8. "РЫБАЛКА" - Психотерапия как духовная практика - Эми Минделл

Один из центральных метанавыков терапевта даоистского типа — это способность следить за качественными изменениями своего внимания во время работы. Он заметит и момент наибольшей концентрации внимания и момент, когда его внимание рассеяно и блуждает от предмета к предмету. Мой коллега, Ниша Зенофф (Nisha Zenoff), прекрасно описал эту способность плавно переходить от одного типа внимания к другому, назвав его “рыбалкой”.

Вы когда-нибудь рыбачили? Вы садитесь в лодку или устраиваетесь на берегу, забрасываете удочку и затем, устроившись поудобнее, наслаждаетесь пейзажем. Настало время расслабиться и ждать. Любой хороший рыбак знает, что нервозность и напряженное ожидание — плохие помощники в этом деле. Вы просто расслабляетесь и отпускаете свои мысли гулять по синему небу и глубоким водам. Но вот леска немного задрожала. Вы приподнимаетесь и проверяете, не пора ли тянуть. Если пусто, вы возвращаетесь в состояние умиротворенности и покоя, терпеливо ожидая, что же будет дальше. Волнение приходит, когда рыба все-таки клюнет. Настает момент активных действий. Вы хватаете удочку и целиком отдаетесь этой задаче. Ловкость, сосредоточенность и точность — и вот уже рыбка извивается у вас на крючке. Искусным рыбаком можно стать, лишь соединив в себе расслабленность и сосредоточенность.

Даос — рыбак с головы до пят. Он наблюдает изменения в природе, но ничего не предпринимает, пока не настанет момент действовать. Он настоящий минималист, который использует энергию, необходимую только для того, чтобы поймать рыбу. Он столь же точен, сколь и беспечен. В следующем примере попробуйте испытать все эти различные настроения рыбалки. Этот случай содержит материал для изучения метанавыка этой и последующей главы.

Спрятаться под коврик

Сью, 22-летняя женщина, тяжело опустилась в кресло. Она почти неслышно произнесла, что хочет поработать над чем-нибудь, и не двигалась с места. Арни тоже сидел очень тихо. Он выглядел умиротворенно, как будто ему нечего делать. Сью довольно долго сидела молча и неподвижно. Потом она что-то невнятно пробормотала. Арни немного растерянно оглянулся и продолжал терпеливо ждать.

Спустя некоторое время Арни медленно подошел к ней, слегка потряс за плечо: ”Давай что-нибудь делать”. Сью вяло поднялась и вышла вместе с ним  в центр круга. Она сказала, что после обеда у нее была мигрень. Она смотрела вниз, выглядела несчастной, ничего не говорила довольно долгое время и больше не двигалась.

Арни тоже стал ждать, медленно расхаживая внутри круга. Проходя мимо Сью, он протянул ей руку и сказал: ”Пойдем, прогуляемся”. Сью взяла его за руку, и они начали ходить по комнате. Ее голова была опущена и она шагала очень медленно.

И тут произошло нечто совершенно абсурдное. Арни заметил коврик, лежащий на полу. Он нагнулся, поднял его и неожиданно смешно натянул себе на голову. Сью тут же подошла, взяла другой коврик и сделала тоже самое. Все в комнате рассмеялись. Арни взял свой коврик и положил его Сью на голову поперек первого. Сью быстро схватила оба коврика, плотно прижимая их к голове. Теперь нам не было видно ее лица, только глаза часто выглядывали украдкой. Казалось, она спряталась под ковриками.

Арни заметил, как быстро она схватила эти коврики, и с большим интересом и вниманием проговорил:

— Так, раз ты находишься под ковриками, вообрази, что тебе дают коврики на голове.

Сью очень быстро оценила ситуацию и ответила:

— Пока я здесь, меня никто не обидит.

Арни последовал за ее воображением и спросил, кто бы мог ее обидеть.

— Моя мать, — последовал ответ.

Теперь все внимание Арни было направлено на разворачивающуюся перед ним историю.

— Что она собой представляет? — спросил Арни.

Сью скинула с головы коврики, и обернув один из них вокруг живота, произнесла:

— Она такая толстая!

Арни комментировал:

— Ты так здорово показываешь мне насколько она толстая, твоя мать.

Он взял другой коврик и поднял его перед собой, отчасти закрыв лицо, как будто он ребенок, который загородился от матери. Произошло переключение ролей. Арни теперь изображал Сью, а Сью играла свою мать. "Ребенок" Арни сказал своей “матери”:

— Мама, будь ко мне внимательна.

Сью ходила по комнате как мать, медленно и размеренно, восклицая:

— НЕТ!! Я не хочу тебя слышать, ты все время мне мешаешь! Мне надо работать.

Арни надул губы, как ребенок, и удрученно отвечал:

— Ты толстая старая корова! Мама, ты ходишь так медленно ... будь со мной доброй, чтобы мне не нужно было защищаться от тебя. Почему ты меня не любишь? Я всего лишь девочка.

Сью отвечала:

— Отойди от меня.

Арни скривил губы и начал взвизгивать и плакать, как ребенок, одновременно преувеличивая как комичность так и серьезность положения:

— Ох... о-о-ох. А-а-а-ах!!! Ма-а-м-ма!!!!

Всем свои видом выражая угрозу, Сью подошла к нему и оттолкнула:

— УХОДИ, УХОДИ!! Я НЕ ХОЧУ ТЕБЯ ВИДЕТЬ!!!

Арни закричал еще пронзительнее, намеренно подчеркивая испуг. Она неумолимо продолжала отталкивать его и затем отвернулась.

Арни обратил внимание на энергичность отталкивающих движений Сью. Он знал, что они не могут сами завершиться. Теперь, вернувшись к роли терапевта, он посоветовал Сью как следует толкнуть его. Она застеснялась, но все-таки начала толкать его, Арни же, расставив ноги и опустив голову, уперся. Он сосредоточился на ее движениях и своих внутрителесных ощущениях. Она сказала очень определенно:

— Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ УШЛА ИЗ МОЕЙ ЖИЗНИ. ПРОЧЬ!!!

Арни смотрел на нее и сказал самой Сью:

— Вау! Я услышал. Это довольно прозрачное послание. Я знал, что тебе необходимо было самой сказать это людям — оттолкнуть от себя то, что напоминает мать! Хочешь попробовать еще раз?

— Сью тяжело опустилась в нерешительности и обхватила голову руками.

Арни повернулся к группе и сказал из роли матери:

— Это прекрасно, иметь такую дочь, она не отвечает тем же на мои пинки. Она просто выхаживает в себе ужасную мигрень.

Сью свалилась на пол, держась за голову. По-видимому, она подошла к барьеру. Она стеснялась использовать свою силу.

Поскольку Сью снова вернулась в подавленное состояние, Арни попросил ее по мере возможности отмечать и проговаривать все свои телесные ощущения. Она сказала, что очень болит голова и что эта боль не проходит, хотя ее что-то отталкивает.

Она встала и показала, как это происходит, скрестив кисти рук и сильно надавливая одной на другую. Ее лицо отражало напряжение  рук.

— Очаровательно, — сказал Арни.

Он отобразил ее движения и выражение лица и добавил:

— Вот, оказывается, ты какая. Ты достаточно сильная.

Сью усмехнулась.

— Ты улыбаешься, — сказал Арни. — Ты бы хотела чем-нибудь подкрепить свою силу? Это поможет твоей головной боли. Почему бы тебе не попробовать? Ты бы хотела проделать это со мной, как со своей матерью?

Сью ответила, что хотела бы быть внимательнее к ней.

— О, да, я забыл об этом. Тогда просто покажи свою силу на мне.

Сью навалилась на него и толкнула.

— Превосходно, — сказал Арни. — А теперь сможешь ты принять позу, которая бы олицетворяла силу?

Сью встала в стойку и сжала кулаки. Арни подбадривал ее:

— Ну, а теперь, наверное, ты сможешь пройтись так и сделать соответствующее лицо.

Сью медленно шла, ногами рассекая перед собой воздух и сурово глядя на окружающих. Арни шел вместе с ней. Она повернулась и, пристально глядя, пошла прямо на него, и вдруг улыбнулась.

— Замечательно! — сказал Арни. — Ты одновременно можешь делать это и улыбаться. А теперь, как насчет того, чтобы взять эту энергию и воспользоваться ею ... представить, что ты можешь применять ее для каких-то целей. Совсем не обязательно направлять ее против твоей матери.

Он сделал энергичное движение руками, как будто начинал танцевать, так что Сью почувствовала поддержку своим движениям. Ее руки описывали в воздухе плавные круги.

Заметив спад интенсивности ее движений и решив, что она может подойти к барьеру, Арни сказал:

— Выглядит очень хорошо, но, наверное, ты бы хотела делать это еще интенсивнее.

Сью стала сильно размахивать руками, как будто это были крылья, — неожиданно и резко, как хищная птица бросается на жертву, нагибается вниз и кружится, делая при этом глубокие выдохи. Арни присоединился к ней. Он сказал, что к этим движениям необходимо подойти творчески, чтобы позволить танцу или чему-то другому раскрыться.

Сью, полностью поглощенная своими движениями, исполняла прекрасный танец, напоминающий сильные порывы скачущего то вверх, то вниз ветра. Ей нравилось чувствовать силу и мощь природы. Она продолжала свой танец, руки скользили по воздуху, напоминая движения самурая. Теперь она начала пробивать воздух кулаками и вращаться в экстазе. Она израсходовала на этот неистовый танец всю свою энергию. Ее глаза возбужденно светились, она смеялась:

— Я действительно чувствую себя лучше! Оказывается, мне необходимо было творчески выразить эту энергию! Спасибо!

* * * * *

Вы наверняка заметили в этом примере метанавыки юмора и склонности к игре, описанные в предыдущей главе. Кроме того, здесь есть другие навыки, которые мы будем обсуждать в последующих двух главах. А теперь давайте повнимательнее посмотрим на метанавык рыбалки. Рыбалка — это флуктуация между двумя состояниями внимания. Это комбинация рассеянного, неспешного внимания и точного знания. Давайте рассмотрим каждый из этих аспектов более подробно.

Рассеянное, неспешное внимание

В начале работы со Сью Арни представляется нам расслабленным рыбаком. Он ждет. Он выглядит так, как будто ему нечего делать и некуда идти. Он следует за своим вниманием, а оно рассеянно и беспорядочно. Сью не представляет большого интереса, поскольку сидит, вдавленная в свое кресло. Он тоже спокойно сидит, как будто в его голове ничего нет — ни цели, ни стремления. Ему не нужно подталкивать или исследовать. Он считает, что Сью сама покажет, что делать, когда будет готова. Он просто ждет, пока клюнет “рыбка”.

Этот аспект рыбалки прекрасно описан в Дао-це-чин:

"Кто может тихо ждать, пока осядет ил?

Кто может так сидеть до самого начала действий?"

Эта неспешность — определяющая характеристика мудреца. ”Позволяя себе выглядеть глупым, он расхаживает туда-сюда, как человек, который потерял дорогу”. Конечно, мудрец вовсе не глуп. Он знает, что природа даст о себе знать  в нужный момент. Эта грань рыбалки отражает основу даосизма и убежденность процессуальной психологии в том, что нам не стоит очень напрягаться; нам просто необходимо ждать, и все произойдет само собой.

В Дао-це-чин мы читаем, что “Дао придерживается бездействия”:

"Мудрец знает мир, не путешествуя.

Он видит не глядя.

Он работает без действия".

Терапевт-"рыбак" уходит с дороги, чтобы Дао могло себя выразить. "Рыбе" негде будет плавать, если терапевт не предоставит ей для этого пространство.

Но что такое “рыба”?  Это неожиданный, спонтанный и сверхъестественный элемент жизни, который появляется внезапно. Это вторичный процесс, первый намек на более значительный сновидящий процесс, ожидающий своего раскрытия.

Способность терапевта моделировать этот рассеянный фокус может оказаться очень важной. Многие из нас выглядят безнадежными в глазах тех, кто считает, что изредка необходимо расслабляться. Сверхвозбужденный терапевт скажет, что жизнь — это тяжелая работа и непомерная трата энергии. Это метанавык спешки! Однако довольно редко можно встретить современного мудреца, который может хоть недолго следовать никуда дорогой ничего-не-делания!

Пустота-в-голове

Такое рассеянное и ослабленное внимание может быть названо "пустотой-в-голове". Этот момент очень полезно замечать. Наше страстное желание понять и быть в курсе может иногда препятствовать тому, чтобы следовать находящемуся прямо перед нами. Нас переполняет такое количество идей, что мы упускаем процесс, который стремится к раскрытию. Когда некоторые начинающие терапевты на семинарах жалуются на то, что совершенно не знают, что делать со своими клиентами, Арни отвечает: ”А почему вы должны знать, что делать? Вы не должны знать, что делать! Следуйте за своими чувствами!” Он говорит, что самые лучшие терапевты знают меньше всех. Если ты слишком умный, ты не принесешь пользы. Если тебя пронзает жгучая боль, ты пытаешься что-нибудь изменить, вместо того, чтобы плыть по течению. Мы не творцы жизни, а всего лишь ее ассистенты.

Процессуальные убеждения склоняют нас к мысли о том, процесс имеет свой собственный интеллект. Нам нет необходимости созидать что-то новое. Наоборот, мы должны открывать уже существующие паттерны природы и направлять их на пользу клиента.

Вооружившись свободным, ненаправленным вниманием, мы можем задавать самые обыденные вопросы, быть ленивыми, незнающими или наивно очарованными чем-то новым или абсурдным, появившемся в поле нашего зрения. Такая рассредоточенность может указать путь, который мы непременно упустили бы, будь мы зажаты в тиски конкретных намерений. Она позволяет нам заметить сигналы, которые обычно мы считаем сами собой разумеющимися. В некоторых группах я советую студентам после многих недель интенсивной учебы следовать ощущению пустоты-в-голове и посмотреть, как эта способность отражается на их работе. Многие отмечают огромное чувство облегчения, отбросив свои намерения и просто наблюдая за плещущейся в воде “рыбкой”.

Позиция незнающего терапевта заключает в себе еще одно преимущество: она дает клиенту неограниченную возможность проявить свою  врожденную мудрость, особенно в тот момент, когда терапевт не знает, что делать. Клиенты обычно зависят от терапевта в том, чтобы создавать изменения и сосредоточиться на чем-то; здесь же они могут научиться у самих себя и у своей собственной способности к осознаванию.

В любом случае, никто из нас не чувствует себя умным все время! Такие качества, как терпение, леность и “незнание” — по сути, части нашего человеческого опыта. Вызов в том, чтобы заметить их появление и сознательно использовать в нашей работе.

"Проверка удочки": минимализм и легкий путь

Ослабив свое внимание, рыбак все же время от времени проверяет удочку — не попалась ли рыба. Точно так же и в нашем примере Арни частенько подергивал за "удочку", чтобы посмотреть, не начнется ли процесс, не попалась ли на крючок "рыбка" или нужно еще подождать, пока процесс развернется. Если проверка ничего не давала, Арни продолжал ждать. Он подходил к Сью и предлагал поработать с тем, что ее беспокоит. Она вставала, но увы, оставалась безмолвной и подавленной. Рыба еще не клевала. Он ждал, ходил вокруг, затем произошла эта ситуация с ковриками, и вдруг процесс стал набирать обороты.

В этом и заключается позиция минимализма — слегка вторгнуться в процесс, заметить обратную связь и отпустить, если нет ответа. На этой стадии работы терапевт следует своему инстинкту и не подталкивает клиента. Он идет по пути наименьшего сопротивления, затрачивая минимум сил и энергии. Лао Цзы упоминает об этом метанавыке:

"В этом мире величайшие деяния совершены незачительными усилиями.

Мудрец не стремится к чему-либо очень сильно.

И так достигает величия".

Работа терапевта может проходить без особых усилий. Когда работа не доставляет удовольствия и не вызывает интереса ни у терапевта, ни у клиента, она становится непосильной ношей. Дзэнские философы описывают этот не требующий усилий путь как аккуратный сгиб по "линиям дракона или линиям небес"; естественный путь не оказывает большого сопротивления.

Простота стиля является решающей в восточной живописи. Несколько штрихов передают сущность изображенного предмета. И минимальное количество усилий.

"Простая рыбацкая лодка, покачивающаяся на зыбких волнах, — этого достаточно, чтобы пробудить в душе очевидца ощущение бескрайности моря и в то же время покоя и умиротворенности".

Терапевт в таком настроении похож на художника-минималиста. Он делает только самое необходимое для того, чтобы поймать рыбу. Он не торопит реку, а просто пытается найти природный путь, который сам по себе напрашивается в этой работе.

Я вспоминаю мужчину, который жаловался на слабость и вялость. Когда мы с ним работали, он сказал, что не знает, что делать. Я ответила: ”Давайте подождем и посмотрим”. В этот момент он положил руки на бедра. Рыбка клюнула! "Вот это, ваши руки на бедрах, — сказала я, — что это напоминает?". Он ответил, что так он чувствует себя гордым. Я посоветовала ему походить по комнате в этом гордом состоянии. Он преобразился и стал похож на героя, которому по силам любая сложная задача. Работа продолжалась, и мы извлекли на свет Божий историю самого героя и его предназначения в этом мире. Я сделала совсем немного, просто вышла на дорогу и дала возможность процессу самому выразиться через спонтанные движения этого человека.

Хранение информации

Специалист по процессуальной работе волен следовать своей внутренней пустоте и лени, поскольку нет нужды беспокоиться, упустив однажды рыбку. Теория сохранения информации утверждает, что информация не может быть утрачена или разрушена, она просто становится бессознательной и вскоре проявится в иной форме. Поэтому мы можем не напрягаться, зная, что эта информация проявится вновь, нам только нужно не упустить момент. В работе со Сью казалось, что сила, с которой она толкала Арни, исчезла на время, когда она с болью опустилась на пол. Однако она вновь появилась в ее головной боли, которую Сью описывала как давление.

Обратная связь

Отправная точка любого вмешательства — полученная вами обратная связь. Если то, что вы предлагаете, в данный момент для клиента не подходит, он даст вам знать вербальной или невербальной негативной обратной связью. Вы можете продолжать свои действия, но вскоре обнаружите, что работа продвигается труднее, чем вам хотелось бы и, возможно, никогда не повернет туда, куда бы хотелось клиенту. Клиент может пойти за вами, но не будет полностью вовлечен в то, что происходит. Ожидание положительной обратной связи может означать то, что вы затрачиваете меньше энергии и идете по пути наименьшего сопротивления.

Чистый лист

Иногда бывает очень полезно заметить, что вы сидите тихо, ничего не делая! Эта пауза предоставляет клиенту пространство для того, чтобы выразить себя — пространство проекций и грез. Одна из существенных характеристик древнего учителя — умение быть “пустым, как пещера”. Пространство и пустота в японской и китайской живописи не просто важны, они порой даже важнее, чем сами линии! Ал Хуанг (Al Huang) говорит так: ”Кисть отдыхает, когда приходит замысел”.

"Пришло время подумать о различии линии проведенной и линии подразумеваемой. Которая из них более реальна? Когда я прерывистыми мазками изображаю бамбук, пустое пространство между ними наводит на мысль о чем-то прочном, как бамбуковые сочленения. Мы называем этот прием “кисть отдыхает, когда приходит замысел”. Изображая темным землю, горы и деревья, мы оставляем часть холста свободным, подразумевая небо, снег, воду или туман".

Очень похоже Такахико Миками  (Takahiko Mikami) говорит о стиле в японской живописи, называемом суми (Sumi). Вот как он описывает изображение воробья:

"Помещая эту маленькую птичку в чрезмерно ограниченное пространство, вы оставляете ей только одну степень свободы — ее жизнь. Изображая одного такого воробышка в углу большого холста, вы даете ему возможность лететь куда угодно".

Пустое пространство дает зрителю пищу для воображения, позволяя испытать глубокие чувства, которые могут быть выражены с помощью красок и линий. В китайской живописи есть термин шу-ам (Hsu um), что означает “кисть изнашивается, но идея безгранична“.

Концепция пустого пространства нашла свое воплощение в процессуальной работе в приеме, названном “пробел”. Молчание или незначительные советы терапевта предоставляют пустое пространство, которое клиент может заполнить своим собственным процессом, мечтами, видениями и грезами.

Когда Арни просил Сью пройтись вместе с ним, он применил "пробел" в  движении. Предлагая ей просто прогуляться, он предоставлял ее процессу возможность использовать движение и пространство для самовыражения любым понравившимся способом. Когда он поднял коврик, Сью пошла в этом направлении и сделала то же самое. История начала понемногу раскручиваться.

"Пробел" можно использовать в любом канале, но больше всего пользы он принесет в незанятом канале или в канале, не используемом обычным осознаванием. В нашем случае Арни использовал движение, в этом незанятом канале процесс проявился быстро и спонтанно.

"Подсечь рыбу": точность

Третий аспект рыбалки имеет отношение к особой комбинации точности, ясности и решительности. Когда рыба уже на крючке, когда настал момент действовать, мы не должны колебаться.

В нужный момент воин смещает свое внимание, занимает позицию и готовится к прыжку. Он замечает тот волнующий момент, когда рыба забьется на крючке. Он осознает этот динамичный момент. Он должен действовать быстро и собранно до тех пор, пока рыба полностью не проявит свою сущность. Это сконцентрированное внимание требует от него гибкого умения быстро изменять фокус (см. главу 11) и сделать акцент на сновидящем процессе и помочь ему раскрыться.

Арни говорит, что “если вы всего лишь собранны и внимательны, вам не удастся привлечь рыбу, которую хотите поймать. И если вы  слишком расслаблены, вы не заметите рыбу, когда она попадется на вашу удочку!” Действительно, невозможно по-настоящему расслабиться, если вы недостаточно уверены в своем умении и чувствах, позволяющих вам подсечь рыбу, когда она уже попалась на крючок. Мастер боевых единоборств не может позволить себе расслабление, если только он не в состоянии действовать мгновенно, когда настает решающий момент. Успех определяется взаимодействием этих форм внимания.

А что же было рыбой в работе со Сью? Рыбой был тот момент, когда Сью неожиданно натянула коврик себе на голову. Арни сделал пробный шаг, положив сверху еще и свой коврик. Она ухватилась за оба. Это была позитивная обратная связь. Удочка задрожала, энергетический процесс начал раскручиваться. Арни продолжал исследовать этот процесс, спрашивая Сью о том, что она делает. История прояснилась целиком — была поймана большая рыба!

Ранее рассеянное внимание Арни совершенно изменилось. Он сделал акцент на этом динамичном моменте, решительно настроившись на раскрытие его содержания. Опустошение, расслабленность и минимализм позволили проявиться самой природе, и затем, переключив тип внимания, удалось неотступно следовать ее развитию.

Бывает, что на удочку попадается сразу несколько рыб. Позже, когда Сью изображала свою мать, а Арни хныкал, как маленький ребенок, Сью быстро оттолкнула его. Арни заметил новую рыбу — другое спонтанное происшествие! Он зацепился за него и помог Сью идентифицироваться с этим толкающим движением. Он исполнял и роль ребенка и роль матери, подбадривая Сью и призывая толкать его посильнее и поэкспериментировать с этой энергией. Такой переход от одной динамичной части процесса к следующему спонтанному сигналу требует немалого мужества.

Второе внимание

Арни использовал язык дона Хуана в описании момента схватывания и использования энергии спонтанных событий, чтобы особо выделить сверхъестественный и незнакомый материал. Терапевт предстает перед нами как “готовый к бою воин”, который использует свое второе внимание. Первое внимание отмечает первичное “делание” нашего мира. Второе внимание схватывает мимолетный вторичный материал и, фокусируясь, позволяет этим переживаниям полностью выразить самих себя. Этот метанавык как будто говорит: ”Да, я знаю, что ты здесь и я уважаю тебя, я хочу охватить все целиком и помочь тебе раскрыться”.

Применительно ко взаимоотношениям, второе внимание может отметить промелькнувшие запрещенные или неожиданные сигналы. В группах второе внимание может концентрироваться в динамичных и, возможно, взрывных конфликтах между людьми или мимолетных моментах прерываемого молчания.

Дорожка из хлебных крошек

Воин, готовый к бою, использует все свое второе внимание для того, чтобы оставаться как можно ближе к возникающему вторичному материалу. Мы с Арни называем эту способность не упускать из виду рыбий хвост — “идти по дорожке из хлебных крошек”.

Помните историю Ганса и Гретель? Когда их уносила ужасная ведьма, дети бросали на дорогу хлебный мякиш, чтобы можно было потом найти дорогу назад в этом непроходимом лесу. В процессуальной работе это означает обнаружить спонтанный процесс и следовать по изменчивому пути его развития.

Случай со Сью начался с истории о том, что нужно спрятаться и защититься от матери. Арни воспринял это, и теперь его работа заключалась в том, чтобы быть воином, готовым к борьбе, и вплотную приблизиться к этой истории и той мощной энергии, которая была в ней заключена. Арни обратил внимание на то, что Сью не задумываясь стала играть роль матери, и понял, почему мать так ей ненавистна. Но он не стал задерживаться на разыгрывании этой роли, а перешел к выплескивающейся из Сью энергии. Когда она развила симптом, который обернулся ее собственной силой, Арни спросил, сможет ли она направить ее против своей матери. Сью ответила, что нет. Не отпуская эту энергию, но следуя ее обратной связи, он попросил Сью просто выразить эту силу в движении. Не оставляя без внимания энергетичный поток ее процесса, Арни помог ему подойти к своему естественному завершению.

Я вспоминаю особенно яркий случай из недавнего супервизорского семинара. В этом примере вы увидите, как Арни идет по "дорожке из хлебных крошек" и не выпускает из виду спонтанное, вторичное переживание мужчины, цепко ухватившись за процесс открытия этим человеком все новых и новых аспектов своего "я".

В то время, как Арни излагает идею "дорожки из хлебных крошек", Том, который сидит в другом конце комнаты, задает вопросы. Арни решает использовать его вопрос как шанс для демонстрации этой идеи.  Попробуйте, удастся ли вам пройти по этой дорожке.

Том: (быстро повернулся лицом к Арни и говорит) Мне нужна всего лишь небольшая помощь, Арни. Я бы хотел поговорить о своем профессиональном развитии.

А: Согласен.

Т: Отлично.

А: Так о чем же ты хотел мне рассказать?

Т: Кое-что о моих успехах.

А: (повернулся к группе и объясняет) Вот тот случай, когда проблема не заявлена, но очевидна. Вы видите это? Том быстро повернулся ко мне, что позволяет мне предположить, хотя, может быть, и преждевременно (но у нас будет возможность проверить это), что одно из направлений его работы — направленность и целеустремленность его жизни. (При этих словах Том кивнул головой. Обращаясь теперь к Тому, Арни говорит:) Совпадает ли это с тем, что ты сам о себе думаешь?

Т: Да.

А: Так ли это? Кто, по-твоему, действительно целеустремлен? Кто совершенно непреклонен и не тратит много времени на раздумья?

Т: (Удивляясь) Х-м-м... ( и вдруг осененный) Да, Арнольд Шварценеггер! (Все просто покатились со смеху.)

А: Браво! Бьюсь об заклад, что Арнольд Шварценеггер именно тот человек, на которого ты бы хотел походить. Но прежде, чем сделать это, Том, скажи, есть ли что-то, что удерживает тебя от этого шага? Кто в тебе был бы против?

Т: (Смеясь) Интересно! Гм, дайте подумать ... Родители, отец, мать, пожалуй.

А: Я понимаю. (Том, похоже, о чем-то задумался). Подумай об этом. (Объясняя свой метод группе) Я ничего не предлагаю, а просто хожу взад и вперед. Я не бросаю его на этой дороге, когда он понемногу отщипывает от куска хлеба.

Успеваете ли вы следить за диалогом? Первая "крошка", которую заметил Арни, был тот быстрый поворот Тома, обращеный непосредственно к нему. Это нелепый, неожиданный вторичный сигнал, который мы еще не поняли, который выпрыгнул и опять спрятался. Арни заметил его и использовал свою осведомленность, чтобы схватить рыбу и не упускать ее хвост. Он цепко держался за это и спросил Тома, знает ли он кого-либо еще, кто был бы столь целеустремлен. Он искал паттерн, модель этого нового поведения. Том сказал, что скорее всего это Шварценеггер. Арни выспросил о барьерах Тома в этом новом переживании. Чьи фигуры стоят на барьере и не пускают Тома к более подробному исследованию этой части своего "я"? Это его родители. Подчеркнув все, что происходило, Арни теперь молча наблюдает, как будет дальше развиваться этот процесс. Как будет раскрываться эта “направленность”? Диалог продолжается:

Т: Я только что взглянул на тебя и обратил внимание, что ты совсем другой Арнольд. Может быть, ты чем-то сможешь мне помочь?

А: Наверное, смогу. Чем?

Т: Ты очень непосредственный.

А: Да, иногда я могу быть непосредственным. Возможно. (Пауза, Том продолжает смотреть на Арни) Мне нравится, как ты смотришь на меня. Ты смотришь на меня потому, что я нахожусь перед тобой? (Обращаясь к группе) Я продолжаю идти по "хлебным крошкам" того, как он смотрит, пытаясь придерживаться его сигналов. (Опять к Тому) Ты смотришь на меня потому, что считаешь, что я смогу помочь тебе сделать следующий шаг, или ты вошел в транс?

Т: Я смотрю на тебя, так как чувствую, что нам с тобою по пути.

А: Хорошо, и что же ты видишь, когда смотришь на меня? Мое лицо или то, как я сижу, или цвет моих ботинок, или мою лысину? На чем ты останавливаешь взгляд?

Т: Я думаю, что на лысине!

А: Серьезно? И как она тебе?

Т: Э-э, я чувствую себя неловко. Я бы хотел продолжить после небольшой паузы, я чувствую себя очень смущенным.

А: Я считаю твое смущение удивительным результатом. Поразительно, что ты сделал это так быстро и что осознаешь это. Как ты считаешь, нам нужно вернуться на прежнее место или  к группе? (Объясняя группе) Я хожу туда-сюда. Видите ли, душа сама по себе очень мудра. Она подходит к барьеру, впадает в состояние, слегка напоминающее транс, и затем возвращается к первичному процессу. Это естесственный путь. В определенный момент это очень трудно. Я  собираюсь дать несколько рекомендаций по поводу перехода через барьер и работы, связанной с сопровождением его в этот момент и отмечанием всего, что он делает.

Т: Лысина олицетворяет собой готовность по-настоящему смутиться. Голова выставлена напоказ. То есть действительно направляет и ведет за собой.

А: О, это про меня. (Шутливо) Я как раз собирался это сделать, у меня всегда к этому стремление. Моя лысина ... Ты знаешь, я очень тщеславен! Раз в неделю я спрашиваю Эми, как выглядит моя лысина! Я облысел сразу после двадцати. (К группе) Сейчас начинается работа со взаимоотношением. Частично он похож на меня, частично переносит на меня свои проекции, и как раз сейчас я начинаю действовать как реальная личность.

Т: У меня тоже есть лысина и она увеличивается. (Он показывает на Арни).

А: Великолепная лысина!

Т: Я тоже в некоторой степени тщеславен.

А: Итак, тебе тоже есть чем гордиться!

Т: М-да.

А: (обращаясь к группе) У него тоже есть лысина, так что мы почти дома. Остался один шаг. (Арни имеет в виду, что Том почти готов идентифицировать себя с совершенно конкретной частью своего Я. Поворачиваясь к Тому) Дай мне посмотреть на нее.

Т: Лысины появляются не сразу.

А: Это растущая часть тебя, часть, которая выставлена на обозрение. И теперь я хочу спросить тебя, как ты переживаешь это состояние, насколько мужественны твои чувства, насколько это тебе подходит? (К группе) Обратите внимание, как такой подход застает наши проекции врасплох. (Опять к Тому) Насколько мужествен ты с клиентами? Что из всего сказанного тебе соответствует?

Т: Мне кажется, что это как раз о моей работе. Я чувствую ... г-м-м ... (он выпрямился, выглядя достаточно уверенно, и немного повысив голос) что выставляю себя на показ. Мне кажется, что я показал довольно много, когда работал сегодня утром с группой как терапевт. Я вел себя очень мужественно. Сказать это — мой барьер!

А: Мне понравилось, как ты сел, когда все это говорил. Я подумал, что этот сигнал — своего рода уважение к себе. Это так? Ты гордишься собой? (Том кивнул головой и гордо выпрямил спину) Мне это нравится. Я считаю, чтобы работать перед своими коллегами, нужно быть очень мужественным человеком.

Т: М-да, я действительно это понял. Спасибо, Арни.

Мы не могли предсказать, как будет развиваться процесс Тома. Том повернулся, посмотрел на Арни и спроецировал на него образ целеустремленного человека. Арни придерживался этой новой информации, внося свои личные переживания и позволяя Тому использовать тот образ, который сложился в его представлении. Арни шел этой дорогой, но не торопил Тома. Ему было интересно, как тот поведет себя, достигнув предела, связанного с его гордостью и мужеством. Теперь он знал, что это за рыба — над чем работал Том, и придерживался метода и расписания, которые Том выделил для открытия новых аспектов своего "я". Процесс переходит от Арни к растущей лысине и в заключение к выпрямленной спине и чувству гордости, целеустремленности и мужеству. Идя по этим "хлебным крошкам", Арни позволил процессу Тома раскрыться естественным образом в нужное время.

Как готовые к бою воины, мы можем безошибочно вести обозначившийся процесс. Затем мы заботливо и аккуратно помогаем ему раскрыться. Из этого примера ясно, что терапевт, способный цепко ухватиться за процесс и следовать по дороге из хлебных крошек, может работать быстро, и мудрость каждого индивидуального процесса определяет то, насколько быстро и в какой манере естественный процесс раскроет себя.

Возвращаясь к рыбалке

Метанавык рыбалки — это комбинация различных типов внимания, которые совершенно естественно обитают внутри нас. Когда настает очередь пустоты, она сигнализирует расслаблению и создает пространство, которое тут же занимает реальная жизнь. Расслабленный терапевт — минималист, который изредка "проверяет удочку" и ждет "рыбу". Когда "рыба клюнет", он использует свое второе внимание, чтобы ее удержать и помочь ей раскрыться, следуя ее уникальному, изменчивому процессу. Он идет по "дорожке из хлебных крошек".