А.Н.Леонтьев. "ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. СОЗНАНИЕ. ЛИЧНОСТЬ" >> 2. АКТИВНОСТЬ ПСИХИЧЕСКОГО ОТРАЖЕНИЯ В психологии сложились два подхода, два взгляда на процесс порождения чувственного образа.

2. АКТИВНОСТЬ ПСИХИЧЕСКОГО ОТРАЖЕНИЯ

В психологии сложились два подхода, два взгляда на процесс порождения чувственного образа. Один из них воспроизводит старую сенсуалистическую концепцию восприятия, согласно которой образ является непосредственным результатом одностороннего воздействия объекта на органы чувств.

Принципиально другое понимание процесса порождения образа восходит к Декарту. Сопоставляя в своей знаменитой "Диоптрике" зрение с восприятием предметов слепыми, которые "как бы видят руками", Декарт писал: ". . . Если вы считаете, что разница, усматриваемая слепым между деревьями, камнями, водой и другими подобными предметами с помощью своей палки, не кажется ему меньшей, чем та, которая существует между красным, желтым, зеленым и любым другим цветом, то все - таки несходство между телами является не чем иным, как разными способами двигать палку или сопротивляться ее движени - ям". В дальнейшем идея о принципиальной общности порождения осяза - тельных и зрительных образов развивалась, как известно, Дидро и особенно Сеченовым.

В современной психологии положение о том, что восприятие представляет собой активный процесс, необходимо включающий в свой состав эфферентные звенья, получило общее признание. Хотя выявление и регистрация эфферент - ных процессов представляет иногда значительные методические трудности, так что некоторые явления кажутся свидетельствующими скорее в пользу пассивной, "экранной" теории восприятия, все же их обязательное участие можно считать установленным.

Особенно важные данные были получены в онтогенетических исследованиях восприятия. Эти исследования имеют то преимущество, что они позволяют изучать активные процессы восприятия в них, так сказать, развернутых, открытых, т. е. внешнедвигательных, еще не интериоризованных и не редуци - рованных формах. Полученные в них данные хорошо известны, и я не буду их излагать, отмечу только, что именно в этих исследованиях было введено понятие перцептивного действия.

Роль эфферентных процессов была изучена также при исследовании слухо - вого восприятия, орган - рецептор которого является, в отличие от осязаю - щей руки и аппарата зрения, полностью лишенным внешней активности. Для речевого слуха была экспериментально показана необходимость "артикуляци - онной имитации", для звуковысотного слуха - скрытой активности голосо - вого аппарата.

Сейчас положение о том, что для возникновения образа недостаточно од - ностороннего воздействия вещи на органы чувств субъекта и что для этого необходимо еще, чтобы существовал "встречный", активный со стороны субъекта процесс, стало почти банальным. Естественно, что главным нап - равлением в исследовании восприятия стало изучение активных перцептивных процессов, их генезиса и структуры. При всем различии конкретных гипо - тез, с которыми подходят исследователи к изучению перцептивной дея - тельности, их объединяет признание ее необходимости, убеждение, что именно в ней и осуществляется процесс "перевода" воздействующих на орга - ны чувств внешних объектов в психический образ. А это значит, что восп - ринимают не органы чувств, а человек при помощи органов чувств. Всякий психолог знает, что сетчатый образ (сеточная "модель") объекта не есть то же самое, что его видимый (психический) образ, как и, например, то, что так называемые последовательные образы можно назвать образами лишь условно, потому что они лишены константности, следуют за движением взора и подчинены закону Эммерта.

Нет, конечно, необходимо оговаривать тот факт, что процессы восприя - тия включены в жизненные, практические связи человека с миром, с вещест - венными объектами, а поэтому необходимо подчиняются - прямо или опос - редствованно - свойствам самих объектов. Этим и определяется адекват - ность субъективного продукта перцепции - психического образа. Какую бы форму ни принимала перцептивная деятельность, какой бы степени редукции или автоматизации она ни подвергалась в ходе своего формирования и раз - вития, принципиально она строится так же, как деятельность осязающей ру - ки, "снимающей" контур объекта. Как и деятельность осязающей руки, вся - кая перцептивная деятельность находит объект там, где он реально сущест - вует, - во внешнем мире, в объективном пространстве и времени. Последнее и составляет ту важнейшую психологическую особенность субъективного об - раза, которая называется его предметностью или весьма неудачно - его объективированностью.

Эта особенность чувственного психического образа в своей наиболее простой и экспквизитной форме выступает применительно к экстрацептивным предметным образам. Капитальный психологический факт состоит в том, что в образе нам даны не наши субъективные состояния, а сами объекты. Напри - мер, световое воздействие вещи на глаз воспринимается именно как вещь, которая находится вне глаза. В акте восприятия субъект не соотносит сво - его образа вещи с самой вещью. Для субъекта образ как бы наложен на вещь. В этом психологически и выражается подчеркиваемая Лениным непос - редственность связи ощущений, чувственного сознания с внешним миром.

Копируя в рисунке объект, мы необходимо соотносим изображение (мо - дель) объекта с изображаемым (моделируемым) объектом, воспринимая их как две разные вещи; но мы не устанавливаем такого соотношения между нашим субъективным образом объекта и самим объектом, между восприятием своего рисунка и самим рисунком. Если проблема такого соотношения и возникает, то лишь вторично - из рефлексии опыта восприятия.

Нельзя поэтому согласиться с высказываемым иногда утверждением, что предметность восприятия есть результат "объективизации" психического об - раза, т. е. что воздействие вещи сначала порождает ее чувственный образ, а затем этот образ относится субъектом к миру, "проецируемому на ориги - нал". Психологически такого особого акта "обратного проецирования" в обычных условиях просто не существует. Глаз под воздействием на перифе - рию его сетчатки неожиданно появившейся на экране светлой точки тотчас перемещается на нее, и испытуемый сразу видит эту точку локализованной в объективном пространстве; чего он не воспринимает вовсе, так это его смещения в момент скачка глаза по отношению к сетчатки и изменений ней - родинамических состояний своей рецептирующей системы. Иначе говоря, для субъекта не существует никакой структуры, которая могла бы быть вторично соотнесена им с внешним объектом, подобно тому как он может соотнести, например, свой рисунок с оригиналом.

О том, что предметность ("объективированность") ощущений и восприятий не есть нечто вторичное, свидетельствуют многие давно известные в психо - логии замечательные факты. Один из них связан с так называемой "пробле - мой зонда". Факт этот состоит в том, что у хирурга, зондирующего рану, "чувствующим" является конец зонда, которым он нащупывает пулю, - т. е. его ощущения оказываются парадоксально смещенными в мир внешних вещей и локализуются не на границе "зонд - рука", а на границе "зонд - воспринимае - мый объект" (пуля). То же происходит и в любом другом аналогичном слу - чае, например, когда мы воспринимаем шероховатость бумаги кончиком ост - рого пера. ощупываем в темноте дорогу при помощи палки и т. п.

Главный интерес этих фактов состоит в том, что в них "разведены" и частью экстериоризированы отношения, обычно скрытые от исследователя. Одно их них - отношение "рука - зонд". Воздействие, оказываемое зондом на рецептивные аппараты руки, вызывает ощущения, интегрирующиеся в сложный зрительно - тактильный его образ и в дальнейшем выполняющие ведущую роль в регуляции процесса удерживания зонда в руке. Другое отношение - это от - ношение "зонд - объект". Оно возникает, как только действие хирурга приво - дит зонд в соприкосновение с объектом. Но даже в это первое мгновение объект, выступающий еще в своей неопределенности - как "что - то", как первая точка на линии будущего "рисунка" - образа, - является отнесенным к внешнему миру, локализованным в объективном пространстве. Иначе гово - ря, чувственный психический образ обнаруживает свойство предметной отне - сенности уже в момент своего становления. Но продолжим анализ отношения "зонд - объект" несколько дальше. Локализация объекта в пространстве вы - ражает его отдаленность от субъекта; это - очарование границ" его неза - висимого от субъекта существования. Границы эти обнаруживаются, как только деятельность субъекта вынуждена подчиниться объекту, а это проис - ходит даже в том случае, когда деятельность приводит к его переделке или уничтожению. Замечательная особенность рассматриваемого отношения заклю - чается в том, что эта граница проходит как граница между двумя физичес - кими телами: одно из них - оконечность зонда - реализует познавательную, перцептивную деятельность субъекта, другое составляет объект этой дея - тельности. На границе этих двух материальных вещей и локализуются ощуще - ния, образующие "ткань" субъективного образа объекта: они выступают как сместившиеся на осязающий конец зонда - искуственного дистантрецептора, который образует продолжение руки действующего субъекта.

Если в описанных условиях восприятия проводником действия субъекта является вещественный предмет, который приводится в движение, то при собственно дистантном восприятии процесс пространственной локализации объекта перестраивается и крайне усложняется. В случае восприятия пос - редством зонда рука по отношению к зонду существенно не движется, при зрительном же восприятии подвижным является глаз, "перебирающий" дости - гающие его сетчатку световые лучи, которые отбрасываются объектом. Но и в этом случае, чтобы возник субъективный образ, необходимо соблюдение условий, перемещающих границу "субъект - объект" на поверхность самого объекта. Это те самые условия, которые создают так называемую инвариант - ность зрительного объекта, а именно, наличие таких смещений сетчатки от - носительно отраженного светового потока, которые создают как бы непре - рывную, управляемую субъектом "смену щупал", являющуюся эквивалентом их движения по поверхности объекта. Теперь ощущения субъекта тоже смещаются на внешние границы объекта, но не по вещи (зонду), а по световым лучам; субъект видит не сетчаточную, непрерывно и быстро изменяющуюся проекцию объекта, а внешний объект в его относительной инвариантности, устойчи - вости.

Как раз игнорирование главного признака чувственного образа - отне - сенности наших ощущений к внешнему миру - и создало то крупнейшее недо - разумение, которое подготовило почву для субъективно - идеалистических выводов из принципа специфической энергии органов чувств. Недоразумение это заключается в том, что субъективно переживаемые реакции органов чувств, вызываемые действиями раздражителей, были отождествлены И. Мюлле - ром с ощущениями, входящими в образ внешнего мира. В действительности же никто, конечно, не принимает свечение, возникающее в результате электри - ческого раздражения глаза, за реальный свет, и только Мюнхаузену могла прийти в голову идея поджечь порох на полке ружья искрами, сыплющимися из глаз. Обычно мы совершенно правильно говорим: "потемнело в глазах", "звенит в ушах", - в глазах, и ушах, а не в комнате, на улице и т. д. В защиту вторичности отнесения субъективного образа можно было бы сос - латься на Зендена, Хебба и других авторов, описывающих случаи восстанов - ления зрения у взрослых людей после удаления врожденной катаракты: вна - чале у них возникает лишь хаос субъективных зрительных явлений, которые затем соотносятся с объектами внешнего мира, становятся их образами. Но ведь это люди с уже сформировавшимися в другой модальности предметным восприятием, которые теперь получают лишь новый вклад со стороны зрения; поэтому, строго говоря, мы имеем здесь не вторичную отнесенность образа к внешнему миру, а включение в образ внешнего мира элементов новой мо - дальности.

Конечно, дистантное восприятие (зрительное, слуховое) представляет собой процесс чрезвычайной сложности, и его исследование наталкивается на множество фактов, кажущихся противоречивыми, а иногда и необъяснимы - ми. Но психология, как и любая наука, не может строится только в виде суммы эмпирических фактов, она не может избежать теории, и весь вопрос в том, какой теорией она руководствуется.

В свете теории отражения школьная "классическая" схема: свеча - > ее проекция на сетчатке глаза - > образ этой проекции в мозге, испускающем некий "метафизический свет", - есть не более чем поверхностное, грубо одностороннее (а следовательно, и неверное) изображение психического от - ражения. Схема эта прямо ведет к признанию того, что наши органы чувств, обладающие "специфическими энергиями" (что есть факт), отгораживают субъективный образ от внешней объективной реальности. Понятно, что ника - кое описание этой схемы процесса восприятия в терминах распространения нервного возбуждения, информации, построения моделей и т. п. не в состоя - нии изменить ее по существу.

Другую сторону проблемы чувственного субъективного образа составляет вопрос о роли практики в его формировании. Общеизвестно, что внесение категории практики в теорию познания составляет главный пункт водоразде - ла между марксистским пониманием познания и пониманием познания в до - марксовом материализме, с одной стороны, и в идеалистической философии - с другой. "Точка зрения жизни, практики должна быть первой и основной точкой зрения теории познания", - говорит Ленин. В качестве первой и основной эта точка зрения сохраняется и в психологии чувственных позна - вательных процессов.

Выше уже говорилось о том, что восприятие является активным, что субъективный образ внешнего мира есть продукт деятельности субъекта в этом мире. Но деятельность эта не может быть понята иначе, как реализую - щая жизнь телесного субъекта, которая прежде всего является процессом практическим. Конечно, было бы серьезной ошибкой рассматривать в психо - логии всякую перцептивную деятельность индивида как протекающую непос - редственно в форме практической деятельности или прямо происходящей из нее. Процессы активного зрительного или слухового восприятия отделяются от непосредственной практики, так что и человеческий глаз и человеческое ухо становятся, по выражению Маркса, органами - теоретиками. Единственно осязание поддерживает прямые практические контакты индивида с внешним вещественно - предметным миром. Это - чрезвычайно важное с точки зрения рассматриваемой проблемы обстоятельство, но и оно не исчерпывает ее пол - ностью. Дело в том, что основу познавательных процессов составляет не индивидуальная практика субъекта, а "совокупность человеческой практи - ки". Поэтому не только мышление, но и восприятие человека в огромной степени превосходят своим богатством относительную бедность его личного опыта.

Правильная постановка в психологии вопроса о роли практики как основы и критерия истинности требует исследовать, как именно входит практика в перцептивную деятельность человека. Нужно сказать, что психология уже накопила множество конкретно - научных данных, которые вплотную подводят к решению этого вопроса.

Как уже говорилось, психологические исследования делают для нас все более очевидным, что решающая роль в процессах восприятия принадлежит их эфферентным звеньям. В некоторых случаях, а именно, когда эти звенья имеют свое выражение в моторике или микромоторике, они выступают доста - точно отчетливо; в других случаях они являются "упрятанными", выражающи - мися в динамике текущих внутренних состояний реципирующей системы. Но они всегда существуют. Их функция является "уподобительной" не только в более узком значении, но и в значении более широком. Последнее охваты - вает также функцию включения в процесс порождения образа совокупного опыта предметной деятельности человека. Дело в том, что такое включение не может осуществится в результате простого повторения сочетаний сенсор - ных элементов и актуализации временных связей между ними. Ведь речь идет не об ассоциативном воспроизведении недостающих элементов сенсорных комплексов, а об адекватности возникающих субъективных образов общим свойствам реального мира, в котором живет, действует человек. Иначе го - воря, речь идет о подчиненности процесса порождения образа принципу правдоподобия.

Для иллюстрации этого принципа обратимся опять - таки к хорошо и давно известным психологическим фактам - к эффектам "псевдоспокического" зри - тельного восприятия, изучением которых мы сейчас вновь занялись. Как из - вестно, псевдоскопический эффект состоит в том, что при рассматривании объектов через бинокль, составленный из двух призм Дове, происходит за - кономерное искажение восприятия: более близкие точки объектов кажутся более отдаленными и наоборот. В результате, например, вогнутая гипсовая маска лица видится при определенном освещении как выпуклое, рельефное его изображение, а рельефное изображение лица видится, наоборот, как маска. Но главный интерес опытов с псевдоскопом заключается в том, что видимый псевдоскопический образ возникает только в том случае, если он правдоподобен (гипсовая маска лица столь же "правдоподобна" с точки зре - ния реальности, как и его гипсовое выпуклое скульптурное изображение), или в случае, если тем или иным способом удается заблокировать включение видимого псевдоскопического образа в сложившуюся у человека картину ре - ального мира.

Известно, что если заменить голову человека, сделанную из гипса, го - ловой реального человека, то псевдоскопический эффект вообще не возника - ет. Особенно демонстративным являются опыты, в которых испытуемому, воо - руженному псевдоскопом, демонстрируется одновременно в одном и том же зрительном поле два объекта - и реальная голова и ее выпуклое гипсовое изображение; тогда голова человека видится как обычно, а гипс восприни - мается псевдоскопически, т. е. как вогнутая маска. Такие явления наблюда - ются, однако, лишь при правдоподобности псевдоскопического образа. Дру - гая особенность псевдоскопического эффекта состоит в том, что для того, чтобы он возник, лучше демонстрировать объект на абстрактном, непредмет - ном фоне, т. е. вне системы конкретно - предметных связей. Наконец, тот же принцип правдоподобия выражается в совершенно поразительном эффекте по - явления таких "прибавок" к видимому псевдоскопическому образу, которые делают его существование объективно возможным. Так, помещая перед неко - торой поверхностью экран с отверстиями, через которые можно видеть части этой поверхности, мы должны получить при псевдоскопическом восприятии такую картину: части поверхности, которая расположена позади экрана, ви - димые через его отверстия, должны восприниматься испытуемым как находя - щиеся ближе к нему, чем экран, т. е. как бы свободно висеть перед экра - ном. В действительности же дело обстоит иначе. При благоприятных услови - ях испытуемый видит - как это и должно быть при псевдоскопическом восп - риятии - части поверхности, расположенные за экраном, впереди экрана; они, однако, не "висят" в воздухе (что неправдоподобно), а воспринимают - ся как некие объемные физические тела, выступающие через отверстие экра - на. В видимом образе возникает прибавка в виде боковых поверхностей, об - разующих границы этих физических тел. И, наконец, последнее: как показа - ли систематические опыты, процессы возникновения псевдоскопического об - раза, а равно и устранения его псевдоскопичности хотя происходят одномо - ментно, но отнюдь не автоматически, не сами собой. Они являются ре - зультатом перцептивных операций, осуществляемых субъектом. Последнее до - казывается тем фактом, что испытуемые могут научиться управлять обоими этими процессами.

Смысл опытов с псевдоскопом заключается, конечно, вовсе не в том, что, создавая с помощью специальной оптики искажение проекции демонстри - руемых объектов на сетчатках глаз, можно при определенных условиях полу - чить ложный субъективный зрительный образ. Их действительный смысл сос - тоит (как и сходных с ними, классических "хронических" опытов Страттона, И. Колера и других) в открываемой ими возможности исследовать процесс та - кого преобразования информации, поступающей на сенсорный "вход", которое подчиняется общим свойствам, связям, закономерностям реальной действи - тельности. Это - другое, более полное выражение предметности субъектив - ного образа, которая выступает теперь не только в его изначальной отне - сенности к отражаемому объекту, но и в отнесенности его к предметному миру в целом.

Само собой разумеется, что у человека уже должна сложиться картина этого мира. Она складывается, однако, не только на непосредственно чувственном уровне, но и на высших познавательных уровнях - в результате овладения индивидом опытом общественной практики, отраженным в языковой форме, в системе значений. Иначе говоря, "оператором" восприятия являют - ся не просто накопленные прежде ассоциации ощущений и не апперцепция в кантианском смысле, а общественная практика.

Прежняя, метафизически мыслящая психология неизменно двигалась при анализе восприятия в плоскости двоякой абстракции: абстракции человека от общества и абстракции воспринимаемого объекта от его связей с пред - метной действительностью. Субъективный чувственный образ и его объект выступали для нее как две противостоящие друг другу вещи. Но психический образ не есть вещь. Вопреки физикалистским представлениям, он не сущест - вует в веществе мозга в форме вещи, как не существует и никакого "наблю - дателя" этой вещи, которым может быть только душа, только духовное "я". Правда состоит в том, что действительный и действующий человек при помо - щи своего мозга и его органов воспринимает внешние объекты; их явление ему и есть их чувственный образ. Подчеркнем еще раз: явление объектов, а не вызываемых ими физиологических состояний.

В восприятии постоянно происходит активный процесс "вычерпывания" из реально действительности ее свойств, отношений и т. д. , их фиксация в кратковременных или длительных состояниях реципирующих систем и воспро - изведение этих свойств в актах формирования новых образов, в актах фор - мирования новых образов, в актах узнавания и припоминания объектов.

Здесь мы снова должны прервать изложение описанием психологического факта, иллюстрирующего только что сказанное. Всем известно, что такое отгадывание загадочных картинок. Нужно найти на картинке замаскированное в ней изображение предмета, указанного в загадке (например, "где охот - ник" и т. п. ). Тривиальное объяснение процесса восприятия (узнавания) на картинке искомого предмета заключается в том, что оно происходит в ре - зультате последовательных сличений зрительного образа данного предмета, имеющегося у субъекта, с отдельными комплексами элементов картинки; сов - падение этого образа с одним из комплексов картинки и приводит к ее "от - гадыванию". Иначе говоря, это объяснение исходит из представления о двух сравниваемых между собой вещах: образа в голове субъекта и его изображе - ния на картинке. Что же касается трудностей, которые при этом возникают, то они относятся за счет недостаточной выделенности и полноты изображе - ния искомого объекта на картинке, что и требует многократных "примерива - ний" к ней образа. Психологическая неправдоподобность такого объяснения подсказала автору идею простейшего эксперимента, состоящего в том, что никакого указания на предмет, замаскированный в картинке, испытуемому не давалось. Испытуемому говорилось: "перед вами обычные загадочные картин - ки для детей: постарайтесь найти тот предмет, который скрыто изображен в каждой из них". В этих условиях процесс вообще не мог идти по схеме сли - чения возникшего у испытуемого образа предмета с его изображением, со - держащимся в элементах картинки. Тем не менее загадочные картинки испы - туемыми разгадывались. Они "вычерпывали" изображение предмета из картин - ки, и у них актуализировался образ этого знакомого им предмета.

Мы подошли теперь к новому аспекту проблемы чувственного образа - к проблеме представления. В психологии представлением обычно называют обобщенный образ, который "записан" в памяти. Старое, субстанциональное понимание образа как некоей вещи приводило к субстанциональному же пони - манию и представления. Это - обобщение, возникающее в результате накла - дывания друг на друга - на манер гальтоновской фотографии - чувственных отпечатков, к которым ассоциативно присоединено словонаименование. Хотя в пределах такого понимания допускалась возможность трансформации предс - тавлений, они все же мыслились как некие "готовые" образования, хранящи - еся на складах нашей памяти. Легко увидеть, что такое понимание предс - тавлений хорошо согласуется с формально - логическим учением о конкретных понятиях, но находится в вопиющем противоречии с диалектико - материалис - тическим пониманием обобщений.

Наши чувственный обобщенные образы, как и понятия, содержат в себе движение и, стало быть, противоречия; они отражают объект в его многооб - разных связях и опосредствованиях. Это значит, что никакое чувственное знание не является застывшим отпечатком. Хотя оно и хранится в голове человека, но не как "готовая" ведь, а лишь виртуально - в виде сформиро - вавшихся физиологических мозговых констелляций, которые способны реали - зовать субъективный образ объекта, открывающегося человеку то в одной, то в другой системе объективных связей. Представление об объекте включа - ет в себя не только сходное в объектах, но и разные как бы грани его, в том числе и не "накладывающиеся" друг на друга, не находящиеся в отноше - ниях структурного или функционального подобия.

Диалектичны не только понятия, но и наши чувственные представления; поэтому они и способны выполнять функцию, которая не сводится к роли фиксированных эталонов - моделей, соотносящихся с воздействиями, получае - мыми рецепторами от единичных объектов. Как психический образ они су - ществуют неотделимо от деятельности субъекта, которую они насыщают бо - гатством, аккумулированным в них, делают ее живой и творческой. * * * *

*Проблема чувственных образов и представлений возникла перед психологией с первых же шагов ее развития. Вопрос о природе наших ощущений и восприятий не мог быть обойден ни одним психологическим направлением, из какой бы философской основы оно ни исходило. Не удивительно поэтому, что проблеме этой было посвящено огромное число работ - теоретических и экс - периментальных. Их число продолжает быстро возрастать и в наши дни. В результате ряд отдельных вопросов оказался разработанным чрезвычайно де - тально и был собран почти необозримый фактический материал. Несмотря на это, современная психология все еще далека от возможности создать це - лостную, не эклектическую концепцию восприятия, охватывающую различные его уровни и механизмы. Особенно это относится к уровню сознательного восприятия.

Новые в этом отношении перспективы открывает внесение в психологию категории психического отражения, научная продуктивность которой сейчас уже не требует доказательств. Категория эта, однако, не может быть взята вне ее внутренней связи с другими основными марксистскими категориями. Поэтому внесение категории отражения в научную психологию необходимо требует перестройки всего категориального ее строя. Ближайшие проблемы, которые встают на этом пути, суть проблемы деятельности, проблема психо - логии сознания, психологии личности. Их теоретическому анализу и посвя - щено дальнейшее изложение.

А.Н.Леонтьев. "ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. СОЗНАНИЕ. ЛИЧНОСТЬ".