Текст для тренировки скорочтения

    Д'Артаньян как бешеный в три скачка промчался через приемную и выбежал на площадку лестницы, по которой собирался спуститься опрометью, как вдруг с разбегу столкнулся с мушкетером, выходившим от г-на де Тревиля через боковую дверь. Ты врач, и хороший врач к тому же, а я твоя жена. Мушкетер закричал или, вернее, взвыл от боли.
    - Простите меня...
    Тигр шел не спеша, величественный и грозный, слегка изгибая свое длинное туловище. А ведь ты молодой и сильный...
    Луна взошла. Ее диск был велик, кроваво-красен, она казалась вышедшей из недр этой степи, которая на своем веку так много поглотила человеческого мяса и выпила крови, отчего, наверное, и стала такой жирной и щедрой. - произнес д'Артаньян, намереваясь продолжать свой путь, - простите меня, но я спешу. И в тисках инквизиции! Едва ступил я с деревянного ложа пыток на каменный тюремный пол, как адская машина перестала качаться, поднялась, и незримые силы унесли ее сквозь потолок. Я согласилась на это. Чтобы жить - надо уметь что-нибудь делать.
    Не успел он спуститься до следующей площадки, как железная рука ухватила его за перевязь и остановила на ходу.
    - Вы спешите, - воскликнул мушкетер, побледневший как мертвец, - и под этим предлогом наскакиваете на меня, говорите "простите" и считаете дело исчерпанным? К счастью, он также ходил на разведку, и теперь, несколько замявшись, объявил о своем открытии: Не совсем так, молодой человек. Не вообразили ли вы, что если господин де Тревиль сегодня резко говорил с нами, то это дает вам право обращаться с нами пренебрежительно?
    В самый же крест вделан довольно большой, выпуклый фарфоровый медальон, а в медальоне - фотографический портрет гимназистки с радостными, поразительно живыми глазами. Пока я смотрел прямо вверх (маятник приходился как раз надо мною), мне почудилось, что он двигается. Что все вы знаете, молодые? Эхе-хе!.. Смотрели бы в старину зорко - там все отгадки найдутся... Убежала в Болгарию, в Лом-Паланку... Там меня одна болгарка ножом ударила в грудь за жениха или за мужа своего - уже не помню. Я пригнулся, пытаясь заглянуть в проем, разумеется, безуспешно.
    - Почему, сэр Фрэнсис?
    - Потому что железная дорога останавливалась у подошвы этих гор и далее приходилось продолжать путь в паланкине или верхом до станции Кандаллах, расположенной на противоположном склоне. Предоставь это дело мне, я знаю как с ней обращаться.
    Моей целью было нарезать куски по четыре дюйма каждый, чтобы потом, сложив четырехдюймовый отрезок дважды, получить один дюйм.
    - Кто вы и что вам угодно?
    - Француз, желающий драться с врагами вашей страны, - последовал лаконичный ответ.
    Волонтеров во главе с их командиром ввели в обширный зал Здесь у заваленного бумагами письменного стола сидел президент, черты лица которого были известны всему миру по фотографиям. Ошибаетесь, молодой человек. Вы не господин де Тревиль.
    - Но и не женщина,- еще многозначительнее сказала начальница, и ее матовое лицо слегка заалело.- Прежде всего,- что это за прическа?
    Еще через несколько дней Брике разрешили говорить. Они болтали, шутили, смеялись, делали глупость за глупостью; визжали скрипки, грохотал барабан, как медные быки Фаларида {5} ревели тромбоны, и сцена, становясь, по мере того как винные пары затуманивали головы, все более ужасной, наконец превратилась в какой-то шабаш in petto {Здесь: в зародыше (итал.).}.
    - Нет, сэр Фрэнсис, она предусмотрена.
    - Как!
    - Поверьте мне... - отвечал д'Артаньян, узнав Атоса, возвращавшегося к себе после перевязки, - поверьте мне, я сделал это нечаянно, и, сделав это нечаянно, я сказал: "Простите меня". Мяса было столько, что хватило бы для пира сынов Енаковых {1}.
    Керн начал быстро одеваться, вызвал Джона и крикнул: Ушам своим не верьте вовсе, а глазам - только наполовину. По-моему, этого достаточно. А сейчас я повторяю вам - и это, пожалуй, лишнее, - что я спешу, очень спешу. Поэтому прошу вас: отпустите меня, не задерживайте. Я могу принять похороны вашей племянницы на счет общества и возьму все хлопоты на себя.
    - Сударь, - сказал Атос, выпуская из рук перевязь, - вы невежа. Здорово!.. Благодарю вас, князь! Наконец-то я выберусь за фортифы[] и полюбуюсь на белый свет! Мы делали вид, будто лечим каждого от какого-нибудь заурядного телесного недуга, и слово "безумие" никогда не произносилось. Сразу видно, что вы приехали издалека.
    Д'Артаньян уже успел шагнуть вниз через три ступеньки, но слова Атоса заставили его остановиться.
    - Тысяча чертей, сударь! - проговорил он. - Хоть я и приехал издалека, но не вам учить меня хорошим манерам, предупреждаю вас.
    Однажды, во время пира, одну из них, черноволосую и нежную, как ночь, унес орел, спустившись с неба.
    - Кто знает! - сказал Атос.
    - Ах, если б я не так спешил, - воскликнул д'Артаньян, - и если б я не гнался за одним человеком... Это была моя старая знакомая - красивая девушка из маленькой гостиной. В ответ на это птица больно клюнула его в нос; он весь сжался и завизжал. Мать радовалась еще больше, чем сын. Она легонько подкидывала его носом, зализывала ему раны.
    собака - по-собачьи,
    кот - по-кошачьи,
    а петух закукарекал. Любой здравомыслящий человек догадался бы, что тут зреет какой-то адский замысел, - уже судя по одному тому, как удивительно хорошо вели себя эти субъекты. И, непонятно почему, гнев Эндрью обратился на Кристин. Долго работал осел на мельнице, таскал на спине кули с мукой и вот наконец состарился. Что же тут - судьба? Каждый сам себе судьба! Всяких людей я нынче вижу, а вот сильных нет!
    Мне показалось, что Соланж звала меня, но ее слезы, ее волнение могли обратить на себя внимание, и я проявил роковое мужество и не обернулся.
    - Так вот, господин Торопыга, меня вы найдете, не гоняясь за мной, слышите? Не задумываясь, он принял исчезновение отца за его отличительное свойство, так же как молоко и мясная жвачка были отличительными свойствами матери. И сидела до того, что, бывало, все кости у меня трещат.
    - Где именно, не угодно ли сказать?
    - Подле монастыря Дешо.
    - В котором часу?
    - Около двенадцати.
    - Около двенадцати?
    Поэтому он был доволен ее послушанием и радовался, что теперь, вместо безудержной скачки по прерии, она довольствуется прогулками в саду, где развлекается стрельбой из лука по маленьким птичкам, которые, на свою беду, приближаются к ней. Неживые всегда остаются на месте, а живые двигаются, и никогда нельзя знать заранее, что они могут сделать. Он ожидал князя; едва завидел, тотчас же отложил газету и начал-было горячее и многословное обќяснение, в котором, впрочем, князь почти ничего не понял, потому что генерал был уж почти что готов. В тот же миг раздался такой звук, будто где-то наверху распахнули и разом захлопнули дверь, тьму прорезал слабый луч и тотчас погас. И глаза его неподвижно остановились на портрете его матери. Хорошо, буду на месте.
    - Постарайтесь не заставить меня ждать. Я сомневался только в первых днях после отплытия, когда не следил за временем. В четверть первого я вам уши на ходу отрежу.
    - Отлично, - крикнул д'Артаньян, - явлюсь без десяти двенадцать! Лицо третьего, Ильюши, было довольно незначительно: горбоносое, вытянутое, подслеповатое, оно выражало какую-то тупую, болезненную заботливость; сжатые губы его не шевелились, сдвинутые брови не расходились - он словно все щурился от огня.
    И он пустился бежать как одержимый, все еще надеясь догнать незнакомца, который не мог отойти особенно далеко, так как двигался не спеша.
    Бригадный генерал тотчас же вышел из вагона. Филеас Фогг не спеша последовал за ним.
    - Так, так, - сказал, отдуваясь, Челлис, с интересом посмотрев на Мэнсона. Но девочке не спалось ночью. Она встала с постели, сплела из сухих былинок большой славный ковер, снесла его в галерею и завернула в него мертвую птичку; потом отыскала у полевой мыши пуху и обложила им всю ласточку, чтобы ей было потеплее лежать на холодной земле.
    - Удивительно! - воскликнул я и вопрошающе взглянул на м-сье Майяра. Солнце - не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное - мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится а лиловый ее туман.
    Но у ворот он увидел Портоса, беседовавшего с караульным. Она меня познакомила с молодцом. Был хорош... Рыжий был, весь рыжий - и усы, и кудри! Между обоими собеседниками оставалось свободное пространство, через которое мог проскользнуть один человек. Д'Артаньяну показалось, что этого пространства достаточно, и он бросился напрямик, надеясь как стрела пронестись между ними. Только как же близко мелькнет от меня сталь! Но д'Артаньян не принял в расчет ветра. В тот миг, когда он собирался проскользнуть между разговаривавшими, ветер раздул длинный плащ Портоса, и д'Артаньян запутался в его складках. Это была моя старая знакомая - красивая девушка из маленькой гостиной. У Портоса, по-видимому, были веские причины не расставаться с этой важной частью своего одеяния, и, вместо того чтобы выпустить из рук полу, которую он придерживал, он потянул ее к себе, так что д'Артаньян, по вине упрямого Портоса проделав какое-то вращательное движение, оказался совершенно закутанным в бархат плаща. Вообразите, его мать, капитанша-то, деньги от генерала получает, да ему же на скорые проценты и выдает; ужасно стыдно!
    Слыша проклятия, которыми осыпал его мушкетер, д'Артаньян, как слепой, ощупывал складки, пытаясь выбраться из-под плаща. Кристин в это время на кухне пекла пироги, и говорить по телефону пришлось ему. Проводите меня, потому я не знаю ни улиц, ни дороги.
    - Благодарю вас, не беспокойтесь, - ответил я. - Сказать по правде, я не такой уж поклонник телятины а-ля святой... Потом было лишь ощущение бытия, без мыслей -- и это длилось долго. Казалось, темнота увеличивает каждый час вдвое и как будто что-то материальное удерживает колесики моих часов и движение времени. Их вывез из Алжира губернатор Обока[], но они бежали от него и теперь старались как нибудь устроиться. Без всяких ее забот и усилий и как-то незаметно пришло к ней все то, что так отличало ее в последние два года из всей гимназии,- изящество, нарядность, ловкость, ясный блеск глаз... Такой режим, казалось бы, не может дать ожидаемого результата, но тем не менее он с успехом применяется дрессировщиками слонов. Теперь мне один выход... Я чувствую к нему такое отвращение, что не могу пережить этого!.." Много времени прошло с той поры, все забудешь! Он больше всего опасался как-нибудь повредить роскошную перевязь, о которой мы уже рассказывали. Он увидел языки пламени, лизавшие сухие сучья, ус- лышал треск горящего дерева и гул огня. Но, робко приоткрыв глаза, он увидел, что нос его упирается в спину Портоса, как раз между лопатками, другими словами - в самую перевязь.
    Странно сказать, сильнее всего я страдал теперь от отсутствия света. А впрочем... впрочем, кажется, мы не совсем туда заходили, - заключил он вдруг совершенно неожиданно: - Соколовичи, я теперь вспомнил, в другом доме живут и даже, кажется, теперь в Москве. Миссис Луэллин, обещавшая вечную любовь и восхитительные поездки на автомобиле в Кардифф, оставила один раз, в отсутствии Кристин, визитную карточку, и больше о ней не было ни слуху ни духу. Ты ходишь обтрепанный, а я сама стряпаю. Но это ничего не значит.
    И она склонила голову на грудь птички, но вдруг испугалась внутри что-то застучало.
    - А ты не врешь? Дай честное слово! - Джек даже вскочил от возбуждения. Я говорю ему шепотом: "Не коли, погоди, послушай, коли у тебя душа есть! Я это сделал вовсе не затем, чтобы тебе угодить". Требовалось измерить их абсолютно точно. Я должен был определить их в дюймах, даже в долях дюйма, потому что, как я уже сказал раньше, ошибка при вычислении хотя бы на полдюйма привела бы к разнице в несколько галлонов. Он приехал на паре своих вяток, очень красивых, и они все время стояли у крыльца, он остался, потому что был дождь, и ему хотелось, чтобы к вечеру просохло. Он покрыл спину слона чем-то вроде попоны и привесил с каждого бока по довольно-таки неудобной корзине. Благодаря чистейшему случаю я не упал в колодец. А я знал, что внезапность страданья, захват им жертвы врасплох -- непременное условие чудовищных тюремных расправ. Большинство лежащих здесь принадлежало не к тем, кто ездит на автомобилях.
    Но слоны в Индии дороги, ибо их с каждым годом становится все меньше.
    Увы, как и многое на этом свете, что блестит только снаружи, перевязь Портоса сверкала золотым шитьем лишь спереди, а сзади была из простой буйволовой кожи. Это женская прическа!
    - Я не виновата, madame, что у меня хорошие волосы,- ответила Мещерская и чуть тронула обеими руками свою красиво убранную голову. Миссис Воон была высокая, тоненькая, элегантная женщина, очень хрупкая на вид, совсем некрасивая, но с большими умными глазами и с изысканно-простыми манерами. Тщетно пытался я додумать ее, поймать, воротить. Долгие муки почти лишили меня обычных моих мыслительных способностей. "Ну, иди же". И вот четверо их вылезло из-под этого амбара: трое и Аркадэк мой. Портос, как истый хвастун, не имея возможности приобрести перевязь, целиком шитую золотом, приобрел перевязь, шитую золотом хотя бы лишь спереди. Отсюда и выдуманная простуда, и необходимость плаща.
    - Дьявол! - завопил Портос, делая невероятные усилия, чтобы освободиться от д'Артаньяна, который копошился у него за спиной. ДЖЕК ДАНЛЕП
    Нам здорово повезло - мы попали на пароход, который плыл с севера в какую-то из мелких рек в Луизиане, так что мы могли проехать всю Верхнюю и Нижнюю Миссисипи прямо до фермы дяди Сайласа в Арканзасе без пересадки в Сент-Луисе - ни много ни мало чуть не тысячу миль. - С ума вы спятили, что бросаетесь на людей?
    - Простите! - проговорил д'Артаньян, выглядывая из под локтя гиганта, - но я очень спешу. Я гонюсь за одним человеком...
    - Глаза вы, что ли, забываете дома, когда гонитесь за кем-нибудь? Так вот посмотри на меня - у меня есть такой же, как ты, и вон он где! Ун и Зур думали о родном становище, затерянном далеко в горах; вспоминали случаи на охоте, переселение Уламров на юго-вос- ток, горную цепь, вставшую на их пути, подземную реку, вдоль которой они пробирались при свете факелов, и яркие картины жизни в новой стра- не, где сейчас находились. Поклянитесь, что вы не выдадите меня и поможете мне спастись. - орал Портос.
    - Нет... - с обидой произнес д'Артаньян, - нет, и мои глаза позволяют мне видеть даже то, чего не видят другие. И поэтому, ткнувшись несколько раз подряд носом в стены пещеры, он примирился с тем, что не может проходить сквозь них, не может делать то, что делает отец. В душе сына Земли нет больше страха. Нес- колько раз он повторяет свой жест и медленно гладит густую гриву зве- ря.
    Я пока не открывал глаз. Я понял, что лежу на спине, без пут.
    - Что ему от меня нужно, как ты думаешь. Я раз видел как он прошел по улице мимо Луэллина, едва удостоив его кивка.
    Понял ли Портос или не понял, но он дал полную волю своему гневу.
    - Сударь, - прорычал он, - предупреждаю вас: если вы будете задевать мушкетеров, дело для вас кончится трепкой! Все шипят.. Что шипят? Это бог дал им такой змеиный язык за то, что они лживы. Ун приз- нал, что Зур прав, и уступил.
    - Иди!
    - Трепкой? - переспросил д'Артаньян. - Не сильно ли сказано?
    - Сказано человеком, привыкшим смотреть в лицо своим врагам. - Выпейте-ка со мной стаканчик сотерна.
    Мы выпили. Крошечный испуганный звереныш бросал вызов и грозил всему миру. - Вероятно, ничего не добьюсь. У меня еще недостаточно данных.
    - Еще бы! Мне хорошо известно, что тыл вы не покажете никому.
    И юноша, в восторге от своей озорной шутки, двинулся дальше, хохоча во все горло.
    Вопреки его ожиданиям, их приняли очень хорошо. В конце концов это не так уж сложно. Вы должны только сделать так...
    Портос в дикой ярости сделал движение, намереваясь броситься на обидчика.
    - Вот как? А я всегда был уверен, что большинство сумасшедших - особы женского пола.
    - Боже! Ну и колпак!
    К счастью, президент не очень-то разбирался в тонкостях парижского жаргона. То было весомое тело, пробегавшее по орбите вокруг земного шара, следуя законам точной механики. Пробираясь вдоль стены, я непременно наткнусь на нее, обойдя круг.
    - Удивительно! - воскликнул я и вопрошающе взглянул на м-сье Майяра.
    - Потом, потом! - крикнул ему д'Артаньян. - Когда на вас не будет плаща!
    - Где она живет?
    - Отсюда далеко: у Большого Театра, дом Мытовцовой, почти тут же на площади, в бельэтаже...
    - Значит, в час, позади Люксембургского дворца!
    - Прекрасно, в час! - ответил д'Артаньян, заворачивая за угол. - Операция прошла очень хорошо, и теперь все зависит от того, как вы будете вести себя. Но с этим я справлюсь один. Вы можете отдохнуть, мадемуазель Лоран.
    - А у вас дело? Или вы так только, pour passer le temps в "благородном обществе"? И те, которые не находят их для себя, - те просто лентяи или трусы или не понимают жизни, потому что, кабы люди понимали жизнь, каждый захотел бы оставить после себя свою тень в ней. Потом взгляд мой упал на семь длинных свечей на столе. Я отчетливо увидел, что такое поведение пришлось не совсем по вкусу м-сье Майяру, но он не промолвил ни слова, и в разговор вступил очень тощий и очень маленький человечек в большом парике. У меня были куски длиной в один фут, в четыре дюйма, в два дюйма и в один дюйм.
    Но ни на улице, по которой он пробежал, ни на той, которую он мог теперь охватить взглядом, не видно было ни души. У него никогда нет ни цента, Брейс кормит его, дает ему свою старую одежду и ни в грош не ставит. Это была последняя, непоправимая беда, которой он страшился, хоть и не мог представить ее себе до конца.
    - А кто будет командовать ими?
    - Я. Под начальством одного из ваших генералов. Как ни медленно двигался незнакомец, он успел скрыться из виду или зайти в какой-нибудь дом. Д'Артаньян расспрашивал о нем всех встречных, спустился до перевоза, вернулся по улице Сены, прошел по улице Алого Креста. Генерал видимо робел и совал вперед князя.
    - А я останусь здесь, - бормотал он, - я хочу сделать сюрприз... Ничего, ровно ничего! Все же эта погоня принесла ему пользу: по мере того как пот выступал у него на лбу, сердце его остывало. Мадемуазель Сальсафетт, - раздался одновременно десяток голосов. Она с разбегу остановилась, сделала только один глубокий вздох, быстрым и уже привычным женским движением оправила волосы, дернула уголки передника к плечам и, сияя глазами, побежала наверх. И когда мне хотелось спать, я заключал, что, должно быть, уже десять часов вечера.
    Он углубился в размышления о происшедших событиях. А когда развязали его, он спросил:
    - Что вам нужно? Их было много, и все они оказались неблагоприятными. Все же я не могу не согласиться с м-сье Майяром, что его "метод лечения" был в своем роде чрезвычайно удачен. Предоставь это дело мне, я знаю как с ней обращаться.
    - Вот тут-то вы и ошибаетесь. Глава бунтовщиков был слишком хитер. а вот оно, пришло время - и я за человеком поползла змеей по земле и, может, на смерть свою ползу.
    Затаившийся Страх поселился в мрачном необитаемом особняке Мартенсов, расположенном на высокой и вместе с тем не очень крутой возвышенности, названной Темпест-Маунтин из-за часто случающихся над нею гроз. Малый был неказистый, - что и говорить! - а все-таки он мне понравился: глядел он очень умно и прямо, да и в голосе у него звучала сила. Только тогда, в мое время, больше было в человеке силы и огня, и оттого жилось веселее и лучше... Было всего одиннадцать часов утра, а это утро успело уже принести ему немилость де Тревиля, который не мог не счесть проявлением развязности неожиданный уход д'Артаньяна.
    Кроме того, он нарвался на два поединка с людьми, способными убить трех д'Артаньянов каждый, - одним словом, с двумя мушкетерами, то есть с существами, перед которыми он благоговел так глубоко, что в сердце своем ставил их выше всех людей.
    Солнце так славно грело, и ласточка спросила, не хочет ли девочка отправиться вместе с ней, пускай сядет к ней на спину, и они полетят в зеленый лес! Пожалуй, что и было... А он был еще и горд, и избалован нами, женщинами. Как он справедливо заметил, это была система простая, ясная, никакого беспокойства не доставляла, никакого - даже самого ничтожного!
    Гигантский хищник полузакрыл и снова открыл глаза. Скоро ей попалась заметка о том, что известная итальянская артистка Анжелика Гай, следовавшая в поезде, потерпевшем крушение, исчезла бесследно. А на самом-то деле она была прелестнейшим созданием в свете: нежная, ясная, точно лепесток розы.
    Положение было невеселое. Убежденный, что будет убит Атосом, он, вполне понятно, не очень-то беспокоился о поединке с Портосом. Все же, поскольку надежда есть последнее, что угасает в душе человека, он стал надеяться, что, хотя и получит страшные раны, все же останется жив, и на этот случай, в расчете на будущую жизнь, уже бранил себя за свои ошибки: Он упал в грязь. Тогда я быстро повернула его лицом к земле и придавила его голову в лужу, чтоб он не кричал.
    Для меня устроили лабораторию в часовне на углу кладбища.
    "Какой я безмозглый грубиян! Этот несчастный и храбрый Атос был ранен именно в плечо, на которое я, как баран, налетел головой. Приходится только удивляться, что он не прикончил меня на месте, - он вправе был это сделать: боль, которую я причинил ему, была, наверное, ужасна. Что же касается Портоса... о, что касается Портоса - ей-богу, тут дело забавнее!.. "
    И молодой человек, вопреки своим мрачным мыслям, не мог удержаться от смеха, поглядывая все же при этом по сторонам - не покажется ли такой беспричинный одинокий смех кому-нибудь обидным.
    "Что касается Портоса, то тут дело забавнее. Но я все же глупец. Генерал сел на него, с намерением еще много сказать, но только что дотронулся до дивана, как тотчас же склонился на бок, повернулся к стене и заснул сном праведника. Я просил давеча Ардалиона Александровича, но он вот заснул. Разве можно так наскакивать на людей - подумать только! - и заглядывать им под плащ, чтобы увидеть то, чего там нет! Они спросили меня, откуда я, помолчали, посторонились. Он бы простил меня... конечно, простил, если б я не пристал к нему с этой проклятой перевязью. Ганя многого еще, кажется, не знает, - вырвалось у задумавшегося князя. Я, правда, только намекнул, но как ловко намекнул! Ах! Чертов я гасконец - буду острить даже в аду на сковороде... Хочешь лететь со мной? Ты можешь сесть ко мне на спину только привяжи себя покрепче поясом, и мы улетим с тобой далеко от гадкого крота, далеко за синие моря, за высокие горы, в теплые края, где солнышко светит ярче, где всегда лето и цветут чудные цветы!
    Серого волчонка ждала верная гибель, и рассказ о нем остался бы ненаписанным, если бы из-за кустов не выскочила волчица. Что, у него своей жены нет, что ли?"
    Раз-другой он уловил обращенный на него взгляд Кристин, Она подходила все ближе и ближе. И вдруг прыжок, за которым он не мог уследить своим неопытным глазом, -- тонкое желтое тело на одну секунду исчезло из его поля зрения, и ласка вцепилась ему в горло, глубоко прокусив шкуру. И наконец волчонок понял, что не все неживые вещи находятся в состоянии устойчивого равновесия, как его пещера, и что маленькие неживые вещи гораздо чаще падают и переворачиваются, чем большие. Друг ты мой Д'Артаньян, - продолжал он, обращаясь к самому себе с вполне понятным дружелюбием, - если ты уцелеешь, что маловероятно, нужно впредь быть образцово учтивым. Отныне все должны восхищаться тобой и ставить тебя в пример.
    Когда люди увидали это, они снова принялись судить о том, как наказать его. Быть вежливым и предупредительным не значит еще быть трусом. Глаза хищника вспыхнули. Такого крупного тигра Ун и Зур еще никогда не видели. Некоторые останавли- вались и смотрели издали на огонь, сверкавший все ярче в сгустившейся темноте ночи. Она притягивала его к себе, как огонь притягивает бабочку. Миновали дни, -- быть может, много дней, -- и он спустился так низко, что обдал меня своим едким дыханьем. Погляди только на Арамиса! Арамис - сама кротость, олицетворенное изящество. А разве может прийти кому-нибудь в голову назвать Арамиса трусом? Это были очень странные голубые языки огня, намекавшие на что-то сказочное. Разумеется, нет! И отныне я во всем буду брать пример с него... Ах, вот как раз и он сам!"
    Д'Артаньян, все время продолжая разговаривать с самим собой, поравнялся с особняком д'Эгильона и тут увидел Арамиса, который, остановившись перед самым домом, беседовал с двумя королевскими гвардейцами. - огрызнулся Эндрью и вышел, хлопнув дверью.
    Целых пять минут он укрывался в кухне, шагая из угла в угол и кусая губы. Все шипят.. Что шипят? Это бог дал им такой змеиный язык за то, что они лживы.
    Ему сказали на это, что за все, что человек берет, он платит собой: своим умом и силой, иногда - жизнью. Я расположился между двумя своими спутниками Джорджем Беннетом (он был ближе к окну) и Уильямом Тоби, лежавшим у камина. Арамис, со своей стороны, заметил Д'Артаньяна. Он не забыл, что г-н де Тревиль в присутствии этого юноши так жестоко вспылил сегодня утром. Он инстинктивно отпрянул под защиту куста. На него пахнуло ветром, и большое крылатое тело в зловещем молчании пронеслось мимо: ястреб, ринувшийся на волчонка из поднебесья, промахнулся. Ты бы мне объяснила, родная. Я ведь невежественный болван! Пошел тот опять к двери наверху да по лестнице спущаться стал, и этак слушается, словно не торопится; ступеньки под ним так даже и стонут...
    Одноглазый совсем потерял покой. Он рыскал повсюду и мало спал в логовище, которое стало теперь унылым и безрадостным. Человек, имевший возможность слышать, какими упреками осыпали мушкетеров, был ему неприятен, и Арамис сделал вид, что не замечает его. Об их дальнейшей судьбе мне ничего не известно. Но недолго терялся я в догадках. Двукратное мое спасенье подстрекнуло инквизиторскую месть, игра в прятки с Костлявой шла к концу.
    Жар быстро нарастал, и я снова огляделся, дрожа, как в лихорадке. Сын Земли снова стоял лицом к лицу с царственным зверем.
    - Ох, как есть хочется! - сказала собака.
    - Ох, как пить хочется!
    Потом он поглядел на открытое место, отделявшее его от воды. Д'Артаньян между тем, весь во власти своих планов - стать образцом учтивости и вежливости, приблизился к молодым людям и отвесил им изысканнейший поклон, сопровождаемый самой приветливой улыбкой.
    Впрочем, это продолжалось недолго; скоро я нашел способ преодолеть и это препятствие. Никто не танцевал так на балах, как Оля Мещерская, никто не бегал так на коньках, как она, ни за кем на балах не ухаживали столько, сколько за ней, и почему-то никого не любили так младшие классы, как ее.
    И ушли разбойники из этого леса навсегда.
    А бременские музыканты - осел, собака, кот и петух - остались жить у них в доме да поживать. Арамис слегка поклонился, но без улыбки. Все трое при этом сразу прервали разговор. Они непрестанно ползли и тянулись к нему, и матери приходилось то и дело загонять их обратно. Друг и сосед папы, а ваш брат Алексей Михайлович Малютин. Мир его был темен, хотя он не подозревал этого, так как не знал никакого другого мира. Но терпение мое вознаградилось: теперь в моем распоряжении была единица меры, на которую я мог положиться, проводя вычисление, от которого зависела моя жизнь или смерть.
    - А вы ничего не заметили особенного в том, как он ведет себя, как разговаривает?
    Д'Артаньян был не так глуп, чтобы не заметить, что он лишний. Точно так же мог бы я остановить лавину!
    Вниз, непрестанно, неумолимо вниз! Волчонка охватил ужас, но он лежал без звука, без движения, застыв, окаменев, -- лежал, как мертвый.
    - Молчи, - сказал Дубровский. - Ну дети, прощайте, иду, куда бог поведет; будьте счастливы с новым вашим господином. Испытующе вытянув вперед свой маленький нежный нос, он ждал, что натолкнется на твердую поверхность, но стена оказалась такой же прозрачной и проницаемой, как свет. Она уходила под тень высоких деревьев, которые, следуя изгибу реки, образовали полукруглую рощу между берегом и садом. Зато он очень обрадовался, увидав нашу крошку, он никогда еще не видывал такой хорошенькой девочки! Но он не был еще достаточно искушен в приемах высшего света, чтобы найти выход из неудобного положения, в каком оказывается человек, подошедший к людям, мало ему знакомым, и вмешавшийся в разговор, его не касающийся. Я пошарил по краю кладки, ухитрился отломить кусок кирпича и бросил вниз. Я тщательно нащупал пальцами ту точку на палке, которая приходилась напротив моей макушки, и потом сделал там зарубку ножом. Этот генерал Соколович (а давненько, впрочем, я у него не бывал и не видал Анну Федоровну)... Очень он любил молиться. Я его в Букурешти увидала... Он тщетно искал способа, не теряя достоинства, убраться отсюда, как вдруг заметил, что Арамис уронил платок и, должно быть по рассеянности, наступил на него ногой. Еще бы один шаг -- и больше мне не видеть белого света. Д'Артаньяну показалось, что он нашел случай загладить свою неловкость. Наклонившись, он с самым любезным видом вытащил платок из-под ноги мушкетера, как крепко тот ни наступал на него.
    Мои испуганные глаза медленно оглядели часовню.
    - Только я не Юпитер Данлеп. Я вам сейчас расскажу, кто я, если вы поклянетесь, что будете молчать. Придя в себя, я тотчас вскочил на ноги; я дрожал всем телом.
    - Вот ваш платок, сударь, - произнес он с чрезвычайной учтивостью, - вам, вероятно, жаль было бы его потерять. В конце концов это не так уж сложно. Вы должны только сделать так...
    Теперь это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре.
    Платок был действительно покрыт богатой вышивкой, и в одном углу его выделялись корона и герб. К тому же волчонку захотелось спать. И он отправился на поиски пещеры и матери, испытывая гнетущее чувство одиночества и полной беспомощности. Арамис густо покраснел и скорее выхватил, чем взял платок из рук гасконца.
    - Мне очень стыдно, но я должен сознаться, что никогда до сих пор не слыхал даже имен этих господ. Гигантской силе его противостояли хитрость, быстрота и ловкость слабых существ. Когда его убили под Мукденом, она убеждала себя, что она - идейная труженица.
    - Mille pardons! Mamselle! {Тысяча извинений, мамзель! - но главное, знаешь ли что? - Легкое дыхание! А ведь оно у меня есть,- ты послушай, как я вздыхаю,- ведь правда, есть? Я ложилась. Ляжешь с ним... он сразу загорится весь. Вода была неживая и все-таки двигалась!
    Кроме того, на первый взгляд она казалась твердой, как земля, на самом же деле твердости в ней не было и в помине. Он пожал капитану Молокососов руку, да так стиснул ее, что у другого бы она хрустнула, и при этом убедился, что рука Жана Грандье тоже не из слабых.
    - Так, так, - воскликнул один из гвардейцев, - теперь наш скрытный Арамис не станет уверять, что у него дурные отношения с госпожой де Буа-Траси, раз эта милая дама была столь любезна, что одолжила ему свой платок! Ребята, вы должны пожалеть такого беднягу, как я, за которым охотятся днем и ночью и который носу высунуть не может. А спинной мозг? Малейшее прикосновение к нему вызывает сильнейшую реакцию, зачастую с самыми тяжелыми последствиями.
    Арамис бросил на д'Артаньяна один из тех взглядов, которые ясно дают понять человеку, что он нажил себе смертельного врага, но тут же перешел к обычному для него слащавому тону. Отвечай, хитрец, отвечай мне, ненасытное сердце: чем, чем я накормлю моих сиротских детей?
    - Вы ошибаетесь, господа, - произнес он. - Платок этот вовсе не принадлежит мне, и я не знаю, почему этому господину взбрело на ум подать его именно мне, а не любому из вас. Лучшим подтверждением моих слов может служить то, что мой платок у меня в кармане.
    С этими словами он вытащил из кармана свой собственный платок, также очень изящный и из тончайшего батиста, - а батист в те годы стоил очень дорого, - но без всякой вышивки и герба, а лишь помеченный монограммой владельца. О, если бы Керн воскресил и его! Но нет, этого он не сделает".
    На этот раз Д'Артаньян промолчал: он понял свою ошибку. опять. Несмотря на страшную ширь взмаха (футов тридцать, а то и более) и шипящую мощь спуска, способную сокрушить и самые эти железные стены, он протрет мешковину на мне, и только! Но приятели Арамиса не дали себя убедить, несмотря на все его уверения. Наверное, ваши убили его во время бунта. А зачем вы ходили бить мадьяр?
    Волонтеров во главе с их командиром ввели в обширный зал Здесь у заваленного бумагами письменного стола сидел президент, черты лица которого были известны всему миру по фотографиям. Люди отделились от хищника и тоже спрятались: один в зарослях тростника, другой - в бамбуковой ча- ще.
    Здесь Луиза могла быть совсем одна, а в последнее время она искала уединения. Было нестерпимо душно. Я неподвижно лежал, стараясь собраться с мыслями. Один из них с деланной серьезностью обратился к мушкетеру.
    - Если дело обстоит так, как ты говоришь, дорогой мой Арамис, - сказал он, - я вынужден буду потребовать от тебя этот платок. Как тебе известно, Буа-Траси - мой близкий друг, и я не желаю, чтобы кто-либо хвастал вещами, принадлежащими его супруге.
    - Ты не так просишь об этом, - ответил Арамис. - И, признавая справедливость твоего требования, я все же откажу тебе из-за формы, в которую оно облечено.
    - В самом деле, - робко заметил д'Артаньян, - я не видел, чтобы платок выпал из кармана господина Арамиса.
    - Сэр Фрэнсис, - спокойно сказал мистер Фогг, - если вам угодно, мы поищем какой-нибудь способ добраться до Аллахабада. Инстинкт и закон требовали от него повиновения, а рост требовал неповиновения.
    - Дышит. Теперь нужно хорошо спеленать нашу новорожденную.
    Мимо летел майский жук, увидал девочку, обхватил ее за тонкую талию лапкой и унес на дерево, а зеленый листок поплыл дальше, и с ним мотылек он ведь был привязан и не мог освободиться. Это были очень странные голубые языки огня, намекавшие на что-то сказочное. Они еще долго не могли примириться с моим присутствием и, сонливо щурясь и косясь на огонь, изредка рычали с необыкновенным чувством собственного достоинства; сперва рычали, а потом слегка визжали, как бы сожалея о невозможности исполнить свое желание. Господин Арамис наступил на него ногой - вот я и подумал, что платок принадлежит ему.
    - Боже правый! - воскликнул мой хозяин, резко отодвинув свой стул назад и воздев руки к небу.
    - И ошиблись, - холодно произнес Арамис, словно не замечая желания д'Артаньяна загладить свою вину.
    То был грохот кровавой телеги, приехавшей с площади Революции и въезжавшей в Кламар.
    Крис ответила так лаконично и сухо, как никогда еще не отвечала ему за все эти первые месяцы неизменной нежности:
    Утром мы навели справки. Оказалось, что ее хозяин ушел и унес с собой ключ, его арестовали на улице, повели в революционный суд, в три часа вынесли приговор, а в четыре - казнили.
    Это был обморок; и все же не стану утверждать, что потерял сознание совершенно. "К какой же пище, -- думал я, -- привыкли они в подземелье? - Кстати, - продолжал он, обращаясь к гвардейцу, сославшемуся на свою дружбу с Буа-Траси, - я вспомнил, дорогой мой, что связан с графом де Буа-Траси не менее нежной дружбой, чем ты, близкий его друг, так что... Стеклы трещали, сыпались, пылающие бревны стали падать, раздался жалобный вопль и крики: "горим, помогите, помогите". Я теперь очень... очень расстроен. Что? Пришли? платок с таким же успехом мог выпасть из твоего кармана, как из моего. Насколько я понимаю, "система поблажек" знакома вам во всех подробностях, не так ли?
    Лоран позвонила Керну. Он тотчас пришел из своего кабинета. Выросла, следственно, и его скорость. Но особенно встревожила меня мысль о том, что он заметно опустился. Он почувствовал и себя заинтересованным в этом пари и дрожал при мысли, что накануне чуть было не испортил все дело своим непростительным ротозейством.
    Но с каждой минутой я все больше мечтал о свете. Кузнец Архип, по всеобщему показанию, был жив и вероятно главный, если не единственный виновник пожара.
    Сад был очень стар; об этом свидетельствовали не только могучие деревья, но и потрескавшиеся статуи, которые украшали его.
    Жану Грандье, воспитаннику колледжа[] Сен-Барб, было тогда всего пятнадцать лет. Сокровище! Черт возьми, досадно все-таки, что погибла такая женщина! Он принимал вещи такими, как они есть, не утруждая себя вопросом, почему случилось то-то или то-то. Потом было лишь ощущение бытия, без мыслей -- и это длилось долго.
    - Нет, клянусь честью! - воскликнул гвардеец его величества.
    - Ты будешь клясться честью, а я - ручаться честным словом, и один из нас при этом, очевидно, будет лжецом. И вот последними остатками жирного, остро пахучего мяса я тщательно натер свои путы, там, где сумел дотянуться до них; потом я поднял руку с пола и, затаив дыханье, замер.
    Среди всей этой вскопанной почвы зияла яма сегодняшнего дня и ждала свою добычу. Родная мать не узнала бы его. Он спросил нас, похож ли он сейчас на своего брата Юпитера.
    - Мы приближаемся к логовищу тигров! - вполголоса проговорил Зур. Вот его глаза против моих. "Можешь ты выйти отсюда?" - "Да, через пол!" - сказал он. Знаешь что, Монтаран? Давай лучше поделим его.
    - О, это я в свою очередь отрицаю! - воскликнул Ледрю с сильным убеждением. Я упирался, но смыкающиеся стены неодолимо подталкивали меня.
    - Платок?
    - Да.
    - Великолепно! - закричали оба приятеля-гвардейца.
    Вместе с ним ходили и родственники или друзья погибших людей.
    Ах ты бедняжка! сказала полевая мышь: она была, в сущности, добрая старуха. В конце концов он затаился в засаде на опушке леса, близ обширного болота. Она не бросилась на него сразу, потому что теперь ее детеныш был в безопасности. - Соломонов суд! Арамис, ты в самом деле воплощенная мудрость!
    Молодые люди расхохотались, и все дело, как ясно всякому, на том и кончилось. Уж тяжела стала я, и ослабели крылья, и перья потускнели...
    Впрочем, это продолжалось недолго; скоро я нашел способ преодолеть и это препятствие. Теперь он злится на них, и это их очень волнует. Через несколько минут разговор оборвался, и собеседники расстались, сердечно пожав друг другу руки. Гвардейцы зашагали в одну сторону, Арамис - в другую.
    Однако я нашел способ - и вот в чем он заключался. Зато он очень обрадовался, увидав нашу крошку, он никогда еще не видывал такой хорошенькой девочки! Это была очень тонкая операция, и тут потребовалась вся ловкость моих пальцев, потому что легче было разделить ремешок на две части, чем на три. Мистер Фогг и сэр Фрэнсис Кромарти, обыскав весь поселок, вернулись ни с чем.
    Я провел плохую ночь и еще худший следовавший за ней день.
    Прежде чем выйти из-под прикрытия густой тени деревьев, он вопросительно посмотрел на небо и на ярко светившую луну. "Чепуха какая-то, - злился он про себя, - сплошная, никому не нужная чепуха... Только тогда, в мое время, больше было в человеке силы и огня, и оттого жилось веселее и лучше... Он беспрестанно стремился добраться туда. Жизнь, быстро растущая в нем, толкала его к стене света.
    "Вот подходящее время, чтобы помириться с этим благородным человеком", - подумал д'Артаньян, который в продолжение всего этого разговора стоял в стороне. Иногда трудно бывает различить, предлежит ли, например, наружная или внутренняя сонная артерия. праздник, и швейцар отлучился. Еще не прогнали этого пьяницу. Так что из этого ничего не выйдет.
    Том подумал, подумал и говорит: И ушли, оставив его. Он лежал кверху лицом и видел - высоко в небе черными точками плавали могучие орлы. За чаем мы сидели на стеклянной веранде, я почувствовала себя как будто нездоровой и прилегла на тахту, а он курил, потом пересел ко мне, стал опять говорить какие-то любезности, потом рассматривать и целовать мою руку.
    Но слоны в Индии дороги, ибо их с каждым годом становится все меньше.
    Фогг настаивал и предложил необычайную цену: десять фунтов стерлингов в час. Это случилось прошлым летом в деревне...
    А через месяц после этого разговора казачий офицер, некрасивый и плебейского вида, не имевший ровно ничего общего с тем кругом, к которому принадлежала Оля Мещерская, застрелил ее на платформе вокзала, среди большой толпы народа, только что прибывшей с поездом. Что я говорила? О Польше... Да, там я сыграла свою последнюю игру. И, подчиняясь доброму порыву, он поспешил догнать мушкетера, который шел, не обращая больше на него внимания.
    В половине первого дня поезд остановился на станции Бурханпур, где Паспарту сумел за огромные деньги раздобыть пару туземных туфель, расшитых фальшивым жемчугом, которые он надел с нескрываемым удовольствием. - спросил так, точно они были рабы...
    - Ты слышал... Первым его побуждением было перейти на другую сторону дороги и уклониться таким образом от встречи с этим человеком.
    - Сударь, - произнес д'Артаньян, нагоняя мушкетера, - надеюсь, вы извините меня... И не успел он, Авдей-то, проговорить, как вдруг кто-то над головами у нас и заходил; но а лежали-то мы внизу, а заходил он наверху, у колеса.
    - Милостивый государь, - прервал его Арамис, - разрешите вам заметить, что в этом деле вы поступили не так, как подобало бы благородному человеку.
    Ели-ели, пили-пили - наелись, напились и спать легли. Это был сам м-сье Майяр, видный и красивый джентльмен старого закала - с изящными манерами и тем особым выражением лица, важным, внушительным и полным достоинства, которое производит столь сильное впечатление на окружающих. Красивый лук из апельсинового дерева и оперенные стрелы, забытые, валялись в кладовой. Солнце - не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное - мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится а лиловый ее туман. Сапоги его с низкими голенищами были точно его сапоги - не отцовские.
    - Как, милостивый государь! - воскликнул д'Артапьян. Меня тотчас охватила неприятная, неподвижная сырость, точно я вошел в погреб; густая высокая трава на дне долины, вся мокрая, белела ровной скатертью; ходить по ней было как-то жутко. - Вы можете предположить...
    - Я предполагаю, сударь, что вы не глупец и вам, хоть вы и прибыли из Гаскони, должно быть известно, что без причины не наступают ногой на носовой платок. Париж, черт возьми, не вымощен батистовыми платочками. Подобной погоды желает земледелец для уборки хлеба...
    - Сударь, вы напрасно стараетесь меня унизить, - произнес д'Артаньян, в котором задорный нрав начинал уже брать верх над мирными намерениями.
    - Ничуть, - сказал Том, - ничего похожего, кроме разве длинных волос. Сын Быка заготавливал и обрубал их, а Зур, как более искусный строи- тель, связывал бамбуки и переплетал их лианами с ловкостью, присущей людям племени Ва. - Я действительно прибыл из Гаскони, и, поскольку это вам известно, мне незачем вам напоминать, что гасконцы не слишком терпеливы.
    В предыдущие дни я успел тщательно осмотреть полуразрушенное здание это было частью моего скрупулезно разработанного плана. Мириады красноголовых мух, назойливо жужжа, летели за ними, привлеченные запа- хом вяленого мяса.
    Яма прикрыта была досками.
    Ребенок восьми или десяти лет шел по доскам, доски раздвинулись, ребенок упал в ужасную яму и утонул. Он недавно женился и выстроил себе большой дом в современном стиле, стоявший высоко над городом. может быть, молилась.
    С моря поднималась туча - черная, тяжелая, суровых очертаний, похожая на горный хребет. И когда она своим мягким, ласкающим языком касалась его нежного тельца, он успокаивался, прижимался к ней и мирно засыпал.
    Самые свирепые звери испытывают чувство доверия и симпатии к то- му, кто дотронется до них. Земля была сырая и скользкая. Я проковылял еще немного, споткнулся и упал.
    И Брике скоро попробовала петь. Лоран была очень поражена этим пением. Так что, раз извинившись хотя бы за сделанную ими глупость, они бывают убеждены, что сделали вдвое больше положенного. Видите ли вы, князь, этот дом? Здесь в бельэтаже живет старый товарищ, генерал Соколович, с благороднейшим и многочисленнейшим семейством. Они метались по моему горлу; их холодные пасти тыкались в мои губы; они чуть не удушили меня.
    - Сударь, я сказал это вовсе не из желания искать с вами ссоры. Постепенно подергивания головы прекратились, глаза закрылись: гедонал производил свое действие. Я, слава богу, не забияка какой-нибудь, и мушкетер я лишь временно. Для того чтобы вычислить объем бочки в кубических мерах и в мерах жидких тел, я должен сначала узнать наименьший и наибольший диаметры и высоту, выраженные в общепринятых мерах длины, то есть в футах и дюймах или в любых делениях линейки. Мне это надо непременно сегодня же; у меня дело; но я совсем не знаю как войти. - Либо держите себя так, как подобает даме, либо сейчас же уйдите вон из-за стола! Дерусь я, только когда бываю вынужден, и всегда с большой неохотой.
    Лоран возилась с последними приготовлениями головы Брике.
    - Ты уже здесь? - послышался взволнованный старческий голос. Редко встретишь в молодых людях такую осмотрительность, и я могу привести не один пример весьма плачевных contre-temps {Недоразумений (франц.).}, которые были следствием легкомыслия наших посетителей. Нищим стал.
    - Это ты сделала? - наудачу спросил я. Но на этот раз дело нешуточное, тут речь о даме, которую вы скомпрометировали. Вот я уже закачался на самом краю -- я отвел глаза...
    - Мы скомпрометировали! - воскликнул д'Артаньян.
    - Как могли вы подать мне этот платок?
    - Как могли вы обронить этот платок?
    - Я уже сказал, сударь, и повторяю, что платок этот выпал не из моего кармана.
    - А зачем с тобою топор?
    - Топор-то зачем? - Да как же без топора нонече и ходить. Но союз с пещерным львом он считал своим кровным делом и часто думал о нем с радостью и гордостью.
    - Значит, сударь, вы солгали дважды, ибо я сам видел, как он выпал именно из вашего кармана. Потом ночной гость Каса-дель-Корво прокрался в тень тополя; казалось, он ждал либо условного сигнала, либо появления кого-то, с кем заранее договорился встретиться.
    - Сущая bagatelle {Безделица (франц.).}, - заявил м-сье Майяр.
    - Ах, вот как вы позволяете себе разговаривать, господин гасконец! Я научу вас вести себя!
    - А я отправлю вас назад служить обедню, господин аббат! Ни крот, ни полевая мышь ничего не знали об этом они ведь совсем не любили птичек. Наверное, ваши убили его во время бунта. А зачем вы ходили бить мадьяр? Вытаскивайте шпагу, прошу вас, и сию же минуту!
    - Нет-нет, милый друг, не здесь, во всяком случае. Она легко повела бровями и открыла глаза. Еще смутно соображая, посмотрела на освещенное окно, потом перевела взгляд на Лоран и, наконец, опустила глаза вниз. Не видите вы разве, что мы находимся против самого дома д'Эгильонов, который наполнен клевретами кардинала?
    - Господин профессор, можем ли мы производить операцию против ее воли? Об их дальнейшей судьбе мне ничего не известно.
    Крик повторился.
    Кабан круто повернул и побежал прямо к тому месту, где притаился пещерный лев. Но нечего было и думать, что Тому удастся удрать куда-нибудь, потому что, как он сам объяснил, тетя Полли никогда не позволит ему бросить школу и шататься без дела. - Мне непременно нужно быть у Настасьи Филипповны. Луна зайдет только через несколько часов, а на небе нет ни облачка.
    - Послушайте, мадам, - сказал он приветливо, обращаясь к старухе. Она подбиралась мягко, исподволь и не вдруг во мне укрепилась; но как только она наконец овладела мной вполне, лица судей скрылись из глаз, словно по волшебству; длинные свечи вмиг сгорели дотла; их пламя погасло; осталась черная тьма; все чувства во мне замерли, исчезли, как при безумном падении с большой высоты, будто сама душа полетела вниз, в преисподнюю.
    Наконец мои протянутые руки наткнулись на препятствие. "Где часовые?" - спросил Аркадэк. "Вон лежит!.." И они пошли тихо-тихо, согнувшись к земле. может быть, молилась.
    С моря поднималась туча - черная, тяжелая, суровых очертаний, похожая на горный хребет. Некоторые догадывались об истине, и утверждали, что виновником сего ужасного бедствия был сам Дубровский, движимый злобой и отчаянием. Солнце - не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное - мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится а лиловый ее туман. Кто уверит меня, что не его высокопреосвященство поручил вам доставить ему мою голову? А я, знаете, до смешного дорожу своей головой. Мне представляется, что она довольно ловко сидит у меня на плечах. Поэтому я согласен убить вас, будьте спокойны, но убить без шума, в укромном местечке, где вы никому не могли бы похвастать своей смертью.
    - Пусть так. Только не будьте слишком самоуверенны и захватите ваш платочек: принадлежит ли он вам или нет, но он может вам пригодиться. Это им дорого стоило. Дрались из-за меня они, разорялись.
    - Вы, сударь, гасконец? - с иронией спросил Арамис.
    - Да. И гасконцы обычно не откладывают поединка из осторожности. На прощанье пошли к одному румыну в гости, там их и поймали.
    - Осторожность, сударь, качество излишнее для мушкетера, я это знаю. Я вышел на опушку кустов и побрел по полю межой. - прокричал он в пылком раскаянии. - Милая ты моя! Но она необходима служителям церкви. И так как мушкетер я только временно, то предпочитаю быть осторожным. делаем, что хотим, наслаждаемся жизнью... и всякое такое, знаете ли... В два часа я буду иметь честь встретиться с вами в доме господина де Тревиля. Я оттого и люблю тебя, что ты таков, как есть.
    - Очень жаль, тетя Полли, - сказал он, - ты меня извини, только я сейчас не могу поехать. Лошадь кормили лучшим зерном из закромов Каса-дель-Корво, самой сочной травой саванны, поили студеной водой Леоны. Там я укажу вам подходящее для поединка место.
    Молодые люди раскланялись, затем Арамис удалился по улице, ведущей к Люксембургскому дворцу, а д'Артаньян, видя, что уже довольно поздно, зашагал в сторону монастыря Дешо.
    "Ничего не поделаешь, - рассуждал он сам с собой, - поправить ничего нельзя. Одно утешение: если я буду убит, то буду убит мушкетером".

Текст для тренировки скорочтения - 02