер-эго". Если это происходит регулярно, у нас появляется искаженное восприятие, приводящее обычный ум в состояние сансары.

О чем еще вы хотите спросить меня в отношении своего опыта?

Студент: Пока что мне этого достаточно, благодарю вас.

Стало ли сейчас ваше состояние лучше?

Студент: Да.

Не забывайте избегать длительного, пристального смотрения на что-либо. Многие из вас сейчас грешат этим. Это вызывает транс. Посмотрите на что-нибудь, осознайте это и перемещайте взгляд дальше.

Студент: Я обнаружил, что колокол звонит. Приложите руки к уху, откройте рот, присутствуйте. (Общий смех.)

Посмотрите, как смешно мы все выглядим, приложив руки к уху! Почувствуйте, как формируется групповая энергия, наша общность. Может быть, именно так возникали религиозные традиции.

Мы смущены, но давайте используем эту эмоциональную энергию, чтобы чувствовать глубже.

Студент: Я обнаружил... в течение дня, знаете ли, мои чувства... напоминают мне достаточно... и я не знаю, как мне это...

Я не вполне понял. О чем напоминают вам ваши чувства?

Студент: Что я не здесь, что не присутствую.

Прекрасно. Может быть.

Студент: Я не здесь, вот в чем проблема.

По-видимому, вы говорите не о тех моментах, когда практикуете чувствование-смотрение-слушание. Я полагаю, что в эти моменты у вас есть некоторое ощущение присутствия. Вы чувствуете, что вы не здесь, не присутствуете, когда не практикуете чувствование-смотрение-слушание. Можно ли сказать, что вы отвлекаетесь в большей степени, чем раньше? Или просто отвлечение стало более заметным для вас из-за того, что вы узнали, как можно быть более присутствующим?

Студент: Не знаю.

Я понимаю, что на этот вопрос нелегко ответить.

Студент: Я не знаю. Я сосредоточивался на том, чтобы сознавать, что я сознаю нечто. Но теперь я в этом запутался. Мой товарищ по комнате сказал, что в некоторые моменты я выгляжу отсутствующим. Когда я полагаю, что сознаю нечто, я в этом не уверен, если только кто-нибудь другой не может подтвердить это.

Сознаете ли вы, что находитесь сейчас здесь?

Студент: Да.

Я стараюсь понять, о чем вы говорите. Имеете ли вы в виду, что, когда вы практикуете чувствование, в эти моменты вы не знаете, что вы делаете?

Студент: Вначале было нечто вроде этого. Теперь я сознательно выбираю время, когда я должен помнить о том, чтобы чувствовать, смотреть и слушать, но я забываю. Я заставляю себя делать это, и все же я не здесь.

Это похоже на обычную жизнь. (Общий смех.) Если же говорить серьезно, то существует сопротивление, которое возникает при попытке жить более внимательной жизнью. Сопротивление возникает из понимания, что обычно мы не здесь, не присутствуем, и что мы страдаем из-за этого. Это понимание болезненно, так что во многих отношениях мы не хотим этого знать. Пережив несколько моментов большей внимательности и большего присутствия, вы должны стать более чувствительными к неприсутствию.

Таким образом, вы стали более чувствительным к отвлечению. Я не уверен, что вы действительно отвлекаетесь больше, хотя, как говорит ваш товарищ по комнате, ваше отвлечение, может быть, стало более заметным.

Студент: Да, что-то вроде этого.

Переживая моменты большего присутствия, вы действительно в большей мере сознаете отвлечение, и это может обескураживать. Но не стоит застревать на этом, не стоит отдавать этому свою энергию. Когда вы сознаете, насколько вы отвлекаетесь и теряетесь в фантазиях, нужно просто стать присутствующим, немедленно начать чувствовать, смотреть и слушать.

Я уже говорил вам, что, когда вы обнаруживаете, что ваш ум погрузился в фантазию, в то время как вы собирались присутствовать, есть две возможности. Вы можете поругать себя некоторое время за забывчивость, а потом снова начать практиковать внимательность, или вы можете сразу начать снова чувствовать, не порицая себя. Я всячески рекомендую последнее. Я много ругал себя по поводу неудач при попытках присутствовать и потратил на это много энергии, но не думаю, что это принесло мне пользу.

Я хотел бы научить вас каким-нибудь приемам, которые надежно и быстро обеспечивали бы вам возможность помнить себя все время, но не нашел ничего подобного. Нужно просто помнить о присутствии и действительно быть в нем. Я хотел бы приобрести привычку всегда чувствовать, смотреть и слушать, но это не похоже на обычные привычки, а наоборот, требует их преодоления.

Но, хотя я не знаю никаких приемов, способных надежно обеспечить быстрый результат, есть несложные вещи, которые вы могли бы выполнять и которые в какой-то степени увеличивали бы вероятность того, что вы вспомните о небольшом усилии, необходимом для присутствия.

Несколько лет назад я обнаружил одну из таких вещей и назвал ее микроцелями присутствия. Если мы, на нашей стадии развития решим постоянно быть внимательными и присутствующими, то скорее всего забудем об этом через несколько минут, если не секунд, и потерпим неудачу. Но если вы решите быть внимательным и присутствующим на короткий период – на полминуты или минуту, вы можете научиться делать это и добиться значительного успеха, что поддержит вашу мотивацию.

Я часто практикую подобные микроцели, сидя за рулем. Я решаю, например, непрерывно чувствовать, смотреть и слушать, пока не доеду до переезда, находящегося впереди в нескольких сотнях ярдов. Может быть, это занимает двадцать секунд, и я выполняю это. Достигнув переезда, я решаю присутствовать, пока не обгоню грузовик, который вижу перед собой, и так далее.

Реальная цель, конечно, состоит в том, чтобы обеспечить большее присутствие во всех аспектах жизни, а не только в тех, относительно которых вы выдвигаете специальные цели. Но накопление успеха с помощью микроцелей дает вам практику и поддерживает мотивацию. Множество микропереживаний большего присутствия помогает также увеличить контраст с обычным, отсутствующим, состоянием, что тоже обеспечивает вам поддержку.

Не следует забывать, что использование внешних обстоятельств (вроде вождения машины) в качестве "будильников" прекрасно, но "будильники" постепенно теряют свою силу. Вы приобретаете механическую привычку чувствовать себя определенным образом, когда встречаетесь с "будильником", и можете обманывать себя, будто практикуете внимательность. Замечайте, когда это происходит, и затем отказывайтесь от данного "будильника" или модифицируйте его.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЧУВСТВА ВИНЫ

Мне хочется добавить несколько слов о чувстве вины, связанном с тем, что недостаточно хорошо дается большее присутствие. Вина – сложная тема. Если вы искусны, вы можете использовать энергию слабого чувства вины в качестве мотивации более последовательных усилий. Но это нужно делать очень осторожно. Сильное чувство вины почти всегда погружает в грезы, в сансару. Так что сейчас я порекомендовал бы вам по возможности не усиливать чувство вины никакой энергией, а просто ставить себе микроцели настраиваться на чувствование рук и ног и присутствовать. И сделать это можно не откладывая. Вам не следует чувствовать себя виноватыми. Вы можете поставить себе микроцель чувствовать руки и ноги, глядя на меня, слушая мой голос, пока я не закончу эту фразу. Когда эта фраза закончится, перейдите к следующей, и так далее.

ЛЮБОПЫТСТВО И ИНТЕРЕС

Студент: Я хочу описать переживание, которое у меня было в субботу. Я лежал на траве в красивом поле, потом вернулся домой, и мне совершенно нечем было заняться. Во время прогулки что-то, видимо, вызвало у меня аллергию; у меня на коже появились большие пятна и начали чесаться – просто отдельные пятна, на ухе и на руке. Они перемещались с одного места на другое, как бы вращались, и становились то сильнее, то слабее. Я не позволил себе дотронуться до них. Я знал, что они исчезнут, если их почесать, но решил попробовать оставаться присутствующим. Я хотел пронаблюдать все малейшие изменения в чувствовании. Какая-то часть меня подумала, не похоже ли это на своего рода небольшое сумасшествие – наблюдать эти ощущения. Я не делал ничего другого, просто наблюдал чешущиеся пятна, но получил от этого большое удовлетворение.

Можно было назвать это переживание так: "Как я изучал науку сознания и научился достигать счастья посредством зуда". (Общий смех.)

Студент: Вы полагаете, что это путь к достижению счастья?

По вашему тону можно предположить, что вам это очень понравилось!

Студент: Про себя я думал, что это довольно странное поведение, но вместе с тем то был час наибольшего сознания и ощущения счастья за всю неделю.

Замечательно. Вы также сделали еще нечто очень интересное. Вы вернулись к своей сущностной природе ребенка, временно оставив взрослые "надо". Дети часто увлекаются черт знает чем, вещами, которые совершенно не важны по критериям взрослых. Так что вы перестали быть взрослым, которому нужно делать множество "важных" вещей и у которого нет времени, чтобы присутствовать и наслаждаться жизнью, который считал бы, что нужно избавиться от аллергии и вернуться к делам. Это сделало вас более свободным и более творческим на некоторое время. Замечательно.

Я собираюсь когда-нибудь написать об этом, хотя я еще не нашел, как точно выразить эту тему. В проявлении интереса есть что-то такое, что делает его одним из самых больших удовлетворений в жизни – удовлетворением, в котором мы, взрослые, в значительной степени себе отказываем. Мы направили наше естественное любопытство к утилитарным целям, так что лишь определенные вещи признаются продуктивными, колокол звонит, приложите руки к уху. Мы забыли радость простой заинтересованности во всякого рода вещах.

Вы напомнили мне забавную историю, которую мне рассказали в эти выходные; я, правда, не вполне представляю себе, как именно она относится к вашему опыту. Коллега на конференции описывал семинар, на котором он учил людей сознанию Геи – чувствованию единства с планетой, со всей жизнью. Это происходило где-то на побережье. Одна женщина долго искала для себя особое место, которое она интуитивно почувствовала бы подходящим для упражнения в единстве со всей жизнью. Наконец она нашла для себя место, где начала переживать глубокое чувство единства.

Через полчаса у нее обнаружился такой зуд, что ее пришлось отвезти в больницу. Врач сказал, что это самый тяжелый случай укусов чиггеров,* какой он только видел в своей жизни. Что за чувство единства она переживала? Может быть, она настолько ускользнула в идею единства, что даже не заметила, что ее заживо съедают чиггеры? Была ли она, чиггеры и планета действительно едины в какой-то момент? Я не готов сформулировать мораль этой истории, но она очень определенно говорит о чем-то важном.

* Личинка одного из видов клеща. – Прим. ред.

Берегите это любопытство! Питайте его, это одна из лучших вещей, которые вы можете сделать для себя.

Конечно, в жизни бывает много моментов, когда необходимо уступить социальному давлению и, дисциплинировав себя, сосредоточиться на заданиях, которые необходимо выполнить. Мы не можем все время наблюдать пятна на коже и питать к ним интерес. Но многие из нас заставляют себя быть хорошими и послушными в гораздо большей степени, чем необходимо. Мы все время заставляем себя что-то делать. Мы привыкли заставлять себя все время, так что у нас нет времени просто посидеть, понаблюдать свой мир, понаблюдать свое внутреннее "я".

Гурджиев говорил, что мы потеряли свою сущность, что она поглощена ложной личностью. В частности, мы просто не даем себе побыть какое-то время самими собой и задать себе вопрос, кто мы такие, что мы такое, как протекают наши внутренние процессы. Разве это не интересно? Посмотрите, как хитро мы заставляем себя страдать, как интересно наблюдать перемещение этих пятен! Очень важно делать это.

КОГДА ИНТЕЛЛЕКТ БЕРЕТ ВЕРХ

Студент: Я тоже чувствую ослабление переживания окружающего, и это не кажется мне вопросом сравнения с предыдущим состоянием. Мне кажется, что мои переживания сейчас менее динамичны, чем тогда, когда я только начал осуществлять эту практику. Тогда я имел опыт, больше основанный на чувствовании, а теперь он содержит более ментальный компонент, что-то вроде "я это уже знаю". Вроде того, что, когда встречаешься с кем-то в первый раз, все так интересно, а со временем становится скучно, потому что все уже знакомо. Все одно и то же, и я ничего не могу с этим поделать.

Это довольно общая проблема в такого рода практике внимательности. Ваш интеллект пытается взять верх над практикой.

Студент: Да.

Вы попробовали несколько раз, и ваш интеллект все "просчитал". Так зачем вам теперь снова обращать внимание, если интеллект все это уже знает? Именно такая установка погружает нас глубоко в сон наяву, в сансару – чувство, что мы все вычислили и теперь можем автоматически обращать внимание лишь на то, что "важно".

Вам нужно старательнее сосредоточиваться, со всем усердием стараться обращать внимание на реальные чувственные восприятия, даже если интеллект полагает, что он все это уже "проработал". Появляется звук, и ум говорит: "А, это звонит колокол; я знаю, что такое колокола, мне не нужно действительно слушать его звук, у меня есть слова для него". Это все автоматично, и обусловленный ум просто передает ваши представления о колоколах сознанию, и через представление пробивается очень мало реального качества звука.

К сожалению, такова наша жизнь. Таков способ, каким ложная личность берет верх и пожирает сущность. У нас есть слова для всего, у нас есть понятия о переживаниях, и нам не нужны действительные переживания. Это не очень, так сказать, питательно, мы теряем таким образом богатство пищи впечатлений. Мы питаемся тощими, безвкусными абстракциями по поводу впечатлений, вместо самих "сочных" впечатлений.

Вы можете попробовать вариант утреннего упражнения, которое я предложил на нашей первой встрече, оно описано во второй главе: превратите чувствование рук и ног в медитацию и, не открывая глаз, слушайте звуки; медитируйте таким образом десять минут, прежде чем продолжить и выполнить полностью обычное утреннее упражнение. Большинству из нас придется преодолевать желание обусловленного интеллекта поскорее завершить утреннее упражнение. Он быстро проклассифицирует звуки, сочтет их несущественными и захочет перейти к тому, что принято считать важным. Такова наша привычка. Мы практиковали ее не один десяток лет, позволяя своему интеллекту классифицировать, а затем отвергать вещи. Попробуйте теперь уделять звукам, и вообще чувственным впечатлениям, больше внимания и посмотрите, что будет происходить.

Что еще вы заметили в своей практике?

СОЗДАНИЕ ПРОСТОРА

Студент: Я заметил интересную вещь, когда мы отправились сегодня завтракать.

Отправились физически или ментально? (Общий смех.)

Студент: Я спешил на встречу, но тут вдруг куда-то делась официантка. Я недоумевал, где же она. Мне нужен был счет! Я позвал другую официантку и попросил поискать нашу. Та исполнила просьбу. Все делалось очень медленно, и, когда я подошел к кассе, человек, стоявший впереди меня, тоже не проявлял особой расторопности, а кассирша, в свою очередь, сделала ошибку, так что ей пришлось пересчитывать все заново. В это время я начал чувствовать, что происходит. Я реально почувствовал себя, и у меня появилось больше пространства для выбора. Я не использовал этого в достаточной степени, но если бы использовал, возбуждение не захватило бы меня. Я очень нетерпеливый человек, и, по-видимому, проявлял нетерпение.

Люди тратят ваше драгоценное время. Их нужно, по меньшей мере наказать, если не убить за это, правда?

Студент: Я понял, что у меня действительно есть выбор: можно просто оставить все это нетерпение и гнев. Я почувствовал себя, и я мог это оставить.

Это действительно важное переживание. Здесь произошли две важные вещи. Одна – то, что благодаря чувствованию-смотрению-слушанию вы создали для себя некоторое пространство; возрастающее возбуждение не захватывало вас автоматически. У вас было пространство, чтобы спросить себя, что вы хотите сделать с этой ситуацией. Решив, так сказать, не забывать себя и не погружаться в нее, вы дали себе время подумать о ситуации другими способами. Может быть, например, официантка не то что любит досаждать людям, а просто она новичок в своей работе, колокол только что прозвенел, и поэтому у нее не получается делать все достаточно быстро. Вы имели возможность отнестись к ней как к человеку – такому же, как вы сами. Может быть, вы тоже попадали в ситуации, когда бывали некомпетентны в каком-то деле и совершали ошибки.

Вы сделали хорошее наблюдение, рассказав нам кое-что о психопатологии повседневного транса. Попадая в такие состояния, мы раздражаемся, наши чувства притупляются, нам не хватает простора. Мы оказываемся во власти эмоций, противостоять им мы не в состоянии. Мы втянуты в этот процесс и не можем из него выбраться. Это настоящая катастрофа. Вы могли начать проклинать охватившую вас бурю эмоций, немного увеличив тем самым сумму человеческих страданий, и, возможно, потом в течение дня вы чувствовали бы себя хуже.

Студент: Да, если бы я это сделал, позже я почувствовал бы себя плохо. Будучи более внимательным, я подумал: "Что хорошего это даст? Это совершенно бесполезно".

Вы рассказали в некотором роде весьма типичное переживание, и связано оно с той идеей простора, о которой Согьял Ринпоче говорит как о важной стороне сущности дзогчен. Если вы обладаете некоторым присутствием, если вы чувствуете себя и свой мир и находитесь в теле, то, что бы вы ни делали, с психологической точки зрения вы не столь зажаты. У вас есть больше пространства для маневра, меньше давления со стороны.

ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ В ТРУДНЫХ УСЛОВИЯХ

Студентка: У меня были интересные переживания. Сначала я, выполняя чувствование-смотрение-слушание, почувствовала себя несколько изолированной; я поняла, что мне вообще нравится быть вовлеченной во что-либо. Я почувствовала себя в каком-то смысле отделенной ото всего и одинокой. Последний раз, когда я действительно ощущала себя пробужденной, как сейчас, было в тот период, когда я общалась с одним мужчиной, очень пробужденным человеком. Мне теперь не хватает кого-нибудь подобного ему. Я подумала об этом однажды, когда кто-то из участников семинара сказал, как хорошо быть в такой группе, в такой компании. Потом я отправилась в ночной клуб и около сорока пяти минут практиковала там внимательность. Было потрясающим сидеть там и чувствовать свои руки и ноги. Каждые пять минут появлялись волны энергии, которые подхватывали меня, а потом уходили: либо я отвлекалась, либо они исчезали как-нибудь иначе. По какой-то неизвестной причине я находилась там в таком состоянии. Затем я как бы достигла пика воплощенности и комфорта и вдруг потеряла к этому всякий интерес. Я как бы вернулась обратно ко сну наяву.

Очень хорошая практика. Интересно сравнить ее с формальной сидячей медитацией. Многие из нас практикуют различного рода формальную медитацию, медитацию с требованиями. Нам нужно быть в спокойном месте, чтобы ничто внешнее нас не отвлекало, нужно сидеть в правильной позе, и тогда мы можем получить опыт спокойствия и сосредоточенности, может быть, даже присутствия в теле. Но такого рода покой, сосредоточенность и чувствование тела очень хрупки. Это не произойдет, если вы не сможете принять правильную позу, и все исчезнет при малейшем беспокойстве. Практика в ночном клубе – мастерская работа.

Студентка: Мой друг сказал: "Ты выглядишь такой спокойной". А я ответила: "Это нелегко".

Как я говорил в первый день, я хочу поделиться с вами способом быть внимательным в жизни, а не тем, как уходить от жизни. Как известно, мышцы укрепляются при поднятии все большего веса. Если вы выбираете такой же путь присутствия и пробужденности в повседневной жизни, то мусор, которым осыпает вас жизнь, становится Ценным тренировочным материалом, а не просто причиной напряжения и беспокойства. Мы не всегда можем обходиться с ним наилучшим образом, но он действительно помогает нашей практике.

Это очень важно. Обычно мы полагаем, что напряжения и проблемы, которыми полна наша жизнь, мешают обретению счастья. В худшем случае мы становимся пессимистичным, и это вызывает у нас депрессию. Но если вы считаете внимательность целью, в том смысле, как мы об этом говорили, то перспектива меняется. Жизнь становится чем-то вроде тренировочного центра восточных боевых искусств, школой. Вы начинаете рассматривать проблемы и моменты напряжения как благоприятные возможности. Парадоксально, но факт: оставляя погоню за счастьем и стремясь к внимательности, вы достигаете гораздо большего счастья.

СПОНТАННОСТЬ И ТВОРЧЕСТВО

Студент: Для меня спонтанность связана с бессознательным. Поэтому мысль о том, чтобы становиться более внимательным и сознательным, вызывает у меня двойственные чувства. Я опасаюсь, что могу потерять чувство спонтанности. Мне кажется, что старание быть более внимательным – нечто тяжелое и вязкое.

Хорошее наблюдение. Одна из опасностей такого рода работы состоит в том, что она может стать слишком вязкой. Я видел в гурджиевских группах людей, которые чувствуют, смотрят и слушают очень серьезно. Но это ложная серьезность. Она похожа на механическую жесткость, которая угнетает дух. У меня возникало желание подойти и пощекотать их. Наша ситуация, разумеется, серьезна: весь мир (и мы в том числе) действительно бессмысленно страдает из-за невнимательности; мы должны видеть это и иметь с этим дело. Но не следует быть хронически унылыми и полагать, что серьезность и есть внимательность. Что такое для вас спонтанность?

Студент: Нечто такое, что непосредственно вытекает из момента: оно реально и неожиданно. Когда есть спонтанность, возникает определенное ощущение свободы.

Всегда ли она одна и та же?

Студент: Я не уверен.

Хотя спонтанность всегда связана с данным моментом. Не согласитесь ли вы, что есть различные виды спонтанности и что в разные моменты она может приходить из разных источников? Если вы действительно в отвратительном настроении, вы можете внезапно ударить кого-то. И это совершенно не похоже на то, как в другом настроении вы вдруг кого-то обнимете.

Техника внимательности может уменьшить один из видов спонтанности. В моем понимании, однако, та спонтанность, которую теряете вы, это зависимая, истерическая, или "вызванная", спонтанность. В нашем состоянии сансары, в нашей культуре, живущей во сне наяву, такая зависимая спонтанность может считаться очень ценной, так что ее уменьшение может казаться действительной потерей, и ваши друзья могут это заметить. Они будут говорить: "Что-то ты сегодня очень спокойный. Что случилось?" Они недоумевают, почему вы не распеваете песен, не кричите, не прыгаете и не бегаете вокруг, как все остальные. В соответствии с устоявшимися представлениями, недостаточное участие в обычного рода общей истерии (то есть сансаре, или "забавах") кажется людям подозрительным и вызывает вопросы.

Есть другого рода спонтанность, возникающая на более глубоких уровнях самости. Теряя благодаря практике внимательности поверхностную, истерическую спонтанность, вы в конце концов прикасаетесь к чему-то более глубокому и ценному. Есть спонтанность, которая исходит из ложной личности, и мы освобождаемся от нее, успокаиваясь и становясь более внимательными и присутствующими. Но есть спонтанность, которая исходит из более глубокого контакта с сущностью.

Мне хочется заметить, что мне не нравится только что сказанное мною. Это звучит слишком искусственно, принижает людей. Но я говорю о важной реальности, поверьте.

У каждого из нас бывают моменты, когда мы чувствуем что-то действительно глубоко и когда это чувство действительно печально. Но если вы проявляетесь в практике внимательности однообразно и чересчур сосредоточенно, это нелепо. Как если бы вы всегда прикладывали руки к уху и открывали рот, когда звонит колокол. Реальные чувства текут и изменяются, их диапазон огромен. Замораживание их в угоду своим склонностям и привязанностям, чтобы при этом они всегда ощущались как хорошие или плохие, – это не свобода, это отнюдь не внимательность к тому, что действительно происходит.

ИСТЕРИЧЕСКАЯ СПОНТАННОСТЬ

Давайте еще немного поговорим об истерической спонтанности. Можете ли вы вспомнить случаи, когда вы с кем-то хорошо проводили время, но вместе с тем испытывали какое-то отчаянное состояние и как бы не замечали, что за ним скрывается? (Многие кивают.)

На этот вид спонтанных переживаний можно значительно воздействовать практикой внимательности. Такая спонтанность не слишком полезна, если только вы не угнетены чем-то настолько, что даже ее вспышки облегчают ваши страдания. К сожалению, многие люди чувствуют себя так довольно часто. В этом случае начинает действовать правило "не раскачивай лодку": нам сейчас плохо, но ведь может быть еще хуже. Боясь изменений, мы, так сказать, подливаем масла в огонь и позволяем своей энергии втягиваться в процесс, который формирует наше несчастье.

Мы можем прекратить подпитывать такие ситуации. Не потому, что, поджавши губы, скажем моралистично: "Не буду действовать спонтанно! Я собираюсь быть спокойным и собранным!", а просто потому, что воспользуемся частью внимания, чтобы почувствовать свои руки и ноги, услышать звуки и посмотреть, что в действительности происходит в данный момент, поскольку мы решили стремиться к истине, а не к временному счастью. Тогда такого рода истерия не будет столь сильна.

Студентка: Я заметила нечто подобное... В среду вечером мы вдвоем были на семинаре, где оба выступали. Мне было очень весело, но я вдруг заметила, что это совсем не я! Я вошла в эту роль. Там был мой босс, и я поняла, что всегда стараюсь быть легкой и веселой рядом с ним.

Это отождествление с ложной личностью будет стоить вам со временем все большего. Колокол звонит, откройте рот, приложите руки к уху, присутствуйте. Это будет стоить вам все большего в том смысле, что вы будете видеть, как много вы вкладываете в эту роль, которую вы автоматически приняли, чтобы поддерживать определенные отношения с боссом. Видеть, какую цену вы платите, может быть весьма неприятным. Конечно, возможно, он тоже вносит в это свой вклад. Если вы практикуете внимательность, он в какой-то момент может заметить это и спросить себя: "Что это с ней? Она чем-то озабочена?" Полусознательное чувство подозрительности способно превратить эту мысль в довольно неприятную для вас: его новое представление о вас может быть в некотором отношении более точным – вы стали спокойнее, – но более искаженным в другом смысле, по мере того как его затраты на вас окажутся под угрозой. Люди, по моим наблюдениям, редко пытаются прояснить для себя такого рода вещи и практиковать внимательность. Гурджиев предупреждал, что, практикуя внимательность, мы становимся менее интересными для своих друзей.

Мы вкладываем много эмоций в свои фантазии о том, кто мы такие и каковы другие люди, но в действительности большую помощь оказывает более тесное соприкосновение с тем, что реально происходит. Мы живем в реальном мире, обладаем физическим телом, и в этом мире вещи взаимосвязаны друг с другом, а с нами взаимодействуют другие люди. Чем яснее для нас картина того, что реально происходит, тем разумнее мы можем этим распоряжаться и тем в большей степени это может нас радовать. Но по ходу дела нам часто приходится отказываться от множества скрытых соглашений, которые мы заключаем, чтобы поддерживать иллюзии друг друга, ложные личности друг друга и всевозможные истерические действия, которые мы осуществляем, чтобы обманывать себя. Многое в обычном социальном взаимодействии основывается на скрытой договоренности: ты будешь поддерживать мои иллюзии, а я – твои. Никто не станет раскачивать лодку. Разумеется, это укрепляет иллюзии, но цена этого достаточно велика.

Студентка: Связана ли спонтанность с сознаванием себя в каждый отдельный момент, или она – обычное явление?

Сознаете ли вы себя мгновение за мгновением сейчас?

Студентка: Нет, я сопровождаю свою речь жестикуляцией, размахиваю руками, но это я делаю автоматически. Я не очень в контакте со своим телом.

Попробуйте сейчас, находясь в своем теле, сделать что-то спонтанное.

Студентка: Поскольку я обращаю на это внимание, мне кажется, что я не могу действовать спонтанно.

Но ведь у вас, я полагаю, нет соответствующих данных?

Студентка: Да, поскольку этот род спонтанности не то же самое, что привычные реакции.

Мы проживаем жизнь с постоянным чувством того, что должны быть такими-то и только такими, так что никогда не допускаем альтернатив, пространства, в котором нашлось бы место для альтернатив. Вы можете организовать свою (ложную) личность очень жестко, так, чтобы она поддерживала вашу систему убеждений, и это принесет вам удовлетворение от чувства правоты. Но вы всего лишь поддерживаете свою ограниченность, живете совершенно определенной жизнью. Попробуйте практиковать чувствование-смотрение-слушание в течение года и посмотрите, можете ли вы быть спонтанным, присутствуя в своем теле.

Итак, давайте помнить, что есть по меньшей мере два рода спонтанности. Один ее тип исходит из автоматической и невротически-ведомой части ума. Она находится вне полного света обыденного сознания, так что кажется спонтанной: с нами происходят какие-то вещи, но мы не видим для этого причин. В действительности же это вполне детерминированное поведение, поведение обусловленного существа, запрограммированного робота. Эта обусловленность выбрана не нами, поскольку мы не свободны. Иного рода спонтанность, более глубокая, исходит в большей степени от сущности, от нашей духовной природы.

Теоретически легко сделать такое различие, но практически любой поступок, который вы совершаете, оказывается сочетанием этих двух типов спонтанности, а также и других факторов.

НЕПРЕОДОЛИМОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ

Как было бы замечательно – просто жить, будучи спонтанным из глубины! Но мы думаем, что это невозможно. Мы постоянно думаем о том, что же будем делать дальше? Однако иногда можно просто присутствовать и позволить всему происходить. Вы можете обнаружить, что просто делаете то, что возникает по ходу дела, без предварительного расчета, и это может оказаться весьма приятным.

Например, одна из моих детских защит состоит в том, что я действительно научился думать, прежде чем что-то сказать. Я всегда анализировал свои предложения по крайней мере на десять-двадцать слов вперед, с отчетливым представлением о том, что вытекает из каждого слова и куда эти следствия могут завести меня и того человека, с которым я разговариваю. Как будто какая-то часть меня отправлялась в потенциальное будущее, редактируя всю речь, чтобы убедиться, что я не попаду в неприятную ситуацию. Слова, которые могли иметь опасные последствия, "вырезались редактором" задолго до того, как я доходил до них в предложении, и заменялись более безопасными.

Я полагаю, что во многих отношениях такая защита избавила меня от множества неприятных ситуаций. Она сделала меня искусным в выражениях и способным быстро думать. Это хороший пример того, как использовать полезные навыки, чтобы поддерживать жизнь в сансаре. Но защита также подтверждает мое убеждение в том, что люди и мир враждебны и что мне постоянно необходимо быть осторожным. Кроме того, она подтверждает мою твердую уверенность в том, что я в действительности не могу себе доверять, не могу быть просто спонтанным. Мне необходим внутренний редактор, мне нужно следить за собой, управлять собой все время.

Когда же в процессе работы над собой я увидел пагубные последствия такого "редактирования", мне пришлось пойти на риск и больше доверять себе, пришлось научиться говорить более спонтанно. Мне потребовалось много времени, чтобы научиться просто открывать рот и отвечать кому-то не задумываясь. Иногда то, что получалось, смущало меня. Иногда, несмотря на неловкость, это было гораздо более существенным, чем то, что я сказал бы, если бы отредактировал свою речь. Иногда сказанное спонтанно было новым инсайтом и новой свободой, которых я бы не получил, если бы всегда думал о том, как люди отреагируют на то, что я говорю.

ИСПОЛЬЗУЙТЕ УДОБНЫЙ ВАМ МЕТОД

Вот одна из причин, почему я стараюсь учить не тому, как должно быть, не стандартам, по которым можно было бы равняться, а тому, как в большей степени прийти в настоящее, в реальность, начать видеть самого себя и мир вокруг себя.

Это, разумеется, подразумевает, что нужно научиться больше доверять себе. Если бы вы были о себе очень низкого мнения, вы не захотели бы выполнять практику внимательности. Но тот факт, что вы здесь и упражняетесь, чтобы стать более внимательными, означает, что вы в определенной степени доверяете своему более глубинному "я". Упражняясь во внимательности, вы усиливаете собственную уверенность в том, что с вами все в порядке. Все хорошо, потому что все правильно. Колокол звонит.

Жаль, что у нас нет большого зеркала, чтобы вы все смогли увидеть, на что мы похожи, прикладывая, когда звонит колокол, руки к уху и выглядя при этом столь серьезными. Думаю, что я выгляжу так же глупо, как и все остальные. Я заметил, что каждый устанавливает собственные правила относительно того, как именно следует реагировать на колокол. Кто-то смотрит вниз, кто-то выглядит очень религиозным, некоторые как бы высматривают, что происходит вокруг.

Это очень смешно. Нам нужно следить, чтобы реакция на колокол не стала автоматической, привычной, вместо того чтобы быть упражнением на внимательность. Так или иначе, но подобное часто происходит в различных религиозных традициях. В книге Идриса Шаха "Караван снов" есть прекрасная суфийская история ("Святыня") о мулле Насреддине, которая иллюстрирует это.

"Отец муллы Насреддина был очень уважаемым хранителем святыни, усыпальницы великого учителя, которая была местом поклонения, привлекавшим как доверчивых простаков, так и Искателей Истины.

При обычном стечении обстоятельств Насреддину следовало бы унаследовать эту должность. Но, достигнув пятнадцати лет, когда он уже мог считаться мужчиной, Насреддин решил последовать древнему изречению "Ищи знание, даже если оно находится в Китае".

"Я не буду пытаться мешать тебе, мой сын", – сказал отец, и Насреддин оседлал осла и отправился в путь.

Он посетил земли Египта и Вавилона, скитался по Аравийской пустыне, был и севернее, в Бухаре, Самарканде и в горах Гиндукуша, общаясь с дервишами и всегда держа путь в сторону Дальнего Востока.

Пройдя Малый Тибет, Насреддин направился в горы Кашмира, когда, не выдержав разреженной атмосферы и лишений, его осел лег и умер.

Насреддин был охвачен горем: ведь это был его единственный товарищ в дальних странствиях, занявших более десятка лет. С разбитым сердцем он похоронил своего друга и возвел над местом захоронения простой холмик. Затем в глубоком раздумье он опустился рядом с могилой. Над ним возвышались горы, а внизу бежали стремительные потоки.

Людям, которые шли горной дорогой между Индией и Центральной Азией, между Китаем и святынями Туркестана, было издалека видно одинокую фигуру человека, то рыдавшего о своей потере, то смотревшего на долины Кашмира.

"Должно быть, это могила действительно святого человека, – говорили люди друг другу, – человека невероятных достижений, если его ученик так его оплакивает. Он здесь уже несколько месяцев, а горе его не убывает".

Однажды мимо проезжал один богатый человек и приказал на этом месте построить храм и святилище. Другие пилигримы вырубили в окружающих горах террасы и засеяли поля, урожай которых шел на поддержание храма. Слава о Молчаливом Скорбящем Дервише распространялась все дальше и дальше, пока наконец отец Насреддина, услышав о нем, не пришел на это место. Увидев Насреддина, он спросил, что случилось. Насреддин рассказал ему. Старый дервиш поднял руки в изумлении: "Так знай же, сын мой, – сказал он, – что святыня, возле которой ты вырос и которую покинул, возникла точно таким же образом после смерти моего собственного осла около тридцати лет назад".

Так что упражнения, предназначенные для того, чтобы помочь вам стать более внимательными, могут превратиться в привычку, стать еще одной традицией. Но, думаю, нам это не грозит, потому что мы хорошо знаем, что это всего лишь упражнение, выполняемое нами только в течение сегодняшнего вечера. Однако чувствование-смотрение-слушание или формальная практика медитации могут превратиться в привычку, которая принесет нам удовлетворение, но перестанет способствовать усилению внимательности, так что будьте осторожны.

Замечу попутно, что книги суфийских историй, опубликованные Идрисом Шахом, – прекрасный источник вдохновения и прозрения. [1] Но ни в коем случае не думайте, что мы извлекли весь смысл из истории об осле.

ДОСТАТОЧНО ЛИ ЭТО МЕНЯ ПРОДВИНЕТ?

Студент: Является ли чувствование-смотрение-слушание всем тем, что необходимо для развития внимательности, или в дальнейшем будут нужны другие практики для развития сознавания?

Как я говорил раньше, чувствование-смотрение-слушание – это практика, которая может работать на многих различных уровнях. Как она работает для каждого отдельного человека и для вас лично, – вопрос, на который каждый должен найти ответ самостоятельно. Давайте остановимся на том, как она может помочь присутствовать.

Необязательно выполнять чувствование-смотрение-слушание, чтобы стать внимательнее к настоящему. Более надежной и яркой практикой было бы нанять кого-нибудь, кто ходил бы за вами с плеткой и стегал бы вас каждый раз, когда ему покажется, что вы ускользнули. Такая практика действительно сделала бы вас сознающим, она хорошо бы мотивировала, ведь каждый раз, отвлекаясь, вы получали бы удары, а это не так уж приятно.

Такого рода техника действительно используется иногда у продвинутых последователей боевых искусств. Основатель айкидо Морихэй Уешиба предлагал своим продвинутым ученикам попробовать подкрасться к нему, попытаться ударить или схватить его в любое время дня или ночи. Ни одна из их попыток не увенчалась успехом: он был очень внимателен к тому, что происходит вокруг. Однако большинство из нас реагировало бы на такую ситуацию паранойей, а не большим сознаванием.

Иногда мы "практикуем" нечто похожее, не сознавая того, что мы делаем. Часть нашего ума наносит нам эмоциональные удары каждый раз, когда мы не живем в соответствии с установленными стандартами. Например, мы можем ощутить вину, если забудем чувствовать, смотреть и слушать. Как я говорил в прошлый раз, использование вины – дело тонкое, и позволять ей появляться механически – значит крайне ограничивать ее полезность.

Напоминаю также, что наш семинар посвящен технике внимательности в повседневной жизни. Но вам нужно убедиться, действительно ли эта практика помогает вам чаще быть присутствующими и внимательными. Если после добросовестных попыток вы обнаружите, что это не дает вам возможности присутствовать чаще или улучшить качество вашей внимательности, эта практика не для вас. Используйте другой метод. Однако если вы заметите, что эта практика помогает вам расширить рамки сознания, если вы не только чувствуете себя более присутствующими, но и начинаете действовать разумнее, а также получаете большую свободу действий, то она вам действительно полезна.

ВОЗМОЖНОСТЬ СПРАВИТЬСЯ СО СТРЕССОМ

Студентка: Чувствование-смотрение-слушание помогает мне тем больше, чем сильнее мои эмоции в какой-то момент, особенно если это неожиданные эмоции. Например, позавчера в больнице, где я работаю, меня очень раздражала одна пациентка. Она вела себя крайне враждебно. Ситуация была напряженной, женщина направлялась на хирургию, и мне необходимо было переговорить с ее родственниками, присутствовавшими при этом; эмоционально я была очень вовлечена в происходящее. И тут я почувствовала свое тело. Я и раньше чувствовала его, но только обычным образом, на естественно-телесном уровне. А когда я почувствовала тело более полно, это было нечто совершенно другое, что действительно укоренило меня в настоящем. В результате я справилась с ситуацией гораздо эффективнее, чем если бы не чувствовала тела.

Большинство из нас в течение дня испытывают лишь эпизодические сильные эмоциональные вспышки. И если большую часть времени эмоциональный уровень относительно низок, то при появлении сильной эмоции, мы сразу становимся выбиты из колеи.

Учиться чувствовать-смотреть-слушать, становиться более внимательными – значит постепенно, в спокойных условиях расширять сеть своих "проводов" (как мы назвали это в прошлый раз). Так что когда появляется большой заряд, с ним можно лучше справиться. Гурджиев утверждал, что благодаря общему расширению способности восприятия Четвертый Путь соединяет три другие пути. Он является не только телесным путем факира, не только эмоциональным путем монаха, не только прозрением йога, но всем вместе взятым.

Если ваши достижения на духовном пути сводятся к прозрению, то этого недостаточно. Если у вас все строится на эмоциях, то возникает эмоциональный избыток. А если вы получаете только волю, возникающую из развивающих тело и концентрацию практик, вы можете с ее помощью начать совершать неразумные поступки.

НАШ ДАЛЬНЕЙШИЙ ПУТЬ

Теперь у меня есть интересный вопрос для вас. У нас осталось немногим более получаса. Это наша последняя встреча. А что дальше? Обычная жизнь продолжается, но в ней уже не будет той работы, которую мы делаем вместе и которая напоминает нам о чем-то более существенном. Один из ответов на этот вопрос состоит в том, чтобы просто вернуться к своему сну, правда, теперь мы не сможем спать так же удобно, как прежде. Так вот я вас спрашиваю: что же дальше?

Студент: Как вы знаете, я практиковал чувствование-смотрение-слушание около трех лет после того, как научился ему у вас. После первых двух лет, когда наша группа была для меня поддержкой, я практиковал этот метод самостоятельно еще почти год. Это действительно помогало мне вносить внимательность в свою жизнь. Я был гораздо более сознающим и живым, чем раньше. Практика была особенно полезна для моей работы, где нередко возникает множество напряженных ситуаций. Однако, после того как наша группа прекратила свое существование и у меня больше не было социальной поддержки, стали давать о себе знать старые привычки, и я постепенно перестал выполнять чувствование-смотрение-слушание. Бывали моменты, когда мне казалось, что практика изолирует меня от моих коллег и вообще от людей. Поэтому я иногда говорил себе, что мне следует теснее взаимодействовать с людьми, что я не хочу быть таким уж сознательным, таким одиноким. Это было почти что равноценно намеренному решению быть бессознательным, желанию вернуться назад, к полному сну. Когда же порой я становился сознающим, это не всегда бывало приятно. Иногда сознавать было весьма болезненно, иногда – неудобно. Я видел и чувствовал вещи, которые были малоприятными. Так что постепенно я перестал заниматься практикой. Однако я никогда не забывал процесс чувствования-смотрения-слушания полностью и не думаю, что мог бы забыть. Как, например, научившись ездить на велосипеде, уже невозможно разучиться. Эти совместные занятия усилили во мне желание восстановить владение этой техникой, напомнили о том, насколько это ценно.

Я хочу ответить поучительной суфийской историей, называющейся "Когда вода изменилась", из книги Идриса Шаха "Сказки дервишей":

"Однажды Кидр, учитель Моисея, обратился к человечеству с предупреждением о том, что в один прекрасный день вся вода в мире, которая не будет храниться должным образом, исчезнет. Затем она потечет снова, но это будет другая вода, которая сделает людей сумасшедшими.

К этому совету прислушался лишь один человек. Он собрал воду в емкость и сохранил ее в безопасном месте, а потом стал ждать, когда вся остальная вода изменится.

В назначенный день реки перестали течь, источники высохли, и человек, который послушался Кидра, увидев, что происходит, направился в свой тайник и попил из него воды. Заметив из своего укрытия, что реки опять потекли, этот человек спустился к другим сынам человеческим. Он обнаружил, что они думают и говорят совсем иначе, чем раньше, но совершенно не помнят, что произошло, и не помнят о предупреждении. Когда он попытался разговаривать с ними, то обнаружил, что они считают его сумасшедшим; они проявляли по отношению к нему враждебность, сострадание, но только не понимание.

Поначалу он не пил новой воды, а каждый день приходил в тайник к своим запасам. Однако в конце концов он принял решение выпить новой воды, потому что не мог больше выносить своей одинокой жизни, в которой вел себя и думал иначе, чем все остальные. Он выпил новой воды и стал как все остальные. Он забыл о своих запасах старой воды, и его ближние стали смотреть на него как на сумасшедшего, к которому чудесным образом вернулось здоровье".

Есть нечто очень печальное в том, с чем мы сталкиваемся в жизни. Мы живем в мире, где все выпили новой воды. Пользуясь этой метафорой, я пытался напомнить вам о старой воде и дать различные упражнения и практики, чтобы вы имели возможность выпить несколько глотков ее. Глотая эту воду, мы оказываем друг другу некоторую социальную поддержку, но теперь мы возвращаемся в обычный мир, где все пьют новую воду. Нам может быть очень одиноко, потому что мы не похожи на всех остальных, а все хотят, чтобы мы присоединились к их сумасшествию.

Не преувеличивайте значения этой метафоры. Не следует считать тех, кто не работает над совершенствованием внимательности, сумасшедшими или просто менее достойными. Будьте особенно настороже, чтобы не посчитать себя, столь занятого работой над развитием внимательности, выше других. Это одна из ловушек, скрытых в такой работе. На определенном уровне истины все делают лучшее, что могут, в очень трудных условиях, и должны быть почитаемы и уважаемы, как и все существа. Но есть также реальная пропасть между вовлеченностью в транс общепринятого сознания, духа времени, и попытками быть более сознательными. Одиночество может быть нелегким испытанием. Но никогда не забывайте почитать все существа и иметь сострадание к ним, не вскармливайте в себе эгоизм.

Важно всегда помнить об этом. Тщеславие и дурное отношение к другим создаст новые иллюзии и серьезно помешает работе по развитию внимательности.

ТАК КУДА ЖЕ МЫ ПОЙДЕМ, ВЫЙДЯ ОТСЮДА?

Итак, что же будет происходить?

Студент: Я собираюсь поехать на ретрит.

Возможно, это неплохая мысль. На какой именно?

Студент: На ретрит Согьяла Ринпоче.

Бывали ли вы раньше на его ретритах?

Студент: Нет.

Это может стать интересным опытом.

Студент: Меня смущает то, что люди обычно и помогают и мешают внимательности одновременно. Это имеет место даже в духовных группах, таких, как Содружество Ригпа. Мне бы хотелось, чтобы окружающие постоянно помогали мне быть более внимательным, но знаю, что это невозможно. Такое положение вещей осложняет мою жизнь. Мне бы хотелось, чтобы все мы работали над развитием внимательности, чтобы люди не отвлекали меня. Я достаточно отвлекаю себя сам.

Мне иногда кажется, что мне не следовало бы учить таким предметам. Чтобы учить, я должен был бы иметь возможность сказать: "Неподалеку отсюда есть одно общество, где каждый практикует подобную работу; это прекрасные люди, они хорошо умеют присутствовать здесь и теперь, жизнь и работа вместе с ними помогут каждому из вас в вашей индивидуальной практике, так что все мы в результате станем просветленными". Но в действительности возможность социальной поддержки невелика. Я боюсь, что могу дать людям надежду на что-то прекрасное, но они не смогут добиться этого из-за отсутствия поддержки общества.

Однако для меня было бы немыслимым не поделиться с людьми тем, что я знаю об этой разновидности внимательности. Ведь она помогает нам не только быть более сознающими и разумными в повседневной жизни (что является и хорошей духовной практикой), но, как я полагаю, при правильном использовании может также помогать в освоении методов других подлинных духовных путей.

В определенном смысле нет проблемы в том, чтобы рекомендовать места и группы, где можно осуществлять работу по развитию внимательности. Я в значительной степени основываюсь на учении Гурджиева, но, как я отметил в первый день, я не совсем уверен, можно ли рекомендовать ортодоксальные гурджиевские группы. Мне неясно, оставил ли Гурджиев после себя подходящую для нашего времени традицию, а также насколько люди, учившиеся у него и полагающие, что передают именно его традицию, способны передать ее правильно. Я не могу с уверенностью считать себя настолько компетентным, чтобы судить, насколько хороша та или иная гурджиевская группа. Некоторые из этих групп, вероятно, видоизменились и превратились в мелкие общества по отправлению культа, хотя не исключено, что, используя их с осторожностью, можно многому научиться. О других же я просто ничего не знаю.

Так что я нахожусь в довольно неудобном положении. Было бы просто неправильным похоронить приобретенные мною знания. Мне не раз говорили, что многим из тех, кого я учил, они действительно пригодились. Вместе с тем я не могу без колебаний рекомендовать какую-то одну группу. Кстати, о проблеме выбора группы для работы на духовном пути подробно говорится в одной из последних глав моей книги "Пробуждение", и я могу посоветовать вам обратиться к этому источнику. Однако сейчас у нас осталось слишком мало времени, чтобы продолжать наш разговор, хотя он и очень важен.

ТРУДНОСТИ ВИЗУАЛЬНОГО КОНТАКТА

Студент: Мне трудно встречаться с людьми глазами, не фиксируя при этом взгляд, трудно оставаться в визуальном контакте, но не смотреть неотрывно и не впадать в транс или нечто подобное. Я полагаю, что у меня возникает негативное суждение или чувство по поводу такого поведения, когда я встречаюсь с кем-то глазами, а потом отвожу взгляд, чтобы сохранять большее сознавание себя. На моей работе важно оставаться присутствующим, и визуальный контакт – один из способов дать собеседнику убедиться в том, что я присутствую. Мне кажется, что относительно других, людей я чувствую ту же самую двойственность, так что я борюсь с ней. Я иногда долго смотрю на вас, а потом вдруг вспоминаю ваши слова о том, чтобы мы не фиксировали взгляд, а сдвигали его и осматривались вокруг. Я чувствую себя виноватым. Наверное, очень по-детски, чувствовать вину по этому поводу. Но я забыл инструкции, я забылся.

Продолжайте, пожалуйста.

Студент: Возможно, это связано с моей работой, потому что я хочу быть присутствующим с людьми, и я полагаю, что я не присутствую, когда перемещаю взгляд или когда меня увлекают другие вещи.

Когда вы смотрите на что-то, помните о том, что надо действительно смотреть, а не просто направлять глаза в определенную сторону, с тем чтобы через несколько секунд механически переместить взгляд на другой предмет. Когда вы созерцаете что-либо, то выполняйте это как можно более интенсивно, с более открытым умом, чем обычно. В чувствовании-смотрении-слушании все три функции, осуществляющиеся одновременно и должны быть более активными, чем обычно. Так что если вы смотрите на кого-то и встречаетесь с ним глазами, не смотрите условно, не давая себе на деле обратить полное внимание на то, что видите. А с другой стороны, глядя кому-то в глаза, не уходите полностью в мир фантазий, нередко возникающих при такого рода интимном контакте. Осознанно посмотрите – и переведите взгляд.

Разумеется, иногда нужно сохранить контакт подольше, если покажется неуместным переводить взгляд слишком быстро. С другой стороны, цель состоит не в том, чтобы только и делать, что блуждать глазами всю свою жизнь. Сознательное переведение взгляда – это технический прием, средство, которое должно помочь человеку избежать гипнотического состояния, но это не единственный способ застраховать себя от повседневного гипноза. Например, вы можете встретиться с кем-то глазами, а затем почувствовать свои руки и ноги более сильно, поддерживая визуальный контакт. Вы можете уходить и возвращаться, смотреть то в один, то в другой глаз собеседника. Если вы опасаетесь гипнотизирующей способности взгляда другого человека, то можете смотреть в точку между глазами. Помните, что речь идет о произвольном разделении внимания, когда вы чувствуете свои руки и ноги и одновременно используете и другие сенсорные модальности. Колокол звонит, проснитесь!

Нам следует поэкспериментировать с этими методами. Вы не так долго ими занимались, умение придет с практикой, так что все, что поначалу кажется невозможным, отвлекающим или имеющим нежелательные посторонние следствия, может стать гораздо более ясным и легким после достижения определенного опыта.

Тут нужно заметить, что при попытке говорить, чувствуя одновременно руки и ноги, может возникнуть много неудобств. Это вполне нормально. Я до сих пор их испытываю, хотя и научился довольно хорошо говорить, продолжая что-то чувствовать. Было время, когда я думал, что никогда этого не смогу.

НАСКОЛЬКО ПРОБУЖДЕНЫ ДРУГИЕ ЛЮДИ?

Студент: Мне кажется, что я что-то здесь упускаю. Я не понимаю, что значит чувствовать, что другие люди чего-то не сознают. Как можно знать, сознают что-нибудь они или нет?

Я не интересуюсь этим. Вопрос в том, сознаете ли себя вы.

Студент: Мне кажется, я мог бы что-то уловить, если бы понял, что другие люди говорят о своем опыте большего сознавания. Похоже, что моя проблема состоит в том, что эти люди, в отличие от меня, по-видимому, не забывают свои ключи!

Это вовсе не значит, что они присутствуют в "здесь и теперь". Речь идет лишь о том, что они имеют более жесткие привычки относительно некоторых вещей, вроде обязательной проверки, взяли ли они ключи, прежде чем выйти из дому.

Мне не кажется стоящей идея судить, насколько пробуждены другие люди. Важно становиться все более чувствительным к нюансам того, где и как находитесь вы, что и как сознаете. Это постепенно даст вам возможность лучше чувствовать других людей и естественно воспринимать, насколько глубоко они погружены в мир фантазий и насколько близки к настоящему. Забота о том, в какой степени внимательны другие, направляет на данной стадии вашу энергию в ложную сторону.

Например, в отдельных гурджиевских группах, в которых я участвовал, учитель создавал у занимающихся впечатление, что он может сказать, насколько сознательны другие люди. Независимо от того, было ли это правдой, в аудитории возникала атмосфера страха: учитель знает, когда вы оказываетесь неадекватным, когда у вас ничего не выходит. Он занимает место "супер-эго".

Как я уже говорил, небольшой страх может быть использован как своего рода психическое топливо, так что его можно применить для того, чтобы стать более сознательным относительно собственного сна и делать более интенсивные попытки. Но если он превышает определенный порог – для каждого человека свой собственный и даже изменяющийся со временем, – он может питать иллюзии относительно присутствия. Я боюсь – следовательно, я есмь!

Он может также заставить вас заботиться о том, чтобы выглядеть присутствующим, вместо того чтобы действительно присутствовать. Гораздо лучше работать над собой, стараясь замечать, каковы вы и каков мир вокруг вас в каждый отдельный момент. Например, слышу ли я сейчас звуки, идущие снаружи (звучит гудок машины), оказываются ли они для меня просто "этикетками", или я воспринимаю их качество? Значит ли что-то особенное для меня мои знания о том, что у меня есть две руки и две ноги, или же я получаю непосредственные динамические ощущения от них?

Студент: Почему бы вам не продолжить эту группу?

Гм. Об этом нужно подумать. В течение последних нескольких лет я проводил много однодневных или двухдневных семинаров по вопросам внимательности, но то были семинары без продолжения. За продолжительное время это первый семинар с дополнительными занятиями, на которых мы можем поработать над вашим практическим опытом. Он оказался возможным, потому что мы все живем в районе Сан-Франциско.

Несколько лет тому назад я два года вел группу, но занятия пришлось прервать, так как у меня было много другой работы и я не был полностью удовлетворен тем, как они проходили. Все учились многим важным вещам и постепенно становились более внимательными, но мне хотелось, чтобы из этого получилось нечто большее, а в то время я не знал, как этого добиться. Сейчас я пока не могу сказать, буду ли когда-нибудь вести длительные группы; по крайней мере, в данный момент, как мне кажется, это было бы для меня неправильно, хотя, впрочем, все может измениться.

Одна из причин, почему мне не хочется вовлекаться в длительное руководство группой, состоит в том, что в подобной ситуации возникают дополнительные сложности. Например, ученики начинают думать, что учитель слишком хорош, очень мудр, даже если он старательно разубеждает их в этом. В психологии это называется "переносом"; я подробно обсуждаю это в книге "Пробуждение".

Короче, в настоящий момент мне не хочется продолжать эту деятельность. На будущий год я, может быть, проведу подобный семинар. Но пока еще не уверен. Кроме того, я давно чувствую себя переутомленным. Порой приходит мысль о том, что неплохо было бы целый день побездельничать. Конечно, я постарался бы при этом сознавать себя, чувствуя и смакуя ощущение скуки! Так что в последнее время я очень слежу за тем, чтобы не взять на себя дополнительных забот. Насколько это мне удастся, не знаю [2].

Студент: Было бы хорошо, если бы мы могли поддерживать контакт друг с другом. Я попрошу организаторов сделать для каждого копию списка с именами и адресами всех участников.

Одна из возможностей, которые у вас есть, состоит в том, чтобы примкнуть к учению Согьяла Ринпоче [3]. Как я сказал в первый день, я не представляю Согьяла Ринпоче или Содружество Ригпа в том, чему я учил во время нашего совместного пребывания, хотя я и проводил этот семинар в пользу Содружества Ригпа. А учил я тому, что знаю из современной психологии, идей Гурджиева и собственного опыта, – тому материалу, в котором я достаточно уверен. Но я совсем не хочу представлять себя в качестве авторитета в тибетском буддизме, поскольку не уверен в своем понимании его ключевых моментов. Однако мне кажется естественным (в рамках вопроса о том, что же дальше) рассказать, почему я учусь у Согьяла Ринпоче в течение нескольких лет и всячески поддерживаю его работу.

Главная личная причина для меня состоит в том, что учение дзогчен Согьяла Ринпоче кажется мне тесно связанным с развитием внимательности к настоящему моменту. Таким образом, я продолжаю и расширяю свою прежнюю работу. Здесь также есть важные элементы, которых не хватает в обычной гурджиевской работе, как я ее понимаю. Для меня особенно важен элемент преданности.

Я такой человек, которому необходимо стимулировать преданность, заботу и сострадание к другим, иначе работа по развитию внимательности становится для меня слишком абстрактной. Я всегда был слишком интеллектуальным и сдержанным человеком, так что мой личный путь требует развития других аспектов: говоря в гурджиевских терминах, развития моего эмоционального "мозга" – сердца, а также телесного мозга, а не только интеллекта.

Согьял Ринпоче – очень сострадающий и почитающий человек, и он подчеркивает эти аспекты в тибетском буддизме, так что для меня в данный период моей жизни является правильным вкладывать значительную энергию в такой стиль работы. Излишне говорить, что я питаю огромное уважение к Согьялу Ринпоче и всему, чему он учит.

Но с другой стороны, в тибетском буддизме, согласно учению Согьяла Ринпоче, есть вещи, которые меня отталкивают. Например, длительные (от шести до восьми часов) ритуальные церемонии, в которых я намеренно не участвую, поскольку они вызывают во мне скуку и раздражение, а не помогают обрести преданность. Разумом я понимаю, что это прекрасная, вдохновляющая церемония, передающая знание, и что многие западные ученики находят ее очень важной, но она не соответствует моему стилю. То, что может быть эффективной и вдохновляющей практикой для одного, способно быть расхолаживающим и непродуктивным для другого. Так или иначе, я очень независимый человек, и я тщательно выбираю то, что собираюсь практиковать [4].

Учения тибетского буддизма, насколько я с ними знаком, не уделяют достаточного внимания обучению телесного "мозга", но эту информацию я получаю из других источников. Так что я могу рекомендовать тибетский буддизм как путь, который стоит испытать, если вы заинтересованы в развитии внимательности. Однако он подходит не всем.

Традиция дзогчен, которую представляет Согьял Ринпоче, является, как я полагаю, традицией высокого уровня, способной вести вас довольно долго, возможно, в течение всего пути к просветлению. Я говорю "возможно", чтобы напомнить, что я не настолько квалифицирован, чтобы судить о высоких вещах, касающихся просветления, хотя при этом я чувствую себя вполне авторитетным в области "затемнения" и препятствия развитию.

Я полагаю, что достаточно ценной может быть и работа (колокол звонит, приложите руки к уху и присутствуйте) в регулярных гурджиевских группах. Я некоторое время участвовал в ортодоксальной и неортодоксальной гурджиевской работе и считаю ее весьма полезной. Я могу отметить недостатки, которые заставили меня покинуть эту работу. Правда, не знаю, насколько это может быть полезно для других.

Студент: В каких именно гурджиевских группах вы участвовали?

Я участвовал в "Гурджиев-Фаундейшн", а также в паре неортодоксальных групп, "независимых", как они любят себя называть. Но мне хочется подчеркнуть, что всегда следует быть осторожным по поводу гурджиевских групп! Методы Гурджиева нередко привлекают людей, помешанных на власти. Поскольку Гурджиев был жестким в общении и с трудом выносил дураков, некоторым стало казаться, что дурное обращение с людьми – это способ пробудить их. Я не думаю, что все так просто.

Разумеется, я продолжаю практиковать утреннее упражнение и чувствование-смотрение-слушание, которые являются неотъемлемой частью гурджиевской работы. Это моя основная практика. Отсутствие социальной поддержки мешает мне, но все же такая практика очень ценна. То, что она делает меня более внимательным к собственным чувствам и дает мне большую свободу, иногда совершенно очевидно, но порой ее воздействие более тонко. В общем, результаты практики внимательности для меня не вполне ясны до тех пор, пока я не замечаю вдруг, что нечто важное во мне изменилось к лучшему.

ДЗОГЧЕН КАК ПОВСЕДНЕВНАЯ ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ

Студент: Поскольку вы изучали тибетский буддизм, как вы соотносите свое понимание учения дзогчен с тем, чему вы нас учили на этом семинаре?

Я тщательно избегал подобных сопоставлений, поскольку не чувствую себя в достаточной мере знающим дзогчен. Иногда мне кажется, что мне вполне понятна его суть (в отличие от многочисленных технических аспектов учения и традиции), а иногда – что я мало что в нем понимаю. Когда мне кажется, что я постиг его, я думаю, что главное в нем – это рост внимательности ко всем вещам, ко всем аспектам жизни, с добавлением дара "контакта с высшим", как говорили в семидесятые годы, – своего рода передачи проблесков высших возможностей. Например, в переводе Согьяла Ринпоче "Молитвы Призыва Ламы Издалека" Его Святейшества Дуджома Ринпоче есть такие строки:

"Поскольку чистое сознание настоящего и есть реальный Будда..."

или

"Расслабляясь в невыдуманном Сознании, свободном и открытом естественном состоянии, мы обретаем благословение бесцельного самоосвобождения всего, что бы ни появлялось".

Мой опыт говорит, что самовоспоминание, как я ему учил на этом семинаре, действительно ведет к "не имеющему цели самоосвобождению", по крайней мере, некоторых вещей. Состояние внимательности дает возможность проходить через психологические неурядицы, не будучи захваченным ими. Внимательность дает возможность многим невротическим расстройствам просто проходить, без активизирования психологических механизмов и привычек и создания все больших расстройств. В дзогчен много достоинств, выходящих далеко за эти пределы, однако я полагаю, что не имею достаточного понимания, чтобы говорить о нем [5].

Как я уже сказал, церемониальная сторона практики не для меня, хотя она может оказаться ценной для других людей. Я стараюсь искать соответствий, работая с теми аспектами учения Согьяла Ринпоче, которые вызывают во мне резонанс, уделяя мало внимания другим. По-видимому, Ринпоче допускает это, и мне кажется, что я поступаю правильно.

Я не могу оценить, насколько я понимаю дзогчен. Но я уверен, что сущность буддийской традиции дзогчен состоит во все большей внимательности к тому, что есть в данный момент, в умении отличать это от того, что, как мы считаем, должно было бы быть в соответствии с нашим обусловливанием.

ИСКАЖЕНИЕ ПРАКТИКИ ВНИМАТЕЛЬНОСТИ

Студент: У меня вопрос относительно изменений, которые я иногда вношу в упражнение. Мне кажутся очень важными мотивация или намерение, с которыми я его выполняю. Когда я переживаю чувства, которых хотел бы избежать, я иногда полусознательно замечаю, что использую чувствование-смотрение-слушание, чтобы ускользнуть от переживания и выражения определенных, эмоций. Вместо того чтобы в результате большей внимательности войти в лучшее соприкосновение с эмоцией, я пытаюсь перевести свое внимание на чувствование тела, чтобы не переживать ее. Я избирательно интенсифицирую нейтральные телесные ощущения, используя их как отвлечение. В этом есть какое-то залипание, и, по-моему, это неправильно.

Не будьте так строги к себе. Мы пока еще не мастера в работе по развитию внимательности. Мы только начинающие. Разумеется, у нас появляется тенденция выполнять ее с большим рвением, когда мы испытываем неприятные эмоции. В таких случаях мы стремимся использовать технику с противоположной целью – чтобы избавиться от неприятных эмоций.

Здесь вы можете наблюдать, насколько вы искажаете технику, избегая эмоций, вместо того чтобы просто присутствовать. Мы неизбежно впутываемся в нечто подобное. Но вместо того, чтобы вкладывать дополнительную энергию в порицание себя за этот "недостаток", лучше продолжить наблюдение себя в моменте искажения процесса чувствования и смотреть, чему можно научиться в результате таких наблюдений. Лучше поступать так, чем быть недовольным собой из-за того, что не соответствуешь завышенным стандартам.

МНЕ НРАВИТСЯ ФАНТАЗИРОВАТЬ...

Студент: Я обнаружил, что мне трудно совмещать все три восприятия – чувствование, смотрение и слушание. Подобным же образом, учась водить машину, вы забываете нажать на педаль, переключая передачу и сосредоточив внимание на руле. Мне никак не удается выполнять все одновременно. Когда я пытаюсь выполнять данную практику, она кажется мне настолько искусственной, что я забываю об одном из трех компонентов. Я могу, например, помнить о чувствовании ног и о слушании, но при этом замечаю, что забыл смотреть. Я начинаю смотреть, но через некоторое время обнаруживаю, что почти сразу же, как начал смотреть, забыл чувствовать тело. Выполнять все одновременно действительно очень трудно, в особенности на прогулке. Недавно я отправился в Вилбутр-Хот-Спрингс, очень тихое место, и много гулял там. Когда я гуляю, мне кажется особенно неестественным выполнять такого рода упражнения, поэтому они становятся ужасно скучными. Глядя на прекрасный ландшафт, я спрашиваю себя, что же я делаю, и обнаруживаю недостаток включенности. Когда я здесь или в тихой комнате, я выполняю упражнения как определенную практику, как форму медитации: так легче сосредоточиться. Но когда я гуляю, меня все отвлекает. Все напоминает мне о чем-то из прошлого, и я вовлекаюсь в подобного рода мысли и забываю об актуальном переживании. Это действительно трудно.

Я несколько запутался в том, что вы сказали. Сначала я подумал, что выполнение чувствования-смотрения-слушания во время прогулки заставляет вас скучать. А потом вы стали говорить, что, когда вы гуляете, все напоминает вам о чем-то другом, так что вы совершенно уходите из настоящего. Похоже, что вам действительно необходимо выполнять чувствование, смотрение и слушание, чтобы оценить окружающую вас красоту.

Студент: Я чувствую, что не присутствую реально, когда гуляю. Мысли доставляют мне удовольствие. Я знаю, что это фантазии, но они приятны. Например, сегодня я смотрел на красивое поле, и оно напомнило мне о похожем поле в Испании, где я много лет назад был с моими кузинами. Воспоминание было настоящим счастьем, хотя не имело никакого отношения к реальности. Оно было просто воспоминанием о прошлом.

Я не имею ничего против счастья.

Студент: Я полагаю, что я не сконцентрировался на том, что там было в действительности.

Видите ли, все дело заключается в том, чтобы научиться искусству быть здесь. Вы упоминали о сложностях при овладении мастерством водителя. Но вы же не собираетесь сидеть за рулем всю оставшуюся жизнь. Уметь водить машину – хорошо, потому что в какие-то моменты вам это действительно требуется. Для нас очень важно научиться большему присутствию и совершенствовать это искусство. Когда я читаю роман, я не хочу быть здесь и теперь, я хочу погрузиться в него. Разумеется, я не буду читать роман, усевшись посреди дороги; я буду читать его тогда, колокол звонит, когда я окажусь в защищенном месте и когда не имеет значения, насколько я внимателен к тому, что происходит вокруг.

Студент: Так вы говорите, что это хорошая практика – терять себя в своих мыслях, когда гуляешь или пытаешься смотреть, слушать и – забыл, что там третье?

Я говорю совсем не это. Цель практики – научиться чувствовать, смотреть и слушать во время любой деятельности. Затем, если вы знаете, что овладели ею, что можете быть действительно внимательны при любых обстоятельствах, можно заниматься и другими вещами. Тогда у вас есть выбор. Но если вы говорите себе, что выбираете не быть внимательным, при том что никогда не умели быть внимательным, вы просто дурачите себя.

Не будьте к себе слишком строги. Внимательность вовсе не означает, что вы не должны думать ни о чем другом, пока не освоите практику чувствования во всех областях жизни. Вы не сможете этого, даже если попытаетесь. Наиболее важно практиковать данное упражнение там, где это кажется трудным (в вашем случае на прогулке). Потом, если вам захочется пройтись по красивой аллее, думая о том, какие аллеи вы видели в прошлом, и если это доставляет вам удовольствие, то что же в этом плохого.

ГУРДЖИЕВСКИЕ ГРУППЫ

Студент: Я видел фильм "Встречи с замечательными людьми" о жизни Гурджиева, и мне очень понравились священные танцы. Можно ли отправиться в монастырь, который показан в фильме, чтобы научиться этим танцам и другим вещам?

Вряд ли вам удастся попасть в этот монастырь. Фильм снимался в Афганистане, и съемочная группа едва успела выбраться оттуда до начала войны. Я полагаю, что там до сих пор неспокойно. Правда, Гурджиев говорил, что перестрелка может быть очень полезна для обучения чувствованию, смотрению и слушанию. Когда вокруг свистят пули, это сильно побуждает к тому, чтобы реально присутствовать. Будь внимателен, знай, когда пригнуться, или умри! Так или иначе, тот монастырь – специальная декорация для фильма, а не истинный источник вдохновения Гурджиева. Однако вокруг много монастырей, особенно католических, куда вы можете отправиться на ретрит. Некоторые из них предлагают организованные ретриты с инструкциями, другие предоставляют только помещение и обслуживание, так что вы сами организуете свою практику. Я знаю людей, которые время от времени ездят в такие места и находят это очень полезным.

Студент: А как научиться священным танцам?

Это специальные упражнения в рамках гурджиевской методики. Они созданы самим Гурджиевым как синтез всего того, чему он научился во время путешествий по Востоку, применительно к людям Запада. Чтобы научиться этим танцам, лучше всего примкнуть к одной из групп "Гурджиев-Фаундейшн", хотя их практикуют и в некоторых других гурджиевских группах. Это очень полезные упражнения, и им очень трудно научиться, что сделано намеренно, для тренировки внимания, которое при этом выходит за собственные ограничения.

Если кого-то интересуют ортодоксальные гурджиевские группы, нужно сделать некоторые усилия и применить хитрость, чтобы связаться с ними. Они не афишируют себя, так что поиски их оказываются серьезным экзаменом. Если вы недостаточно заинтересованы и умны, чтобы найти их, значит, вы не совсем готовы выполнять "работу". Но другие группы широко оповещают о себе, считая такого рода "экзамен" бесполезным. Я полагаю, что можно привести достаточно доводов в пользу как одной, так и другой точек зрения.

Студент: Не можете ли вы поделиться своим мнением об этих группах? Я сталкивался с объявлениями четырех или пяти подобных групп.

Как правило, я не люблю о них говорить, и прежде всего потому, что мало о них знаю и не хочу высказывать мнения, основанного на слухах. Но что касается вообще вхождения в какую бы то ни было духовную группу, я всячески рекомендую прочесть предупреждения на этот счет в моей книге "Пробуждение".

Студент: Что такое "Гурджиев-Фаундейшн", организация, о которой вы упоминали?

Когда Гурджиев умер, встал вопрос о том, кто будет продолжать его дело. И как это обычно бывает, после смерти великого учителя, некоторые из его учеников начали утверждать, что являются наиболее достойными продолжателями учения, что лишь их путь является подлинным. "Гурджиев-Фаундейшн" – это организация, представляющая один из таких путей.

"Гурджиев-Фаундейшн" считает, что ее деятельность осуществляется с благословения Гурджиева. Это, наверное, самая большая из существующих групп. Я считаю ее основной гурджиевской группой.

Мне кажется, ей есть что предложить. Но, с другой стороны, она выглядит несколько окостенелой. Наверное, это относится и к другим гурджиевским группам, но утверждать этого не берусь. Знаю только, что некоторые из них опасно извращены.

Трудно сказать, насколько разные группы воплощают реальную традицию. Сравнивать их не так легко, как, скажем, стиральные машины или тостеры. И как вообще могут спящие люди оценить, насколько пробуждены другие, чтобы иметь возможность их пробудить? Например, шарлатан, чье мнение о себе самом сильно завышено, может вести себя с вами таким образом, что ваше обычное "я" расценит его как плохое обращение, но разве действительно пробужденный учитель не может сделать то же самое, если увидит в этом шанс пробудить вас? Если бы я знал, что есть возможность с высокой долей вероятности дать вам величайший из всех даров – пробуждение, разве я стал бы беспокоиться о том, что это может быть связано с сильными страданиями в обычном смысле слова? Но, с другой стороны, не приводит ли такая логика к рационализации садистских тенденций? Ведь это очень тонкие вопросы.

Некоторые утверждают, что Гурджиев и не собирался создавать какую-то традицию, что его работа была экспериментом, проведенным для некоего тайного братства пробужденных людей в Азии, чтобы проверить, насколько люди западной культуры готовы принять реальное учение. Но в то же время те, кто говорит это, представляют собственные организации, так что неизвестно, в какой степени эти мысли справедливы, а насколько они связаны с конкуренцией.

Я практичный и прискорбно непросветленный человек, и у меня нет возможности узнать правду о тайных организациях просветленных людей и об их намерениях. По мне, если вы благодаря какой-либо форме духовной работы имеете возможность научиться большей внимательности, сдержанности обыденного сознания, если вы благодаря этой работе становитесь более присутствующим и лучше понимающим, если вы становитесь добрее, то вы приобретаете нечто крайне ценное. Разумеется, здесь неплохо бы иметь социальную поддержку или поддержку со стороны организации, но все организации опасны. Они имеют тенденцию превращаться в культовые. Почитайте прекрасную книгу Артура Дейкмана "Неверный путь домой". Организации имеют склонность соблазнять вас, предлагать вам продать вашу способность к большей сознательности в обмен на иллюзию и удовлетворение, получаемые от принятия и достижения престижного положения в группе, эксплуатируя таким образом нашу естественную потребность в дружбе и принятии. Если вы серьезно собираетесь присоединиться к какой-нибудь гурджиевской или вообще к какой-нибудь духовной группе, я вновь рекомендую прочесть главу о "духовной принадлежности" из моей книги "Пробуждение", колокол звонит.

За время нашего короткого совместного пребывания мы успели затронуть лишь самую малость тем, но мы обсудили основы внимательности в повседневной жизни. Ваши отклики – это ободряющие знаки того, что многие из вас начали практиковать правильно. Продолжайте! Практикуйте так, как будто все зависит от практики. Успехов вам! Практикуйте, как будто все зависит от молитвы. Я надеюсь, что какой бы путь или пути вы себе ни выбрали, то будет путь с сердцем, а методы, которые мы здесь обсуждали, помогут вам в вашем путешествии.

Только что очень своевременно прозвучал колокол. Время нашего совместного пребывания закончилось, и этот звук напоминает нам о возвращении в настоящее, о внимательности.