Глава двадцать первая. Информационная эпоха. - Семь языков бога - Тимоти Лири

Когда-то давным-давно знание (информация) сохранялось в очень дорогих базовых системах, которые, подобно Библии находились в замках герцогов и епископов. Библии тщательно охранялись стражниками, а стражники допускали к “телу” Библии только испытанных, проверенных и социально отчужденных хакеров по кличке “монахи”. Когда в 1456 году Иоганн Гутенбер изобрел печатный станок (аппаратное обеспечение), это ознаменовало наступление информационной эпохи, а система обработки знания-информации позволила заняться массовым производством отдельных книг (недорогого программного обеспечения для домашнего пользования).

Совсем не так давно компьютеры находились в такой же социополитичсской ситуации, как догутенберговские Библии. Базовые информационные процессоры, которые управляли обществом, были монополией правительства и огромных корпораций. Они тщательно охранялись техниками-жрецами, имевшими допуск к секретным материалам. Обычный образованный человек намеренно держался в состоянии электронной неграмотности беспомощности и, по вполне понятным причинам, испытывал страх перед компьютерами.

Мой первый контакт с компьютерами (вернее, с ЭВМ) произошел в 1950 году, когда меня назначили руководителем исследовательского проекта в области психологии, проводимого фондом Кайзера. Мы строили графики и выявляли закономерные проявления тех или иных качеств у людей, чтобы научиться проводить межперсональную диагностику личности. В соответствии с принципами гуманистической психологии, цель данного исследования состояла в том, чтобы устранить зависимость человека от экспертов, врачей, профессионалов, организаций, диагнозов и разного рода тематических интерпретаций. С этой целью мы проводили опрос субъектов, которые должны были отвечать на все наши вопросы лишь “да” или “нет”, и возвращали: полученную от них же информацию в виде графиков и индексов.

Поскольку в нашем исследовании мы опирались на непосредственно полученную информацию, она идеально поддавалась компьютерному анализу. Ежедневно мы отправляли кучу данных в компьютерный зал кайзеровского фонда, где таинственные операторы превращали наши числа в индексы и графики.

Компьютеры были полезны, но оставались далекими и недоступными. Я относился к ним с подозрением, ибо видел в них устройства, которые повышают степень зависимости человека от экспертов.

В I960 году я стал руководителем программы научных исследований психоделических препаратов в Гарварде. Этот проект тоже преследовал гуманистические цели: люди, обученные правильно пользоваться психоактивными препаратами, переставали зависеть от врачей и медицинских учреждений. Нам снова пришлось обращаться к компьютерам, чтобы статистически обрабатывать ответы испытуемых на вопросы о галлюциногенных переживаниях во время сеансов расширения сознания. Тогда я даже не представлял, что эти всесильные и знающие компьютеры могут когда-то стать персональными. Теперь я знаю, что паши исследования психоделических препаратов и, в сущности, вся психоделическая культура были подготовительным этапом для наступления эры персональных компьютеров.

В 1972 году выдающийся исследователь ЛСД Джон Лилли написал фундаментальную монографию о мозге как системе обработки информации и работы со знанием “Программирование и метапрограммирование человеческого биокомпьютера”. Под действием психоделиков временно убирается защитный экран сознания, и человек непосредственно ощущает хаотические сигналы функционирующего мозга. Мы говорим здесь о разрушении аналогового восприятия и хаотичной смене изображений которые превращаются в инверсионные следы вспыхивающих нейронов, в беспорядочное размножение хаотичных ментальных программ, проникающих в сознание и выскальзывающих из сознания точно так же, как вставляются и вынимаются из дисковода компьютера дискеты.

Семь миллионов американцев, осознавших во время путешествий расширения сознания колоссальный потенциал мозга, безусловно, подготовили почву для создания компьютерного общества.

Появление персональных компьютеров стало шагом гутенберговского масштаба. Если персональная книга превратила мышечно-феодальное общество в механико-индустриальное, персональный компьютер позволил человеку выжить и эволюционировать в информационную эпоху.