III. ВСЕОБЩЕЕ НАЧИНАНИЕ - Сборник - Сатпрем

Эволюционный мост

     Но  сверхчеловек  являет  собой  лишь  малый  переход -- в

лучшем  случае,  немногим   больше   первоклассных   голов   во

вселенной.  Хотя и необходимая предпосылка, но это не настоящий

ответ.  Это  ощущение  Тождества,  это  конкретное   восприятие

Тождества является лишь детской азбукой в школе новой эволюции,

оно  означает лишь разблокировку старой природной двери -- и, в

самом деле, это даже не означает дать более широкие  восприятия

или   расширить  собственное  поле  исследований  и  произвести

маленьких мировых жителей. Не будет недостатка в кандидатах для

мирового мозга. Ну и что? Просто мы станем  чуть  универсальнее

воспринимать  мировую убогость, нищету и боль. Первый результат

этого "тождества"  обычно  скорее  болезненный,  чем  приятный.

Невероятно,  что  поглощаешь  -- это сознание очень "точное". В

действительности, основа, лежащая за объединяющей азбукой  или,

скорее, вновь объединяющей, не ментальная, как мы предполагаем.

Мы  не  можем  удержаться  от того, чтобы не пересадить старого

ментального человека в шкуру следующего  существа,  но  в  этом

наша ошибка. Реальная основа, лежащая за расширенным сознанием,

механическая,   как   это   всегда   и   было   --   это  часть

физиологического процесса, и она вовсе  не  предназначена  (или

предназначена  только  во  вторую очередь) для того, чтобы дать

великую  панораму  мира.  Ведь  Новое  Сознание  -давящее,  оно

грандиозно  и  совсем  непропорционально маленькой сети нервов,

которые трепещут при неожиданном стуке в дверь. Новое  Сознание

-- это,  прежде  всего,  Мощь  или она является нам таковой или

воспринимается   как   таковая   микроскопическим    сознанием,

заключенным  в  сеть  вен,  капилляров  и пирамидальных клеток,

взрывающихся как пузыри. Следовательно, должно расшириться само

функционирование материальной субстанции, чтобы выдержать  этот

заряд.  Должно произойти телесное изменение. Само сознание тела

должно претерпеть собственное  расширение  (или  очищение,  что

почти  одно  и  то  же), это физиологический аналог ментального

расширения,  которое  отличает  человека  Неолита  от  человека

двадцатого  столетия,  сидящего  перед телеэкраном. Мы не знаем

ничего о том, что  это  следующее  существо  сможет  или  будет

делать,  до  тех пор, пока, еще раз, мы не попытаемся перенести

на  это   существо   собственные   прославленные   человеческие

качества,  которые,  вероятно, будут бесполезными. "Только тело

может понять", -- говорила Мать. Само тело узнает  и  воспримет

прежде   нас,   чем  будет  следующая  жизнь.  Эволюция  -  это

развертывание в материи, а не в мозге --  мозг  -  это  ни  что

иное,  как  бедный придаток, чтобы помочь нам понять процесс --

если мы желаем -- и, возможно, принять в нем участие.  И  здесь

мы  подходим к двум ключевым текстам, которые однажды полностью

открыли мои глаза, когда я все еще неисправимо искал  следующий

смысл  мира через маленькие пирамидальные клетки. Прежде всего,

выдержка из Шри Ауробиндо, скромное маленькое предложение среди

прочих вещей, как мог писать только он: Полностью  сознательное

тело  сможет  даже открыть и выработать правильный материальный

метод и процесс материальной трансформации...  Так  оно  станет

участником  и агентом своей собственной трансформации... Затем,

чрезвычайно освещающие слова Матери: Как факт, физическое  тело

на  самом  деле  представляет  лишь  очень  обезображенную тень

вечной  жизни  Я,  но   это   физическое   тело   способно   на

прогрессивное  развитие;  физическая  субстанция  прогрессирует

через каждое индивидуальное образование, и настанет день, когда

ОНА СТАНЕТ СПОСОБНОЙ СДЕЛАТЬ МОСТ МЕЖДУ ФИЗИЧЕСКОЙ ЖИЗНЬЮ,  КАК

МЫ ЕЕ ЗНАЕМ, И СУПРАМЕНТАЛЬНОЙ ЖИЗНЬЮ, КОТОРАЯ ПОЯВИТСЯ.

     Тело будет мостом.

     Ключ находится в теле.

     Тайна начинается здесь.

Поэтому в своей лаборатории она придавала крайнюю

важность культуре тела. Как она наблюдала за

ним,  до  мелочей,  как много  внимания  она

уделяла  всем и каждому, каждому упражнению,

каждому  движению! Никогда в  мире  не  было

(особенно  в  те годы, между  1945  и  1950)

"организации",  которая  уделяла  бы   столь

много  времени  и  внимания телу:  несколько

часов   каждый  день.  И  не  было   никаких

специальных  упражнений; каждый  практиковал

все упражнения, и девочки занимались боксом,

как  и  упражнениями  на  бревне  и  тяжелой

атлетикой.  Можно  гадать, как  боксирование

может произвести новое тело (кроме мускулов)

и   имеет   ли  спринтер  лучшие  шансы   на

следующей  стадии эволюции,  чем  человек  с

ученой степенью по литературе? А почему бы и

нет, в конце концов? Все зависит от способа,

которым вы бежите. И все зависит от способа,

которым  вы учитесь. И здесь опять же  лежит

неуловимая  разница  в этой  невидимой  йоге

следующего  мира: мы можем делать  все,  как

обычно,  но с "другой позицией". Подниматься

по    ступенькам   можно   сознательно   или

поднимать   ведро   с   водой   или   как-то

использовать свое тело -- даже  к  акту  бега

можем  мы приложить сознание. Спорт является

просто  средством или предлогом для вливания

сознания в материю -- возможно, даже  другого

сознания. Или, возможно, может просто помочь

очистить ряд клеток, позволив таким  образом

Сознанию  в  глубинах  --  Точному  Сознанию,

настоящему Сознанию, Истине-Сознанию Материи

==  пронзить темные слои телесной  инерции  и

начать  действовать прямо в  теле:  как  оно

действует в птице, атоме и повсюду,  хотя  и

косвенно,  через  некоторую особую  привычку

или  способ бытия птицы, дерева, стола,  или

какой-либо  другой формы. Именно эта  старая

форма  бытия,  старый телесный способ  бытия

должен  позволить  себе  быть  пронзенным  и

допустить,   чтобы  с  ним  обращались   по-

другому. Должен быть найден новый путь. Тело

должно  открыть и выработать свой  следующий

способ.  Настоящее  приключение...  Как  она

убеждала  тех  детей, как она  поощряла  их!

Тонны энергии изливала она на них, атмосфера

казалась  заряженной  ее  присутствием,  как

если  бы двери Возможного действительно были

бы  открыты: Никто не ходил туда!  Никто  не

делал   это;   это   начинание,   вселенское

начинание,  -- говорила она им.  Поэтому  это

абсолютно   неожиданное  и   непредсказуемое

приключение...  Каждый  вечер,  после  своих

занятий,   они  гуськом,  один  за   другим,

представали перед ней, чтобы получит взгляд,

который  снесет двери, освободит  из  глубин

тела  невозможное, задушенное в  атавизме  --

развязать,  уничтожить, отменить все  старые

привычки, старые прибежища смерти, маленькие

отрицания,  вырастающие  из  великой  боязни

нового  в  тех  клетках. Я приглашаю  вас  в

большое  путешествие. Вопрос не  стоит  так,

чтобы  духовно воспроизвести то, что  другие

делали  раньше, потому что наше  путешествие

начинается  ПОСЛЕ  ЭТОГО.  Вопрос  в   новом

творении, совершенно новом, со всем, что оно

несет  с собой -- непредвиденным, рискованным

и  азартным  --  это  НАСТОЯЩЕЕ  приключение,

целью  которого является несомненная победа,

но  путь  к этой победе неизвестен и  должен

быть  проложен  шаг за шагом в неизведанном.

Нечто,   чего   никогда  не  было   в   этой

теперешней вселенной и чего никогда не будет

тем  же  путем.  Если это интересует  вас...

тогда,  хорошо, давайте начнем. Что случится

с   вами   завтра,  я  не  знаю.  Мы  должны

отбросить  всякие  планы, все  проекты,  все

конструкции,   и...  пойти  в  неизведанное.

Пойдем  насколько возможно.  Она  была  там,

хрупкая  и  очень белая, под большой  картой

Индии.  Говоря все это, она крутила в  своих

пальцах    цветок,   который   она   назвала

"Психологическое      Совершенство",       и

действительно  казалось,  что  новая   глава

эволюции  была  открыта  в  дальнем   уголке

земли.

     Если бы только они поняли.

     Если    только   несколько   --   даже   двое   или   трое

-по-настоящему, интегрально пытались... И все же, в  те  первые

годы,  горстка  ребят  действительно  пыталась. Я видел великий

свет  Возможного  в  их  глазах  и   прекрасную   и   обещающую

искренность,  простую  и  свежую, у нескольких девочек (больше,

чем у мальчиков, должен отметить),  которые,  покрытые  шейными

платками  из  белой  тюли,  делали  свои  упражнения со светлым

энтузиазмом и выполняли в течение дня  монотонную  работу  типа

мытья  посуды.  Это  было  несколько чистых образцов. Но вторая

волна детей уже не была такой же, волны мира уже  были  там  --

всегда там. Поистине эта проблема была проблемой мира.

Заражение

     Поначалу  новая  эволюция  хрупка;  ей  все  угрожает, как

молодому  побегу.  Мы   не   знаем,   сколь   много   вариантов

перепробовала Природа, разрушала, создавала вновь и вновь, пока

именно  этот  отросток  --  один  отросток -- не пережил мелких

насекомых и климатические катаклизмы.  Такова  суровая  картина

того,  что  происходит,  происходило и будет происходить всякий

раз,  когда  что-либо  новое  хочет   дать   свои   ростки   на

эволюционном  поле.  Возможно, Природа выставляет эти трудности

для  того,  чтобы  молодые  побеги  были  сильнее;  мы   всегда

неправильно  толкуем  необъятную  мудрость  нашей  Матери, и мы

никогда не представляем себе в должной мере, что ее препятствия

являются средствами работы и что, в  конце  концов,  она  также

присутствует  в  маленьком  насекомом,  которое хочет истребить

прекрасный  побег.  Человечество  действительно   должно   ясно

понимать  эту  ситуацию,  когда  оно  будет  предпринимать свою

эволюционную попытку, здесь или там,  в  той  или  иной  форме,

используя  те  или  иные слова, с тюлевой повязкой на лбу или в

шкурах. Так оно и есть -- мы все  идем  туда.  Проблема  всегда

одна  и та же, касается ли она той или иной гусеницы. Мы должны

попытаться объединить землю,  --  говорила  она  им,  --  чтобы

создать   исключительно   благоприятную   почву  для  получения

максимальной коллективной восприимчивости.  Да,  подобно  тому,

как  устремляются  молодые  деревья,  зовут  дождь; и когда они

собраны все вместе, приходит туча, и она не  прольется  дождем,

где  попало  -дождь  необходим  деревьям,  множество, множество

молодых  растений  притягивают  дождь.  Альтернативой  является

цивилизованная  пустыня, где не растет ничего, кроме машин. Это

простой закон;  он  называется  эволюционной  метеорологией.  В

жизни   каждого   человека   наступает   такой   момент,  когда

потребность в совершенной  искренности  приходит  как  решающий

выбор...  Искренность  означает  стремление  к тому прекрасному

дождю, который заставляет вещи расти, но довольно странно,  что

одновременно  мы  тянемся  к  нашим  человеческим атавизмам; мы

всегда разрываемся в двух направлениях.  В  коллективной  жизни

также  наступает  такой  момент -- если являешься частью группы

-когда  ДОЛЖЕН  быть  сделан  выбор,  когда  должно   произойти

очищение. Иногда этот выбор императивен, это почти вопрос жизни

и  смерти  группы; чтобы выжить, группа должна идти вперед. Как

пестовала она эти молодые побеги, как она выливала  и  выливала

дожди  света на них! "Ашрам" -- это только слово, название, что

ей было до ашрама! Она пришла не  для  того,  чтобы  "создавать

ашрам":  это  было то место на земле, где одно молодое деревце,

просто  одно  молодое  деревце  должно   было   укорениться   в

эволюционной  почве.  Эта проблема должна быть решена где-то на

земле. И Шри Ауробиндо с  Матерью  умышленно  начали  проводить

свой  эволюционный  эксперимент прямо в гуще мира, не где-то на

Гималайских вершинах, не в  четырех  стенах,  а  прямо  посреди

всего -- эксперимент должен выстоять в мировом климате, а иначе

какая от него польза?

     Но  мир  очень заразителен. День за днем разъясняла она им

всю проблему на Плэйграунде, который, возможно,  был  площадкой

для  игры эволюции. Было совершенно необходимо, чтобы несколько

людей измерили величину задачи. Понять то, что должно было быть

сделано, означало участие; это была настоящая цель для  бедного

мозга,  и  не  для  того,  чтобы  делать  арпеджо.  Даже аскет,

отшельник,  уединившийся  в  пещере  или  джунглях,  не   может

полностью освободиться от своей солидарности с остальным миром.

Воздух,  которым  он  дышит,  наполнен  вибрациями  мира, пища,

которую   он   употребляет,   содержит   вибрации   мира,    и,

следовательно,  просто  сам  факт его физического существования

заставляет его разделять  трудности  мира.  Действительно,  это

было  постоянным  рефреном:  если  бы  я  на  время уединился в

Гималаях, то смог бы преодолеть свои трудности  гораздо  легче!

Достигнув определенных успехов, я возвратился бы более сильным.

Только  потом  снова надеваешь на себя одеяния мира, и все идет

точно так, как прежде. "Затем"  никогда  не  наступает!  Работа

должна  быть проделана в условиях земной лаборатории, здесь нет

выхода. Ты можешь достичь, до  некоторой  степени,  внутреннего

баланса,  но  само  окружение,  в  котором ты живешь, наполнено

дисбалансом... Ты даешь и берешь,  дышишь  и  поглощаешь.  И  в

результате   возникает   смесь,   и   можно  сказать,  что  все

заразительно, ведь ты живешь в мире постоянных вибраций. И  все

же  это  было  очень  просто;  мы  не  знаем, сколь это просто:

принимается в расчет не сумма персональных трудностей, даже  не

спотыкание  на  пути; быть добродетельным или грешным еще вовсе

ничего не значит -- где же он, уединенный  святой  в  мире?  Мы

поглощаем  свою  долю человеческого происхождения, как и всякий

человек... но с одной лишь разницей: ИСКРЕННОСТЬ цели. Это  был

ее  собственный  рефрен:  быть искренним, быть искренним... Это

было  единственной  защитой   в   этом   всеобщем   катаклизме,

единственной надежной почвой. Просто искренняя позиция, так что

через   все  на  свете,  через  самые  темные,  восстающие  или

противоречивые состояния -- мы несем в себе  мир  противоречий,

всякую  темноту и всевозможные "человеческие микробы" -несмотря

на все и вопреки всем разногласиям, "нечто" внутри  нас  держит

свой  эволюционный  курс: вот куда я иду, вот что я хочу. Тогда

каждое   противоречие   становится   дополнительным   импульсом

двигаться  дальше  вперед. Эволюционная борьба заключается не в

неделании ошибок, а в рассмотрении всего  происходящего  в  его

истинном  смысле. Тогда мы всегда в этом Смысле и в этом Курсе,

независимо  от  того,  какой  оборот  принимает  дело.   Именно

необходимость  истины  порождает истину, именно необходимость в

другом  воздухе  создает  следующий  эволюционный  воздух,  как

необходимость  выбраться  из  болота  вынудила рептилию юрского

периода формировать крылья. И  вовсе  не  добродетель  рептилии

вытащила   ее   из   затруднительного  положения.  Эволюционная

искренность означает как раз это: хотеть  истинного  смысла  во

всем  ==  да,  хотеть  идти туда. Вот куда я иду, и даже если я

попаду в пекло ада, все же я иду именно туда, ведь  только  там

могу я дышать. Приходит момент, -- говорила она, -- когда жизнь

как таковую, человеческое сознание как таковое кажется поистине

невозможным  переносить.  И  ты говоришь себе: "Нет, это не то,

это не то, это НЕ МОЖЕТ быть тем, это не  может  продолжаться."

Когда  ты  достигаешь этой точки, то единственная вещь, которую

тебе нужно сделать, состоит в том, чтобы бросить всего себя  --

все  свое  усилие, всю свою силу, свою жизнь, все свое существо

-- в этот шанс или, если угодно, в исключительную  возможность,

которая  предоставлена  для  того,  чтобы  прорваться на другую

сторону... Предпринимая  ЭТОТ  прыжок,  избавляешься  от  массы

лишнего  груза  и сбрасываешь с себя массу вещей. Она говорила,

что эта искренность, это нужда в  нечто  ином  столь  мощна  по

своей простоте, что обладает силой даже над смертью. Мы никогда

не  узнаем,  сколь  просты  ключи к следующему миру -- столь же

просты, сколь трудности чрезвычайно сложны.

     И как только ростки укоренятся, они  автоматически  пустят

свои  корни по остальному земному полю: ведь заражение работает

и в другом направлении.

Внутренняя зависимость

     Шли  годы,  и  казалось,  что  проблема  все  заостряется,

становится   все   более   настоятельной.   Нечто  должно  было

произойти. Что? Она и сама не очень хорошо это знала.  Хочется,

чтобы  у  нас  в  запасе  были  сотни лет, чтобы проделать свою

работу,  --  говорила  она  уже  им.  Она   была   перед   этой

человеческой  массой, более тысячи людей -- 1185 в 1958 году --

ее лаборатория, и эта масса двигалась так же медленно, как и  в

обычной  повседневной  жизни.  Людей  шокирует,  когда  впустую

тратятся тысячи рупий, но их не заботит, когда потоки  сознания

и  энергии  отклоняются от своей истинной цели!... Чтобы делать

божественную работу на земле, нужно запастись тоннами  терпения

и  выдержки,  нужно  знать,  как  жить  в  вечности  и  ожидать

пробуждения сознания в каждом -- сознания  того,  чем  является

настоящая  правдивость.  Они  на  самом деле не понимали земные

"ставки" и то, как их  действия,  их  маленькие  "правдивые"  и

сознательные  акты  в малейших материальных деталях могут найти

свое  отражение  по  всей  материи.  Ведь  в  истории   материи

существуют  моменты, исключительные моменты, когда эволюционные

или "климатические" условия, если угодно, таковы, что лишь одно

зернышко любви,  мельчайшее  и  в  то  же  время  значительное,

преднамеренное  и  простое -- чистое -- может зажечь совершенно

новый способ бытия на земле. Мы не имеем представления,  в  чем

состоят "большие" вещи мира, мы ищем их не там, где нужно, ищем

их  в  человеческой  напыщенности  или в каком-то блистательном

окружении, тогда как должно возникнуть именно  нечто  иное,  не

человеческое: постчеловеческая "бесполезность". Не привлекающий

внимания  способ  бытия  особого качества. В Ашраме жил немного

сумасшедший   человек    преклонного    возраста,    совершенно

"бесполезный"  и весьма своенравный, и всех удивляло, зачем это

Мать держит такую "черную овцу"  (подразумевалось:  "я  гораздо

лучше"  и  не  сумасшедший,  конечно  же):  "Почему  ты держишь

такого-то и такого-то?". Но он  делает  такие  милые  конверты!

Никто не делает конверты так, как он! И вот, пожалуйста: некто,

кто  мог  склеивать  совершенные  конверты.  И  она  изобретала

всевозможные  невероятные  занятия  для   того   или   другого,

придумывала  маленькую  работу  на пять минут в день: смешивать

лак для ногтей, чтобы  добиться  совершенного  оранжеворозового

оттенка,  составлять  особым  образом  букеты  и  пересчитывать

лепестки,  чтобы  получилось  определенное  число,  сортировать

марки  из  Новой Каледонии или Патагонии в соответствии с датой

их выпуска... не было конца этому  невероятному  списку  иногда

"полезных",  но  всегда  кажущихся  бесполезными дел. Каждое из

этих придуманных занятий было особым  способом  прикоснуться  к

материи.  Каждый  раз она прикасалась к Материи особым образом.

Кто понял точный, сознательный и "правдивый" жест?  Кто  понял,

что  новый  путь  не создается старым образом, но что он должен

быть создан, тем не менее? Вы  должны  где-то  начать,  это  не

свалится  на вас с небес. Следующий мир начинается с маленького

жеста. И этот жест должен быть сделан. Мы должны где-то начать.

Что  сказала  бы  шимпанзе  из  эпохи   неолита   о   человеке,

затачивающем  кремень?...  Она  сочла  бы это большой шуткой --

если шимпанзе шутит.

     Мы идем мимо цели.

     И  они  думали:  "Мать  здесь,  она  сделает  это,  мы  не

собираемся  делать все это сами...". Конечно, они не собирались

делать все это сами; ни  один  человек  не  способен  сотворить

следующего  человека,  потому  что  чтобы  создавать что-то, мы

сначала должны узнать, что это -- как вы создадите неизвестное,

несуществующее? Все же  есть  способ  предоставить  себя  этому

процессу и не захлопывать постоянно дверь, скатываясь на старую

смертную  рутину. Их просили только не закрывать дверь, держать

ее открытой, выполняя свои повседневные дела, так  чтобы  могли

влиться  те  тонны сознания, которые она проливала на них. Мать

не могла делать  все  это  одна.  Это  одна  сторона  проблемы,

которую  она  пыталась  объяснить  им  с  состраданием, которое

теперь терзает мое сердце. Она стояла здесь, подобно Старейшине

эволюции, который так совершенно  знает  всю  историю,  который

проживал  ее  так  много  раз,  страдал  так много и так горячо

желал, чтобы они сделали шаг, спасительный шаг.  Она  не  могла

делать  все  это  одна.  Можно ли достичь полной индивидуальной

трансформации без некоторой меры соответствия в  сообществе?...

Мне  не  кажется  это  возможным. Человеческая природа остается

неизменной -- можно значительно изменить  сознание  (наверняка,

можно   очистить   свое   сознание),   но   полное  завоевание,

материальная  трансформация  определенно  зависит   в   большой

степени  от  некоторого  уровня  прогресса в сообществе. Что бы

делал Эйнштейн один, посреди точильщиков камней? Он не  мог  бы

существовать,  это  все,  он  был  бы  обречен  на смерть самим

психологическим  климатом.  Свои  последние  годы  Мать   жила,

задыхась.  Она видела, она знала; как она умоляла их, увещевала

их! Индивидуальный  прогресс  неким  образом  сдерживается  или

контролируется  коллективным  состоянием.  Между  коллективом и

индивидом  существует  внутренняя   взаимосвязь,   от   которой

невозможно  полностью освободиться, даже если пытаешься. И даже

тот, кто в своей йоге попытается полностью освободить  себя  от

земного,  человеческого  состояния  сознания, будет, по меньшей

мере, подсознательно, ограничен  всеобщим  состоянием,  которое

препятствует  дальнейшему  продвижению  и  тянет  назад.  Можно

попытаться сделать прорыв, отказавшись от всех привязанностей и

обязанностей,  пусть  даже  и  так,  но  реализация  того,  кто

находится  на  самом  верху  эволюционного  марша,  зависит  от

реализации целого и от  состояния  земного  сообщества.  И  это

настолько оттягивает назад, что иногда требуются века для того,

чтобы Земля стала готовой... Еще века? И все же это зависело --

это    зависит    -действительно    от    такого   пустякового,

микроскопического нового пути  в  материи,  нашей  материи,  от

маленького "честного" жеста -- не будет ли где-то такого жеста?

Внезапный  прорыв  в  старой  привычке  быть  человеком.  И вот

почему,  --  продолжала  она,  -стремление  к   индивидуальному

прогрессу   и  реализации  должно  соединиться  со  стремлением

поднять все в целом и заставит его прогрессировать,  так  чтобы

стал   возможен  бо'льший  прогресс  индивида:  иными  словами,

ПРОГРЕСС МАССЫ ПОЗВОЛЯЕТ ИНДИВИДУ СДЕЛАТЬ СЛЕДУЮЩИЙ ШАГ ВПЕРЕД.

Будет ли этот "прогресс  массы"  тем,  что  тупо  громыхает  на

Востоке  или  же он скорее будет тем, что мы исторгаем из своей

собственной материи? Потому что "прогресс" будет, хотим  ли  мы

этого  или нет -- чем больше мы протестуем, тем более тяжелым и

безжалостным и уничтожительным будет  процесс.  Природа  --  не

моралист.  Почему  бы  не делать то же самое, но более приятным

способом? Она спрашивала... Так мы  бы  избежали  жуткой  шутки

Природы. С ее точки зрения все это неважно; она видит вечность,

целое,  она  знает,  что  ничто  не  потеряно,  что есть только

перетасовка различных качеств, все происходит так, как если  бы

неисчислимые  мельчайшие  и неважные элементы бросались назад в

котел, тщательно перемешивались, и возникали бы новые вещи.  Но

эта  игра  не  так  уж  приятна для каждого. Поэтому, если бы в

своем сознании мы изловчились бы быть столь же обширными, как и

она... почему бы нам не делать то, что и она, но более приятным

способом? Она всегда призывала и заклинала великую Возможность,

она    пыталась    посеять    ее    в    их    сознании,    это

великое-Возможное-всегдаздесь,  которое  зависит...  от  ничего

-грандиозное  завтра   зависит   от   простого   дыхания.   Это

невообразимо  легко, если бы мы только знали... но здесь должны

быть те немногие, кто действительно знал  бы  и  кто  хотел  бы

сделать  ЭТОТ  шаг.  Это  выглядит подобно сумасшествию, но все

новые вещи всегда  выглядели  сумасшедшими,  прежде  чем  стать

реальностью.  Пришло время для реализации этого сумасшествия. Я

бы хотела, чтобы мы здесь смогли бы открыть путь, немного выйти

за пределы, все вместе.

     Немного, она говорила...

     Она пыталась открыть Век Сознательной Материи.

     Она одна тянула массу -- какие потоки энергии и  света  ни

направляла  она  на  эту горсточку людей на темном Плэйграунде,

такая маленькая и белая и хрупкая посреди них, и  столь  ужасно

мощная.  Она бы разрушила все препятствия, если бы они зависели

единственно от нее, она бы обрушилась как ураган на  завоевание

собственной  материи. Но нельзя в одиночку открыть дверь -- или

можно? Это еще одна тайна, которую предстоит выяснить. Что  она

делала несмотря на нас? Что могла она сделать? В 1953 году, как

раз за двадцать лет до своего ухода и на том самом Плэйграунде,

она  задала вопрос -- она спрашивала как раз тех, кто останется

с ней  до  конца,  те  самые  человеческие  "образцы",  которые

обернутся  символом  великого Отрицания мира, но, тем не менее,

ожидавшие, что бы она стала сияющей,  всемогущей,  омоложенной,

трансформированной,  живым чудом следующей земли: Может ли одно

тело измениться без некоторого  изменения  в  своем  окружении?

Какой  будет  ваша  связь  с  другими  объектами, если вы столь

значительно изменились? И с другими существами?... Кажется, что

целый ряд вещей также должен измениться, по  меньшей  мере,  до

некоторой   степени,  чтобы  такое  тело  смогло  возникнуть  и

продолжать существовать. Это было 20 мая 1953 г.

     19 мая 1973 г. были порваны все контакты с внешним  миром,

и она вступила... куда? Смерть или нечто иное?

     Поймет  ли  кто-нибудь  когда-либо  те  годы,  когда  Мать

медленно задыхалась среди нас?

     Все было потеряно? Что произошло? Произошло ли что-нибудь?

Нечто, что мы еще не ухватили, ведь мы можем сопоставлять  лишь

с  положением  и "блеском" теперешнего человечества. Вселенское

начинание  обычно  понимается  спустя  века,   когда   историки

внезапно осознают, что то разбойничье племя основало Францию. Я

с  запинками  выписываю историю следующего Века, как переписчик

без памяти.

     Единственно с Матерью. Через экран,  который  должен  быть

разрушен или, возможно, заклят.