ТРОПИНКА В ЗАЗЕРКАЛЬЕ - Школа сновидений - Ал.Панов

«Во сне я проснулся и увидел, что мы лежим с Н. в той же постели, где мы спали в «действительности», но комната дру­гая. Я проснулся от ощущения возможности всего, вплоть до моей физической смерти. Это вызвало во мне интересное чув­ство максимальной бдительности, и далее я двигался как бы на зов источника опасности.

Я встал с постели, открыл один из ящиков мебельной стен­ки, начал искать это нечто в вещах, но потом понял, что на­правление я взял верно, но идти надо дальше. В углу я увидел проход в другую комнату. Этот проход находился относитель­но постели и того, как я на ней сидел, справа впереди. Где-то в это время я понял, что опасность исходит от Н., но она, каза­лось, продолжала безмятежно спать.

Смежная комната была залита золотистым светом. На точно такой же постели как та, на которой я проснулся, спала Н..

Реальность восприятия была такова, что я был уверен, что все это происходит на самом деле и я не сплю.

От видения этих двух комнат что-то стало происходить с моим животом. Чуть ниже пупка мышцы как-будго сплелись в твер­дый, но живой и подвижный комок. Это был не страх, скорее какая-то работа моего тела, необходимая для самосохранения. Я нашел место, с которого максимально обозревались обе комнаты. Я был очень спокоен. Медленно разглядывая два тела одной и той же женщины, я сличал их и вынужден был при­знать, что они обе настоящие.

Я тихонько позвал ее. Когда они проснулись, я сказал им, обоим одновременно: «Иди ко мне». То, как я это сказал, подразумевало, что они должны идти очень медленно, очень вни­мательно, следить за моими жестами и доверять мне.

Я не знаю, зачем позвал их. Это было что-то вроде инстинк­тивного желания довести действие до логического-абсурдного конца и соединить несоединимое.

Они стали медленно приближаться. В какой-то момент ком­ната, в которой я проснулся, стала зеркальным отображением второй комнаты.

Это означало, что я не удержал в фокусе своего внимания обе комнаты. Ощущение опасности исчезло. В зеркале прочи­тывались какие-то слова /там, где отражалась Н./. Я запомнил только что-то вроде: «...не время, еще не время».

«Я проснулся от шума в прихожей. Я спал в квартире своих знакомых, но тем не менее я был уверен, что подобных звуков там некому производить. Я не сомневался в том, что проснулся на самом деле.

Звук был очень неприятный — нечто среднее между визжа­нием кошки и скрежетом металла по стеклу. Я поднялся с по­стели и вышел в прихожую, чтобы определить источник звука. Планировка квартиры была та же, разве что комнгаы были не­много побольше и коридоры подлиннее.

В прихожей никого не было. Чтобы избавиться от тревоги и неприятного чувства присутствия какой-то посторонней силы, я пошел в ванную умыться. Вошел, открыл кран холодной воды, сполоснул руки, затем лиио и только после этого посмотрел на свое отражение в зеркале над умывальником.

Лицо было почти моим — кроме глаз. Полностью черные, они сияли невероятной, затягивающей в себя силой. Это был момент полного ужаса. Казалось, еще мгновение, и я навсегда растворюсь, исчезну в глазах этой неизвестной мне силы. Кроме этого, я знал, что если это произойдет, в мое тело войдет нечто совершенно другое и я только буду выглядеть че­ловеком, не являясь таковым по сути.

Тогда я закричал. Крик исходил откуда-то из глубины живо­та. Он был такой интенсивности, что хватка этого зазеркально-го взгляда ослабела.

После этого я проснулся в другом сновидении».

«Я проснулся, то есть осознал себя, в тот момент, когда вы­летал из дома. Это был тот же дом, в котором я лег спать вече­ром, в той же ночной местности.

Я вспоминал, такие сновиденческие «вылеты» и раньше. Во время этих восхождений чувствуешь себя естественно легким и в силу этого поднимаешься к такой же легкости высот.

В прежних путешествиях я всегда отвлекался на что-то «здесь» и из-за этого не поднимался на те возможные высоты, зов кото­рых всегда подразумевался в этой легкости.

На сей раз мне не за что было «зацепиться», и я это ощущал, если можно так сказать, физически, как радость и ощущение очень глубинной «отпущенности», свободы.

Во время восхождения самым «грубым» из происходивших изменений сознания было появившееся почти в высшей части путешествия ощущение отсутствия самого себя.

Эта пустота дала мне возможность увидеть, что во всех дру­гих сновидениях и не сновидениях — я всегда присутствовал. Чувство самого себя — это то чувство, которое ты испытыва­ешь, когда оглядываешься вокруг, прислушиваешься и, услышав знакомые голоса предметов, убеждаешься в том, что ты есть.

Теперь этого чувства не было. Сквозь пустоту ко мне при­шло какое-то непередаваемое ощущение-знание приближающе­гося сверху тела. Возможно оно было янтарно-золотистого цве­та.

Я понимал, что оно тоже учится, и это Иное обучение, Ино­му знанию и вся моя жизнь была поиском и этого знания, чего я не знал и не мог знать раньше».

Возможно, это не совсем точные примеры тропинок в зазеркалье. Их трудно отделить по чисто формальному признаку от пробуждений тела сновидения. «Зачатие» этого тела происхо­дит еще до того, как окончательно преодолен барьер зеркала самоотражения. Пробуждение во сне переводит видение на другой, более интенсивный, но не окончательный, уровень ре­альности.

Тело сновидения, его сила — это один из тех ростков, кото­рые взламывают изнутри броню нашего невежества и эгоцент­ризма. Путешествия этого тела закаляют наше восприятие для встреч с еще более «разряженным» воздухом пустоты или Иных, приближающихся к нам с той стороны зеркала, форм существо­вания.