|
|
Мораль классового обществаВ доклассовом и раннеклассовом обществе впервые осознается неполное соответствие и даже противоположность требований морали общепринятой практике обычного поведения. Наступившая эпоха социального неравенства, частнособственнических интересов и конкуренции индивидов, классового угнетения и неравноправного положения трудящихся способствует формированию в широких массах сознания несправедливости существующих порядков, деградации нравов по сравнению с прошлым, "...которые прямо представляются нам упадком, грехопадением по сравнению с высоким нравственным уровнем старого родового общества" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21, с. 99). Эти мотивы нравственного осуждения пороков существующего общества и устремления к полному осуществлению основных требований морали красной нитью проходят через всю историю классовой борьбы и являются одной из сторон формирования революционной морали угнетенных классов, принимая всякий раз особую форму. Каждая из господствовавших систем нравственности также обладает своими особенностями. В морали античного общества производительный труд не выступал как дело, достойное свободного человека. Раб обычно исключался из сферы действия морали и считался, с од- ной стороны, существом к которому нельзя предъявлять никаких требований добродетели, а с другой - объектом отношения, не подпадавшим под критерии нравственности. В феодальном обществе, напротив, труд выступает уже как обязанность человека (крепостного, свободного крестьянина или ремесленника) , получая одновременно и религиозную санкцию. В рыцарско-феодальном сословии добродетелями считались в основном лишь воинские доблести, чувство дворянской чести. В европейско-феодальном обществе христианская мораль, наиболее общий синтез и санкция данного строя, по характеристике Энгельса (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т.7, с. 361) , делала особый упор на смирение, укрощение плоти и "гордыни" в противовес культу разума, воли или чувственности человека в античности. Раннехристианская заповедь "любви к ближнему" в средневековье раннего и среднего периодов почти не затрагивала обычных межчеловеческих отношений (массовое сознание рыцарского и крестьянского сословий в основном остается еще языческим) ; в позднее же средневековье эта заповедь приобрела отвлеченно-религиозный смысл служения людям (милости, сострадания) как "сынам бога", что не касалось существа господствующих отношений между классами. Укреплению существующих порядков служит характерное для феодализма разграничение обязанностей и добродетелей привилегированных и угнетаемых слоев населения. Нарождающаяся буржуазная мораль выступила с признанием равенства всех людей, но лишь в качестве "равенства возможностей" для индивидов как потенциальных свободных предпринимателей (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 20, с. 106-107). По существу это означало равенство лишь частных собственников. В борьбе с феодально-христианской моралью буржуазная мораль первоначально выступила под знаком "разумного эгоизма" и "взаимного использования", т.е. основывалась на той иллюзии, что любой человек, добиваясь только собственных "разумных" целей, тем самым способствует благу других и общества в целом. В классическом буржуазном представлении мораль в целом сводилась к способу достижения индивидом жизненного успеха и счастья. Особенно это характерно для морали эпохи первоначального накопления, где принципом добродетели считался аскетизм усердия и скопидомства и откладывания на будущее наслаждений и наград. Впоследствии этот принцип воздержания проповедовался рабочему классу как путь обретения жизненного благополучия. Однако для рабочего, по словам Ф. Энгельса, "...честность, трудолюбие, бережливость и все прочие добродетели, рекомендуемые ему мудрой буржуазией...", вовсе не являются гарантией того, что они "...действительно приведут его к счастью" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т.2, с. 265). В рамках буржуазной морали находят, конечно, выражение и некоторые общечеловеческие нравственные нормы, но они толкуются, как правило, ограниченно, применительно к условиям господства капиталистических отношений, и практикуются лишь до тех пор, пока не вступают в противоречие с классовыми интересами буржуазии. Действительное состояние нравов буржуазии и особенно тех ее групп, которые связаны с большим бизнесом и государственной политикой, всегда было весьма далеко от требований общечеловеческой нравственности и противоречило даже тем принципам, которые исповедовались буржуазным моральным сознанием. Это противоречие особенно характерно для эпохи монополистического капитализма и политики империализма, когда в государственных масштабах совершаются преступления против других народов, процветают коррупция и взаимное попустительство в рамках экономических, политических корпораций. Для буржуазного сознания типичны непримиримые конфликты между требованиями морали и политики, правилами практического благоразумия, жизненного успеха и соображениям честности, гуманности и справедливости. В противовес буржуазии, рабочий класс уже в капиталистическом обществе вырабатывает свою мораль, осознавая свою миссию как противоположную господствующему строю. так возникла революционно-пролетарская мораль, основным требованием которой является уничтожение эксплуатации и социального неравенства, всеобщая обязательность труда, солидарность трудящихся в борьбе с капиталом. Эта мораль "...подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата...", по словам В.И. Ленина (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 41, с. 309) ; в борьбе за свои права "...рабочий класс поднимается вместе с тем и морально.." (там же, т. 21, с. 319) , проявляет по выражению Ф. Энгельса, "... свои самые привлекательные, самые благородные, самые человечные черты" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд.,т. 2, с. 438). Эта мораль становится впоследствии краеугольным камнем социалистической и коммунистической нравственности, которые концентрируют в себе в наиболее полном выражении все нормы общечеловеческой морали. По мере утверждения социалистических отношений эта мораль становится регулятором повсеместных взаимоотношений между людьми, постепенно проникая во все сферы общественной жизни и формируя сознание, быт и нравы миллионов людей (известный впоследствии феномен "Homo Soveticus"). Для коммунистической нравственности характерны последовательное осуществление принципа равенства и сотрудничества между людьми и народами, коллективизм, уважение к человеку во всех сферах его общественных и личных проявлений на основе того принципа, что "...свободное развитие каждого является условием свободного развития всех" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 4, с. 447). Поскольку коммунистической морали чуждо рассмотрение общества и индивидуальной жизни как внешних средств одного по отношению к другому, а то и другое выступает в нерасторжимом единстве, постольку для нее неприемлемы характерные для буржуазной морали жертвы одним нравственным принципом ради другого (например, жертва честностью ради выгоды, достижение целей одних ценой ущемления интересов других, компромиссы политики и совести). Однако рассуждая о пролетарской морали Маркс и Энгельс, а позднее В.И. Ленин неоднократно указывали, что сами по себе чувства и устремления трудящихся масс, их нравственное негодование и идеалы не являются доказательством правильности их социально-исторической теории. " Эта апелляция к морали и праву в научном от- ношении нисколько не подвигает нас вперед; в нравственном негодовании, как бы оно ни было справедливо, экономическая наука (можно расширить - общественно-историческая наука в целом, - О.Д.) может усматривать не доказательство, а только симптом" (К.Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т.20, с.153) ,(далее Энгельс сам поясняет что значит нравственное негодование масс для науки является симптомом, - когда говорит, что точка зрения морали применительно к истории неправомерна в "формальном смысле", так как "Если нравственное сознание массы объявляет какой-либо экономический факт несправедливым, как в свое время рабство или барщину, то это есть доказательство того, что этот факт сам пережил себя, что появились другие экономические факты, в силу которых он стал невыносимым и несохранимым"). Далее Ф.Энгельс пишет: " Когда... мы говорим это несправедливо, этого не должно быть, - то до этого политической экономии (общественной науке вообще) непосредственно нет никакого дела. Мы говорим лишь, что этот экономический фактор противоречит нашему нравственному чувству. Поэтому Маркс никогда не обосновывал свои коммунистические требования такими доводами, а основывался на неизбежном... крушении капиталистического способа производства..."(К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 184). Таким образом, марксизм принципиально враждебен всякому наивному морализированию, в котором достоверный анализ действительности подменяется выбором предпочтительного, желательного, рассуждения о том, что "лучше" и что "хуже". Именно это имели ввиду Маркс и Энгельс, когда противопоставляли свое мировоззрение утопическим программам: "Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние. Условия этого движения порождены имеющейся теперь налицо предпосылкой". (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.,т. 3, с.34) Просмотров: 1864 Категория: Статьи Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|